Хочу стать чудовищем

На грудь давило что-то тёплое и очень довольное. «Снова этот стариковский кошак», — мысленно вздохнул я и почесал за ухом. Кот зафырчал. Жарко, ужасно жарко, и так пить хочется… Я потёр глаза и открыл. Будто песком засыпало. Опять весь мокрый… Я обнял уже не очень довольного кота и поднялся с постели. Вода, где вода… Но в стакане на столе проросло что-то из саженцев Нира. Он совсем с ума сошёл, целыми днями тренировался, рассаживал, полол, рыхлил — готовился проявить себя перед старейшиной. Я напился прямо из кувшина, пролив немного на кота. Он обиделся и спрыгнул с рук. Посмотрел на скомканную, насквозь мокрую от пота простыню на своей постели, на аккуратно, без единой складочки заправленную кровать Нира, и нехотя прикрыл покрывалом и свою тоже. «Лучше застелить, чем старик потом нудеть будет». И я выбрался в сад. В саду было скучно, как и всегда. Но Нир пыхтел над своими травками, даже книжки листал о них. — Как ты можешь сидеть здесь целый день? Неужели так хочешь стать покровителем жрачки? — я зевнул и потеребил листок. Лазурные бабочки вспорхнули и закружились вокруг. — Интересно же. Вот сейчас смотри, выучу заклинание, грядку зачарую, чтобы вкуснее росло. Потом попробую и сравню. — Не получается? — Пока нет, — Нир покачал головой и попробовал сплести тягучие изумрудные потоки снова. Но они не легли в форму заклинания и рассыпались искрами. — Дай попробую. Я забрал Учение Эрва, сложил поток за потоком. Заклинание сплелось с первого раза. От брата повеяло завистью и предвкушением одновременно. Грядка вспыхнула изумрудным, Нир жадно посмотрел на неё. Новая мелкоягода, ждал. Я удовлетворённо улыбнулся. Но листья вдруг заострились, мелкоягода зашевелилась и тяпнула Нира за палец. — Эй, ты что наделал?! — Нир округлил глаза, глядя, как мелкоягода плотоядно смакует капли крови с пальца. — Это же тот самый редкий сорт, папа только вчера принёс! Я запереживал. Понятия не имел, почему так произошло, отчего мелкоягода вдруг так изменилась, но был уверен, что не ошибся. — Я просто применил заклинание, как в книге. Что-то пошло не так, давай старика позовём. — Влетит, что без присмотра практиковали… — Да ладно, мне и так вечно достаётся, — пожал плечами я. — Жалко твои ягоды, ты их так ждал. Поднялся и нехотя побрёл в дом. Но в груди вдруг ожгло, пошатнулся. Слабость разлилась по телу, ощутил, как земля поплыла из-под ног, а Нир подхватил, не давая упасть. — Да ты пылаешь! Зачем колдовал, если плохо? — запричитал Нир, душа беспокойством. — Нормально было… — С одного заклинания такая отдача? — удивился Нир. — Ладно, полежи. Я послушно лёг под яблонькой. Нир вымочил в роднике полотенце, завернул внутрь морозный корень и опустил на лоб. Так холодно, что мозги свело. — Сейчас папу позову, — донёсся будто сквозь подушку голос Нира. В груди жгло, будто оболочка у Источника пропала совсем. Я задыхался. Так плохо, так больно, так… Рядом засуетился старик, одежду стащили, стали растирать ледяным. Я орал и вырывался. Холодно! Плохо! Жжётся! — Тихо-тихо, — шептал Нир, успокаивая своими тягучими эмоциями. Такой ровный, даже когда переживает, так можно? Старик понёс в дом. Даже не ругался. Уложил в кровать, что-то дал выпить, положил компресс на лоб. Беспокоился. Даже про вечную кислую вину забыл. Перед глазами начало проясняться. Я взял старика за руку и виновато пробормотал: — Прости. Старик удивился, неожиданно обнял. — Главное, что ты цел. Совместимость у тебя с Эрвом плохая, видимо. — Я Ниру новую мелкоягоду сгубил, — пробормотал я. — Купим новую, просто придётся подождать, — старик погладил по спине. Его рука была очень холодной и тряслась. — У Нира не так, — неожиданно обратил внимание я. — Что? — Руки после морозного корня не краснеют и не трясутся. — А-а! — рассмеялся он, потеплел. — Наверное, у нас снежные эльфы в роду были. Я сгораю и легко перегреваюсь, а вот холод переношу не очень хорошо, потому сомневался раньше. Но когда вижу, как Нир в ледяном роднике умывается, понимаю, что точно были — кто ещё так может? Я