Какова твоя подоплека, Примула?
Блуждать по вместилищу долго не пришлось. Буквально через один, стеллажи с растениями застилали все, что можно было. Для чего развитой цивилизации, с полным набором технологий, изучать флору и фауну пограничного государства? Проводя пальцами по корешкам фолиантов, Селена, по чистой случайности, набрела на занятное издание, с названием «Floralia Dispositiones et Plantarum Variationes». Что это обозначало? Хрен его знает. Но, по нескольким знакомым словам, было ясно, что речь идёт о разнообразных цветах, что и искала принцесса. Какова была вероятность, что именно там, будет знакомое название? А с чего вообще пошло умозаключение, о причастности паршивой девчонки к цветам? Во-первых, ее призрачная одержимость растениями, что постигалась в вечном окружении сада в Тотспеле. Во-вторых, были ли связаны выкрикивания о своём превосходстве с этим всем? Селена не знала, но могла лишь домышлять, в надежде, что скоро все скроется. Присаживаясь за мраморный стол, из коего материала здесь было сделано буквально все, девушка раскрыла альманах, бегло оглядывая названия, в поисках того самого. Над этим конечно пришлось попотеть. Бесчисленная сумма страниц так и нарывалась послать все к чертям собачьим, но дело то было важным. Пока она была под покровом царского двора, нужно было использовать все возможности и преимущества, что так удачно попадались под руку. …подснежник, подсолнух, портулак, примула… Селена охнула, наконец закончив насиловать свои глаза непонятными каракулями, вчитываясь в написанное: «Растение примула (Primula) — представитель семейства Первоцветных. Род включает цветущие травы, произрастающие практически по всему земному шару…», — принцесса пробежалась глазами дальше, — «Название рода происходит от латинского «primus» — первый, что объясняется тем, что примула зацветает в первых числах весны, когда за окном еще не сошел снег.» «Значит, название косвенно исходит от хвастливых и надоедливых высказываний», — усмехнулась Селена, раздумывая над прочитанным, — «Какая там история у Valle Deliria?». В этот момент из невидимых кустов должен был выскочить Джастин Подстава, крича свою фирменную фразу, ведь какая королева не знает истории своего владения? Ответ напрашивался вполне очевидный. Та, что появилась вовсе недавно, не успев соответствующе освоиться, и у которой не было времени даже на то, чтобы узнать, чем ты собираешься управлять. Вернувшись с новой книгой, название которой можно было хотя бы прочитать, девушка готовилась вкусить гранит науки. Историю своей страны не знать стыдно. Вдвойне не знать, будучи принцессой, ещё постыднее. Поэтому, вчитываясь все нужное и ненужное, Селена стала визуализировать: «…Однажды, богиня цветов Киврин посадила свой первый росток, и назвала его первоцветом. Он стал тянуться к солнцу. Но, оно не приняло его, отвергло, и тогда цветок начал увядать, теряя силы. Между тем, богиня гнева и наказаний Дрилевин наложила на солнце проклятие. Оно надолго скрылось на небе, пока не появился Тар. Новый бог, что создал людей и все живое. Он воскресил цветок и вернул солнце на небо, и в наказание для обоих дев, решил соединить их воедино. Так появилась Дриврин, чьё сердце заполнили пороки, а душа очернилась. Тар изгнал ее с небес на Землю, а первоцвет, превратил в человека, и отправил вместе с ведьмой, доживать своё время.» Селена закрыла книгу, раздумывая над прочитанным. «Может ли быть, что тот цветок, это Прима, изгнанная на Землю? Быть стало, ведьма — старуха?» — голова пухла и без того от бессонной ночи, так ещё и от смысловых процессов, что никак не шли в оборот. Выходя из читального зала, девушка ненароком наткнулась на Деймона, поодаль говорящего с Робом. Но разговора их отсюда слышно не было, отчего