Вернись навсегда

Ей казалось, что в лицо плеснули холодной водой. Она не могла пошевелиться, пока мокрый ком у ее ног дрожал и трясся. Гермиона лишь беспомощно смотрела, когда он попытался подняться на руки, но не смог и упал обратно. Со спокойствием, которому противоречили только ее широко раскрытые глаза и трясущиеся руки, Гермиона закрыла входную дверь. Сириус Блэк был в ее доме. Его доме. Сириус вернулся из Арки. Он был жив. Дыхание Гермионы стало прерывистым, а грудь сдавило, словно кто-то сел на нее сверху. Человек, похожий на Сириуса Блэка. Сириус Блэк, лежащий лицом вниз на полу и бьющийся в конвульсиях. Срань Господня! Гермиона немедленно упала на колени и перевернула его. Его глаза были открыты, но, похоже, ничего не видели. Он тупо смотрел мимо ее лица, пока его тело содрогалось от дрожи. Она притянула его к себе на колени, гадая, что, черт возьми, она должна сейчас делать. — Сириус… о, боги, Сириус, ты меня слышишь? Ни ответа, ни проблеска узнавания. Гермиона нежно положила руку ему на лицо, которое выглядело точно так же, как в тот день, когда он упал в Арку. Даже его одежда была такой же, без каких-либо признаков возраста или неправильного использования. Казалось, с момента его исчезновения не прошло и дня. Похоже, он не подвергался какой-либо физической опасности, только находился в шоке. Как он вернулся домой из-за Завесы, было для нее загадкой. Она провела пальцами по его волосам, обдумывая, что ей делать дальше. Очевидно, она должна была вызвать Гарри, но сначала ей хотелось убедиться, что с Сириусом все в порядке. Она держала его лицо обеими руками, боясь ощутить мертвенный холод под своими пальцами. — Сириус… мне очень жаль. Я не знаю, что мне делать! — с отчаяньем проговорила Гермиона. Она ненавидела признавать свое невежество или беспомощность. Ее руки на его лице, казалось, помогли. Он закрыл свои пустые глаза, слегка расслабляясь рядом с ней, только время от времени дергался, пока она продолжала ласкать и успокаивать его. Она знала, что должна согреть его. С его одежды капала ледяная вода, и она поняла что на улице, должно быть, идет дождь. Она выскользнула из-под него, прикидывая, как бы ей затащить его в ванну. Осторожно положила его на пол, решив, что сначала наполнит ванну. Неуверенно глядя на него, она понадеялась, что за эти секунды с ним ничего не случится. Она побежала в ванную на первом этаже и начала наполнять ее. Послышался тихий стон, исходящий от Сириуса, но к тому времени, когда она вернулась к нему, стон превратился в мучительный крик. Мужчина снова пытался встать, но упал после бесплодной попытки. Громкие крики прекратились, как только она снова прикоснулась к нему. — Я наполнила ванну для тебя, хорошо? Нам просто нужно…привести тебя туда. Я собираюсь использовать заклинание, и мы в мгновение ока уложим тебя в ванну, хорошо? Она подождала ответа, но так и не получила его. Мысленно благодаря Снейпа за то, что он счел нужным снять ограничения с ее палочки, она произнесла Мобиликорпус и направила на Блэка свою палочку. Он слишком быстро поднялся с пола, и Гермионе пришлось перенастроить свою магию, чтобы он стабилизировался. Дрожа от усилий и стараясь не причинить ему вред, она наконец затащила его в ванную без каких-либо протестов с его стороны. Оказавшись там, она поставила его на ноги и прижала к стене, думая, что, если ничего другого не получится, она может хотя бы поддержать его, если он будет хотя бы держаться на ногах. Он смог встать с ее помощью, но продолжал безжизненно и слепо смотреть на нее. Она быстро расстегнула и сняла его рубашку. Его тело совершало нужные ей движения, но без малейшей инициативы. Руки оставались в том же положении, в котором она их оставляла, пока она не отодвинула их