Оковы королей.

Насколько сильным может быть страх, что проникает внутрь человеческого тела и течёт по венам словно кровь, заставляя содрогаться, сгорать изнутри, съедая мыслями собственную душу? Является ли страх быть мертвым самым сильным, или все же есть тот, что может превозмочь его? Когда горло высохло, руки содраны, когда голова в тумане, но сердце в том же ужасе, что вызывает он — страх. Лошадь везла его в чащу леса, она устала от долгой дороги, ибо от королевства их, родного, до чужой границы добиралась на своих четырех. Ими же сейчас Молния ломала ветки под собой, рывками перескакивая развалившиеся деревья. Служила своему хозяину до последнего вздоха. Кронпринц точного места не знал, тот, кто сейчас в темнице отсиживается, один из похитителей Тэхена, лишь о примерном месте сказал, не зная, как уточнить, ведь в лесу указателей нет, и опирался лишь на свою интуицию, зная, что будь его слова не верными, принц лично голову отрубит. Знал бы тот, что голову свою не спасти ему в любом случае. Взгляд буквально бежал по каждой веточке, по всем уголкам этого леса, минуты идут вслед за секундами, каждая из них имеет ценность вровень жизни, каждая из них напоминает Тэхена. Среди шорохов и топота копыт слышится чей-то голос, точнее слабое его звучание издалека. Чонгук тянет поводья на себя, заставляя лошадь поменять направление, остановившись, он несколько секунд прислушивается к звукам, и затем лошадь снова переходит на бег. — Ваше высочество, позвольте нам выйти вперёд, — говорит, почти что кричит вдогонку, один из стражей, которые следовали за принцем, опасаясь за будущего короля, ибо в схватке могло случится непоправимое и самое неблагоприятное для королевства — лишение их кронпринца жизни. Чонгук спешит, его желание найти своего супруга буквально не даёт задуматься о людях вокруг, о стране и о чем-либо ещё. Есть Тэхен, жизни которого угрожает опасность, есть все остальное на земле. Голоса становились отчётливее, стук сердца все быстрее, где-то сбоку слышался треск веток. Чонгук двигался по направлению к голосам все ближе и ближе, пока на его глаза не попался человек, мужчина, который ходил от одного дерева к другому с мечом в руках, будто охранял границы. В то время как принц мог его увидеть, тот не имел такой возможности, ибо прятали его те же ветки. Чонгук потянулся за своим оружием, однако не успел он вытянуть меч из ножен, как его лошадь вдруг взметнулась вверх. Передние копыта поднялись в воздух, потому принцу не удалось удержаться в седле. Лишь осев на почве прохладной, Чонгук заметил в жеребце стрелу, в районе бедра. Принц вдохнул поглубже, взглядом своего любимца удостоил и ринулся в сторону, ибо каждая секунда была на вес золота, а Молния оседала на землю. Время, оно будто уже совсем закончилось, будто его не было изначально. Ногу внезапно болью пронзило, но не от стрелы, а от падения с лошади. В душе беспокойство за младшего брата не стихало, тот следом шёл. Альфа лишь оглядывается на них и затем продолжает свой путь. Чонгук подкрадывается к тому мужчине, огибая кусты, тот замечает его за долю секунды до своей смерти, ибо меч вонзается в его грудь. Чужие зрачки перестают двигаться, бездыханное тело пластом валится на землю. Сколькими людьми пожертвовала королева ради своих гнустных желаний. Ибо там, стоит отойти от трупа чуть дальше, было немалое количество альф. Те стояли, смотрели в сторону и о чем-то переговаривались, кто-то отпивал из фляги, кто-то меч свой протирал, а кто-то и вовсе сидел и глядел в одну точку, и на этом их число не заканчивалось. Кронпринц не собирался рисковать, вступая в бой с ними в одиночестве. Совсем скоро, через несколько минут подоспела стража, которая некоторое время назад, по примеру принца, решила слезть с коней и идти в более безопасном варианте, чтобы их спины не светили и не манили лучников. По разговору мужчин было понятно, что альфы ждали свои золотые, чтобы спокойно покинуть лес, а это случится, как только парень с золотым отливом волос умрет. — Ну что, мы идём прямо на них? — спрашивает подоспевший Юнги, глядя в ту же прощелину, где открывается вид на похитителей. — Да, иначе к Тэхену не пройти. Огибая это поле, мы потеряем много времени, — кивает старший брат, после глядит за спину Юнги и натыкается на омегу, — а его оставь здесь. Чимин