— Ты точно не можешь вспомнить, удалось ли нам сварить зелье в будущем или нет? Точный рецепт бы не помешал, — морщившись от отвращения, сказала Прю, с надеждой глядя на Пайпер, стоящую на стратегической точке, возле раковины, чтобы далеко не бежать, и чье лицо было нежно салатового цвета.
Они пытались придумать побеждающее зелье, используя все доступные им ингредиенты, отчего запах на кухни стоял соответствующий…
смеси морга, помойки, и раздевалки мужской команды по футболу, после интенсивной тренировки.
Прю подташнивало, а что уж говорить о бедняжке Пайпер, которую уже несколько раз вырвало. Она пыталась выгнать свою беременную и чувствительную теперь к запахам сестрицу, но Пайпер была упряма,
ведь вдруг и впрямь что полезное вспомнит?
В общем-то, она вспомнила.
— Свиные ножки, — внезапно просипела Пайпер, зажимая рот и нос полотенцем, чтобы хоть как-то скрыться от аромата и кивнула в сторону вышеупомянутых. — Там точно есть свиные ножки.
А потом не удержалась, и, скривившись еще больше, выдала:
— Кех.
Прю подняла бровь.
— «Кех»? — дразняще повторила она. — Ты можешь убивать демонов и все такое, порой даже оказываясь в слизи с ног до головы, и спокойно это терпишь, но при виде свиных ножек зеленеешь?
— Я беременна, а мой отвращемометр сошел с ума, — припечатала Пайпер, считая это весомым аргументом. — К тому же, я вегетарианка.
— С каких пор? — иронично спросила Прю, точно помня, как та утром завтракала куриными наггетсами, на который мазала арахисовое масло. Мерзость, но Пайпер явно была в восторге и даже постанывала от удовольствия, когда ела.
— Только что стала, — скривившись, ответила Пайпер, маша перед лицом полотенцем, которым зажимала рот еще пару мгновений назад. — И вообще, может сменим тему?
— Хорошо, давай отложим разговор о твоем внезапном решение стать веганом и свиных ножках на потом, — быстро согласилась Прю, и, опиревшись на стол, после того как кинула в варево свиную ножку, выпалила: — Все равно, я уже третий день очень хочу обсудить твою новоявленную способность метать молнии и взрывать вещи.
Пайпер, пожалев, что вообще открыла рот и все же не приняла предложение уйти с кухни, устало застонала и сердито кинула полотенце на стол.
Знала ведь, что надежда на то, что сестры и Лео не заметили того, как она бросила молнию в Бальтазара, была глупой. Как и на то, что Прю забудет о том, что она взорвала вазу, когда демон ярости воздействовал на них.
Но, поняв, что ни Лео — тот то бы точно спросил, почему она начала метать молнии, как Старейшины — ни Фиби — их не способная держать рот на замке и любопытная сверх меры ведьмочка — молчат, успокоилась, думая, что они ничего не заметили, будучи вырубленные демоном.
И как-то забыла про Прю, которая подозрительно молчала все это время и вот расплата.
Та явно не отстанет от нее, пока не получит ответы на свои вопросы, но, опять же, Пайпер была в растерянности, что ей ответить. Черт возьми, она сама-то весьма удивлена молниями, как и знанием, что таковым даром владеют Старейшины! Даром, что был явно не ее, а
ребенка в ее чреве. Пайпер так не хотела об этом думать, но было глупо отрицать, хотя бы себе, горькую правду, что в какой-то момент, Лео все же ее оставит, сам став Старейшиной, которых они сейчас так боялись. Иначе как еще все это объяснить?
Ответ — никак.
Ее дитя владело способностями Старейшин потому, что
его отец, на момент его зачатия, был таковым.
Все.
Точка.
Казалось бы, не легче тогда все это прекратить? Отказаться от Лео, связать силы ребенка, когда он родиться, найти себе другого парня и забыть все это…
…легче, но Пайпер
не хотела этого.
