Адепт Певерелл

Нимфадора пыталась удерживать свои эмоции под контролем, но получалось у неё посредственно. Когда-то давно, экспериментируя с пределами своего дара, она поняла как создать из своих ногтей острые когти, подобные кошачьим, а теперь, нервничая, этими самими когтями, специально отрощенными под тревожное настроение, исподтишка царапала нижнюю часть крышки стола, присев на её краешек. От этого акта «успокоения» за счёт мебели в особняке Блэков на полированный деревянный пол уже насыпалась небольшая горка опилок. Убедившись, что ни отец, ни мать этого не видят, метаморф достала палочку и испарила мусор невербальным «Эванеско», после чего минимально заметными движениями возвратила ту в кобуру, и снова оперлась о край стола, будто ничего и не произошло. Тонкс отдавала себе отчёт в том, что не пройдёт и двух минут, как она, скорее всего, снова примется царапать стол, но всё же понадеялась на свою силу воли, которую уж точно придётся проявить в школе авроров в ближайшие несколько недель. Как оказалось, палочку Нимфадора спрятала крайне вовремя, поскольку меньше чем через десяток секунд, дверь в комнату отворилась, и внутрь вошла почти что делегация из чистокровных родственников: Нарцисса и Люциус Малфои, Вальбурга Блэк, и за ними неизвестный Доре маг, чьи волосы тоже были «истинно-Блэковскими» , но при этом очень сильно затронутыми сединой. Последним, (при его виде Дора тяжело сглотнула, потому что один вид этого воплощённого создания древнего ужаса и легенд вызывал у неё безотчётную панику) вошел Гримм. Ей всё ещё было тяжело поверить, что он – не сказка, которой её на ночь пугала мама, а вполне себе Хранитель и якорь Рода Блэков. Более того, он, при определённых условиях, был локальным божеством, способным обратить весь Лондон, если не больше, в выжженную и проклятую землю. Нет, она просто не могла понять. И не хотела. Но приходилось – такова была новая реальность её жизни. Что Нимфадора находила забавным, так это то, что вся эта «новизна» появилась в её жизни благодаря Гарри… Такой маленький, но такой упрямый младший брат, что с его упрямством могла посоперничать только его хитрость, заставившая помириться её, Доры, маму, со своей сестрой, и даже их с Драко сделавшая пусть не друзьями, но, как минимум, не незнакомыми людьми, коих они из себя пытались строить в первом семестре первого года Гарри в Хогвартсе. И, Мордред подери, это ведь она ещё даже не участвовала в том ритуале, который прошёл Гарри (похоже, что безболезненно и безвредно, что и давало ей уверенность в том, что она его всё же пройдёт). Да, результат такого исследования был ей не слишком любопытен, ведь сходить со стези аврора она не собиралась ни при каких обстоятельствах, но сам факт того, что младший брат, пусть и только в теории, смог «уломать» родителей на её, Доры, участие в ритуале, это дорогого стоило. За размышлениями, метаморф и не заметила, как часть из присутствующих расселась по креслам, а часть осталась стоять. Саму девушку будто бы никто не замечал, но ей это было только в удовольствие – быть безмолвным наблюдателем в семейных спорах (а Нимфадора не сомневалась, что таковые возникнут) было гораздо лучше, чем вовлечённой стороной. И вновь она заметила забавную деталь, а именно то, как расположились присутствующие: четыре кресла будто стояли на сторонах треугольника, повёрнутые спинками наружу, так, что на одной «стороне» была Андромеда, а позади неё стоял Тед, на другой – Нарцисса, с Малфоем-старшим позади себя, а на третьей – Вальбурга и тот самый седой маг, чью