Моя птица

      Голова слишком гудит после перелета, а мозг пытается осознать всевозможные изменения. Единственный кто знает, что Саша наконец-то вернулась в родной город — оказался бывший из-за которого она и уехала. Теперь чемодан стоит в совершенно чужих стенах, а босые ноги помогают изучать новые комнаты.       Раньше она жила в собственной квартире, оставленной мамой. Тогда для юной девушки была небывалая гордость получить собственную обитель. Только за подобным подарком следовало череда проблем и обязанностей. В то время никто не объяснил ей, что лучше оставаться ребенком, пока на то есть возможность.       В дальнейшем собственная квартира начала сдаваться, а сама девушка снимала на пополам ближе к работе. А после и вовсе съехалась с Разумовским. Воспоминания об этом моменте оказались одновременно самыми счастливыми и самыми несчастными. Стояло отношениям закончиться, как собственная квартира была продана, а сама девушка на полтора года уехала в подмосковье к отцу. — Посмотрите на эту кухню. Я уверен, такая девушка, как вы, отличный повар. — Боюсь вас разочаровать, но мой единственный навык — сварить кофе.       Риелтор, который показывает квартиру, счел её слова за шутку. В реальности девушка способна лишь разогреть еду в микроволновке. Последняя её попытка приготовить что-то самой — вышла пожаром в квартире Юли. Одно воспоминание вызывало у девушки улыбку и желание приехать на ту самую квартиру вновь. Только вместо этого, она подписывает договор на три месяца и получает заветные ключи. — Живите с удовольствием, — говорит мужчина, прежде чем Саша окончательно закрывает дверь квартиры.       Заветный щелчок и теперь она может спокойно выдохнуть. Прислоняется спиной к двери и скатывается на пол. Предстоит разбор чемодана и сумки, поиск каких-то продуктов и вещей для дома. Сотни забот и встреч, но вместо всего этого — телефон в руках. — А чего ты ожидала? Он не станет отвечать тебе. Дура.       Когда-то нежный голос в конец стал холодным, а эмоции будто выключились. Пока на улице заветная весна и пора надежд, Ворона предпочитает сидеть на входном коврике и смотреть на номер телефона. В её голове всегда хранились четыре заветных номера. Первый принадлежал отцу. В каких бы отношениях они не были, она помнила каждую цифру, что часто её спасало. Второй номер принадлежал другу детства — Игорю Грому. Одно воспоминание об этом несносном мальчишке вызывало желание вернуться на старые улицы и окунуться в забытое детство. Третий номер был Олега Волкова. В какой-то момент он заставил выучить его цифры наизусть, чтобы всегда оставаться на связи, будто боялся чего-то. А последний набор оказался телефоном Сергея Разумовского. — Так. Встаем. Моемся и идем счастливые в старую обитель. Да? Да.       Привычка говорить вслух была ещё в детстве. Ей легче произнести лишнюю фразу, чем оставаться в полной тишине. Отсюда наушники в кармане и постоянное желание оказываться в шумных местах.       Только теперь в ней произошли изменения. Когда-то белые волосы стали окончательно родными — русыми. Одежда сменилась на более простую и однотонную, а желание носить каблуки на две пары кроссовок. От старой версии себя остались лишь наушники в кармане джинс.       Дорога в старый район, который веял воспоминаниями детства, заняла больше времени. Оказывается, если ты привыкаешь к собственному транспорту, общественный кажется для тебя слишком странным и запутанным. А с постоянным умением Саши теряться и в двух соснах, она умудрилась сделать это без лишней мысли.       Теперь же перед ней стоял тот самый дом. Раньше она знала тут каждого поименно. Любую квартиру, бабушку, да хоть котенка. Теперь же приходилось ждать, когда кто-то откроет дверь в парадную, а после проскочить вслед. Ждать пришлось недолго, а потому ноги быстро несли на самый верх. Там среди различных квартир, нашелся тот самый номер, а за ним и звонок, который не меняли лет десять точно. Привычное ожидание, звук ключей в замке и недовольное женское лицо в приоткрытую дверь. — Здравствуйте, теть Лен. А я тут в гости. Не помешала?       