Пройденные дороги

Кара звонко смеялась, щурясь от яркого, но ласкового света солнца. Рядом с ней летал мотылек; девушка протянула руку, и он сел ей на ладонь. Такой легкий, почти невесомый. И светится. Кара поднесла руку к лицу, чтобы лучше рассмотреть мотылька. Его крылья причудливо переливались всеми цветами радуги. Она легонько дунула на крылатое создание, и оно, встрепенувшись, полетело к небу. Чистому, как вода лесного ручья. И далекому, как Млечный Путь. Вскоре мотылек сам слился с потоком, что течет по небу Земли с незапамятных времен. Кара глубоко вдохнула чистый, пьянящий воздух, в котором чувствовался едва уловимый запах свежескошенной травы. Кейт недовольно смотрела на то, как выжившая, закинувшись глюконавтом, медленно водит руками и томно дышит, улыбаясь, подобно шизофренику. Ирландка вообще не особо любила ни глюконавт, ни винт. И как же так совпало, что именно этим и предпочитает себя травить ее новая знакомая. Иногда Кара, с не меньшим удовольствием, принимала Мед-Х. Но тогда ее тянуло на разговоры, а потому, в такие моменты, Кейт быстро ретировалась и долго гуляла, пока выжившую не отпустит. – Надо же было с такой связаться, – вслух произносит она, глядя, как Кара смеется над чем-то, только ей понятным. Кара не обратила на ее слова никакого внимания, она была слишком занята игрой на эфирной арфе, струны которой были сделаны из хвостов комет. Невидимые маленькие создания укутали ее плечи легким плащом, сотканным из прозрачного тумана. По ее пальцам струился едва ощутимый ток, который придавал струнам возвышенное волшебное звучание. Сколько нежности и счастья было в ее музыке. Кейт взяла с комода пачку сигарет и вышла на улицу. Выжившая притащила из убежища огромный запас довоенного курева, которое, не смотря на почтенный возраст, было во много раз лучше нынешних убогих поделок. Кара, разумеется, не разрешала ирландке курить их, но сейчас она не могла ей этого запретить. Сейчас она вообще ничего не могла. Кейт подожгла сигарету и блаженно затянулась. Довоенные люди знали толк в табаке. Ночь уже окутала городишко черной вуалью, скрывая красоту местных пейзажей, и убогость построек. Ирландка закусила язык, чтобы зубы противно не скрипели; ломка началась раньше, чем она ожидала. Как-то девушка решила, что будет принимать две дозы психо в день – утром и ближе к вечеру. Но не прошло и недели, как две дозы превратились в три, а сегодня, кажется, будет и четвертая. Ее руки дрожали, ни то от холода, ни то от недостатка химии в крови. А скорее всего, сразу по двум причинам. Докурив, Кейт со злостью ударила кулаком в стену сарайчика и вошла внутрь. Кара сидела на полу, положив голову на проеденный временем диван, и пыталась дотянуться до потолка. Хотя, скорее всего, видела она сейчас не потолок. Кейт совсем не хотелось наблюдать этот беспомощный трип, но ей просто было некуда идти. Конечно, в городке имелось общежитие, которое местные поселенцы собрали из говна и палок, но туда девушка идти хотела еще меньше. Когда они только пришли в Сэнкчуари, выжившая дала ей выбор из двух практически одинаково паршивых вариантов – либо спишь в сарайчике, но в спальнике и на полу, либо на кровати, но в общежитии. Разумеется Кейт выбрала спальник, ей совсем не улыбалось каждый вечер лицезреть уставшие рожи местных жителей. В ее глазах промелькнула вспышка злобы. – Совсем ебнешся скоро! – почти крикнула она. Выжившая резко перевела взгляд на нее, наклонила голову и вдруг сорвалась с места, подбежала к Кейт и крепко обняла ее. Ирландка вырвалась из ее рук и грубо оттолкнула в сторону. – Ты уже съехала, да? – девушка села на кровать и злобно зыркнула на выжившую. – Скоро мозгов вообще не останется! Кара мило улыбнулась и вернулась на диван. Ее лицо выражало полное блаженство и неземное счастье. «Тем хуже тебе завтра будет», – подумала Кейт и достала из рюкзака психо. Она не ставилась при Каре просто так. Решила, что той необязательно знать о ее зависимости. Но сейчас можно было не волноваться об этом, выжившая пребывала совершенно в иных мирах, и не могла знать, что сейчас делает Кейт. Ирландка сидела, тяжело дышала и крепко сжимала в руке шприц. «Черт, ну ведь можно без этого», – пронеслось у нее в голове. «Нет, нельзя», – голос Кары звучал по-доброму строго. – Что? – Кейт испуганно вскочила и попыталась спрятать шприц, но быстро поняла, что Кара ничего не говорила. – Эй, ты меня слышишь? – девушка решила убедиться в своих догадках. Кара ее не слышала. Не видела и ничего не говорила. Но что это был за голос? Он словно прозвучал у нее прямо над ухом. – Кто здесь? – Кейт обернулась и тут же поняла, что спросила глупость; кто здесь вообще мог быть, кроме них? Кто мог услышать ее мысли, кроме нее самой? «Пошла ты, без тебя разберусь», – подумала ирландка и тут же получила ответ: «нет, не разберешься». «Пошла ты! Пошла ты! Пошла ты!». «Тебе это нужно, Кейт. Не сопротивляйся, просто сделай это», – Кара подошла к ней, осторожно, почти с нежностью, взяла из ее руки психо и аккуратно вколола его девушке: «ты ведь знаешь, что тебе это нужно». Кейт ушла подальше от города прямо к реке. Она упала на колени на разбитую мостовую; ее выворачивало наизнанку, кости с хрустом ломались, а потом срастались обратно и по новой. Девушка сунула два пальца в рот и чуть не выблевала свои кишки. «Дерьмо. Ненавижу тебя», – подумала она. «Еще полюбишь», – ответил голос. От этих слов ирландку неприятно передернуло и вырвало чем-то едким и желтым. «Пошла ты», – подумала она и, еле поднявшись, заковыляла в сторону сарайчика. Она не знала, сколько времени отсутствовала, но Кара уже успела уснуть, скрючившись на диване в неудобной позе. Ну и хорошо, в кои-то веке Кейт сможет поспать на кровати, а не в поганом спальнике. – Пошла ты, – произнесла Кейт, обратившись к спящей девушке; та ей ничего не ответила. Да и голос из головы пропал. Тяжело вздохнув, ирландка завалилась на кровать и провалилась в беспокойные сны без сновидений.