спину закрывал своей тенью страшный даже в человеческом обличье Гримм. Вообще, было интересно и немного удивительно наблюдать за своей двоюродной бабушкой. Андромеда всегда описывала маленькой Доре Вальбургу как злую, постоянно кричащую личность, которая знать не хотела ни свою племянницу, ни её дочь, даже с даром метаморфа. Мама даже пару раз рассказывала сказку про злую колдунью Валь и добрую принцессу Меду, когда Нимфадора была маленькой. Наверное сейчас она думала, что дочь забыла эти сказки, но Дора всё помнила. - Ну… - неспешно начала Вальбурга. - Не нукайте, тётушка, фестралов Вы ещё не запрягли, - голос Андромеды сочился ядом, и Нимфадора удивилась ТАКОЙ злобе в голосе своей матери. - Послушай, Андромеда, я знаю, что ты зла на меня, и хочешь многое высказать, но позволь мне договорить, а уже потом я выслушаю тебя. Я уверена, что тем, что сейчас скажу, отвечу если не на все, то на многие из твоих претензий. Покрасневшая от злости Андромеда только кивнула. - Прежде, чем я начну, - тон Вальбурги опустился, и говорить она стала ещё медленнее, будто каждое слово давалось ей с огромным трудом, - Я бы хотела, чтобы Люциус и… Тед, вышли из комнаты. Выражение удивления на лицах Тонксов было настолько чистым, что сложно было понять, они притворяются и гримасничают, или шокированны до невозможности. - Я не ослышался, мадам, - начал Тед, - Вы назвали меня по имени, а не… «этот зарвавшийся выскочка из маггловской грязи»? Может Вы оговорились? - Не оговорилась, - прозвучал твёрдый ответ, - И всё же я настаиваю на том, чтобы вы оба вышли. Это дело сугубо семейное, и пусть девочки сами потом решат, стоит ли Вас посвящать в эти тайны. - Я, Вашими, тётушка, стараниями – отсечённая ветвь. – взвилась Андромеда. - А я – в Роде Малфоев, - выразила солидарность с сестрой Нарцисса. - Кровь превыше колдовства, - ответила Вальбурга. - О! Теперь и Вы вспомнили эту строчку из Кодекса Блэков?! А не я ли Вам кричала её, когда Вы изгоняли меня из своего дома и отказывались? Молчание Леди-Регента Блэков было красноречивее любых слов. - А ты чего молчишь, отец?! – в лицо старцу выкрикнула Андромеда. - Отец? – от удивления уже Нимфадора не смогла сдержать эмоций и любопытства, - Сигнус Блэк? То есть… дедушка? - Да, дитя, - скрипучим, немного хрипящим голосом ответил ей старик, - Я – Сигнус Блэк. А что касается тебя, дочка, то Вальбурга должна всё рассказать. Для этого нужно, чтобы вышли Тед и Люциус. И только так можно будет раскрыть наш давний договор с Валь. - Дорогая, - Малфой положил руку на плечо Нарциссе, - пожалуй, я выйду. Я доверяю твоему благоразумию и умению постоять за себя, если твои родственники окажутся более безрассудными, чем когда-либо. Тед? Пойдём, подождём вне комнаты. - Погоди, Тед, - Андромеда придержала за руку уже собиравшегося уходить мужа, - А что же скажет на этот счёт наш многоуважаемый Хранитель? Гримм стоял позади Вальбурги и Сигнуса, опершись на стену, и не будь он не-человеком, по прикрытым векам можно было бы предположить, что он уснул стоя. Однако, когда к нему обратились с вопросом, он, не открывая глаз, ответил негромким, но властным голосом: - Я жду, Андромеда Тонкс, урождённая Блэк, что хоть кто-то из Вас, кроме Люциуса Малфоя, вспомнит, что такое семейные тайны.  