прижался к нему крепче. — А у меня только элькрины и девы, — прошептал я. — В Ни много крови смешано, — успокоил он. — Поэтому её чистили, да? — Чистили? — Отец сказал, что у Нелари грязная кровь, пришлось долго вычищать. Кормил её кровью кучу лет, а Источник никак не созревал, — припомнил я. Старик замер и забеспокоился. У него противно заныло в груди, вокруг разлилось кислым облаком чувство вины. Я приложил ладонь к груди и сжался. Стёклышко! Но сосредоточиться получалось плохо, и стёклышко никак не помогало. — В том, что в твоей матери или в ком-то ещё смешана кровь разных народов, нет ничего плохого. — Талант к магии разный только, — тихо ответил я. — Да. Но талант состоит не столько из чистоты крови, сколько из труда. Видишь, я вообще не совместим с Коном, но ведь стал Главой. Да и в общине Эрва был старшим адептом, хотя наполовину эльф. — Нир днями тренируется, чтобы применить простое заклинание, а я просто могу и всё. Старик кивнул. — Ты одарён, Эйр. — Потому что кровь чистая. Он погрустнел. Вспомнил о Нелари, наверное. Может, расспросить? — Вы любили друг друга, да? — Да. Я хочу ей помочь, но пока ничего не получается. — Чем ты можешь ей помочь? Отец очень сильный. Лучше держись от Нелари подальше, а то она вспоминала тебя, и отец злился. Он когда злится… — я зажмурился, прерывисто вздохнул, вспоминая боль, страх, безысходность, апатию — всё, что ощущал от призраков в лаборатории отца и испытывал сам. — Что он тебе рассказал? — Что Нелари плохо себя вела и теперь, вместо того, чтобы благодарить его и заботиться обо мне, уснула. Говорит, изменяла она. Ему так противно думать об этом. — Но она не изменяла, — удивился Критир. — Очень… запуганная была. Даже прикасаться избегала и смотрела только украдкой. Я обнял крепче, пряча слёзы. — Он очень страшный. Ему нравится смотреть, как мучатся другие, он их, он… — я всхлипнул. — А я все чувствую, понимаешь? Больно так, и если разочаровать отца, то может стать хуже. И я… И я… Старик погладил по спине. — Не ходи к нему. Я выращу тебя как своего, я обещал Неле. Я вздохнул и затих. — Вы с Ниром очень глупые. Если я не пойду, отец разочаруется и будет злиться. А если он будет злиться, он будет принуждать. А это… Ай, ладно. Нелари тоже непонятливая была. Она ходила к тебе, отец злился, изрезал её всю, а она всё равно нет-нет да подумывала лишнее. Ей не стоило с огнём играть, но она глупенькая, не думала совсем. От старика понесло чувством вины сильнее. — Эйр… — Не душни, старик. Просто не лезь к Ловам. И к Нелари особенно. Ей будет лучше без тебя. — Я лекарство для души ищу. То, чем мы Ни поили, давало только временный эффект, и больше вредило, чем помогало. А ведь Нела то же самое принимает от травм, у неё тоже ничего не заживает до конца. Только кажется, что целая. Лекарство пригодится, даже когда меня не станет. А вот как ей способность колдовать вернуть, пока не знаю. Это плата, я понял, как с силой Ловов, такое не возвращают. — Она не может колдовать? — удивился я. — Да. Энергетические каналы повредило. А когда последние разы видел, от аватара будто дымка шла, и она приходила реже. Что-то ещё испортил он ей, но что — не знаю. — Если аватаром не может пользоваться, значит, духовных сил мало. Наверное, Источник повредила, и спит тоже поэтому, — задумался я. — А ты тоже можешь пользоваться аватаром? Я рассмеялся. — Нет, ещё живой же. Все духовные приёмы можно применить, только когда связь с телом разорвана. Они его заменяют. Старик вдруг прижал крепче, стиснул до боли. — Да умерла и умерла. Для Лова не конец же, — утешил я. — Она хотела жить, Эйр. Совсем юная была, а я… — Да нашел бы отец кому поручить. И без тебя убили бы, а тебе из вредности дал. Любит он других мучить. — Да, но все равно… Теперь я гладил его по спине и чувствовал себя очень глупо. Старик такой взрослый, а простых вещей не понимал. Что с него взять? И всё-таки было приятно, что он открылся. Что он беспокоился за меня, хоть я и чужой. Не только потому что так положено. Искренне. Бестолковый старик, но хороший. Добрый.