Вернись навсегда

Следующий день, день «прогулки», нервировал Гермиону намного больше, чем Сириуса или Гарри. Последние двое готовы были прыгать от нетерпения с тех пор, как появился Гарри. Она была безумно счастлива, что у нее остается всего несколько минут до того, как она сможет уйти на работу — в противном случае она сомневалась, что смогла бы справиться с ними, пока они были так взволнованы. К тому же Сириус оказался настоящим провокатором — он следовал за ней повсюду и приставал к ней, спрашивая, что она будет делать и чувствовать, когда начнут поступать предложения от заинтересованных в нем ведьм, теперь, когда он оправдан (посмертно конечно, что приводило к интересной ситуации), жив и более красив, чем когда-либо. По его словам. Она, конечно, сказала ему, что любые ведьмы, имеющие на него виды, должны будут сначала пройти через нее. Их отношения, возможно, и не идеальны, но они все же вместе, и она никогда не согласилась бы ни на что меньшее, чем полная моногамия. Он весело рассмеялся, пробормотав что-то о том, что она делает из него честного человека. В тот момент она отключилась от происходящего, упаковала свой обед и практически запрыгнула в камин. Оказавшись за своим столом, она принялась за работу без обычного своего энтузиазма. Она вспомнила каким удивительно встревоженным был Сириус, когда разоблачал их отношения перед Уизли. В обычной ситуации она была бы всеми руками за тактичность и медленный подход в данном вопросе. Она чувствовала себя очень незащищенной, но при этом не могла отрицать наличие той части себя, которая была в восторге от того, что на нее так публично претендовали. Сириус ведь, несомненно, хочет ее, раз он был готов предать их отношения огласке? А потом он сказал ей, что собирается последовать собственному совету и прогуляться по Диагон-аллее. Она могла только представить, с каким потрясением он столкнется, и надеялась, что они с Гарри оба готовы к этому. Она боялась, что кто-нибудь может подумать, что он какой-то двойник, и заколдует его, прежде чем начать задавать вопросы, но Гарри убедил ее, что на всякий случай наложит мощное заклинание на ее любовника и на себя. Они даже записались на интервью в «Ежедневный пророк», хотя она серьезно сомневалась в разумности этой идеи. Но выбор был лишь в том, чтобы либо дать журналистам неверно истолковать ответы на их вопросы, либо позволить им придумать свои собственные. Хотелось надеяться, что дать основу из относительной правды лучше, чем позволить написать статью, содержащую не более чем свидетельства из вторых рук и дикие предположения. В любом случае, волшебный мир будет в шоке, и многие люди не примут объяснение Сириуса о том, что «Это просто произошло. Я ничего не знаю». Она понимала, что если бы что-нибудь подобное было напечатано о ком-то другом, ей было бы важно знать подробности, и она очень беспокоилась, что какой-нибудь бесстрашный репортер каким-то образом узнает, что именно она сделала. Но она бы сделала это снова. Даже если это означало отправиться в Азкабан. Она никогда бы не смогла простить себя, если бы хотя бы не попыталась вернуть его. Было практически обеденное время, когда она услышала, как ее коллеги говорят о Сириусе. Она попыталась прислушаться к их разговорам, впервые за долгое время решив присоединиться к ним в комнате отдыха. — Ты слышала, Гермс? Сириус Блэк — жив! — сказала Меган, девушка из ее команды. Она осторожно кивнула, сказав: — Да, я только что подслушала, как кто-то об этом говорил, — она непринужденно налила себе чашку кофе, сидя за одним из столов для сотрудников. — Ну, мне интересно, был ли он на самом деле мертв с самого начала! В конце концов, никто никогда не возвращался из Арки, — сказала Джессика, секретарша в приемной и обычно их самая просвещенная в вопросе сплетен коллега. — Но знаем ли мы наверняка, прошел ли он вообще через Завесу? Я никогда не слышала убедительных доказательств того, что это возможно, — снова заговорила Меган, чей голос зазвучал все более и более возбужденно. — Вполне возможно, он просто притворялся мертвым, пока его имя не было очищено, — заметил Робби из бухгалтерии. — Его имя было очищено более года назад, Робби, — сообщила ему Гермиона прежде, чем успела прикусить себе язык. — Да, ты ведь лучшая подруга