на слова кронпринца поджимает губы, хотел было сказать, что хочет помочь, однако мысль о том, что он совсем не умеет драться и будет лишь мешаться, останавливает его. Чонгук отходит немного дальше, смотря откуда лучше подойти, в то время как Юнги сжимает плечи омеги и смотрит в его глаза с долей беспокойства. — Не смей выходить отсюда, жди меня, понял? — они стояли между кустами и крупным деревом, место служит хорошим укрытием, но не исключает шанс быть убитым от стрел или же меча. — А если ты не вернёшься? — Чимин руки в кулачки сжимает, за него боится, не хочет терять человека, имя которого в сердце с детства носит. — Я вернусь, к тому же, я и не таких убивал, — успокаивает, ибо королева стражей подбирала тщательно, покрупнее, да посильнее. Юнги улыбается ему с намерением убрать плохие мысли из его головы, а ведь второй почти забыл, какого это — видеть улыбку на любимых тонких губах. Омега кивает, заверяя, что сделает все по указанию, и задирая голову, поднимается на носочки, тычась губами в чужие. Доля секунды и Чимин делает шаг назад, видит полное удивление на лице альфы, но омега никак это не комментирует. Он слишком взволнован и не может объяснить свои действия, лишь мысленно желает удачи. План обговаривается в считанные минуты: стража пойдёт сражаться с людьми королевы, с ними же и Юнги, в то время как Чонгук попытается найти Тэхена, а сделать это будет не так сложно, ибо видел он, как один из мужчин унес серники прямо по направлению. Выйти они успевают в момент, когда один из людей королевы замечает одного из стражей в кустах, мечи поднимаются в воздух, резня начинается в тот же момент, что застаёт похитителей врасплох. Однако бой даётся не легко. Юнги отхватывает от одного смачный удар дубинкой по голове, в то время как бьётся с другим на мечах. Голова тяжелеет, но именно в такие моменты включается инстинкт самосохранения, и парень продолжает сражаться и убивает, не позволяя коснуться себя острию чужого меча. В мыслях то и дело всплывает образ слуги, который минутами ранее подарил ему поцелуй, и это придаёт ему сил сжимать рукоять оружия сильнее. Чонгук проскальзывает, но не остаётся незамеченным, за ним увивается один из врагов и спешит направить свое лезвие в сердце кронпринца, однако сделать этого не удается. Чонгук в ответ пускает свой меч, схватка отнимает несколько минут, после чего чужое оружие падает на пол, враг отходит назад, понимая, что теперь ему защищаться нечем, поднимает руки, желая спастись. Но желаниям его не внемлят и убивают быстрым, безболезненным способом. Быстрые шаги сменяются на медленные, когда Чонгук слышит треск огня, а затем его сердце больно сжимается, в районе груди вспыхивает пламя, но оно совсем не такое, в котором горит его возлюбленный. Лицо Тэхена искажено от боли, сам он привязан к стволу дерева, вокруг него куча сухой травы, дров и всякого, что пламеню гореть позволяет, и чувствует Чонгук, что огонь уже коснулся ног омеги. Кронпринц одумывается и быстрым шагом спешит к омеге, но замечает на горизонте чужого, который по всей видимости был тем, кто зажёг огонь, и без малейшей капли жалости, срубает его голову — не успевает тот открыть рот. — Ч.Чонгук, — шепчет, не веря своим глазам омега, он моргает часто, боясь, что ему видится все это, ведь он не переставал думать о муже. — Да, мой принц, — в ответ слышит Тэхен, и в тот же момент из глаз падают капли солёные, после катясь по щекам. Чонгук оглядывается, желая найти то, что поможет ему справиться с огнем, однако, ничего не находит. Костёр был разведен несильный, что наталкивало на мысль, будто сделано все это было наспех. Не оставалось ни одного иного варианта, кроме как самому разгрести горящие дрова, боль мгновенно пронзает кожу ладоней, и в этот момент Чонгук становится жаль, ведь омега тоже испытывает эту боль, а он мог бы не проходить через, если бы альфа поехал с ним. Чувство вины неоспоримо присутствовало, но спасать, обжигаясь, его заставлял Тэхен, его глаза полные слез, его шепот в волнении о муже, просящий альфу не делать этого, его мягкие улыбки, которые он дарил раньше, его чудесный голос, которым он читал сказки Хани, его застенчивость, когда дело доходило до поцелуев, омега, который остался чудесным, не смотря на поставленные жизнью преграды. Тэхен смотрел, как его муж разбрасывает