Стеклянное небо

Ставни трещали от порывов штормового ветра. Петир промчался по коридору маленькой башни быстрее молнии и ворвался в дальнюю комнату. Там, при тусклом свете свечи, едва разгоняющем мрак, на кровати сидела женщина с толстой книгой в руках. Женщина подняла голову и обратила на Петира свой добрый и усталый взгляд. — Петир, это ты? Мальчик быстро подбежал к женщине, ища укрытия в её надёжных объятиях. — Уже очень поздно, почему ты не спишь? Петир замотал головой и уткнулся носом женщине в шею. — Ты боишься шторма, мой милый? Петир кивнул, и женщина ещё крепче обняла его, а затем накрыла мягким одеялом. — Небо сердится, — тихо сказал Петир. — Папа никогда не вернётся домой. — Папе не грозит шторм, — успокоила его женщина. — Он далеко, под защитой стен большого замка, по приказу очень важного лорда. — Но шторм приближается, приближается к нему. Я посчитал. Комнату осветила вспышка молнии, и мальчик немедленно принялся считать дрожащим голосом, пока не послышался раскат грома. — Видишь, десять! А перед этим было тринадцать. Женщина рассмеялась, взъерошив ему тёмные кудри. — Папа очень далеко. К тому времени, когда шторм достигнет тех мест, он потеряет свою силу. — Чаячий город у самого моря, я видел на карте. А что если папа сейчас плывёт на корабле? — проницательно заметил мальчик. И это он ещё не стал упоминать о пиратах, бороздивших Узкое море между Вестеросом и Эссосом. Каждая новая беда, о которой думал Петир, была ещё страшнее, чем предыдущая, и вскоре его глаза наполнились слезами. — С папой не случится ничего плохого, и, знаешь, почему? — Алейна Бейлиш подхватила сына на руки и усадила к себе на колени. — Почему? — взволнованно спросил мальчик. Он был уже слишком большой, чтобы оставаться на ночь в родительской спальне, но, возможно, сегодня мама сделает исключение. Петир ни за что не решился бы вернуться к себе. Мама поцеловала его в лоб, ласково отведя в сторону непослушную чёлку. Петир закрыл глаза, наслаждаясь таким родным ароматом морского бриза и жасмина. — Потому что папа сказал мне, что привезёт тебе подарок на твои именины. И, поверь мне, папа не пропустит этот день ни за что на свете.

