in my dream

      Сокджин смутно помнит свое первое пробуждение, четко он ощущал только разливающиеся раскаленной лавой по венам страх и панику, жалящий ступни холод и тепло, отчаянно пытающееся успокоить, тепло от его соулмейта. И его же Сокджин ощущает первым делом, когда открывает глаза во второй раз в этом холодном, уже не таком темном, но все еще сыром подвале. Сокджин знает, что это только ментальное тепло, но оно словно греет и тело, поэтому его, без сомнения, озябшие ноги даже не так сильно ломит от холода, как должно.       Сокджин так благодарен за это фантомное чувство тепла и спокойствия, что невольно покрепче мысленно цепляется за их связь, пытаясь передать, что он жив и относительно цел. Это первая осознанная мысль, которая посещает его. Он даже представлять не хочет, как напуган и сбит с толку его соулмейт, после всего того сумбурного торнадо из эмоций, что он получил через их связь. Сокджин должен дать ему знать, что жив. И ему самому нужно ощутить сейчас, что его родственная душа до сих пор с ним, что он не один в этом незнакомом и пугающем месте.       Соулмейт откликается почти мгновенно, Сокджин чувствует эмоции парня, разливающиеся цветистым спектром в его сознании, их так много, что Сокджин на мгновение теряется, ему требуется примерно минута, чтобы прийти в себя и не утонуть в чужом беспокойстве, страхе, облегчении и тревоге. Сокджин, кажется, впервые на своей памяти так ярко ощущает своего соулмейта. Будто он совсем, совсем близко. Будто впервые за очень долгое время все его ощущения передаются Сокджину без всяких фильтров.       Сокджин медленно поднимает голову, отрывая ее от холодного бетонного пола, и невольно морщится от острой боли в шее. Мысли все также текут вяло и заторможено, и сама голова кажется неподъемной. Сокджин не хочет даже думать, чем его могли накачать. Он кряхтит и с трудом садится, опираясь на руки и приваливаясь спиной к голой стене. Только после этого он с удивлением оглядывает свои запястья с темно-красными бороздами в тех местах, где они ранее были связаны. Значит, его навещали. Сокджин поспешно оглядывает свою странную камеру, пытаясь найти еще что-то новое в ней.       Свет из единственного маленького окошка падает кривым желтым прямоугольником на серый пол подвала, из чего Сокджин делает вывод, что уже день. В нескольких шагах от него стоит маленький одноразовый стаканчик с водой и такая же одноразовая тарелка с нарезанным брусочками кимпабом. Сокджин изумленно моргает, глядя на еду.       На самом деле… то, что его кормят… это ведь хороший знак? Значит, он нужен этим людям живым? Сокджин сглатывает подкатившую к горлу панику от напоминания, в каком положении он сейчас находится, и нервно растирает замершие ладони друг об друга. Он должен быстрее на что-то отвлечься, пока не начал снова и снова прокручивать в голове все, что произошло с ним за последние часы, которые он помнит, и не проникся вновь ужасом от собственной беспомощности и неизвестности. Эти люди могут сделать с ним все что угодно, и он никак не сможет защититься. От этой мысли его передергивает.       А затем Сокджин вздрагивает еще раз, потому что ощущает несмелое, почти невесомое прикосновение к голове, словно кто-то осторожно задел его волосы рукой. Сокджин резко вскидывает голову и широко раскрытыми глазами оглядывается вокруг, конечно же, никого не находя. Он нервно поводит плечами и проводит рукой по волосам, все еще чувствуя, словно остаточное тепло. Это странное, но знакомое ощущение. Может ли быть…       Сокджин ощущает, как немного краснеет и невольно улыбается, что совершенно не логично в его-то ситуации. Но… Сокджин не знает, как его соулмейт это делает, почему иногда Сокджин может даже почти поверить, что чувствует его прикосновения, когда этого определенно точно быть не может, но он чувствует, и в этот раз это чувство было гораздо отчетливее и реальнее, чем обычно. Оно было практически физически ощутимо.       А затем Сокджин вздрагивает еще раз от нового прикосновения, только уже к плечу. Сокджин удивленно трет плечо и непонимающе хмурится. В этот раз это не было похоже на поддерживающий жест, его соулмейт словно… пытается привлечь его внимание? Сокджин не понимает, как парень на том конце может делать что-то подобное, не уверен, что вообще понимает правильно, но когда от третьего уже более настойчивого и болезненного тычка буквально подпрыгивает и чуть взвизгивает, он тянется к их связи и прислушивается к чужим эмоциям, пытаясь понять, что же вообще происходит.       Он тут же различает беспокойство, нетерпение и что-то похожее на волнение. Сокджин непонимающе хмурится, он ощущает, как соулмейт подбадривает его через связь, словно заманивая, поощряя. Сокджин не может отрицать того, что заинтригован, он представляет, как медленно, осторожно тянет на себя невидимую нить, именно так, как учила его Мунбёль, сам старается дышать ровнее и глубже. И через мгновение резко вздрагивает и широко распахивает глаза, когда прямо у себя в голове слышит:       - Вау… это реально работает.       