горящую листву руками, делая всё второпях. Омега не обращает внимание на жжение своих ног, но не может не думать о руках Чонгука, ему больно и вместе с тем, Тэхен понимает, что влюбляется ещё сильнее. — Стой! — звучит голос за спиной кронпринца, оборачиваться не стоило, Чонгук знал, кто тут находился, но все же, в бок голову повернув, на женщину взглянул. — Не смейте его развязывать, иначе жизнью своей поплатитесь, — в ее руках лук, стрела направлена наконечником на них, вот-вот готовясь к полету, королева безумна в своих намерениях сколько в них уверенна. — Уйди, Чонгук, — чуть ли не представив умирающего мужа, Тэхен шепчет, но слова его достигают чужого слуха. На глазах бесцветные капли, что одна за другой катятся по щекам. — Прошу тебя, прошу, уйди. — Верно, послушайте своего супруга, принц Чон, разве не Вы являетесь престолонаследником в вашем королевстве, собираетесь обременить отца своей смертью? — она явно не умела манипулировать людьми, в ее голосе не менялась ни одна нота, ей было сказочно плевать на сказанные слова. Они оба не должны выбраться отсюда живыми, дело лишь в том, что королева желала на лицах чужих увидеть весь ужас, который они испытывают. Неимоверное удовольствие доставляло то, что ей ненавистный человек мучается, видя страдания своего возлюбленного. — Вас не страшит участь после моей смерти? Вы оказывается настолько наивны, что полагаете, будто Вам удастся избежать своего наказания. Сумасшедшей все это время были Вы, Гаёль, зачем же перекладывали свое звание на чужие плечи? — речь только отвлекающим манёвром служит, пока сам Чонгук разбирался с огнем, который норовился обжечь и его, и Тэхена. — Не смейте так говорить, Вы не лучше этого прохвоста, раз повелись на него, — женщина обладала низкой самооценкой, её самолюбие граничило с ненавистью к себе, а когда кто-либо заикался об этом, больше не мог говорить. — А Вы оказались ещё весьма глупы, — зная за какие ниточки тянуть, чтобы чужие мысли не позволяли отпустить тетиву лука. Однако где-то в расчетах произошла ошибка, прошло не более секунды, возможно чужая вспыльчивость сыграла роль свою, и в сторону принца полетела стрела, она вонзилась в плоть, отдала в теле резкой болью. Лицо мгновенно скривилось, боль лишь отчётливее чувствовалась с каждым мгновением, но прекращать начатое он не собирался. Тэхен сжимает губы в тонкую полоску, рана на чужом теле все больше становится кроваво-красной. Омега не может к нему прикоснуться, не может вынуть стрелу из чужого плеча, ведь до сих пор находится во власти веревки, которой обмотали его всего, не оставляя свободного участка. Чонгук морщится, но находит в себе силы не упасть на землю, оборачивается к королеве грудью, загораживая собой Тэхена. — Можете стрелять сколько угодно, ему навредить Вы не посмеете. Взгляд непоколебимой королевы пошатнулся, на миг волнение в ней проснулось, а когда со стороны голоса стражи послышались, руки затряслись, а лук пал на землю. Гаель вдруг осознала, что сама в ловушку себя загнала. Королева зашагала назад, мотая головой, не было времени разбираться, не было времени ни на что, кроме побега. Она уходит, поднимая взгляд на Тэхена в последний раз, ведь он — причина ее несчастья. — Он принесет тебе лишь страдания, — молвит она, стоит несколько секунд, понимая что план её рухнул, и скрывается за деревьями, более не сказав ни слова. После того как плащ королевы скрылся из виду, Чонгук оборачивается на мужа и замечает его слезы: «Тише, тише, все хорошо». — Не...не хорошо, твоя с...спина, — захлебываясь в слезах, Тэхен не в силах успокоиться, даже помочь не в силах, ведь сам нуждается в помощи. Костер был потушен еще до прихода Гаель, потому Чонгук подходит к омеге и без препятствий развязывает его. Игнорируя боль в плече, жар, охватывающий все тело, ладони, раздраженные после ожогов, что зудят, когда он прикасается к колючей поверхности веревки, альфа наконец заканчивает. Тэхен освободившимися руками обнимает Чонгука, утыкается носом в шею чужую, вдыхая запах супруга, и чувствует, как слабо тело под его руками. — Чонгук, — поднимая голову, омега взгляд переводит на его лицо, у того кожа бледная, веки полуприкрыты, а дыхание совсем тяжелеет. Тэхена обнимают в ответ. Проведя носом по шее омеги, альфа вздыхает, прикрывая глаза, а после теряет сознание.