она решила незаметно подкрасться. «Вдруг что важное выведаю? Мне в любом случае нужно объясниться с Робом.» — согласилась у себя в голове принцесса, подбираясь ближе. Спрятавшись за одной из колонн, Селена уж было превратилась в конспиролога. — Что мы собираемся делать с ними? Если принцесса уже отречена от трона, какой смысл нам держать ее здесь? — почти рукоплескал Деймон, изливая мнение на этот счёт, — Какие мотивы ты преследуешь, Роб? — Она нужна нам. — Зачем? Тешить своё самолюбие, что рядом с тобой девушка, которой ты безразличен? — Ты не понимаешь, и вряд ли сможешь это сделать. Я отпущу ее, и всю остальную компанию. Если они так хотели помочь, милости просим, — заключил король, всматриваясь в прилегающий пейзаж. — Их нужно казнить. Селена ахнула. Действительно ли они могли пойти на этот шаг? Если один считал их почти невиновными, другой был готов расправиться, не задавая лишних вопросов. «Так и знала, что ты кобелина.» — рявкнула у себя в мыслях девушка, вновь стараясь незаметно уйти с места происшествия. Пока сзади, ее не обхватила чья-то рука, тянувшая в одно из помещений. — Что за фокусы?! — разъярённо проговорила Селена, только увидев с кем имеет дело. — Лилит, — возразила Мэри, — извини за это. И когда они перешли на ты? К черту, чем больше людей обращалось к ней неофициально, тем было проще. Это ведь Мэри. Которая пыталась убить их в Тотспеле, к слову. Ничего личного. — Где вы прячетесь? — удивилась девушка, глядя на новоприбывшую знакомую. — Нас с Лиамом посадили в разные комнаты. Держат, как сказали, до приказа короля. Но что он может сделать с нами?! — повысив голос на полтона, Мэри осеклась, осознавая всю абсурдность ситуации. — Они думают о казни, — констатировала принцесса, так и не ставшая королевой. Глаза Мэри застлали слёзы так быстро, что Селена не могла себе вообразить подобное. Она, которая пережила множество невзгод, почти никогда не давала волю эмоциям. Единственный раз, когда она вправду расчувствовалась, был в Тотспеле, после заявления Лиама о том, что она абсолютно не нужна Берту. И что теперь с этими высказываниями? Если бы блондин вспомнил, что бы он сказал сейчас? Определённо, нехотя, он признал правоту. Но речь явно не о нем. Селена позволила себе обхватить руками дрожащую Мэри в успокаивающем жесте, что дарил умиротворение и чувство легкости на сердце. — Мы снова должны сбежать. Нас не убьют здесь. — Но… как? — хлюпая носом, проговорила Мэри, отрываясь от принцессы в неловком жесте. — Я подумаю над этим. Они дадут нам несколько дней либо чтобы убраться отсюда, либо чтобы умереть. Сомневаюсь, что у кого-то есть планы на быструю кончину. — Но Берт! Он ведь ранен, что мы будем делать с ним? — Я возьму это на себя, — кратко отчеканила Селена, почесав затылок. Она была готова хоть на руках его нести, лишь бы они сбежали с этого чертового замка, в котором с момента прибытия из хорошего, была только ночь, проведённая с герцогом. Остальное же, негативные события, пагубно влияющие на всех, включая Роба. Стоп. А что если?.. — Мы должны увести отсюда Роба, — предложила принцесса, хоть и тон ее был больше похож на приказной. — Извини?.. — не веря ушам, задала вопрос жгучая брюнетка, в чьем присутствии было одновременно некомфортно и приятно. По правде говоря, за те дни, что она находилась в Долине, ей даже некогда было подумать о своём отношении к Мэри. Какой она была здесь? Рассудительная, доброжелательная, и довольно приятная. Она почти не отличалась от реального мира, только лишь была менее скромной и более решительной. В Тотспеле же, присутствовала ее почти что полная противоположность, разве что как темная сторона, скрытая от любопытных глаз. И все же, по возвращении, она хотела вернуть девушку на работу. Загладить некую