назад, чтобы раздеть его сверху. Ее рука заколебалась над ширинкой джинс, и она мысленно встряхнула себя за ребячество. Тем не менее, она отвела глаза, стягивая с него штаны, оставив на нем только узкие черные боксеры, после чего левитировала его прямо в ванну. Он слегка дернулся от разницы температур, но медленно расслабился, закрыв глаза. Гермиона села рядом с ним у ванны, не желая ни на секунду отводить взгляд, следя за тем, чтобы он не ушел под воду. Она дважды добавляла еще горячей воды и даже вымыла ему волосы, зная, как он гордится своей гривой. Пока он отдыхал в ванне, Гермиона наконец позволила эмоциям захлестнуть ее. Он вернулся! Он действительно вернулся, по-настоящему, живой. В конце концов, она не потерпела неудачу, все было отлично. Из ее горла вырвалось рыдание, и этот громкий звук, казалось, испугал Сириуса, потому что он нахмурился, хотя она думала, что он спит. Она попыталась приглушить звуки, но не смогла сдержать вырывавшиеся из нее душераздирающие всхлипы. Гарри будет так рад его видеть. Я вернула ему его семью. Все будет хорошо… Слезы Гермионы превратились в смех, и ее плечи задрожали, когда до нее дошел масштаб случившегося. В своем веселье она не заметила, что хмурый взгляд Сириуса пропал. Он выглядел таким умиротворенным, что ей не хотелось вытаскивать его из ванны, но пора было уложить его в постель, чтобы связаться с Гарри. Она начала механически вытирать его большим полотенцем, оставив на потом его мокрые боксеры. Его волосам требовалось время, чтобы высохнуть, и она инстинктивно чувствовала, что ему не понравится заклинание для их сушки. — Хорошо, Сириус. Ты весь теплый и чистый. Теперь я собираюсь использовать заклинание, чтобы вытащить тебя из ванны, а затем я одену тебя и уложу в твою кровать. А когда проснешься, ты увидишь Гарри. Гермиона была взволнована, увидев короткую вспышку эмоций в пустом взгляде Сириуса при упоминании Гарри. Она вытащила его из ванной и направилась к его старой комнате, прежде чем вспомнила, что полностью разрушила ее в нехарактерном для нее буйстве. Пришлось поворачивать к своей, единственной, на данный момент, меблированной комнате. Оказавшись там, она нашла пару черных пижамных штанов и старую футболку Рона, сохраненную по сентиментальным соображениям. Она надела на него футболку, подняв его руки, которые оставались в воздухе, пока она снова не опустила их. «Хорошо, теперь штаны», — сказала она себе. Гермиона не могла остановить румянец, заливший ее щеки, не желая признавать, что ее заинтересовало тело крестного отца ее лучшего друга. После всего, через что они прошли вместе, Гермиона не могла дотрагиваться до него отстраненно. Мысленно встряхнувшись, она засунула пальцы за пояс его боксеров и начала тянуть. Тем не менее, след черных волос на его нижней части живота, ведущей к шортам, был слишком заметным, и Гермиона отдернула руки, словно обожглась. Засмеявшись над своей неуверенностью, она уставилась на него. Он смотрел в ответ, не двигаясь. Хорошенько подумав и внутренне ругая себя за свою глупость, Гермиона наложила на трусы осушающие чары. Она чуть не заплакала из-за своей неспособности быть непредвзятой и поспешно нарядила его в черные пижамные штаны. Она подвела его к кровати, откинула одеяло и помогла устроиться. Она плотнее натянула на мужчину одеяло, высвобождая его руки из-под него, поскольку сама ненавидела, когда ее руки оказывались в ловушке. Его глаза почти сразу закрылись, дыхание стало ровным. С губ сорвался легкий храп, и Гермиона нежно погладила его по волосам. Она наклонилась, чтобы поцеловать его в щеку, но остановилась на полпути и вместо этого неловко провела по ней рукой. — Добро пожаловать домой, Сириус Блэк. Она вышла из комнаты и не увидела, как одна рука нерешительно