Сокджин замирает, рот у него сам по себе открывается, и он зажимает его трясущейся ладонью. Это голос его соулмейта. Точно он. Тот же размеренный чуть хрипловатый низкий голос, будто с ленцой растягивающий отдельные слова. Правда сейчас он пропитан удивлением и неверием, но это определенно он. У Сокджина перехватывает дыхание, он поспешно сглатывает и приказывает себе начать дышать. Мысли как-то неконтролируемо скачут в его голове.       - Эмм… Сокджин? Ты меня слышишь? – обеспокоенно вопрошает парень, и Сокджину бы подумать, что он совсем тронулся головой, что ему явно вкололи что-то слишком забористое и сильное, но… но Сокджину все равно, на самом деле. Потому что это голос его соулмейта, который он так давно хотел услышать, и если все это сон или галлюцинация, он не хочет просыпаться.       - Да… да, я слышу, - с трудом выдавливает из себя Сокджин, его голос на несколько октав выше, чем обычно, и это так странно, что Сокджин никак не может взять себя в руки, собраться с мыслями и перестать запинаться. Хотя сам Джин вообще удивлен, что в состоянии складывать слова в предложения. – Я слышу тебя… слышу, - Сокджин облизывает пересохшие губы и растерянно проводит ладонью по лицу. Его уши горят. - Как? Как я могу тебя слышать? Это ведь точно ты? Ты же не снишься мне? Я же не придумал тебя? Хотя вряд ли я бы смог так детально тебя вообразить, - Сокджина будто прорывает, и он начинает сыпать вопросами, но тут же замолкает, услышав тихий нервный смешок своего соулмейта.       - Нет, Сокджин, ты не спишь, мы общаемся по нашей связи.       - А мы так можем? – пораженно выдыхает Сокджин, а затем встряхивает головой и часто моргает, пытаясь сопоставить происходящее со всеми своими знаниями о соулмейтах. Он никогда не слышал, чтобы родственные души могли общаться подобным образом. Как бы сильна ни была их связь, это просто невозможно. Даже Мунбёль говорила ему, что самое близкое к физическому взаимодействию между соулмейтами может быть только во сне. – Постой, мы не можем. Соулмейты не могут так общаться. Что… что именно сейчас происходит?        Его соулмейт тяжело вздыхает.       - Ну... – задумчиво тянет он, Сокджину очень не нравится эта заминка. – Я тоже не понимаю, если честно. Сейчас я… вроде как сплю и… я не знаю, как это работает, но теперь мы можем общаться, или что-то вроде того… - неловко заканчивает он.       - Невероятно, – рассеянно произносит Сокджин, все еще беспокойно теребя рукава своего грязного свитера и кусая губы, он в таком смятении, что, честно говоря, не знает, как ему реагировать. Он просто не может поверить, что, в самом деле, каким-то образом общается со своим соулмейтом. Это что-то… это не может быть реально. Он так сильно желал найти этого парня, что теперь, когда у него есть возможность с ним поговорить, Сокджин вообще не может взять себя в руки и унять быстро скачущее в груди сердце.       - Если б знал, что достаточно просто дать себя похитить, не потратил бы столько денег на Мунбёль, - все еще потрясенно говорит Сокджин себе под нос.       - Мунбёль? – тут же окликается его соулмейт. Сокджин кивает, хотя не уверен, что парень может это видеть. Он, на самом деле, уже ни в чем не уверен.       - Она что-то вроде психолога и специалиста по людям с соулмейтами, она учила меня… - Сокджин морщится, ему отчего-то немного стыдно в этом признаваться, но он все же решает ответить честно, - укреплять связь, - Сокджин глубоко вздыхает, решаясь быть честным до конца. – Я хотел найти тебя.       - Оу… да я… я чувствовал это, - парень откашливается и явно заминается. Сокджин поджимает губы и нервно стискивает руки в кулаки. Точно, он ведь никогда не задумывался над тем, хочет ли его соулмейт с ним встретиться. Сокджин просто так сильно хотел его увидеть, что ни о чем другом совсем не думал.       - Если ты… если ты не хочешь встречаться со мной, я не стану настаивать, - произносит он осторожно.       - В самом деле? – и в этом голосе так много скептицизма и откровенного недоверия, что Сокджин тяжело вздыхает. Да, это была глупая затея - пытаться обмануть свою вторую половинку.       - Нет, я все равно буду тебя искать, - признает он неохотно. И Сокджин ждет лавины вопросов, на которые он, возможно, все еще не готов отвечать, но на несколько минут между ними повисает тишина. Немного неловкая, но, по большей части, смущенная.       - Ты странный, Ким Сокджин, - наконец, выдыхает парень, и Сокджин невольно вздрагивает, потому что в этом голосе ему слышится знакомое тепло, от которого у него перехватывает дыхание. Такое тепло он чувствовал каждый раз, когда соулмейт поддерживал его. Джин поспешно откашливается. Одно дело просто ощущать это тепло, но совсем другое слышать его в интонациях человека, которого до сих пор Сокджин представлял себе только в общих чертах. Низкий голос этого парня звучит совсем иначе, когда он добавляет в него мягкие нотки, и что-то есть в этом тембре такое особенное, что заставляет кровь Сокджина вибрировать в венах.       - Йа! Не странный, а уникальный! Ты нигде не найдешь второго такого. Тебе очень повезло, что именно я твой соулмейт! – драматично произносит он и когда слышит в ответ тихий смешок, невольно замирает. Несмелая улыбка трогает края его губ, а румянец опаляет щеки. Сокджин очень рад, что этот парень не может его сейчас видеть. По крайней мере, он надеется, что не может.       - Даже не сомневаюсь в этом, - усмехается парень. – Ты определенно единственный в своем роде, - Сокджин закусывает губу и невольно опускает взгляд на свои грязные джинсы. Его уши горят, даже несмотря на то, что в тоне его соулмейта нет и намека на флирт.       - Кстати… откуда... – Сокджин прокашливается, пытаясь подавить смущение, что очень на него не похоже. Обычно Сокджин не смущается из-за подобных мелочей, но… это его соулмейт. Который говорит, что он единственный в своем роде. Сокджин ведь обычный человек, и это слишком для него. – Откуда ты знаешь мое имя?       - Я услышал его. Твой друг назвал твое имя, в тот день… ну… в день аварии, - немного нехотя отвечает парень, и Сокджин моргает несколько раз, укладывая в голове эту информацию. А затем он невольно дуется.       - Это нечестно, - недовольно ворчит он, его собеседник ничего не спрашивает, но Сокджин так и слышит вопрос в его молчании. – Ты так давно знаешь мое имя, но я до сих пор не знаю твоего.       Несколько мгновений парень не отвечает, заставляя Сокджина испугаться, что с их связью что-то произошло.       - Разве это не будет жульничество, если я вот так просто назову его тебе? - задумчиво произносит он, спустя примерно минуту. Сокджин возмущенно всплескивает руками.       - Йа! Меня тут вообще-то похитили! Меня могут убить, а ты даже не хочешь назвать мне своего имени?       - Ты что-то слишком активный для человека, чья жизнь в опасности, - спокойно отвечают ему, из-за чего Сокджин натурально давится воздухом.       - Я просто не показываю виду, но мне очень страшно. И только твое имя поможет мне это пережить! Без него я точно не справлюсь, сжалься надо мной! – восклицает Сокджин так утрированно серьезно, насколько только может. На самом деле, это не так далеко от истины, как он пытается показать. Джин действительно старается отодвинуть страх и панику так далеко, как только может, чтобы не волновать своего соулмейта. Теперь, когда Сокджин слышит его голос, он не может позволить себе тратить время на панику. Неизвестно не оборвется ли их связь через мгновение. Неизвестно, что с ним самим сделают через минуту. Если ему суждено умереть, то он должен хотя бы успеть узнать имя своего соулмейта. Он должен успеть хотя бы это.       В ответ парень тихо смеется, Сокджин уже слышал во сне его смех, но, видимо, он никогда не сможет привыкнуть к этому звуку, потому что и в этот раз он также подвисает на мгновение, вслушиваясь в него, и вздрагивает от неожиданности, когда его соулмейт произносит:       - Юнги. Меня зовут Мин Юнги.       Сокджин моргает раз, два, затем медленно и осторожно втягивает позабытый воздух через нос.       - Юнги, - бездумно повторяет он и сам не замечает, как его губы растягиваются в улыбке. – Юнги.       Сокджину очень нравится, как звучит это имя. Он и сам отчетливо слышит, с какой невольной нежностью и придыханием произносит эти звуки, но он слишком поглощен их звучанием и той сладостью, что оставляет оно на губах, чтобы смутиться. Сокджин не знает почему, но у него складывается ощущение, будто имя действительно меняет все. Оно делает все более реальным и личным.       Его соулмейт смущенно откашливается.       - Хен, - зовет голос, и Сокджин ничего не может поделать с собой, он замирает и сам не знает точно от обращения или же от того, как щемяще-мягко оно было произнесено. – Это конечно замечательно, вот так болтать с тобой, но давай все же сосредоточимся, и вытащим тебя отсюда. Не хотелось бы, чтобы тебя реально убили.       Юнги произносит это небрежно, но Сокджин чувствует по их связи его беспокойство, поэтому решает отбросить шутливый тон и готовое сорваться с губ поддразнивание насчет возраста, и подбирается. Он оглядывается вокруг, пытаясь подметить что-нибудь необычное.       - Эм… и как… как мы это сделаем? – спрашивает он, нервно передернув плечами. Юнги в его голове несколько мгновений задумчиво мычит.       - Вряд ли это что-то даст, но попытайся выглянуть в окно. Как думаешь, сможешь дотянуться до решетки?       Сокджин придирчиво окидывает взглядом маленькое оконце. Оно довольно высоко, но Сокджин все же осторожно встает, опираясь о стену, и подходит к нему. Его немного ведет, ноги морозит ледяной бетон, но он задирает голову и вытягивает руки пытаясь дотянуться до решетки, приваренной к окну. Металл холодом впивается в ладони, когда Сокджин обхватывает толстые прутья руками. Он не уверен, что они достаточно прочны, чтобы выдержать его вес, но он разумно рассуждает, что иного варианта у него все равно нет. Сокджин напрягается и подтягивается на руках, с большим трудом, он все еще очень слаб после лекарств, но ему удается поднять себя достаточно высоко, чтобы увидеть кусочек внешнего мира через решетку.       Этот вид ни о чем ему не говорит. Сокджин видит лишь серые безликие стены, какие-то большие ящики и контейнеры, погрузчик и клочок грязного сизого неба. Он лишь понимает, что находится где-то в промышленной зоне или на чем-то вроде завода. Его руки быстро устают, и Сокджин с кряхтением разжимает пальцы, неаккуратно приземляясь на холодный пол, он морщится и закусывает губу, сдерживая болезненный стон.       - Видел? – спрашивает он Юнги, и тот в ответ вновь задумчиво мычит. Если Юнги действительно сейчас спит, то, по идее, он должен видеть все глазами Джина, по крайней мере, обычно все работало именно так.       - Это уже что-то. Кажется, ты не так далеко от города, как я боялся.       Сокджин удивленно поднимает брови.       - Как ты это понял? – Юнги неопределенно хмыкает.       - Увидел башню Намсан на горизонте.       Сокджин изумленно моргает, он ничего подобного не успел заметить. Он невольно чуть улыбается, как же все-таки хорошо, что он здесь не один. Если бы не Юнги, Сокджин, наверняка, сходил бы сейчас с ума от паники и тревоги, но разговор и хоть какая-то деятельность отвлекают достаточно, чтобы тяжелые и пугающие мысли не сжирали его изнутри.       - Это же хорошо? – спрашивает Сокджин, он без всякой надежды проверяет карманы своих штанов и совсем не удивляется, когда не обнаруживает ни телефона, ни тех двух тысяч вон, что там должны быть, насколько он знает. Сокджин возмущенно поджимает губы. Уж мелочь-то могли бы и оставить.       - Лучше, чем альтернатива, - задумчиво произносит Юнги. Сокджин отрывисто кивает, он не хочет и не будет спрашивать, какая там альтернатива у него могла быть, и вместо этого усаживается на пол перед тарелкой с едой. Он подозрительно принюхивается к кимпабу, и отправляет в рот на пробу один кусок. Сосредоточенно жует. На вкус обычный кимпаб. Сокджин очень надеется, что он не отравлен, но решает, что его похитителям нет смысла убивать его таким странным образом. В конце концов, у них была куча возможностей сделать это быстрее и эффективнее. – Ты помнишь, как тебя похитили, хен? – спрашивает Юнги, и Сокджин морщится. От одного воспоминания у него болит затылок. Наверняка, на этом месте уже образовалась шишка.       Сокджин пересказывает все, что помнит и дотошность Юнги в расспросах невольно заставляет нечто в груди Сокджина потеплеть. Он не знает, как именно эта информация может пригодиться Юнги, но парень звучит так, словно готов использовать любую деталь, что может хоть как-то помочь Сокджину и вытащить его. И это… это действительно вселяет в Сокджина надежду и заставляет поверить, что у него есть шанс выбраться из этой передряги. Потому что Юнги упрямый и настойчивый, он никогда не отступается от своих слов и того курса, который выбрал. Это то, что Сокджин твердо усвоил о своем соулмейте за всю свою жизнь. Это те качества, которые всегда восхищали его в Юнги и вдохновляли, которые заставляли Сокджина хотеть самому стать сильнее и независимее, чтобы соответствовать такому человеку.       - Ты не замечал, что бы за тобой следили в последнее время? – Сокджин задумчиво хмурится и через мгновение качает головой.       - Нет, ничего такого. Я вообще никогда не думал, что кто-то станет следить за мной. Знаешь, не всех богатеньких детишек похищают, только самых особенных, - усмехается Сокджин, потому что отчетливо слышит, как тяжело вздыхает на это Юнги.       - Хен, я б поздравил тебя с попаданием в этот один процент счастливчиков, но ты ешь сейчас заветренный кимпаб и пьешь воду из пластикового стакана, а это, знаешь ли, не очень эксклюзивно.       И Сокджин, несмотря на ужас всей этой ситуации, на полную неизвестность и собственную беспомощность, совершенно неожиданно смеется. Он смеется так сильно, что у него слезы выступают на глазах, и он бьет себя ладонью по колену. Возможно, у него просто истерика. Возможно, все это просто слишком для него.       Он немного успокаивается, когда ощущает мягкое тепло в районе груди. Сокджину кажется, что постаравшись он даже может вообразить себе ладонь Юнги, широкую и надежную, немного грубоватую от физической работы, но такую теплую и заземляющую. Сокджин глубоко вдыхает, проглатывая судорожный всхлип. От одной только мысли, что он может здесь умереть и не увидеть Юнги воочию, после того, как услышал его низкий и успокаивающий голос, не сможет действительно коснуться этой руки, Сокджина выворачивает изнутри от несправедливости и безысходности. Он так сильно хочет увидеть Юнги.       - Хен, - зовет Юнги мягко, почти ласково, и Сокджин невольно поднимает голову, хотя и знает, что рядом с ним никого нет, он один в этой комнате. – Хен, ты выберешься отсюда. С тобой все будет в порядке.       И Юнги звучит так уверенно и решительно, что Сокджину хочется ему верить. Он понимает, что не может ему не верить, даже несмотря на то, что чувствует страх и тревогу парня, ощущает его волнение за себя. Сокджин не знает, как это работает, но одно то, что Юнги сейчас общается с ним, делает весь этот ужас относительно сносным. Ему хочется быть хотя бы вполовину настолько же сильным, как Юнги. Поэтому Сокджин поспешно вытирает глаза и судорожно кивает. Он сделает все, чтобы выбраться отсюда и встретиться с Юнги. Если он сможет пережить это, то найти своего соулмейта будет для него плевым делом.       Эта мысль вселяет в Сокджина ту решимость, что так сильно была необходима ему сейчас.