Она любила Лео, он любил ее, и их «неожиданного» ребенка, и… Сейчас ей было этого достаточно, к тому же, как показала практика, никто ей Лео не заменит. Он украл ее сердце с первого взгляда, и вернуть его не было возможным. Хранитель был ее родственной душой и все тут. Да в конце концов, того будущего больше нет! И теперь ее ангел может и не станет одним из этих высокомерных зануд…
— …Пайпер! — вдруг вырвал ее размышлений громкой голос сестры, которая явно звала ее не в первый раз.
Средняя Зачарованная моргнула, а потом поморщилась.
— Хватить махать руками у меня перед глазами, меня и так мутит, — пробурчала Пайпер и легонько хлопнула Прю по рукам, которыми та перед ней размахивала.
— Я просто волнуюсь за тебя, милая, — нахмурившись, сказала Прю, внимательно смотря ей в лицо.
Она теперь так часто делала.
Кажется, Прю все еще чувствовала себя виноватой и теперь почти каждый час спрашивала, как Пайпер себя чувствует, не тошнит, и так далее, будто пыталась компенсировать те первые недели после «События», как стала называть Пайпер слияние со своим будущем «я» и получение своего драчливого наследства, когда она и Фиби делали вид, что ничего не произошло.
Но это было чересчур!
Пайпер хотела, что сестры просто поддержали ее, а не сходили с ума, и носились вокруг, как две курицы-наседки. Господи, она даже могла поклясться, что вчера вечером, проходя мимо комнаты Прю, видела, как та читает книжку «Пособие для акушерок. Рожаем на дому», которую, наверняка, притащила в дом Фиби, если судить по библиотечной печати ее колледжа на обложке.
И хуже того, они стали очень…
нежными, когда говорили с ней.
Будто Пайпер была буйнопомешанная, и от каждого неправильного слова, могла впасть в истерику или просто сломаться. Вероятно, они слишком близко к сердцу приняли ее слова о том, что ее разум разбит, а личность стала нестабильной.
Нет, Пайпер понимала, что ее сознание и впрямь было не в лучшей форме, порой она делала или говорила вещи, сразу неясные даже ей самой, а ее характер стал меняться, порой даже не в лучшую сторону. Так же сны все еще продолжались, ежеминутные дежавю от небольших, до огромных, которые порой заставляли терять связь с реальностью, так же были с ней, а от постоянный размышлений стоит ли говорить сестрам о фактах из будущего, которые она все же помнила — например о том, кто такой Коул, или о Пейдж — но разгласить кои ей вечно что-то мешало, голова болела почти не переставая, но Пайпер не была сумасшедшей!
Ни больше, чем все в этом доме.
— Взрывы мои, но их лучше не демонстрировать, поскольку рано, и Старейшины, технически, еще не «одарили» меня способностью к ним, а молнии, кажется, малыша. Вероятно, я могу иногда направлять его силы, пока мы-единое целое, — наконец резковато ответила Пайпер, видя, что Прю вновь открыла рот, что спросить о ее самочувствие, и быстро, пока та не выпалила новый шквал вопросов, что уже загорелись в ее глазах, добавила: — Не спрашивай. Просто привыкай, что я бессознательно выдаю факты, о которых и сама не помню. Или делаю то, что не могу сразу объяснить. Я это не контролирую. Мой рот просто открывается и из него вылетает не всегда ясный сразу набор предложений и слов, а тело просто рефлекторно делает…
всякое.
Прю прищурилась.
— Например, как твоя настойчивая просьба посетить дантиста, который меня «обрадовал» новостью, что если бы я не посетила его вовремя, то билась головой о стену из-за боли, из-за того, что у меня треснула пульпа и оголился нерв? — подозрительно спросила она и покачала головой. — Я это учту.
И все.
Больше никаких вопросов не последовало.
Ни о будущем, ни о способностях, ни новой «порывистости» Пайпер…
Прю просто вернулась к зелью, затем и Фиби подтянулась, и она про себя хмыкнула, понимая, что от нее и впрямь
отстали. Пайпер даже порадовалась, впервые за эти пару дней, что сестры были так обходительны с ней и не давили, хотя и, наверняка, лопались от любопытства.
Ей бы самой в себе разобраться, а уже потом с вопросами сестричек разбираться.
***
Творить безумства — это не для Пайпер.