И недовольство сменилось радостной улыбкой. Женщина даже не подумала сперва впустить Сашу внутрь, а наоборот вышла на лестничную клетку. Обняла и начала что-то бубнить, какая та несносная и как по ней скучала. Лишь затем опомнилась и позвала Воронову в квартиру.       Елена Прокопенко всегда была такой. Выглядела она на все тридцать, а в жизни ей скоро пятьдесят. Одевалась она на улицу во все прекрасное и молодое, а дома халатик с цветочками и тапочки. Сама квартира очень подходила ей. Фотографии с мужем, детей, какие-то картины. Старые обои и мебель советских времен. Сервант, на который Сашка в детстве лазила, пока её страховал Игорь, а после они оба получали от четы Прокопенко. Все это место, как и люди, навевали теплоту в душе. — Эх ты, проныра. Могла и позвонить. Знаешь же, как мы с Федькой замучались? Ладно он, а я? — Я вам звонила насколько могла часто. Не преувеличивайте, теть Лен. — Я это ещё приуменьшаю, — со смехом произносила женщина, ведя Сашу на кухню.       Даже там ничего не изменилось. Все тот же холодильник с сотней магнитиков, плита с кастрюлей на ней и чайником на огне. Кружки, ложки, казалось что даже чай все тот же. Как тетя Лена открывает шкафчик и достает с дальнего угла коробку с конфетами. А в детстве Сашка не могла дотянуться до них и просила дядю Федора достать хотя бы одну, пока его жена не видит. — Ты ж для нас, как дочка. Что ты, что Игорек. Наши выросли, а тут вы такие несносные. — Они были не сильно старше нашего. Лет на пять. — И что. Вы тоже, как родные.       Именно за подобное отношение, тетю Лену любили многие. Она слишком добрый и искренний человек. Всегда поможет, подскажет, выслушает, когда надо отругает и объяснит ошибку. Идеал бабушки и матери. Той самой, которой лишилась Воронова. Оттого девушка часто бегала в квартиру Прокопенко и оставалась до ночи в ней. Предпочитала это пустоте своего жилища.       Даже сейчас, первым делом, приехала именно к ней. Обняла и стала пить чай на кухне за маленьким столом. Под ним всегда стояло пара табуреточек, скрытые от чужих глаз. На столе, какой-то магией, оказались печенья, конфеты и пару чашек с чаем. А за разговором, никто не заметил, как одна кружка сменялась другой.       Вспомнить детство, за ним студенческие годы и подобраться к самому важному. Пол года в совершенно ином месте. Тяжесть решения, новой работы. Желания вернуться. Воронова рассказывала не все. Утаивала мотивы, следствия. И это тетя Лена тоже видела, но лишь молчала и улыбалась. Слишком скучала по этой девчонке. — Давно вернула свой цвет? Помню, как ты ходила белой, словно снег. — Так легче. Не надо ходить в салоны, да и не хотелось. Окрасила те в свой, а после и вовсе отрасли свои. Вот и вернулся. Мне тогда не до этого было. — Из-за парня, да? — Тетя Лена резко подняла руки, будто сдается и лишь усмехнулась. — Я ж не лезу, просто интересно. Ты счастливой была, а потом в один миг все и всех бросила.       И на то была причина, которую пришлось утаить. Вместо этого общение и воспоминания. А за ним просьба на выходе. Не сообщать никому, что та вернулась в Питер. Сюрприз должен оставаться сюрпризом для всех.       Какая глупая ошибка…       Следующая поездка выдалась вечером. Вернувшись в радостном настроении, Саша уже была готова на любую аферу, чтобы как-то поговорить с Сережей. Какого было её удивление, когда он сам написал и назначил встречу. Пришлось быстро запихнуть в холодильник все, что заставила взять с собой тетя Лена и вызвать такси. Именно там началась какая-то необъяснимая паника. Руки вновь и вновь проверяли время и сообщения, глаза боялись увидеть, что оно удалено.       