На это женщине было нечего ответить, так что она отпустила мужа, и мягко провела по его руке, намекая, что ему действительно стоит пойти. - Ну пойдём, Лорд Люциус, - с лёгкой издёвкой проговорил Тед. - Оставь этот тон и насмешки плебеям, Тонкс. Ты целитель, вот и веди себя достойно. Вяло переругиваясь, двое мужчин оставили комнату. - Может мне тоже выйти? – спросила Нимфадора. - Хм… - Вальбурга медлила с ответом, - Сигнус, что скажешь? - Думаю, пусть остаётся. Она должна знать почему её дед не общался с ней и её семьёй, да и в целом вёл себя как… как… - он замялся, не в силах подобрать нужное слово. - Как мудак, - тихим голосом подсказал Гримм. Сигнус закашлялся, да и остальные не нашлись с ответом. - В общем да. Оставайся, дитя. - Хорошо, - ответила Дора и краем глаза подметила, как её волосы поменяли цвет с привычного мышиного оттенка, на стальной серый с синим отливом. Девушку иной раз бесило, что её волосы показывают её настроение против воли, но сейчас цвет любопытства действительно был уместен. - Андромеда, Нарцисса… Я должна извиниться перед вами. Лица женщин вытянулись в удивлении. - Я. Сигнус. И Орион, - когда она назвала имя погибшего мужа, то сгорбилась, будто не в силах удерживать свои эмоции и воспоминания, - Мы все задолжали Вам извинения и объяснения. И пускай Ориона нет с нами, но от его имени я тоже прошу прощения. - За что? – подозрительно спросила Андромеда. - Гримм, - женщина обратилась к Хранителю, - я правильно поняла, что всё сказанное в твоём присутствии будет невозможно рассекретить без твоего позволения. - Правильно, - ответил тот раздраженно. Хранитель терпеть не мог фамильярностей, но был вынужден не психовать и помогать своим подзащитным. - Хорошо, - Вальбурга кивнула, - Всему тому, что произошло с нашим Родом есть одно простое объяснение. Объяснение, которое я бы хотела никогда не применять, но была вынуждена. Все внимательно прислушивались, и затаили дыхание, когда Леди-Регент на мгновение умолкла. - Разделение дворов. - Ч-ч-что? – запинаясь произнесла Нарцисса. Её лицо было искажено внезапной яростью, и она начала подниматься с кресла, явно осознавая о чём идёт речь. - Что это? – спросила Андромеда. Нимфадора не понимала о чём идёт речь, но раз уж холодная тётушка Нарцисса, аристократка до мозга костей не выдержала – значит речь точно о чём-то ужасном. - Сядь, Нарцисса Малфой, урождённая Блэк, - громыхнул голос Хранителя, - и дай Вальбурге закончить рассказ. - На дворе была осень 69го года. Том, которого вы знаете как Тёмного Лорда, уже довольно долго не мог продвинуть ни одного проекта через Визенгамот легально. Все потуги законотворцов из его Ближнего Круга уже на стадии внесения законопроектов душились партией Дамблдоровых приспешников и светлых семей. План Тома, откровенно говоря, завис в воздухе, как сломанная метла. Тогда же начались репрессии. И тогда же, как мне доложил один юноша, Том начал «слетать с резьбы». Не уверена что это значит дословно, но по факту, каждое следующее его действие становилось всё более радикальным. Не знаю, душило ли его безумие, или это была тактика нанесения всё возрастающего ущерба нашему сообществу, чтобы на это всё обратили внимание как можно больше колдунов, но… Я знала, что он не остановится. Слишком амбициозен он сам, и непомерен его аппетит к власти. Может кто-то из вас помнит, что тогда я для всех отправилась на подписание договоров с поставщиками ингредиентов и вин во Францию? - Помню, - Нарцисса кивнула, но по её скованности движений и побелевшим костяшкам пальцев, впившимся в подлокотники кресла, было видно, что она себя едва сдерживает. - Я тоже, - подтвердила Андромеда, заинтригованная как рассказом своей тётушки, так и состоянием сестры. - На самом деле я действительно подписала ряд контрактов на закупку ингредиентов, но всё это случилось лишь