вину, что испытывала в последнее время. Увольнение Мэри было необоснованным, глупым и импульсивным. А Селене не привито чувство вины, отчего подобные мысли были попросту за гранью. — Ты покажешь где вы находитесь? — задала вопрос принцесса, приводя в чувство уже более-менее успокоившуюся девушку. — Пошли. Брюнетка повела Селену по уже знакомым коридорам, в которых почти не было людей. Почему? Потому что в их присутствии было запрещено выходить из покоев. Конечно, изменники. И даже не своей страны, из которой их так нагло вывезли. Селена не сомневалась: это был чей-то спланированный план. Если с проклятием связан Марк, кому нужно было так подставлять их? В убийственном молчании и раздумьях, они дошли до цокольного этажа, где и располагались комнаты. Ветхие и шаткие стены, изготовленные будто из… «Точно из говна и палок, иначе не скажешь!» — подумала Селена, чьё лицо начинало краснеть со злости и обиды за друзей. Кто мог распорядиться посадить их сюда? — Деймон, — будто читая мысли девушки, ответила Мэри с нескрываемой неприязнью, — если бы мы сидели в свинарнике, он был бы только рад! — Значит, Лиам там? Я могу с ним поговорить? — Ох, да, думаю, он не против. Зайдя в маленькую каморку, что почти не отличалась от общественного туалета на Лонгвуд-Авеню в Нью-Йорке. Обшарпанная мебель, словно выкинутая сюда лет 10 назад, протекающий потолок — все говорило за себя. Он, очевидно, не возлюбил их компанию с самого начала. Если бы предоставилась возможность, посадил ли бы Деймон сюда и Селену? А разрешил бы Роб? Переводя глаза в другой угол комнаты, девушка увидела Лиама. Такой спокойный в этой ситуации, он сидел и читал какой-то фолиант. — Что это? — спросила Селена, подходя ближе. Парень поднял глаза на принцессу, и слабо улыбнулся. Сколько же он пережил с приходом Селены. Смерть родителей, побег из родного дома, а теперь ещё угроза казни? Нет, здесь определённо никто не заслуживал такого конца, уж Селена позаботится. — Лилит! — воскликнул Лиам, вставая из-за стола, и направляясь в сторону хрупкой девчушки. Он обхватил ее руками, прижимая к груди, словно родную. — Мне жаль, что вы здесь по моей вине. Девушка говорила безусловно искренне и ласково, пока из глаз текли скупые слёзы. Она позволила раствориться в эмоциях, дать слабину. Ведь, все мы должны хотя бы раз всплакнуть в объятьях близкого? — Мы так решили, милая Лилит, — вздохнул блондин, усаживая девушку обратно за стол, — эта случайность выбила из колеи, но не сломала. Мы выберемся. — Мы должны бежать в ближайшую ночь. Как-нибудь возьмём Берта и уйдём к Жозефине. Так ведь? — словно спрашивая разрешения, Селена не могла поднять на него глаза. Лиам выглядел чересчур честным и сочувствующим, отчего сердце принцессы просто обливалось кровью. Она не заслужила такого брата, нет. — Я считаю, она впустит нас, — ворвалась в разговор Мэри, стоящая на стреме, — пока все чисто. Каков план побега? Селена и сама не знала. Просто говорила, что они сбегут, будучи неуверенной в правильности этого. Если их объявят преступниками государственного уровня? Как долго она ещё будет здесь, если на всю жизнь? Это будет значить одно: она станет беглянкой, за чью жизнь назначат награду. А вместе с ней и прикончат всех, кто ей дорог. Роб, когда же к тебе вернутся воспоминания? — Решим на месте. Я… — девушка запнулась, в неуверенности, стоит ли ей вообще говорить это? — я правда люблю вас. Вы мне очень дороги, и мне хочется, чтобы вы были в безопасности. Лица Лиама и Мэри озарили улыбка и неясная тоска. Видимо, они все же осознавали что плана Б нет, и действовать придётся с закрытыми глазами. — Мне пора. Я приду за вами, когда мы будем выходить, — выдохнула Селена, изрядно уставшая от обстановки, так давящей на нервы.Спустя неделю.