***

      Сокджин подпрыгивает и настороженно замирает, когда слышит тяжелые шаги за дверью своей импровизированной камеры. Этот звук застает их обоих посреди рассказа Юнги о его псе Холли, что был у него в детстве. Под бесконечные уговоры Сокджина он все же сдался и принялся рассказывать забавные истории о нем. Юнги отнекивался и заверял, что он плохой рассказчик, но Сокджин с ним не согласен, потому что искренне смеется над каждой нелепой ситуацией, которую парень описывает своим неторопливым и убаюкивающим голосом. Юнги замолкает на середине фразы и явно напрягается, Сокджин чувствует это по их связи, и его самого прошивает в ответ нервная дрожь.       - Не бойся, хен. Я с тобой. Нам обоим нужно, чтобы ты оставался максимально спокойным. Нам нужно узнать как можно больше полезной информации. Ты сможешь сделать это для меня? – произносит Юнги размеренным и отрезвляющим тоном. Сокджин не знает, как у Юнги это выходит - так быстро собираться и так хорошо контролировать свои эмоции. У самого Джина панически трясутся руки. Сокджин чувствует, как парень медленно, но настойчиво вливает в него тепло, которое словно сжимает его плечи в ободряющем жесте. Сокджин тяжело сглатывает, его сердце бьется как сумасшедшее, но голос Юнги действительно помогает развеять туман паники в голове и немного взять себя в руки. – Выполняй все их требования, хен, но задавай вопросы. Мне нужны вопросы, хен. Ты же умеешь это, ты можешь заговорить кого угодно, ты справишься, Джин-а.       Сокджин отрывисто кивает, нервно заламывая и без того кривые пальцы. Да, конечно, если Юнги просит его об этом, Сокджин сможет это сделать. Он резко выдыхает и поспешно садится ровнее в тот самый момент, когда дверь подвала открывается.       Сокджин вздрагивает и поспешно моргает. Тепло мнимого прикосновения Юнги становится интенсивнее, будто от напряжения он крепче сжимает свои пальцы на плечах Джина, и Сокджин чувствует через их связь, что Юнги хочет его защитить, так сильно хочет, что даже беспокойство и страх в нем отходят на второй план. А еще Юнги злится от того, что никак не может физически это сделать. И все это заставляет что-то нежное растечься в душе Сокджина.       В комнату заходят трое. Двое из них - высокие в темных спецовках и с каменными лицами бугаи, которые даже не смотрят в сторону Сокджина. Сокджин внимательно оглядывает их и не замечает оружия ни огнестрельного, ни холодного, что уже заставляет с некоторым облегчением выдохнуть. Понятное дело, что задумай он сейчас сбежать, его быстро скрутят, но теперь хотя бы понятно, что ему, скорее всего, просто разобьют нос, а не убьют, и это уже само по себе утешает. Значит, Сокджин действительно нужен им живым.       Один из бугаев заносит в комнату покореженный и не особо надежный на вид табурет и ставит его перед Сокджином. Джин растерянно оглядывает это деревянное нечто и переводит взгляд на третьего своего посетителя, который выглядит куда интереснее, остальных двоих.       Это невысокий и очень худой человек, но, несмотря на это, Сокджин даже мысли не допускает, что он не представляет опасности, потому что глаза этого мужчины горят очень холодным, но решительным огнем. На нем простая темная рубашка, рукава которой закатаны до локтей, и черные брюки, однако Сокджин отмечает, что вся его одежда дизайнерская, а ботинки из настоящей дорогой кожи. Джина это настораживает и напрягает только сильнее. Это не к добру, то, что его похитили обеспеченные люди. Это означает, что дело может быть вовсе не в деньгах, как ему думалось изначально.       - Скользкий тип, будь осторожен, - шепчет ему Юнги, хотя в этом нет необходимости, его все равно никто кроме Сокджина не смог бы услышать. Сокджин нервно облизывает губы и вопросительно смотрит на этого мужчину. Очевидно, что именно он здесь главный.       - Садись, Сокджин-ши, нужно отправить послание твоему папочке, - говорит мужчина, равнодушным, но цепким взглядом оглядев Сокджина. Джин медленно кивает и послушно садится на покачивающийся табурет, не сводя настороженных глаз со своих посетителей.       - Так вы все-таки собираетесь просить за меня выкуп? – спрашивает Сокджин, распрямляя плечи и отбрасывая паническую дрожь. Он старается звучать как можно спокойнее и небрежнее, даже если у него все внутренности скручивает от страха. Вопросы, он должен сосредоточиться на вопросах. Он может попозже забиться в угол и трястись там от ужаса, сколько захочет. – Может, побыстрее с этим разберемся? У меня еще занятия сегодня, - Сокджин взмахивает рукой и чуть хмурится, натягивая немного скучающее выражение на лицо. Мужчина напротив холодно ухмыляется ему, но без реального веселья во взгляде. Он рассматривает Сокджина как какую-то нелепую и наглую зверушку, не более того, и от этого взора Джину откровенно становится не по себе.       - Все зависит от твоего отца. Он у тебя упрямый малый, - говорит мужчина медленно. Сокджин задумчиво поджимает губы и согласно кивает.       - Тут вы правы. Но за меня он заплатит, его компании нужен наследник.       