По крайней мере, не в тот момент ее жизни, где она на,
технически, пятом месяце беременности. Но повторять всю эпопею погони за Коулом, работать с ищейкой, а потом смотреть, как Фиби неделями мучается из-за того, что соврала об уничтожении своего демонического парня, ей не хотелось совершенно.
Пайпер знала обо всем этом из образов, что ей снились с того момента, как на них напал демон ярости, хотя, опять же, она запомнила немногое, но и этого было для нее достаточно. Она старалась теперь все что ей сниться записывать в блокнот, чтобы не забыть, а потом из этих ментальных «пазлов» собирала нечто внятное, если получалось.
Вот у нее и…
получилось.
«Эти инстинктивные и непонятные порывы сведут меня в могилу!» — сердито подумала Пайпер, и вышла из машины, которую она припарковала на стоянке перед респектабельным многоэтажным домом, что находился неподалеку от мэрии.
Дверь в квартиру Коула вскрывать не пришлось.
Та и так была открыта, и Пайпер спокойно вошла внутрь. Она огляделась, почти сразу приметив капли крови на полу, которых становилось все больше в направлении спальни.
Или она так предполагала.
Обстановка не вызвала в ней привычных «предчувствий», из чего Пайпер сделала вывод, что здесь не бывала не в одном из будущих, или это была, но очень быстро, что даже в «наследственных» воспоминаниях ничего не отложилось.
Если честно, она не понимала зачем здесь и почему уничтожение этого конкретного демона не вызывает в ней восторга.
Почему она вообще волнуется за чертового Коула Тернера! И чувствует глупую вину перед ним.
Он же
демон!
«Полудемон, а на другую половину он человек», — тут же поправило ее подсознание, но ничего более внятного, оно больше не подкинуло, кроме непонятного чувства ответственности за Коула, будто тот был невыносимым кузеном, которого она никогда не хотела, но и бросить в беде не могла.
Тьфу.
Пайпер неторопливо подошла к двери, но к ручке тянуться не торопилась. У нее было ощущение, что хозяин квартиры стоит прямо по ту сторону двери, но получить энергетический шар в грудь просто потому, что напугала раненого демона, ей не очень хотелось.
— Коул, — спокойно начала Пайпер, сцепив пальцы в замок и положив их на низ живота, будто поддерживая его. — Я знаю, что мы не очень знакомы, но я знаю, что ты здесь, и что ты ранен. По сути, мне не следовало приходить, но… Ты дорог Фиби, и думаю, что она тебе тоже дорога…
Она сделала паузу, а потом продолжила:
— Хоть ты и Бальтазар, которого послали нас убить.
Пайпер не была уверена, но ей показалось, что из спальни донесся тихий рваный вздох. А спустя секунду, дверь медленно открылась и перед ней явился голый по пояс краснокожий демон, с неприятной на вид раной на животе, где отсутствовал кусок плоти, и ожогом на груди, края котрого были обуглены, вероятно, от молнии, что она в него запустила.
— А почему бы мне не сделать это сейчас? — прорычал он, и было бы страшно, если бы этот гигант не опирался на дверной косяк, который был единственным, что держало его вертикально.
Пайпер закатила глаза.
— Потому что только я согласна тебе помочь? — ехидно сказала она и деловито прошла к бару, где успела заприметить початую бутылку водки.
Пайпер взяла салфетку, и щедро смочив ее в спирте, при этом морщась от запаха, вернулась к демону, что за ней молча наблюдал. Она без всякого страха подошла к нему, и без предупреждения прижала салфетку к ране, которая уже начала гноиться. Лучше бы перекисью обработать, но…
— Агрх! — издал вопль Бальтазар, а косяк под его когтистой рукой треснул, а потом по его телу прошла рябь и перед ней стоял бледный, полуголый, потный и дрожащий Коул Тернер.
— Хороший демон, но лучше не ори, ты, вроде как, в розыске, — с ухмылкой сказала Пайпер и ткнула его пальцем в волосатую грудь. — А теперь топай в спальню, я нормально обработаю рану, и мы поболтаем.