Все это время Селена проводила в библиотеке или навещала Берта в лазарете. Тот уже чувствовал себя вполне неплохо, и был готов «выписываться», так что, девушка забрала его в свою комнату до грандиозного побега. Нет, это нелепое название дала не она. Абсолютно точно, Лиам, любящий обзывать вещи не теми именами. Если раньше принцесса не знала что они собираются делать, сейчас была собрана на все сто. Но, конечно, и у Селены были свои скелеты в шкафу. Пожертвуй всем, ради других — этим она руководствовалась, придумывая то, что планирует свершить. Нет, она не собиралась томить Деймона и убивать Марка. Нечто безобидное, но колюще-режущее по сердцу. — Миледи, — девушку вырвал голос герцога из рассуждений, — ты сегодня кажешься другой. Он обвил ее талию руками, и положил голову на плечо. Правда, после такого жеста, у Берта явно будет болеть шея из-за разницы в росте, но кого это волнует? — Я волнуюсь за нас, Берт, — она выдохнула, взяв горячие руки в свои. — Что будет с нами? Если мы не сможем сбежать? Брюнет легонько поцеловал Селену в макушку, оставляя тёплый и приятный отпечаток на волосах. Взяв бутылку вина, что стояла вблизи, он разлил по бокалам жидкость, вручая в руки девушки. — Тогда, стоит выпить за нас? — чокнувшись сосудом, он выпил залпом, словно это была обычная вода. — Говоришь что я не такая, а сам ведёшь себя не менее странно! — показав кончик языка, произнесла Селена, смакуя алкоголь. — Думаешь, я не боюсь? — он присел, не отпуская руку принцессы, — Мне страшно за всех нас. В особенности, за тебя. — Но я буду в порядке… — Я знаю, что ты что-то задумала. И так просто отпускать не собираюсь, Лилит, — последнее прозвучало так горько, что Селене захотелось улечься с ним под одно одеяло, и никуда не отпускать. Но она все уже решила для себя. Это было необходимо. — Я ещё никогда не говорила тебе об этом, — девушка сглотнула, собираясь с мыслями, — ты дорог мне. Очень. И я правда не знаю, где и как была бы сейчас без тебя. — Моя королева, — Берт притянул ее к себе, завлекая в поцелуй, словно спрашивающий разрешения, такой сентиментальный и изнеженный, но похожий на раскалённого, словно уголь, мужчину, чьи действия вызвали тысячи мурашек по всему телу, — у меня для тебя кое-что есть. Он отстранился, начиная рыться где-то в сумке, что принёс с собой. Селена же, с любопытством заглядывая за спину, пыталась понять, что он делает. — Закрой глаза, — наконец сказал он, пряча что-то за спиной. — Что за фокусы? — довольно протянула Селена, послушно выполняя просьбу. Она ощутила горячее дыхание на шее, а затем и холодный металл, что прикоснулся к шее. — Открывай, — послышался бархатистый голос брюнета, шепчущего ей на ухо. Берт подвёл Селену к зеркалу, аккуратно придерживая за талию, и ее взору открылся вид на изумительное колье, сделанное, скорее всего, из серебра. — Оно… — Изумительное, правда? Я выбрал ещё неделю назад, перед коронацией, и хотел подарить когда ты взойдёшь на престол, но карты сложились иначе, — он улыбнулся, проводя рукой по подарку, касаясь кожи под ним. — Ты вновь дразнишь меня, — заключила Селена, разворачиваясь к нему лицом. — Мне нравится, как ты смущаешься, — он подмигнул, невзначай ведя пальцами от лица до ключиц. Девушку накрыли мурашки и тепло, что разливалось внизу живота. Берт был словно экстаз, дающий кучу эмоций и ощущений, от которых срывало крышу. На него хотелось смотреть, не отрывая глаз; слушать, вникая в сладкие речи. Селена была одной из очарованных им, а он был очарован ею. Влюблённость брюнета выдавало все: взгляд, движения, слова, а главное — поступки, что он совершал по отношению к ней. Броситься под пулю, чтобы его королева не пострадала; встать на защиту, когда она так необходима; ни за что не оставлять ее одну, даже если Селена будет в комнате, полной людей. Он дорожил ей. Он, наконец, понял, что любит ее. Несмелый поцелуй и лёгкие движения рук, блуждающих по телам друг друга. Он неспешно стянул лямки платья принцессы, покрывая шею и ключицы нежными поцелуями, что заставили Селену откинуть голову назад, пока она стягивала заветный камзол с разгоряченного тела. Перемещаясь на кровать, на которой они скорее всего, будут лежать в последний раз, Берт не прекращал шептать Селене все комплименты