после того, как я навестила свою старую подругу… Эон Шанталь. Нарцисса, до того напряжённо сидевшая в кресле с идеально ровной спиной, откинулась на спинку, выдохнула и немного сползла вниз, будто воздушный шар из которого откачали весь воздух. - Провидица Эонниат Шанталь? – уточнила Андромеда. - Она. Нимфадора тоже несколько раз слышала упоминание этой самой Эонниат, когда искала литературу по прорицаниям и прорицателям – было у неё такое увлечение на курсе четвёртом-пятом. Эонниат не была сильной провидицей, зрящей все подробности на столетие вперёд, но её дар не зря ценили многие богатые Рода Европы – увидеть что случится с твоим Родом, пускай и в общих чертах, в ближайшие два-три десятилетия, стоило дорогого, особенно если был повод переживать. - И что же она увидела? – обессиленным голосом поинтересовалась Нарцисса. - Медный цветок в одиночестве, с крохотным синим ростком, политые кровью и слезами. Два белых нарцисса в окружении мёртвых стен. Мать-утку и пятерых утят, стоящих над иссохшей огненной розой. Одинокого змея, убитого укусом ещё большего змея. Старого рыцаря, убитого острым кинжалом. Худого рыцаря, которого утягивают на дно океана мертвецы из плоти. Чёрного пса, что уходит сквозь не-смертные врата, в окружении бесплотных мертвецов. И горькую полынь, что засохла одна и во тьме. Последние звуки её голоса зависли в тишине. Привычная мрачная атмосфера дома Блэков, казалось, сгустилась, и теперь не давала вдохнуть. Нимфадора судорожно пыталась разобраться о чём говорила Вальбурга, пускай и словами Шанталь. - Одинокий змей. Дядюшка Альфард. Его сгубила драконья оспа. Вот и больший змей – дракон, - первой заговорила, пускай и шепотом, Нарцисса. - Про цветы понятно: я, Нарцисса, Белла, - тяжело выдохнула Андромеда. - Старый рыцарь – Орион. Я – полынь. Ещё вопросы? - Почему ни слова про мать и отца? – спросила Леди Малфой. - Это первое, что я спросил у Валь, когда услышал, - ответил Сигнус, - и ответ был «Это всё, на что у Эон хватило сил». - И тогда Вы решились на «разделение дворов», - покачала головой Нарцисса, - это объясняет… многое. - Может кто-то объяснит мне, что это такое? – всё же решилась встрять Нимфадора. - Провидица узрела вымирание Блэков. И я, посовещавшись с Орионом и Сигнусом, решилась предпринять самые радикальные меры. В те годы было две стороны конфликта: Лорд и Дамблдор. И наш Род должен был попасть по обе стороны баррикад, чтобы в случае чего – спасся хоть кто-то. Но как провернуть подобное, когда мы все были единым целым? Пойти против своего же «я»? Убедить себя что так будет на благо семьи? Не вышло бы. Только снова бы вспыхнуло наше фамильное безумие… - И поэтому вы втроём промыли нам мозги, - тихо и яростно прошептала Андромеда, наконец осознавшая о чём шла речь, - Поэтому вы разделили нас. Вышвырнули нас из дома, дабы мы, не имея чистокровной поддержки пошли туда, где могли поддержать таких отступников, как мы – к Дамблдору на поклон! Для этого вы отрезали меня от алтаря и не приняли Дору! Для этого вы сдружили Джеймса и Сириуса! Для этого вы вышвырнули его из дома, едва преставился дядя Альфард, и у Сириуса стало где жить! Для этого вы, жалкие никчёмные маньяки чистокровности, повёрнутые на своём трижды проклятом величии… - Довольно! – снова громыхнул голос Гримма, да так, что зазвенели стёкла, - Не говори того, о чём пожалеешь Андромеда Блэк! Вальбурга, мне кажется, пора возвратить сёстрам воспоминания и снять наложенные нами установки, - уже тише обратился он к Леди-Регент. - Наверное пора, - согласилась та. Хранитель