***
Запись карандашом, мелким почерком на форзаце, подчёркнуто и выделено. Даты нет. Нас двое - я, командир лодки U-5119 Seehund, л[ейтенант] ф[лота] Вильг[ельм] Нойманн и мой напарник - инж[енер]-мех[аник], о[бер]-боц[ман] Ханс Мейнель. Возм[ожно], это последняя запись. Скорее всего, мы умрем, если уже не мертвы. Мы лишены связи. Кто найдёт эти записи и читает их, пусть знают... [неразборчиво, зачеркнуто]. Те наши родные, кто жив - мы, Кригсмарине, выполняли долг до конца, были верны Отчизне. Они поют, зовут нас [неразборчиво] свет подводного города [неразборчиво, размыто] во сне и наяву. Это будет наше последнее погружение?***
[далее идут наиболее сохранившиеся записи на уцелевших страницах] 14. III. 45. Пятый выход. В районе Sch дизель вышел из строя. Вернулись на базу. Успех группы с англ[ийским] трансп[ортником] конвоя 9 марта указан в журнале. Лайми слишком самоуверенны - за это и поплатились. "Тюлени" отлично себя показали, они неуловимы для бомб самолетов. Но они появились слишком поздно, чтобы переломить ход войны... [далее зачеркнуто, две следующие страницы вырваны] 16. III. 45 Сегодня узнал - с задания не вернулись Штайнмахер и Кёниг из группы Рихтера. Покойтесь с миром, друзья, ваш путь закончен, вечная память! (без даты) Какая-то бессмысленность. Сизифов труд. Мы продолжаем наши миссии, охотимся за их конвоями. Поздно, слишком поздно! Капля в море, но делаем что можем. Мерзкая, серая безнадёжность, какой не было пожалуй с мая 43 года. Читали заявление Дёница. Янки форсируют Рейн, Иваны бомбардируют Данциг. Кошмарная новость. Будут форсировать Одер, неделя, если не меньше. Чёрный день, ужасные новости. Рад, что мать с отцом этого уже не увидят. Наша группа настроена продолжать бои, но это фатализм отчаяния. 21.-22. III. 45. 19.00 - выдвинулись по заданному маршруту. Прошли мол, нач[альный] ист[инный] курс 242°. Около 22.00 незам[етно] подошли вплотную к линии комм[уникаций] (буй Дамптон). Рокот моторов - патруль англ[ийских] M.G.B.. Легли на грунт вост[очнее] Гудуина, в 20 милях, глубина - 40 м[етров]. 1.30 Всплыли для разведки. С тех пор каждые час-два. Не удается улучить момент для прохода, лайми с февраля явно стали осторожнее. 6.15 Удалось поймать момент. Когда патруль удалялся, прошли незамеченными. Идеальный штиль, скорость - 4 узла/час. Курс на устье к югу от Грейт-Ярмута, к Лоустофту. 10.45 Туман, затруднено наблюдение. Патрулируем, малый ход. Судно, транспортник, каботаж (?). Ориент[ировочное] расстояние - 1,5 м[или]. Под прикрытием утреннего тумана пытаемся сократить расстояние вдвое. Судно стоит. Начало 12-го. Подходим на перископной глубине. Ближе опасно. "Тюлень" очень чувствителен к качке, спасает полный штиль. Балансируем на сиденьях, погружая перископ. Расстояние - ориент[ировочно] 700-750 м. Ближе опасно, рискуем. Туман помогает, но и затрудняет наблюдение. Судно, судя по очертаниям, малый транспортник, трудно сказать точно, по признакам - похож на американский Victory, но меньше. 12.25 Л[евая] торпеда готова к выстрелу. Корабль л[евым] бортом, по пеленгу 70ш. В теч[ение] нескольких мин[ут] нет изм[енения] пеленга 12.30 Синхронный дрейф. 12.35 мин. расстояние ок 700 м Торпеда левого борта, огонь! Секундомер, засекли время. Переложил руль на правый борт, чтобы описать циркуляцию и выйти на прежний боевой курс. Удар сквозь толщу воды на 85 сек. Очевидно, расстояние было больше 800-850 м. Попадание, успех! Продули цистерны, поднялись на поверхность. Сквозь дымку видно, как враж[еский] транспорт оседает и медленно идёт ко дну. Пора уходить. Время 12.40 Засада, британские "Ланкастеры" ударили глубинными бомбами. Залегли на грунт, в районе банки глубина - 35 м. Чудовищных усилий стоило восстановить управление "Тюленем", выжили. Только сейчас возможность писать. Лишь бы выжил двигатель. 23. III. 45. 