***

Его разбудил запах бекона. В животе громко заурчало, и Петир понял, что больше не выдержит питания лёгкими бульонами и травяными чаями. Но он продолжил тихо лежать в своём углу у камина, пользуясь возможностью понаблюдать за утренними делами хозяев этого дома. Невысокая девушка, буркнув что-то себе под нос, вылетела за дверь, как стрела, сорвавшаяся с тетивы. Солнце едва поднялось, и Петир решил, что она отправилась на охоту, как обычно делала это каждое утро. Вскоре в дом вошла Санса с плетёной корзинкой в руке и скрылась на кухне. Её щёки раскраснелись от мороза, став почти одного цвета с локонами, обрамлявшими её лицо. В воздухе запахло свежеиспечённым хлебом, и Петиру пришлось сглотнуть слюну, грозившую вот-вот закапать изо рта. Это был самый восхитительный запах, который он ощущал когда-либо. Петир с трудом поднялся, застонав от боли, пронзившей его колено. Решив, что чистая одежда, сложенная на стоявшем рядом стуле, и висевший тут же меховой плащ, предназначались для него, Петир торопливо оделся, мечтая о завтраке. Одежда оказалась тёплой и очень удобной, самой подходящей для жизни на севере, хотя и была немного великовата для него. Петир медленно приблизился к кухонной двери, за которой деловито хлопотала Санса, орудуя сковородками и приглядывая за пекущимся хлебом. Дверь находилась у Сансы за спиной, так что Петир позволил себе немного насладиться зрелищем, наблюдая, как рыжеволосая девушка проворно снуёт по кухне, пока она, наконец, не обернулась, и, увидев его, испуганно прижала руку к груди. — Ты меня напугал! — воскликнула Санса с нервной улыбкой. Она задела стоявшую на скамье корзинку и едва не смахнула её на пол, но Петир в последний момент с кошачьей грацией поймал корзинку за ручку. Санса тихо поблагодарила его, а её щеки при этом покраснели ещё сильнее. — Ты только что спас наш завтрак. Затем, подхватив самую большую сковороду, Санса принялась намазывать её маслом. Петир заглянул в корзинку и обнаружил там дюжину явно недавно снесённых яиц. — У вас есть куры? — Да. У нас даже лошадь имеется. Рикон сегодня поедет на ней в город, — ответила Санса весёлым голосом. — В город? В Зимний городок рядом с Винтерфеллом? Санса вдруг замерла и резко выпрямилась. — Нет, Винтерфелл в нескольких лигах отсюда. Ближайший к нам город — Кабаний городок. Там на рынке есть торговец, который покупает у нас мясо. Как только дно сковороды было как следует намазано маслом, Санса обернулась и потянулась к корзинке, которую всё ещё держал Петир. Он подал её ей, удивлённый каким холодным стал вдруг опять её взгляд, совсем как несколько дней назад, когда она приставила кинжал к его горлу. Что поделаешь, как бы они ни заботились о нём, эти люди по-прежнему оставались дикарями. Хотя Петиру раньше не доводилось слышать, чтобы у одичалых Севера были фермы, не говоря уж о том, чтобы этим дикарям удавалось поддерживать достаточно хорошие отношения с местным населением, чтобы им позволяли продавать мясо на городском рынке. Санса ловко разбила три яйца над сковородой, а остальные убрала в кладовку. Заглянув в печь, она улыбнулась: — Готово! Взяв железную лопатку, Санса вытащила из печи ковригу хлеба и положила её на поднос, чтобы та могла остыть. При виде столь изысканного лакомства, просто умоляющего немедленно попробовать его, у Петира опять заурчало в животе. Он сделал шаг вперёд, но Санса преградила ему путь. — Ты же не хочешь обжечься, правда? Хлеб как раз успеет остыть, пока поджарится яичница. Прояви немного терпения. — Хорошо, — сдался Петир, отступая на шаг. Чтобы скоротать время, Петир решил выпить чашку чая, предложенную ему Сансой, и послушно уселся за кухонный стол. Санса тем временем быстро наводила порядок на кухне. Петир то и дело бросал на девушку пытливый взгляд, будто ожидая, что она заговорит с ним, но она молчала. Петир, несмотря на то, что уже пришёл в себя, всё ещё чувствовал некоторую тяжесть в голове из-за перенесённой ночью лихорадки. Запахи еды, наполнявшие кухню, смешались, образовав аромат, достойный богов. Петир не знал, какое выражение появилось у него на лице, когда Санса сняла сковороду с огня, но, похоже, оно было достаточно забавным, так как Санса весело улыбнулась ему в ответ. Всех слов мира не было достаточно, чтобы описать то, что почувствовал Петир, когда наконец смог приняться за еду. Мягкий хлеб, буквально тающий во рту, со свежей горячей яичницей с беконом. Петир даже немного обжёг язык, но ему было всё равно. Прямо сейчас он готов был проглотить целого быка, и его первоочередной задачей было съесть всё, что лежало у него на тарелке. — Большое спасибо, — произнёс Петир, довольно откидываясь на спинку стула. — Это самое вкусное, что я ел в своей жизни. — Я заметила, — ответила Санса с лёгкой улыбкой. Немного погодя вернувшись к еде, Петир услышал лёгкие шаги и почувствовал мягкое прикосновение к своей ноге. Оглянувшись, он увидел прямо перед собой огромного волка, внимательно смотревшего на него своими тёмными глазами. Петир невольно вздрогнул, но Санса тут же встала, подошла к нему и принялась бесстрашно гладить пришедшего зверя. — Леди, не пугай нашего гостя, — сказала Санса с ласковым упрёком. — Она не причинит тебе вреда, пока ты со мной, — добавила Санса, обращаясь к Петиру. — Она пришла на запах еды. Петир был благодарен Сансе за попытку успокоить его, хотя клыки волчицы не внушали ему ни малейшего доверия. Не сводя глаз со зверя, Петир положил в рот очередной кусок яичницы и попытался отодвинуться в сторону, когда волчица, глядя на него, облизнулась с самым невинным видом. — Вот, держи, моя нетерпеливая девочка, — сдалась Санса и поставила тарелку с остатками своего завтрака на пол перед волчицей. Довольная своей добычей, Леди склонилась над тарелкой и смела с неё всё до последнего кусочка. — Если хочешь, можешь погладить её, — сказала Санса, глядя на то, как Петир настороженно наблюдает за волчицей. — Почему она тебя слушается? — Мы выросли вместе. Все мои братья и сестра росли с волками, — пояснила Санса, запуская пальцы в густой светло-серый мех, на котором, при определённом свете, играли медные отблески. — Их нам подарил наш отец. — А где он сейчас? — поинтересовался Петир, не в силах остановиться, и тут же пожалел, что задал этот вопрос. — Он умер, — резко ответила Санса, дёрнув плечом. — Но я очень благодарна ему за Леди, без неё и других волков мы бы не выжили здесь в лесу. На кухне повисла тишина, нарушаемая лишь Леди, дожёвывающей свой завтрак. Петир не знал, что сказать. Если его предположения были верны, Санса с братом и сестрой жили в лесу одни уже более семи лет. — Вы никогда не думали переехать поближе к городу? Там вам могло бы быть легче чем здесь. Санса покачала головой, не поднимая глаз от пола. — Это не приведёт ни к чему хорошему, к тому же здесь мы в большей безопасности. Люди… как бы это сказать… — Не всегда доброжелательны? — наудачу спросил Петир. Санса наконец взглянула на него и уточнила: — Скажем так, они не очень-то склонны заводить разговор, если видят вас в сопровождении волка размером с медведя, да. Ну ладно. Кстати, если ты не собираешься доедать это, уверена, Леди не станет возражать, если ты поделишься с ней. И Санса поднялась, резко оборвав разговор. Петир мысленно выругал себя за то, что не сумел держать язык за зубами, но тут его внимание отвлекло тихое поскуливание, не позволяя вернуться к завтраку. Волчица Леди, усевшись рядом с его стулом, деликатно смотрела на него своими большими тёмными глазами. Зная, что пожалеет об этом, Петир разрезал пополам оставшийся кусок яичницы и положил его на тарелку, с которой ела волчица. — Ну вот, — удивлённо произнёс он, глядя, как зверь тут же набросился на угощение, довольно виляя хвостом.