От перемены мира роль не меняется

      Скоро будет уже месяц как горный лорд Шэнь согласился возглавить школу. Через полгода открытие и ему нужно найти учителей и другой персонал. Школа рассчитана пока на сто человек из бедных семей. Потом поступят средний класс, а дальше и аристократы. К тому времени программа должна быть отработана. И добавятся предметы. Появится специализация.       От всех этих задач у Шэнь Цинцю уже голова шла кругом. Медитации уже не помогали. Времени на развитие стало меньше. Раздражение копилось. Срыв был ожидаем.       В тот день утром у него был урок во дворце, который прошел особенно бестолково. Изучали как ухаживать за дамами. Он решил как обычно показать пример. В итоге эти великовозрастные богатенькие балбесы вели себя как бараны. В основном блеяли. И куда растерялась вся их уверенность с первой встречи? Уж тогда они не терялись.       Под конец урока Шэнь Цинцю хотелось не отвешивать комплименты этим «девушкам», а побить всех веером. Намек прогресса был у принца. Метафоры в комплиментах немного наивны, но не плохи.       По дороге домой он думал о том, как на своем пике наказывал учеников. Вспомнилось демонское отродье. И настроение окончательно испортилось. Мало он его наказывал. Тот так и остался неотесаным болваном. Только драться и готовить хорошо научился. То ли байчжанец, то ли аньдинец. Изящные искусства так и остались вне его интересов. А ведь такой был потенциал!       Дома он решил отменить все послеобеденные дела и устроить себе тренировку в одиночку. И если охранники Джек и Мартин после приказа вышли охранять двери снаружи, то настырный секретарь Лоренс ни в какую не захотел покидать зал. В итоге терпение Цинцю лопнуло и он вызвал его на спарринг.       В теле словно разгорелся огонь. Восприятие ускорилось. Вспомнились уличные драки и драки с Лю Цинге. Тот всегда негодовал по поводу грязных приемов. Для Цинцю же выживание было на первом месте. Мертвым благородство ни к чему.       Оба, привыкшие убивать и действовать максимально эффективно, сейчас они осторожничали. Кружились по залу, слегка обозначая удары. Цинцю хотелось крови и отпустить себя. Взвинтив темп, он перешел к яростным ударам не щадя руки. Лоренс ушел в защиту ставя жесткие блоки. Свалив того на спину, Цинцю сел ему на живот и стал бить по лицу. Перехватив руки, секретарь крутанулся. Теперь они поменялись местами. Вот только руки Шэня были прижаты к бокам. Лоренс пристально посмотрел ей в глаза. — Вам уже легче, леди Сатл? — губы его были разбиты. На скуле точно будет синяк. Шэнь сделал глубокий вдох. Ему и вправду полегчало. — Слезь с меня и распорядись приготовить мне ванну через полчаса. — кивнув секретарь ушел.

***

      Сегодня. Он прибудет сегодня. Как же он по нему скучал. Его не хватало больше всего в этом мире. — Леди Сатл, прибыл мастер с заказом.       Да, пришлось делать индивидуальный заказ. Но теперь он у него. Плавные лаконичные линии, приятная прохлада дерева, согревающаяся от его рук, шелковые тугие струны. Гуцинь. Его пальцы запорхали над инструменом. Да, звук хороший. Костяшки заныли. Неважно. — Инструмент перенесите ко мне в комнату максимально осторожно. Мастер, ваша работа великолепна. Деньги вам передаст секретарь. Лоренс, сегодня меня больше не беспокоить.       Заперевшись в комнате, переодевшись и заколов наверх волосы, горный лорд Шэнь сел за инструмент. Казалось, что кончики пальцев ноют от желания играть. Это будет импровизация. Как он соскучился по этому глубокому звуку. Цинцю пробовал играть на других инструментах: арфе, цитре, но они были слишком звонкие. Слишком радостные. Плачь, гуцинь, вместе с этим странником. Отпусти его печали и беды. Пусть уйдут тоска и одиночество. Теперь ты его друг. Вместо него плачь и смейся.

***

— Леди Констанция, у вас всё в порядке? Выглядите уставшей. — принц попросил поговорить с ней наедине после урока. — Да, Ваше Высочество, просто не выспалась. — на самом деле даже не ложился спать дорвавшись до гуциня. — Могу ли я снова выйти с вами инкогнито. — этого еще не хватало. Он же хотел держаться от королевской семьи подальше. — Извините, сейчас нет возможности. В прошлый раз король был недоволен недостаточностью охранных мер для вас. — Но сейчас у вас есть телохранители! — И их точно мало, если со мной будете вы. А много охраны привлечет внимание. — вот совершенно не до принца сейчас. — Очень жаль, леди Констанция. Нужно что-нибудь придумать. — уймись уже! — Я выслушаю ваши предложения в нашу следущую встречу, Ваше Высочество. А сейчас, прошу меня извинить, мне пора. — быстрее бы уже принц справил свое совершенолетие и можно будет от него отвязаться. Шэнь Цинцю с нечитаемым выражением покинул дворец.

***

      Элла захлопнула книгу и вздохнула. Читать сейчас не хотелось. А чего хотелось не понятно. Беатрис за соседним столом корпела над бумагами из лавки. Николь что-то рисовала, забравшись с ногами в кресло. Пальцы ее были черные от угля. Над губой тоже темнела полоска, словно усики. Элла хихикнула.       Беатрис подняла голову от бумаг. — Если с чтением вслух на сегодня всё, помоги мне с подсчетами. — И сдались тебе эти бумажки. Тебя больше ничего не интересует? — Знаешь раньше я думала, что единственный путь для меня это выйти замуж и рожать детей. А недавно поняла, что можно быть как мама. Хотя она единственная такая, я хочу в будущем иметь свое дело и быть независимой от мужа. — А я хочу путешествовать. Как вы думаете, леди Констанция меня отпустит на учебу в Витанию? — Раньше бы точно не пустила. Сейчас не знаю. — Николь отвлеклась от рисования. — Мы же все заметили, как она изменилась. — тут все невольно замолчали, вспоминая последние месяцы. — Я рада, что леди Констанция изменилась. И не потому что она теперь не загружает работой, а потому что она заботится обо мне. — Знаешь, Элла, что бы ты там себе не думала, но мы тоже рады. — вздохнула Беатрис. — Николь может не помнит, она тогда еще маленькая была. А вот я помню какая мама была яркая и улыбчивая. А потом резко изменилась, заботилась только о себе, нас не замечала. Я потом узнала, что папа ей изменил. А мы ведь на папу похожи очень сильно. Сейчас в нее словно опять огонь вдохнули. Мы стали ей небезразличны. Причем все трое. — Я помню. — прошептала Николь, но так что никто не услышал. В детстве она пробовала разные занятия, чтобы мама похвалила ее как раньше с теплой улыбкой и объятиями. А потом выросла и перестала. И уже для себя решила искать, что же ей самой понравится? Было так неожиданно, когда мама похвалила ее рисунки не с обычной натянутой улыбкой и холодным взглядом, а с лучистыми глазами. И даже погладила ее по голове, немного растрепав волосы.