хлопнул в ладоши. Яркая вспышка серебристого света на мгновение ослепила всех, включая Нимфадору, а когда она проморгалась, Нарцисса и Андромеда держали головы поднятыми вверх, будто смотря в потолок, но глаза их оставались закрыты веками. Было видно, что они что-то смотрят – как человек, у которого под веками бегают глаза, когда он видит сны. - Есть некоторая… проблема, Вальбурга, - отчитался Гримм, чьи ладони всё ещё светились, пусть и неярким, но всё тем же серебряным светом. - Какая? - Не могу добраться до сознания Беллатрикс. По крайней мере, пока я прикладываю безопасное количество сил. Применю больше, и есть шанс повредить её рассудок. - Она в Азкабане. Могут ли дементоры так воздействовать на твою магию? – уточнила женщина. - Могут, - согласился тот, чуть подумав. - Тогда прикладывай столько сил, сколько нужно. Пора закончить с этим. Блэки вновь должны встать несокрушимой стеной на пути всех врагов. Им, - кивки на Нарциссу и Андромеду, - нужна сестра. Я послушалась пророчицу, разъединила Блэков и вот что получилось, - она указала на себя, намекая на то, что ещё сегодня в обед была не пригодной ни на что старухой, вот-вот должной умереть, - Больше я не допущу такой ошибки. - С Сириусом придётся работать отдельно. - Знаю. И надеюсь, что и он, и Белла, найдут в себе силы если не простить нас окончательно, то понять. Хранитель молча кивнул. Снова вспыхнули серебром его ладони. - Не вышло. Ещё раз. Ещё одна вспышка – вдвое ярче предыдущей. - Ещё раз. - Подождите, - наконец нашла в себе силы заговорить Нимфадора, всё это время, пытавшаяся осознать услышанное, - то есть Вы изменили память и разум моей матери, и тётушки Нарциссы, чтобы уберечь их, а теперь возвращаете всё обратно, потому что это оказалось небезопасно? - Да, - кивнула Вальбурга. Вспышка. - Сделано, - голос Гримма звучит точно короткий лай сторожевого пса в ночи. - И это очень хорошо, - отвечает ему Вальбурга. Тётушка Нарцисса опускает свою голову, прежде запрокинутую и смотрит куда-то в угол комнаты пустым взглядом. - Я могу спросить… Леди Малфой подняла ладонь в останавливающем жесте, и Нимфадора умолкла. - Ты помнишь Рождество семидесятого года? – спросила Вальбурга так тихо, что можно было воспринять это за галлюцинацию, если бы не ответ. - Помню. - И я помню, - послышался голос Андромеды. - Мама! – Дора бросилась к матери, увидев, как по щекам той текут слёзы. Женщина одновременно плакала и радовалась, и причина тому была предельно проста – она снова обрела семью после долгой разлуки. - Мама! - Моя маленькая буря! Прости свою глупую маму… Я не рассказала тебе столько всего. Стольким вещам не научила. Столько позабыла, начиная с детства и заканчивая юностью – лишь бы никто ничего не узнал. Чтобы даже искуснейший маг разума увидела у меня лишь эмоциональную муть в голове… Мне так жаль, дочка. - Ты научила меня всему, что помнила, - пожала плечами Дора, слегка ослабив объятия, - И у меня было отличное детство, не смотря ни на что. - И что теперь нам делать? – лицо Нарциссы выражало тот же набор из горя, радости и громадного облегчения, что и у её сестры. - Жить. Наращивать силу. Объединяться, - ответила ей Вальбурга и добавила, чуть помедлив, - Теперь всё будет правильно. - Нет, - вклинился твёрдый голос Сигнуса, - Правильно у Блэков всё равно никогда не получалось. Но теперь всё будет лучше, чем прежде. Нимфадора отошла в сторону, и подметила, сколь схожи она и Гримм были в этот момент. Их обоих устраивала роль свободного наблюдателя за выражениями эмоций в объединённой семье.