Гарри Поттера! Ты должна знать все подробности! Давай, Гермс! Выкладывай! — она не знала, кто это сказал, потому что закрыла глаза перед неизбежным. — Все, что я знаю, это то, что Сириус действительно исчез, мертв он был при этом или нет. Но теперь он вернулся, живой и здоровый. Ее слова вызвали шквал сплетен, и в ее адрес посыпалось еще больше вопросов, но она притворилась, что увидела сову за своим столом, и улизнула. Избежать этого было невозможно — людям была необходима пища для обсуждений. В одной только столовой было три безумные теории (или не такие уж безумные, учитывая то, что произошло на самом деле) — кто мог знать, о чем думал остальной Волшебный мир? Если Сириус думал, что люди примут его урезанную версию произошедшего без вопросов, то его ждал большой сюрприз. Гермиона услышала пару сообщений по радио о печально известном беглеце из Азкабана Сириусе Блэке, но ничего такого, что хотя бы отдаленно походило бы на правду. Черт возьми, даже она не понимала всего, что произошло, а Сириус знал даже меньше, чем она! «Незнание очень расстраивает», — решила она, протыкая пером пергамент. Гермиона старалась не вспоминать разницу между этим днем и совсем недавним временем, когда невозможность вернуться домой к этому моменту и прикоснуться к Сириусу делало ее неспособной к какому-либо связному мышлению. Теперь она почувствовала едва заметную тоску, но то, что она действительно чувствовала, можно было бы отнести к ее чувствам к нему, а не к ограничениям связи. Своей рациональной половиной Гермиона хотела сохранить статус-кво, притворяясь, что ничего не случилось, но такое поведение никогда не было ее сильной стороной. Обычно она была честна до крайности, а когда не была честна, люди почти всегда могли увидеть ее ложь насквозь. Все ее новые чувства, ее страхи, ее надежды — все сводилось к вопросу: действительно ли Сириус хочет ее? Захотел бы он ее, если бы не был привязан к ней? В том же духе, если бы кто-то другой вернул его из-за Завесы, привязалась бы она к нему так же, как сейчас? Кто мог сказать, что ее собственные чувства были правдой? Она не хотела снова ощутить на себе узы, особенно такие, как раньше. Но ее разум твердил ей, что она никогда не будет по-настоящему счастлива, если не будет знать, реальны ли ее чувства или выдуманы. Гермиона умоляла свой мозг успокоиться и дать ей несколько недель счастья, прежде чем вовлечься во все это и заставить ее сомневаться в себе. Ибо, несомненно, прямо сейчас она была счастлива, по крайней мере, в сексуальной стороне жизни. Секс оказался совсем не таким, как она себе представляла. Когда она была младше, она думала, что это будет сплошная романтика и сладкие слова. Когда она немного подросла и начала замечать пары вокруг себя, она поняла, что секс — это одновременно грязно, сложно и забавно. Секс был шуткой. Но теперь это было какое-то странное, сложное переплетение этих двух факторов. Секс может быть сладким, мягким, жестким, громким, сбивающим с толку, завораживающим, неловким и всем сразу. И он был хорош. Она обнаружила, что хочет этого все время, что бесконечно ее удивляло. Может быть, так произошло, потому что это было так ново, а после того, как новизна пройдет, ее либидо наверняка успокоится. Но что, если и Сириусом этого не случится? В конце концов, он занимался сексом дольше, чем она жила… Для Гермионы было почти невозможно сосредоточиться на своей работе. К счастью, в офисе царила такая суматоха, что ей это и было не нужно. Никто сегодня не выполнял свою работу, так что она вовсе никого и не подводила, когда в конце дня вернулась домой с не совсем закончив проект. Когда Гермиона проходила через дверь на площади Гриммо, ее накрыло шквалом множества знакомых голосов. Очень громких и возбужденных. Она сняла пальто и повесила его на вешалку, прислушиваясь к голосу Сириуса, который с любовью описывал изумление на лице некой Риты Скитер, когда Гарри попросил, нет, потребовал другого репортера для их интервью. Гермиона вошла в гостиную, где Гарри, Джинни, Рон и мистер и миссис Уизли сидели, пристально глядя на главного оратора, Сириуса Блэка, который стоял к ней спиной. Она криво улыбнулась его слушателям и увидела, как Гарри повернул голову в ее сторону, отводя взгляд от своего крестного отца. Сириус