02.15 Все приборы показывают сущую чепуху, компасы разом вышли из строя. Всплытие, заглушили двигатель Это абсурд. Но по всём признакам, мы в открытом океане. Эти бескрайние воды не имеют ничего общего с Северным морем и уж тем более нигде не видно датского берега. По всём признакам, это субтропический климат, практически идентичный околоэкваториальным водам Индийского океана. Дежа вю. Лёгкая дымка странного лиловатого тумана, совершенно непохожего на тот, что в был районе Лоустофта накануне. Господи, но ведь это невозможно? Это бред? Повторное погружение не дало результата. Абсурд, ведь течение не составляет и одного узла, нас не могло отбросить или унести сколь-нибудь далеко за это время - но банки и отмели, у которых мы залегли до этого, тоже нет, словно они растворились. Особое беспокойство вызывает вопрос запасов провианта и питьевой воды. Мы привыкли к крайне экономному рациону, но запас ограничен, особенно вода. Урезали пайки ещё больше, но стараемся, чтобы хватило для поддержания сил. Ведь неизвестно, когда доберёмся до земли и цивилизации. Первитин - пагубная дрянь, но без него не обойтись. (без даты) 20.25. Жаль нет фотоап[парата], пленки. Наблюдаем любопытное странное климат[ическое] явление. Преломление света создает иллюз[ию] бледно-алого цвета полной луны на темно-пурпурном, безоблачном, ночном небе а в воздухе словно танцуют десятки всполохов, огоньков (?) Небо усеяно звездами. Ни я, ни Ханс не можем опознать ни ед[иного] знакомого созвездия, которое было бы над Сев[ерным] м[орем]. Наблюдаемые не соответствуют ни одному из известных нам. Вторые сутки почти полный штиль. Лишь иногда можно видеть чаек. Никогда не придавал значения снам, но сейчас считаю нужным записать. Это кратковр[еменная] потеря сознания, а не сон. Мин[ут] 15-20 не более. Первитин не помог. Фрида... я видел её в бреду. Такая же, как в последнюю ночь в июне 42-го. Но затем... это искажённое гротескной гримасой лицо, химерические черты, множество щупалец. Это ночной кошмар, последствия контузии или бессонницы? Ханс тоже минимум два раза проваливался в эту фазу кратковр[еменного] сна беспамятства. Как я понял, его тоже мучают кошмары. Он тоже слышал это пение во сне. Оно наяву. (без даты) По словам Ханса, топлива хватит ещё от силы чуть больше чем на сотню миль малым ходом на поверхности. Дальше придётся оставить лодку, если не доберёмся до земли или встречного судна. 14.00 Курс - юго-восток, скорость мин[имальная] 1-1,5 узла/час, бережём дизель. Лишь бы не подвёл после ремонта. Каждые три часа - ложимся ненадолго в дрейф. Признаков непогоды пока нет и молимся, чтобы и не было. Днём ветер слаб - 3 м/с. Угол дрейфа α =-3,0° (без даты) 15.00 Солнце греет, но не палит. Но впечатление, что Ханс перегрелся. Этой ночью, в мою смену, он бредил во сне, кого-то звал. Бормотал о грёзах подводном городе, о том, что некая Катарина будет с ним, затем ему явно снились кошмары. Очевидно, кислородное голодание его изводит даже больше вкупе с неизвестностью. Больше часа он сейчас сидел у люка, пялился на поверхность воды без единого слова. Едва привёл его в себя, утверждает, что ничего не помнит и не понимает. Врёт, по нему виден страх. Если бы не я, он бы отправился за борт. Ещё в Эймёйдене, на берегу в последние недели, он казался мне совершенно безучастным и подавленным, видимо из-за известий из дома, когда получил письмо. Сейчас, после произошедшего, он и вовсе выглядит едва ли не отупевшим до автоматизма. Опасаюсь, как бы он не повредился рассудком. (без даты) Даже в случае худшего из вариантов, в "Вальтере" семь патронов - более чем достаточно. (без даты) Кажется невозможным, но в небе наблюдали летательный аппарат - впервые за всё время этой истории после атаки британцев. Это чёртов дирижабль! Подали сигнал - выстрел сигнальной ракеты, но очевидно они его не заметили, слишком далеко. Отчаянию нашему препятствует лишь факт понимания - близко земля и цивилизация, шанс есть. Янки, лайми - неважно. (без даты) Это однозначно не дельфины. Вернее, не только они. Держатся на дистанции около ста метров, человекоподобные фигуры, однозначно человеческие, женские очертания. Группа не меньше полудюжины особей. Пропорции различны, у некоторых, кроме рыбьих хвостов, различимы крупные