мира, от которых она рдела, зарываясь в его плечо. Обнажая девушку, он смотрел с нескрываемым удовольствием, желанием, что таили за собой лишь благодушные намерения. У него никогда не было задней мысли сделать нечто плохое и неприятно. Отрывистое дыхание и сумасшедшие удары сердца, что было готово вырваться из груди, говорили о диком желании, исходящем от обоих. Потребность получить исступлённый восторг, которым он наполнил все ее существо, каждую ее клеточку, болезненно отзывалась в судорожно сжимавшихся мышцах. Эта потребность становилась все острее. Подтягивая к себе, Берт заломил руки девушки над ее головой, перевернув на спину и войдя в неё, он ускорял темп, давая время на расслабление. Брюнет возбуждал Селену одним лишь взглядом, случайным движением, сделанным в ее сторону, вызывающим приятное волнение и бабочек в животе. Простонав в подушку, и уже не сдерживаясь, девушка хваталась за простынь, которая так и скомкалась под напряжением. Желание сводило с ума настолько сильно, что сводило тело, ноги превращались в ватные, а руки не хотели слушаться. Оба были довольные, влюблённые и так любимые, тянувшиеся друг к другу, и жаждущие быть ещё ближе. Вновь переворачивая Селену, он подтянул девушку за ноги, целуя стопы и голени горячо любимой женщины. — Не верь мужчинам, что не готовы целовать тебя от пят до макушки. Входя в неё, он водил руками по торсу девушки, по груди, по соскам, стоящим от абсолютного возбуждения, подаренного крышесносным страстным мужчиной, с кем любое взаимодействие могло перейти в необузданный секс, на которого хотелось буквально залезть и не слезать очень долго, чтобы тот не ушёл. Берт дышал ровно, спокойно, пока в ушах Селены отдавались только быстрые, непрерывные толчки ее собственной крови, не дающие думать ни о чем, кроме настоящего. Прижимаясь к девушке, он дарил истинное блаженство, гладя продолговатыми пальцами очертания Селены, оба подходили к пику, означающего ещё более близкое объединение двух тел. Улыбка на устах становилась шире все шире с приближением оргазма, когда Берт издал протяжный стон, откидывая голову назад. Почти одновременно, они дошли до конца, изливая семя.***
Укладывая Селену спать, герцог подоткнул одеяло под неё, не давая теплу выходить за пределы кровати, и сам лёг рядом, при этом не укрываясь. — Ты что, собираешься мерзнуть? — спросила девушка, оборачиваясь на полуголого мужчину. — Тебе же будет теплее. — Ну уж нет! Здесь никто не останется неукрытым! — засмеялась она, накидывая оставшуюся половину покрывала на цокающего Берта, — И не надо спорить, дорогой. — Последнее было как укор, или ты правда меня назвала так? — заинтересованно поворачиваясь на другой бок, спросил он, заглядывая в зеленоватые глаза девушки. — Спи, — кратко отчеканила Селена, театрально закрывая глаза в нежелании отвечать на заданный вопрос. — Ты что, стесняешься меня, после всего что было? — он усмехнулся, прижимаясь к девушке все ближе и ближе, сгребая в охапку и не давая возможности вылезти. — Твои вопросы иногда абсурдны, вот и все. — Значит стесняешься, — как кот, промурчал он, зарываясь в русые волосы принцессы. Нового всплеска цоканья было достаточно, чтобы понять: с Селены не вытрясешь то, что хочешь услышать, пока она сама не захочет это произнести. Вот и вся логика. То, что происходило во сне девушки, можно было назвать одним большим сюром, появившимся от переизбытка чувств.«Селена гуляет по дворцу, в полном одиночестве, не встречая на пути никого, пока не видит открытую дверь, ведущую в кабинет короля. Откуда она это знала? Да просто почувствовала. Заглянув внутрь, она увидела ничем непримечательную картину: разговор Винса и Деймона, стоящих в непосредственной близости друг от друга. Они о чём-то оживленно спорили на повышенных тонах, не обращая внимания ни на что вокруг, лишь рукоплеская и крича друг на друга. Все бы ничего, если бы спустя какие-то минуты, Деймон не обхватил побелевшее от гнева лицо короля, и не нагнулся, чтобы поцеловать в губы, словно что-то доказывая.»
Очевидно, такой сон можно было назвать кошмаром и запросто проснуться посреди ночи в холодном поту, но почему-то, Селена словно не реагировала, попадая в царство Морфея все дальше и дальше.Что готовил завтрашний день?