развернулся так быстро, что Гермионе пришлось сделать шаг назад. Он в мгновение ока оказался рядом с ней, поднял и закружил по кругу, пытаясь поцеловать. Поцелуй был беспорядочным и неловким, и Гермиона рассмеялась, прежде чем попросить, чтобы ее опустили. — Никогда! — заявил он. Его глаза сияли и сверкали так, как, она была уверена, никогда раньше. Мужчина был почти вне себя от возбуждения. — Я так понимаю, у тебя был хороший день? Лучший розыгрыш, да? О, я мертв. Хотя нет, это не так! — фыркнула Гермиона, хихикая над широкой лукавой ухмылкой на его лице. — Совершенно не понимаю, Гермиона, как ты могла догадать об этом! Хотя ничто так не заводит меня так же, как разрушение ожиданий общества! — сказал он, смеясь, прежде чем понизить голос, и, чтобы слышала только она, добавить: — Ну, почти ничего. — Он подмигнул ей в типичной для Сириуса манере и снова поцеловал, прежде чем практически швырнуть в кресло и сесть ей на колени. Он был слишком тяжелым для, но не сдвинулся с места. — Сириус, давай же! Ты меня раздавишь! Все в комнате улыбались и смеялись, и еще больше развеселились, когда Сириус ответил: — Ты называла меня толстым? Ты же знаешь, какой я чувствительный! Гермиона только застонала и смирилась с тем, что ее раздавят. К счастью, большая часть его веса приходилась на руки, лежащие по бокам стула. — Как прошла работа, Гермиона? — любезно осведомилась Молли. Она чересчур внимательно разглядывала Гермиону, но девушка не могла понять почему. — Долго и непродуктивно. Все были увлечены увлекательным обсуждением одного нашего гиперактивного, ищущего внимания друга. Гарри засмеялся и съязвил: — И ничто так не расстраивает Гермиону, как непродуктивный рабочий день! Где твой портфель? Я думал, что у тебя уже руки чешутся приступить к неоконченным делам. — На самом деле, — чопорно сказала Гермиона, — я решила не приносить сегодня домой свою незаконченную работу. Последовал хор преувеличенных вздохов, и она улыбнулась, закатила глаза и сказала: — Да, да, смейтесь. — Держу пари, я знаю почему! — заявил Сириус. Он встал и быстро поднял Гермиону на ноги, уселся в кресло и посадил ее обратно к себе на колени. Она неуклюже растянулась, прежде чем он притянул ее спиной к своей груди. — И почему, Сириус? — спросили Гарри и Джинни практически хором. — Потому что она предпочла провести время со своим любовником, конечно! Гарри и Джинни рассмеялись, Артур сдержанно хихикнул, но Рон и Молли оба промолчали. Рон выглядел немного расстроенно, и Гермиона вспомнила, как Джинни сказала ей, когда впервые узнала о Гермионе и Сириусе — что Рон все еще тосковал по ней несмотря на то, что был женат на Лаванде. Гермиона на мгновение задумалась об этом, осознав, что уже целую вечность ничего не слышала об этой девушке. Возможно, она была так поглощена своими личными драмами, но даже Гарри не упоминал о ней. Гермиона надеялась, что не окажется, что она настолько ужасный друг для Рона, который даже не знает, все ли еще они вместе. Их свадьба была тихой и поспешной, и Лаванда никогда по-настоящему не вписывалась в компанию. — Или, может быть, я просто хотела провести вечер в одиночестве? — сказала Гермиона, улыбаясь. Он выглядел так, словно действительно тщательно обдумывал ее ответ. — Нет. Почти уверен, что я прав. Она рассмеялась, не выдержав давление его обаяния и наклонилась для быстрого поцелуя, но, как и все ее быстрые поцелуи, Сириус так же быстро превратил его в долгий. Его язык только коснулся ее нижней губы, когда она прошептала: — Я тоже думаю, что ты прав. — Ладно, все на выход! — объявил Сириус, властно хлопнув в ладоши. И снова все засмеялись, но все равно начали вставать. Рон выглядел особенно расстроенным. — Сириус! — возмутилась она, легонько хлопнув его по руке. — Что? — невинно спросил он. — Все в порядке, дорогая. В любом случае нам лучше вернуться домой. Ужин сам по себе не приготовится, ты же знаешь! — сказала Молли с мягкой улыбкой на лице. — Нам тоже пора идти. Я прогулял работу ради тебя сегодня, Сириус, и теперь мне нужно наверстать упущенное. Гермиона слезла с колен Сириуса, чтобы попрощаться со всеми, и Сириус поднялся, чтобы обнять Гарри. — Я знаю, Гарри, — сказал он. — И я так благодарен. Я бы не справился без тебя… И спасибо тебе за… — Не беспокойся, — перебил