Внутрь здания пропустили без особых усилий, пусть время близилось к закрытию. Только в лифте почему-то был пароль на привычный этаж. Пришлось подниматься в офис. И пока лифт поднимал с каждым этажом все выше, тишина начала играть свою балладу.       Почему-то вспомнилось самая последняя встреча. Когда Саша в порыве гнева, что-то доказывала Сереже, а тот лишь больше уверял в своей правоте. Наверное именно это стало последней каплей, чтобы сказать. Она уходит и больше не вернется. И вместо каких-то остановок и извинений, она получила предложение забрать «Марго» себе. — Для умника ты слишком глуп, — прошептала Воронова и вновь посмотрела на плавно меняющиеся цифры.       Двери лифта открылись, а после появился и образ бывшего возлюбленного. Совсем недавно эта комната была какой-то родной. Кожаный длинный диван, большой стол с массивным креслом. За ним статуи, которые делал сам Сережа в попытках успокоиться и сосредоточиться. Автомат с газировкой во всю стену и множество панорамных окон. Теперь же эта большая комната вызывает не восхищение, а некую грусть. — Ты хотела поговорить?       А когда успел измениться его голос? Он стал таким. Таким грубым и холодным. Словно напротив не человек, которого она любила больше жизни, а совершенно чужой незнакомец. — Знакомая ситуация. Прошло полтора, а привычка жить в офисе осталась. — Говори что хотела и проваливай. У меня нет ни сил, ни времени на тебя.       Пришлось подойти ближе. Халат, черная пижама и длинные волосы до плеч. Когда-то именно она подстригала его, пока тот что-то редактировал в компьютере. Теперь же все изменилось окончательно. В руках бутылка шампанского, на столе непонятная закуска, скорее ради приличия. Вместо эмоций — маска ненависти и презрения. — Ты же умник, а значит все знаешь. У вас завелся Чумной Доктор, который грозится искоренить всю прогнившую систему Питера. — И что?       Разумовский спокойно сел на край дивана и налил в бокал шампанское. Поставив его на стол, взял второй и наполнил уже его. — И что? Ты не боишься быть следующим? Или тебя спасет всемогущий Волков, как всегда? Не кажется странным, что всегда был именно ОН? — Возьми бокал и успокойся, Александра. Если так боишься Чумного Доктора, стоило остаться в своем городишке, а не ехать обратно.       Рука сильнее сжала телефон. Появилось желание плеснуть в лицо это шампанское, а после с громким скандалом уйти. Только она приехала ради этого рыжего чудака и не намерена вестись на его жалкие провокации. — Я не стану с тобой пить, Сереж. Пойми уже. Все что здесь происходит — странно. Твой этот Олег. — Уже мой? — Ты с ним был целый год. Тебе не казалось, что все это не настоящее?       Усмешка. Бокал опустился на стол, а за ним длинные пальцы зарылись в рыжие локоны. Вороновой на миг захотелось сделать шаг к нему и самой погладить его. Успокоить и все объяснить, как делала это раньше. Только вместо этого она достала бумаги и подошла к нему вплотную. Отдала в руки и села на свободный край, сдерживая определенное расстояние. — Полтора года, Разумовский. Я все это время искала информацию о Волкове. Когда он ушел в армию, мы провожали его вместе. Не спорю, сама писала ему десятки раз. Но его здесь не было.       Взгляд Разумовского прошелся по бумагам, а за тем ушел куда-то в бок. Саше осталось лишь закатить глаза и пододвинуться ближе. Он всегда так делал, чтобы обдумать сказанное, но сейчас ей нужно чтобы просто выслушал её. — Сереж, ты меня хоть слышишь? Я уехала лишь проверить все это. Ты постоянно говорил о Волкове. Что он был рядом, но это не так. Это лишь игра твоего воображения.       Прикосновение к его колену. Так всегда привлекалось внимание парня, сейчас не исключение. Взгляд перевелся на нее, а после какой-то блеск. Резкое движение к столу. Бутылка в руках и звук удара.