Сокджин не особо даже лукавит, когда произносит это вполне спокойно. Сокджин знает, что для отца важна его сохранность, кто-то должен унаследовать корпорацию Ким. Он должен кому-то передать это тяжелое ярмо, эту огромную гору денег, ответственности и обязательств, так же как в свое время поступили с ним самим. Так что, если дело в деньгах, семья Ким сможет его вытащить. Пока Сокджин им нужен, они готовы будут за него заплатить.       - Естественно он заплатит. Иначе тебе будет очень плохо, Сокджин-ши, - произносит мужчина и это даже не звучит, как угроза, его глаза остаются такими же холодными и равнодушными, он просто словно озвучивает факт и отчего-то эта интонация придает словам только еще более зловещий смысл. Сокджин невольно сглатывает. Мужчина достает из кармана сложенный тетрадный листок и протягивает его Джину. – Скажешь то, что здесь написано.       Сокджин разворачивает листок, читает всего несколько строчек, а затем хмурится и перечитывает их еще раз, не совсем уверенный, что глаза не подводят его.       - «Снять препарат Т с производства»? Что это значит? – непонимающе спрашивает Юнги, Сокджин и сам понятия не имеет, поэтому поднимает глаза и удивленно смотрит на своих похитителей.       - Препарат Т? Что это?       Мужчина в дизайнерской одежде скрещивает на груди руки и едва заметно щурится.       - Тебе это не нужно знать, Сокджин-ши. Достаточно просто того, что твой папочка потеряет парочку нулей со своего счета после того, как выполнит наши условия, а ты отправишься домой в свою уютную постельку, - он достает из кармана брюк телефон и наводит на Сокджина камеру. – Давай, говори.       Сокджин растерянно моргает, в его голове становится абсолютно пусто, он нервно облизывает пересохшие губы, пытаясь взять себя в руки.       - Это лекарство, которое разрабатывается в вашей компании? – задумчиво бормочет Юнги, Сокджину кажется по голосу, что он хмурится в этот момент. – Какое им дело до проектов вашей корпорации? Это просто разорит твою семью на несколько миллионов, но не поможет этим парням нажиться на твоем похищении. Какой в нем тогда смысл?       А ведь это хороший вопрос. Сокджин подбирается, чуть встряхивается и вновь надевает на себя личину беспечного богатенького чеболя.       - Какие-то вы странные похитители, - качает он головой и вздыхает. – Объективно говоря, это мордашка стоит больше, чем целое состояние. Даже как-то обидно, что вы за нее ничего не просите. Вы точно достаточно квалифицированы, чтобы быть похитителями? - говорит он, демонстративно обводя рукой свое лицо. Он слышит, как Юнги хмыкает, но сам он так внутренне напряжен, что почти не обращает на это внимания.       Два бугая переглядываются между собой с чем-то, что Сокджин определяет как удивление, по их невыразительным лицам тяжело читать, но вот главный лишь пристально разглядывает Сокджина несколько мгновений.       - Делай, что тебе говорят, Сокджин-ши, - холодно произносит он, и Сокджин поспешно поднимает руки в примирительном жесте. Он с трудом подавляет нервную дрожь и если бы не ободряющая волна тепла, что тут же посылает ему Юнги, он возможно и не смог бы этого сделать.       - Ладно-ладно, хорошо, как хотите. Ваше похищение – ваши правила, я понимаю, - кивает он, взмахивая руками. – Просто такое ощущение, что у вас какие-то счеты с моим отцом, только и всего. Вот и решали бы все лично с ним, при чем тут я?       И Сокджин на самом деле просто тычет пальцем в небо, но по тому, как всего на мгновение, но вздрагивает мужчина напротив, он понимает, что совершенно неожиданно попадает в точку. Тонкие губы мужчины поджимаются, он хмурится, но очень быстро берет себя в руки.       - Сокджин-ши, ты прав – у тебя действительно очень красивое лицо. Мне не хочется просить этих молодых людей портить тебе его, - мужчина демонстративно машет рукой в сторону бугаев, и Сокджин невольно сглатывает. Ему не хочется ощущать на себе силу их кулаков.       - Так, мы что, еще не записываем? Давайте быстрее, вы, наверное, уже устали тут стоять, - поспешно тараторит Сокджин, ерзая на стуле. – Кстати, может, вернете мне обувь? Я не жаловался бы, будь тут пол с подогревом, но он у вас бетонный. А бетон холодный. И зачем вам вообще моя обувь? Я не осуждаю, у каждого свои причуды, но это как-то странно.       Сокджин наигранно капризно надувает губы, и впервые за весь их диалог в глазах мужчины мелькает что-то не негативное и не подернутое равнодушной пеленой, его брови, явно без его ведома, приподнимаются. Бугаи вновь переглядываются. Сокджин слышит, как у Юнги вырывается смешок, и это невольно придает ему больше уверенности и позволяет свободнее расправить плечи.       - Хорошо, Сокджин-ши, мы вернем тебе твою обувь, - говорит главарь, едва заметно усмехаясь и оглядывая Сокджина уже более заинтересованным взглядом. Джин довольно кивает с таким видом, будто только что совершил сделку века.       - Отлично. Погодите, - Сокджин хмурится и оглядывается вокруг. – Мне нужно сесть так, чтобы свет выгодно падал на меня. Я, конечно, при любом освещении идеален, но такую красоту нельзя осквернять плохим светом.       Сокджин произносит этот бред с таким уверенным видом, что сам даже уже не сомневается в своих нарциссических замашках. Он встает и переставляет табурет немного ближе к металлической двери своей темницы, а затем задумчиво оглядывает его, словно, в самом деле, прикидывая, как на него падает свет.       - Хен, ты отлично справляешься. Но нам нужно попасть за эту дверь, чтобы понять, где именно ты находишься. Попробуй старый добрый трюк с туалетом. Если этот парень согласился вернуть обувь, он может пустить и в туалет, - говорит Юнги немного напряженным голосом. Сокджин поджимает губы и едва заметно кивает. – У него зуб на твоего отца, возможно, они даже знакомы. Можешь рассмотреть его получше? Мне нужно хорошенько запомнить его, хен.       Сокджин сглатывает комом вставшие страх и нервозность и усаживается на табурет. Он сильно сомневается, что кто-то из ближайшего окружения отца стал бы напрямую заниматься его похищением, скорее всего этот человек в дизайнерской одежде перед ним – всего лишь исполнитель. Однако, Юнги также прав. Этот мужчина ненавидит Кимов и это явно не просто так.       - Вот так отлично. Кстати, можно мне в туалет, после того, как мы тут закончим? – беспечно спрашивает Сокджин. Мужчина хмурится. Сокджин тут же делает щенячьи глазки.       - Сокджин-ши, давай уже снимем это чертово видео, - качает головой мужчина и тяжело вздыхает, кажется, выходки Сокджина его утомили.       И они действительно довольно быстро заканчивают с этим. Сокджин делает очень жалобное и напуганное лицо, почти даже не притворяясь в процессе, и наговаривает нужный текст на камеру. Его не просят выглядеть и вести себя так, но он решает, что примерно это и нужно его похитителям. Когда мужчина опускает телефон и задумчиво кивает ему, Сокджин поспешно хлопает в ладоши и спрыгивает со стула. Когда мужчина окидывает его холодным взглядом, Сокджин нервно улыбается.       - Я очень хочу в туалет, - он неловко проводит рукой по шее, чувствуя, как невольно нагреваются его уши.       Мужчина отрывисто кивает одному из бугаев.       - Тебя отведут. Надеюсь, ты тут ненадолго Сокджин-ши, - говорит мужчина и выходит за дверь, оставляя Сокджина с двумя охранниками. Сокджин криво улыбается им, на что никто из них не реагирует.       Примерно через несколько минут Сокджину приносят его кроссовки, которые он поспешно натягивает на голые ноги. Он действительно очень сильно замерз. Сокджин не знает, сколько он здесь, но как минимум часов 8-10, учитывая, что его похитили вечером, а сейчас уже утро, и все это время он лежал, сидел и ходил по ледяному полу. Так что да, вновь надевая обувь, Сокджин в этот момент чувствует нечто близкое к счастью.       Его довольно грубо выпихивают из подвала и едва ли не за руки ведут по узким темным коридорам, пропитанным влажным заплесневелым воздухом. Сокджин не очень хорошо видит все окружающее, лампочки в старых светильниках горят тускло и через раз, окон вокруг нет, но он старается рассмотреть все так подробно, как это только возможно. Хотя бы потому, что слышит время от времени задумчивое мычание Юнги у себя в ушах. И, на самом деле, этот звук больше отвлекает, чем помогает.       - Хен, стой! – неожиданно резко вскрикивает Юнги, когда Джин со своим сопровождением проходит через какое-то складское помещение, Сокджин невольно едва ли не подпрыгивает на месте от испуга. – Я, кажется, видел что-то вроде логотипа или названия на стене.       Сокджин останавливается на месте и с трудом сдерживается, чтобы не начать тут же оглядываться по сторонам. Его провожатые переглядываются и недовольно хмурятся, угрожающе придвигаясь ближе к нему.       - О, шнурочек развязался, - Сокджин поспешно опускается на корточки и принимается возиться со шнурками, стараясь в это же время незаметно осмотреть комнату, не поднимая головы. Сложно это сделать, когда челка назойливо лезет в глаза, а над тобой стоят два не особо дружелюбно настроенных человека.       - Правее, хен, над электрощитком, - отчего-то почти шепчет Юнги, и Сокджин не знает, как он это делает, но Джин отчетливо чувствует давление в правом плече, очень схожее с тычком. Сокджин поворачивает голову в том направлении, смахивает челку и пристально оглядывает стену. Он моргает, когда, в самом деле, видит что-то вроде полустертого логотипа над электрощитком. Буквы едва видимы, но Сокджин вполне может их различить. Правда, они все равно ни о чем ему не говорят, он не может сказать, что где-то прежде видел это изображение. – Кажется, это заброшенная фабрика или что-то вроде того. Похоже на логотип каких-нибудь хлопьев.       Сокджин отрывисто кивает и выпрямляется, его тюремщики смотрят на него очень неодобрительно, поэтому он невольно нервно улыбается им, вновь не получая никакой реакции. Он успокаивает себя тем, что эти ребята просто не очень эмоциональные и их отсутствующие лица никак не связаны с их личным отношением к нему.