плавники, наподобие акульих. Как минимум три или четыре раза они двигались синхронно с нашей лодкой, то опережая, то отставая, со скоростью, которую человек развить и поддерживать физически не может. Не приближались, затем скрывались из виду. Похоже и у меня бред, если я наблюдаю своими глазами ожившие мифы и сказки. Однозначно жаль, что нет фотоаппарата. Самое неприятное - я уверен, что они разумны. И они наблюдают за нами. Ханс тоже их видел, впрочем, от него почти невозможно добиться слова, он погружён в себя. [далее зачёркнуто] Курс с[еверо]-в[осток], 3 узл./час. Экономия расхода топлива. Ветер немного усилился, 8 м/с. Угол дрейфа α = 3,5° Но это неважно, теперь нам ясно куда идти. [две следующие страницы вырваны] (без даты) Скорость крейсерская - 6 узл./час. Ветер сильнее, 12 м/с. Прекрасно! (без даты) Sie soll, sie soll, sie soll mein Eigen sein! (без даты) Песнь звучит всё отчётливее - мы знаем где она, держим к ней курс. Сон и явь стали одним целым. Ханс был прав. Голоса всё громче - это песнь дев-птиц! Их видно на вершинах скал в свете этой неестественной, чужой алой луны... Расстояние от банки и рифа - не меньше 600 м., но даже так слышно, словно они поют внутри лодки, их слова звучат в наших душах [подчёркнуто]. Глушим двигатель, чтобы не сесть на мель. Это их цель? Это не рифы... Это вершины башен огромного подводного города... Он выходит на поверхность. Эта цивилизация невиданных существ [далее неразборчиво] глубина не меньше сотни метров! Женщины-птицы летят к поверхности этих башен, выходящих из воды, дабы петь и звать. Под водой поют и танцуют морские девы-химеры с рыбьими хвостами - русалки. Сирены и русалки - они не миф, они реальны. Реальны настолько, насколько мы. Реальны ли мы? Важно ли это сейчас? Их голоса, их облик чаруют, прекрасны, их не может быть на материальной земле... Они поют и сверху и под водой... поёт увиденный в бреду бессознания город и жрицы Морской богини. Теперь всё ясно... Ханс понял это раньше, я его удержал, но он был прав. Щупальца - огромные, длинные щупальца, способные охватить и обвить целый крейсер! Они извиваются там, на глубине, видны их скользящие тени, силуэт дочери моря - женщины-спрута. Они дают нам дорогу, разрешают пройти, лишь бы мы были ближе к песне... Sie soll, sie soll, sie soll mein Eigen sein!!! Ade, ade, ade, mein Schatz, ade!!! Слово в разуме и рассудке, уже наяву: R Ü U H U D Z Ü ! ! ! Всё так понято, они зовут, зовут! Человеческие ощущения не способны постичь в полной мере этой красоты, словарный запас нашей цивилизации не выразит то, что чувствует дух, душа. Теперь есть только "до" и "после". Самые близкие из огней - на глубине 30 м. Трудно определить, они перемещаются, сквозь толщу воды. Они светят в небо, из глубины, огни океанского огромного города, целый мир, целая цивилизация, которой правят девы-драконы. Очертания десятков кораблей - там, в этом городе, на дне. Они шли в эти объятия, к этому свету, на зов этой песни. И теперь они там, с ними. Они поют, внизу! Там свет, на дне моря, великий город! Мы еще не решаемся, но шанса добраться до земли нет. Пресная вода практ[ически] закончилась сегодня мы всплывем в последний раз. Затем последнее погружение. Они зовут нас в наших снах и наяву. [зачеркнуто, неразборчиво] Очевидно, наше место там. Возвращение. Мы погибли от взрыва бомбы ещё 22 марта? Всё это посмертный бред умирающего разума? Или ещё раньше не спаслись в шлюпках с U-684 в мае 43-го, а ушли на дно Бискайского залива? Получил Железный Крест... на дне?.. как смешно... идём на дно... Продолжаю писать... мы уходим на дно. Глубина близка к крит[ической] - 45 м[етров], двиг[атель] загл[ох], залегаем. Улицы вел[икого] города сверкают, дес[ятки], сот[ни] морских дев танцуют в воде, плывут к нам, улыбаются, тянут руки!! прощайте***
Записная книжка была обнаружена в стеклянной бутылке, на берегу в двадцати пяти милях к северу от Лиссабона 17.04.2004 г. Подводная лодка U-5119 и её экипаж - лейтенант Нойманн и обер-боцман Мейнель числятся пропавшими без вести 25 марта 1945 г.