— О чем? — прошипел Коул, который совершенно не понимал, какого черта одна из сестер Фиби была так с ним мила, и откуда вообще та знала, кто он такой на самом деле.
Пайпер небрежно махнула рукой.
— О, знаешь, всяком. Например, о том, что ты пытался убить меня и моих сестер, а еще я хочу дать тебе стандартную лекцию старшей сестры о том, что, если ты разобьешь Фиби сердце, я тебя уничтожу, — саркастично сказала она и, достав из кармана флакон, полный розовой жидкости, выразительно добавила: — В твоем случае, это будет весьма буквально.
Коул мутным взглядом смотрел на эту странную ведьму, на зелье в ее руках, а потом, как подкошенный, рухнул ей под ноги.
— Вот черт! — простонала Пайпер, смотря на смятую кучу конечностей перед собой и досадливо хлопнула себя по бедрам. — И чего мне дома не сиделось?.. Глупое будущее, глупые предчувствия и глупые демоны. Пфф!
После чего она задрала голову, и громко крикнула:
—
Лео!
Ничего.
Она еще раз его позвала, и еще, пока наконец с боку от нее не раздался тихий перезвон и не замерцали бело-голубые искры.
— Ты где был? — возмутилась Пайпер, но тут же стряхнула с себя нелепое чувство брошенности — всего-то пару секунд не отвечал — и указала пальцем в сторону бессознательного Коула. — Не важно. Помоги его затащить в спальню.
Лео моргнул.
— Это… — непонимающе протянул он, смутно узнавая в мужчине пропавшего парня Фиби, и несколько ревниво добавил: — Пайпер, почему ты здесь?
— Потому что решила завести тайный роман с парнем своей сестры. Одних же запретных отношений было мне мало, — саркастично ответила Пайпер и хлопнула Лео в грудь. — Не задавай глупых вопросов! Лучше помоги. Ты врач в конце концов, а перед тобой раненый. Вперед, мой спаситель! Покажи себя в деле.
Хранитель фыркнул, уже начав привыкать, что его обычно кроткая и милая девушка, стала выпускать коготки и обзавелась весьма острым языком, и подошел к павшему мужчине.
***
— Он
что? — пораженно воскликнул Лео, и с ужасом посмотрел на все еще находящегося в отключке Коула, которого перетащил на кровать.
Или Бальтазара, если быть точнее.
— Пайпер, почему ты его не уничтожила?! — возмущенно спросил Лео, недоверчиво смотря на свою возлюбленную, которая заботливо положила холодный компресс на голову, дрожащего от лихорадки
демона.
Того самого, чтобы послан их убить.
— Потому что Фиби его любит, — спокойно ответила Пайпер. — И, если верить расплывчатому эху воспоминаний другой меня, тот факт, что он демон, не остановит этого чувства. Более того, я думаю, что она даже вышла за него замуж.
Она с любовью посмотрела на Лео и тихо добавила:
— Нам ли судить о запретной любви?..
Лео издал вдох, понимая, к чем та клонит, но все же…
— …он
демон, — слабо возразил он, но уже не надеялся ее переубедить.
Пайпер и раньше была упрямицей, а теперь и подавно. Спорить с ней просто не было смысла. Только распаляться, а ей вредно нервничать.
— Наполовину, а ради Фиби, я предчувствую, он и от этого откажется, приняв жизнь смертного, — твердо вставила Пайпер.
—
Предчувствуешь? — едко сказал Лео, выразительно подняв бровь. — Я думал, это работа Фиби.
Пайпер прищурилась.
— Ты же понял, что я имею виду, — раздраженно сказала она и, не удержавшись, кинула в Хранителя подушку. — А теперь хватить увиливать, и вылечи его.
Лео поймал подушку и нахмурился.
— Я не могу! — возмутился он. — Он же демон.
Лео скривился и поправился:
— Да, да, наполовину, но!..
Тут он наткнулся на шоколадный взор, что печально и просяще смотрел на него с любимого лица девушки, которая нежно обнимала свой округлый животик, где рос
их ребенок, и Лео сдулся.
— Меня лишат за это крыльев, — обреченно простонал он, но все же подошел ближе к кровати и поднял руки, с который тут же полилось золотое свечение.