поднялась с кровати, чтобы дотянуться до нее, прежде чем снова упасть на простыни. Выйдя из комнаты, Гермиона тяжело оперлась на стену. Его присутствие производило на нее странное воздействие. Ее тело казалось горячим, зудящим, неудобным, но каким-то образом разум наоборот — успокоился. И теперь, направляясь к камину, чтобы позвать Гарри, она чувствовала, что должна быть там, с Сириусом. Она чувствовала себя совсем неправильно вдали от него. «Скорее всего, мне не хватает медсестринских инстинктов», — сказала она себе, потянувшись за порохом. Усталое лицо Гарри появилось в ее камине, и она попросила его переместиться на Гриммо. Он любезно напомнил ей о времени и о том факте, что у них обоих начинается работа всего через несколько часов, но она настояла, и несколько мгновений спустя Гарри вошел в ее гостиную, сварливо отряхивая пепел. — Ты в порядке? — включил он свои аврорские инстинкты, когда увидел странное выражение ее лица. — Да, конечно. Гарри, я… тебе нужно это увидеть, — сказала она, уверенная, что если расскажет ему все как есть, это приведет только к тому, что он будет яростно все отрицать и тратить время впустую. Он искоса взглянул на нее, задаваясь вопросом, действительно ли она в себе. — Тогда ладно. Показывай, что хотела. Она взяла его за руку и повела в свою спальню. Он остановился перед открытой дверью, упираясь каблуками в пол. — Эй, Гермиона! Что именно тебе нужно показать мне в своей спальне? — О, ради Мерлина, Гарри Джеймс Поттер! Ты думаешь, я тебя соблазняю или что-то в этом роде? — недоверчиво спросила она. Он нервно рассмеялся и сказал: — Конечно, нет, прости. Знаешь, уже поздно и мозги совсем набекрень, — пробормотал он в качестве оправдания. Она крепче сжала его руку, втаскивая в комнату. — Просто проходи, хорошо? Он последовал за ней. Его взгляд внимательно обшарил комнату, пока не упал на кровать, после чего он прищурил глаза и сделал шаг ближе. Его рука взлетела к губам, сдерживая крик. — Это что… это что…? — Да, Гарри. Это Сириус. Он вернулся сегодня вечером, я не знаю как, но он здесь, и он жив. — О боже… святой… Сириус… Гарри не мог сдержать слез. Он никогда не переставал скорбеть по Сириусу, чувствуя, что его лишили его единственной семьи. И вот теперь он был здесь и выглядел так, будто не прошло и дня, крепко спал в постели Гермионы, как будто это была самая естественная вещь в мире. Гарри повернулся к Гермионе, обнял ее и, не стыдясь, заплакал в ее волосы. — Спасибо, спасибо, — пробормотал он, ни на секунду не отрывая глаз от Сириуса. Гермиона тоже плакала, желая, чтобы Сириус проснулся и поучаствовал в этом воссоединении. — Гарри, я не знаю, когда он проснется и будет ли он таким же, каким был. Пожалуйста, приготовься к любым неприятностям. Хотя он отреагировал так, будто услышал твое имя. — Что ты имеешь в виду? Он еще не проснулся? Как он сюда попал? Гермиона попыталась отвести Гарри в гостиную, чтобы поговорить, но он не отходил от Сириуса. Они сели на кровать, Гермиона подвинулась ближе к подушкам, рассеянно убирая волосы с лица спящего мужчины, затем взяла его руку в свою, поглаживая большим пальцем тыльную сторону его ладони. Сириус вздохнул и слегка пошевелился. Глаза Гарри тут же загорелись, но его крестный, как оказалось, все еще крепко спал. Сидя на кровати, оба держали за руки Сириуса, как будто он мог ускользнуть в любую секунду. Двое друзей говорили о его драматическом прибытии, последующем купании, и о том, как он не отреагировал на ее голос или слова, кроме имени Гарри, но, казалось, при этом был в полном здравии. Она не упомянула о жутком крике, думая, что Гарри не нужно знать, так как это случилось все лишь раз и больше не повторилось. Гермиона принесла в свою комнату раскладушку для