Гарри, улыбаясь и испытующе глядя на своего крестного. Гермиона наблюдала за обменом репликами, наблюдая как Уизли уходят через камин, но она понятия не имела, о чем идет речь. После того, как все ушли, Гермиона села на диван. Сириус устроился рядом с ней, обнял ее и нежно поцеловал в ухо. — Я хотел бы, чтобы ты была с нами сегодня, — сказал он ей. — Я тоже этого хотела. Но так было лучше, Сириус. И я думаю, что Гарри действительно понравилось проводить с тобой время наедине. Я давно не видела его таким взволнованным. Сириус загадочно ухмыльнулся. — О, да, мы сегодня повеселились. Гермиона покачала головой. — Я не совсем уверена, что хочу знать. — Тогда ты, возможно, не захочешь читать Пророк в течение следующих нескольких недель. Гермиона разинула рот. — Я думала, что интервью было для того, чтобы рассказать правду, а не шутить! Он мягко шикнул на нее, сказав: — Интервью прошло нормально, я был очень серьезен — до скучного серьезен, я имею в виду, — она закатила глаза, и он продолжил: — Мы просто немного повеселились, представляя меня обществу, вот и все. Мы также ненадолго заглянули в Хогсмид. Гермиона подозревала, что это означает, что некоторые люди, такие как Олливандер и Росмерта, были напуганы до смерти, и она хихикнула, прежде чем смогла сдержаться. — Когда выйдет статья? — спросила она. — Ну, репортер сказал, что сначала хочет провести кое-какие исследования по Арке, проверить наличие прецедентов и все такое. Я знаю, что он ничего не найдет, если даже ты этого не сделала. Так что, может быть, через неделю? Она кивнула. — Он ничего не найдет, потому что ничего нет. Завеса раздражающе таинственна, — она все еще была недовольна тем, что ее исследование дало результаты так неохотно. — Я уверен, что это так, любимая, — успокаивал он, целуя ее в шею и ключицу. Но она не собиралась отвлекаться. — Сириус, что-то еще случилось сегодня? За что ты поблагодарил Гарри, прежде чем он ушел? Он немного отвлекся от соблазнения, прежде чем опереться на спинку дивана, откинув голову назад. — От тебя ничего не может ускользнуть, верно? — риторически спросил он. — Я просто хочу быть уверенна, что все в порядке, — прошептала она. Он долго молчал, проводя пальцами по тыльной стороне ее ладони. Он вздохнул и начал говорить. — У меня был небольшой… эпизод. Это случилось в «Трех метлах», и там было так много людей, все разговаривали и были очень близко. И вдруг мне показалось, что я не могу глубоко вздохнуть, воздух пах чем-то кислым и горьким, а голоса превратились в ужасный шипящий шум. Я чувствовал себя слабым и ужасно испуганным. Гарри сразу заметил, что что-то не так, и вывел меня на улицу. Свежий воздух помог, через несколько минут я был в порядке и задавался вопросом, не померещилось ли мне все это. Глупо, я знаю. Гермиона быстро соображала. Это звучало как приступ паники, но шипение? Она покачала головой. Нет, он должен был быть свободен от Завесы. — Я думаю, у тебя была паническая атака, Сириус. Это имеет смысл даже без того, что ты прошел через Арку. Твой опыт в Азкабане, а затем то, что ты так долго сидел здесь взаперти… неудивительно, что ты не любишь толпу. — Я полагаю это так, — ответил он, но в его голосе звучал скептицизм. В мгновение ока его сентиментальное настроение пропало, и он улыбнулся. — Мне действительно было весело с Гарри сегодня. И с Уизли тоже, хотя я думаю, что с Роном не все в порядке. Гермиона кивнула. — Я тоже так думаю. Может быть, мне стоит поговорить с ним. — Я упомянул об этом Гарри, и он сказал, что постарается выяснить в чем тут дело. Гермиона была благодарна. Сириус был гораздо более наблюдательным, чем о нем думало большинство людей, даже она временами считала его довольно несерьезным. Решив отвлечь его от неприятной ситуации в Трех метлах, она забралась к нему на колени, оседлав его. — Ммм, — пробормотал он. — Чему я обязан таким удовольствием? Гермиона вздрогнула, услышав обычное приветствие Снейпа, сказанное Сириусом, но быстро отвлеклась, поцеловав его в шею, резко прикусив нежную кожу и почувствовав жар между бедер от его стона. — Кому, ты имеешь в виду. И этим удовольствием ты обязан мне, Сириус Блэк. Его руки скользнули вниз по ее телу и остановились на бедрах. — И это долг, который я без проблем выплачу полностью.