***

      Каморка, в которую его приводят, по уровню санитарии близка к туалетам в придорожных кафе на самых отдаленных от цивилизации трассах, но Сокджин и не ожидал люксового уровня, так что не сильно удивляется. А вот наличие пыльного, но вполне себе целого зеркала и раковины его в хорошем смысле изумляет. Сокджин мельком осматривает свое очень бледное лицо с нервно искусанными пухлыми губами и тревожно нахмуренными густыми бровями, открывает кран, из которого льется только ледяная вода, и стирает с щек грязные разводы и пыль, морщась в процессе от холода. Он недовольно встряхивает руками и приглаживает растрепанные волосы, хоть в этом и нет никакого смысла в его ситуации, но Сокджину, как бы странно это ни было, все эти действия помогают немного успокоиться. Будто то, что он приводит себя в порядок, каким-то образом делает его положение не таким безумным, каким оно является на самом деле.       - Оу… - произносит Юнги, и его интонация сразу же настораживает Сокджина, потому что она странная и какая-то растерянная, а чувства парня, что улавливает Сокджин через их связь, электрическими разрядами прошивают его вены. Юнги будто чем-то очень глубоко поражен.       - Что такое, Юнги-я? – взволнованно спрашивает Сокджин, цепляясь руками за борта раковины. Юнги неловко откашливается, Сокджин отчетливо ощущает его смятение и что-то вроде смущения.       - Просто… ты… да… - бормочет парень. Сокджин озадаченно сводит брови. Это не похоже на Юнги – вот так запинаться.       - Ну да, я это я, - медленно произносит Сокджин, кивая своему отражению. Юнги вновь откашливается.       - Я просто впервые… вижу тебя, хен, - наконец, выдыхает Юнги, и Сокджин замирает, глаза его расширяются, он отчетливо видит это в собственном отражении. Он моргает, а затем поспешно опускает голову и плотно сжимает губы, его захлестывает куча эмоций от волнения и смятения до откровенной паники, а уши, шея и щеки наливаются румянцем. Он совсем забыл, что Юнги сейчас может видеть все его глазами.       - Йа! – с трудом выдыхает он, не отрывая взгляда от старой грязной раковины. – Мин Юнги! Это читерство, так нечестно! Мы должны были встретиться и тогда увидеть друг друга в первый раз! Так все и работает, Юнги. Почему ты опять… - тараторит он взволнованно, все еще безрезультатно пытаясь подавить смущение и нервозность, прошивающие его электрическими разрядами.       - Я вроде как не специально? – защищается Юнги, он при этом звучит все еще растерянно и ошеломленно. Сокджин не хочет думать, какими именно эмоциями и мыслями это вызвано. Не хочет, но только это и вертится в его голове.       Комната наполняется неловкой тишиной и частым неровным дыханием Сокджина, который просто не может заставить себя поднять голову, не после того, что только что произошло. И он, честно, сам не понимает, что в этом такого, почему так остро реагирует, но… Это ведь Юнги. Это его соулмейт. Это самый важный человек в его жизни. Сокджин нервно кусает губы и медленно выдыхает.       - Ну и как? – спрашивает он, решительно и с некоторым вызовом вскидывая голову и пристально вглядываясь в свое отражение, будто так он может воссоздать что-то вроде иллюзии разговора лицом к лицу. Юнги молчит, но в этом молчании Сокджин слышит немой вопрос, поэтому поясняет, сильнее стискивая края раковины: – Как тебе то, что ты видишь?       Юнги вновь молчит, только теперь Сокджина нервирует это молчание, потому что через связь он ощущает какие-то странные совершенно нечитаемые эмоции. Так не должно быть, они – соулмейты, и Сокджин должен понимать, что Юнги чувствует, на подсознательном уровне, должен прочитывать это мгновенно, но вот они здесь, на какой-то заброшенной фабрике, посреди старого сломанного туалета, и Сокджин на полном серьезе спрашивает, находит ли Юнги его привлекательным. Это просто абсурд. Абсурд, но от волнения у Сокджина потеют ладони, и он крепче впивается пальцами в борта раковины.       - Эм… хен, - очень медленно и осторожно произносит Юнги, явно тщательно подбирая слова. – Ты же знаешь, что красив. Поэтому я не совсем понимаю, что именно ты имеешь в виду.       Сокджин закатывает глаза, его сердце колотится так быстро, что ему больно, и он знает, что Юнги чувствует это, но Сокджин слишком нервничает, чтобы быть в состоянии это скрыть.       - Конечно, знаю, - он глубоко вздыхает, пытаясь успокоиться и не краснеть еще сильнее. У него не получается ничего из этого. – Я спрашиваю, как ты… насколько тебе нравится то, что ты видишь? – Сокджин вновь нервно закусывает губу и выжидающе смотрит в собственные расширившиеся зрачки.       - Ты сейчас флиртуешь со мной, хен, или напрашиваешься на комплимент? – озадаченно усмехается Юнги, и Сокджин чувствует, как загораются от смущения его уши, видит в отражении насколько алыми они становятся, но все равно не может остановиться, когда произносит:       - И то, и то? – Сокджин нервно хихикает, но этот звук быстро обрывается и неловко повисает в воздухе, он рассеяно проводит рукой по шее и неуверенно поджимает губы. Он ощущает удивление Юнги, его недоумение и неверие, но самое невероятное - смущение и волнение, что невольно прорываются через их связь, и это заставляет Сокджина покраснеть еще больше, если это вообще возможно, заставляет его руки дрожать.       - Ты слишком красивый, чтобы быть правдой, вот что я думаю, - спустя несколько долгих мгновений произносит Юнги и… Сокджин чувствует, отчетливо чувствует, как нечто теплое, искристое и нежное распускается в его груди, и это настолько сильное и ошеломляющее чувство, что Сокджин даже немного покачивается. Это слияние их с Юнги эмоций, и Сокджину кажется, что это что-то невероятное, что-то особенное, что-то правильное и естественное. Что-то, что объединяет их гораздо прочнее связи соулмейтов. Это заставляет его губы растянуться в улыбке, а правую руку судорожно сжать ткань свитера в районе груди, где слишком быстро и неровно колотится его сердце.       Ему так часто говорили комплименты, всю жизнь все твердили ему, насколько он красив, но никто и никогда не говорил ничего такого, настолько искренне, настолько прямо и нежно, настолько бесхитростно, настолько честно. И Сокджин ощущает, ощущает всей душой, что это действительно правда, каждое слово Юнги это правда. Юнги действительно так чувствует. И Джин невольно вновь задается вопросом, за что, за какие заслуги ему достался такой человек. Сокджин только сильнее и тверже убеждается в том, что и без того знал – он должен встретиться с Юнги.        Он знает, что теперь не сможет без него.        Не после того, как услышал его голос, не после этих слов.