Гарри, которому и в голову не пришло бы оставить своего крестного одного, а сама легла на диван в гостиной. Ее глаза горели, когда она благодарила богов за чудесное возвращение Сириуса. Она никогда не видела Гарри таким счастливым, таким взволнованным. Если кто и заслуживал этого, так это Гарри. Сделав мысленную заметку отправить Снейпу утром сову, чтобы сообщить новости и, возможно, немного позлорадствовать, Гермиона позволила сну завладеть ею, думая только о темноволосом мужчине на ее подушке. Сон был таким же, что и другие в последнее время: темнота, тишина и почти непреодолимое чувство дурного предчувствия. Но это был первый раз, когда она не лежала на каменной плите, привязанная веревками или прижатая тяжестью. Казалось, она могла свободно двигаться. Настойчивый шепот вокруг нее становился все громче, но, к счастью, больше не был таким же оглушительным как в других ее снах. Сильное разрывающее ощущение внутри дало о себе знать. Она ахнула в агонии и обхватила себя руками, осознавая, что место, с которого начался разрыв, было не в груди, а в душе, но от этого боль не становилась меньше. Низкий, пронзительный крик окружил ее и достиг небывалой громкости прежде, чем она поняла, что он исходит от нее. Она чувствовала себя такой одинокой, такой испуганной… Чего-то не хватало… она была раздроблена. Гермиона откинула голову назад и снова закричала. Она вздрогнула и проснулась. Тело покрылось капельками пота. Судя по окружающей ее темноте, она могла сказать, что все еще была середина ночи, хотя она и чувствовала себя совершенно бодрой. Гермиона провела несколько мгновений, размышляя о том, чтобы попытаться снова заснуть на час или около того, прежде чем ей придется вставать на работу. Потом она поняла, что не может оставить Сириуса здесь одного! «Может быть, Гарри мог бы остаться с ним», — размышляла она. Как бы ей не хотелось прогулять работу и остаться здесь на случай, если что-то случится, она знала, что не может себе этого позволить. Она встала, зная, что теперь ей ни за что не уснуть, потому что в голове поселились мысли о Сириусе и о том времени, когда он поправится. Она налила себе стакан воды и понесла его в спальню. Подойдя к кровати, бесшумно опустилась на колени и посмотрела на ее обитателя. Сириус шевелился ночью и сейчас лежал на боку, прижимая подушку к животу. Он казался таким молодым, таким умиротворенным. После того, как он сбежал из Азкабана, а впоследствии был заперт в своем доме, он выглядел так, словно смерть уже раскрыла перед них свои объятья — волосы его не блестели, а взгляд был затравленным, как у волка на цепи. Но чем дольше он был свободен, тем больше возвращался к своему прежнему облику, пока не стал почти таким же подтянутым и красивым, каким был в юности. Но даже сейчас, хотя физически он был в порядке, у него был такой вид, словно он видел много ужасов на своем жизненном пути и Гермиона чувствовала, что никогда не сможет понять глубину ущерба, причиненного тюрьмой. Она не смогла удержаться, чтобы не обхватить его теплую щеку ладонью и не погладить по лицу, провести большим пальцем по его брови и с нежностью откинуть волосы с его плеча. Она уже собиралась отвернуться, когда его губы приоткрылись, и она услышала тихий стон. Она ахнула, зная, что он это ответ на ее прикосновения. Она быстро вернула руку ему на щеку, и его глаза тут же открылись. Вместо того, чтобы смотреть на нее расфокусированным взглядом, как до этого, Сириус посмотрел прямо в карие глаза Гермионы. Она нерешительно улыбнулась, молча призывая его что-нибудь сказать, но он только не моргая смотрел на нее. Вспышка боли осветила его черты, заставив крепко зажмуриться. Однако она не убрала руку, и вскоре его дыхание стало ровным, и она поняла, что он снова спит.