Тайны и загадки романа Этель Лилиан Войнич "Овод"

      Мать Артура, в отличии от его отца, редко привлекает внимание читателей. Всё, что нам о ней известно, можно уложить в несколько строк : сначала жила с отцом-поэтом на маяке, потом в школе для девочек, в детстве подвергалась буллингу от одноклассниц, потом превратилась в красивую девушку и вышла замуж по расчёту за богатого старика, которому изменила и "принесла в подоле", умерла в сорок два года после долгой болезни. Всё.       Признаться, до недавнего времени, я считала Глэдис женщиной скучной и недалёкой. Но рассуждения комментаторов под предыдущей главой заставили меня посмотреть на неё иначе.       Если принять теорию Ля Пест о том, что старик Бертон болел сифилисом и заразил им обеих своих жён, то многое в этой истории встаёт на свои места.       Официальный папенька Артура был тем ещё кобелём, сношал всё что движется и, в итоге, нарвался не на ту девушку. Видимо, случилось это между рождением Джеймса с Томаса и младших детей - тех самых, которых была нанята нянчить Глэдис. Дети эти умерли очень быстро, скорее всего до рождения Артура или вскоре после этого - он всегда, говоря о братьях, упоминает только двух старших, об остальных сиблингах ни слова. Причиной их смерти мог послужить тот самый сифилис, который унёс жизни их отца, матери, четырёх сводных братьев и сестёр, а потом и мачехи. Ибо в ту эпоху, когда не было ни пеницилина ни антибиотиков, такие болезни лечились лишь условно - замедлением процесса и приглушением внешних симптомов.       А теперь посмотрим, как вся эта ситуация выглядит с точки зрения Глэдис : вот она приезжает в Ливорно к единственной подруге и её мужу-врачу, видимо через них и получает ту самую работу гувернантки, которая погубит всю её жизнь. Она ничего не знает о жизни, в том числе о сексе - жизнь в изоляции на маяке с плохо приспособленным к реальности отцом и монастырская школа сделали своё дело. Брак с богатым стариком кажется ей, нищей бездомной сироте, очень хорошей идеей - надо быть дурой, чтобы отказаться от такого предложения. И она соглашается. Первое время всё идёт хорошо - Глэдис быстро беременеет, ведёт приятную беззаботную жизнь. А потом случается катастрофа, увы, обычная для тех времён, но в случае юной миссис Бертон, особенно трагичной - её первенец рождается мёртвым, причём с характерными уродствами, которые сразу наводят принимавшего роды доктора Уоррена на некоторые мысли. История повторяется ещё три раза, с интервалом в год - все дети умирают не родившись и все имеют одинаковые дефекты. Страшная догадка перерастает в уверенность - у Глэдис "та самая" болезнь. Вычислить, где она её подцепила, несложно - её единственным на тот момент половым партнёром был муж. Видимо, мистер Бертон всё-таки более-менее успешно лечился и его второй жене перепала, так сказать, остаточная доза бледной спирохеты. Но это оказалось достаточным, чтобы разрушить брак.       Глэдис в отчаянии от всего произошедшего. Муж, заразивший её дурной болезнью, продолжает её домогаться, перспективы стать матерью равны нулю - даже если очередной ребёнок родится живым, то будет глубоким инвалидом и долго не проживёт, родня мужа не скрывает пренебрежения к "авантюристке" и не принимает её как равную, только на людях соблюдая приличия.       И тут появляется ОН - прекрасный принц, который уводит бедную молодую женщину из бездны отчаяния. Это приходской священник, её духовник падре Монтанелли. Он моложе и красивее мужа, очень чуткий и деликатный, с ним можно говорить о чём угодно. Он "свой" во всех отношениях - а Глэдис очень плохо среди семьи мужа - "чужих". И в какой-то момент их дружба переходит в новую плоскость. Возможно, повзрослевшей и поумневшей миссис Бертон окончательно осточертел и опротивел старый муж, который выглядит ещё гаже из-за своего (а теперь и их общего) диагноза. И она с головой окунается в отношения с Лоренцо. Возможно, она считает это любовью, а может ей вообще всё равно, как это называется.       Но старый кобелина не дремлет - перемены в настроении молодой красотки-жены не остаются незамеченными. Он начинает следить за Глэдис и ловит её с поличным. Возможно, во время скандала, жена требует развод и угрожает рассказать всем о постыдной тайне своего супруга. Но тут выясняется, что Глэдис опять беременна. Неизвестно, считал ли мистер Бертон этого ребёнка сто процентов не своим или сомнения в отцовстве у него были, но ему в голову приходит идея как усмирить пошедшую в разнос жену : он заставляет её написать то самое письмо-признание, которое навеки заткнёт ей рот, а заодно уберёт соперника - ведь при таком раскладе виновной в разводе получается именно жена, а не он. Глэдис деваться некуда - одна она может быть и ушла, но жить в нищете с ребёнком ей не хочется, а на помощь любовника-священника надежды никакой.       Всё идёт так, как спланировал мистер Бертон : Монтанелли уехал из страны; жена сидит тише воды ниже травы; ребёнок, правда, оказался всё-таки не его и не умер, но это ладно, пускай будет; старшие сыновья в шоке, но тоже помалкивают - репутация семьи важнее, чем какая-то шлюха католичка и её сопляк. Жизнь вернулась в прежнее русло.       История получает продолжение когда семнадцать лет спустя заболевает и умирает Глэдис. Нам не говорят, чем именно она болела, но из контекста можно предположить, что это было осложнение от того самого плохо пролеченного сифилиса. Кстати, Артур мог быть единственным из братьев, кто знал о диагнозе родителей - мистер Бертон вряд ли стал бы рассказывать своим сыновьям такие позорящие его вещи, а вот Артур здоровьем матери очень даже интересовался. Это знание может объяснять его отвращение к семье Бертонов - не просто нелюбовь, а откровенную брезгливость. И этим же объясняется его нежелание связываться в ЮА со всякими "зитами" - несмотря на всю соблазнительность пожить за чужой счёт - он ведь прекрасно знает, чем такие связи могут закончиться.       А что касается Монтанелли - вполне возможно, что "наследие" мистера Бертона досталось и ему. Но он, будучи человеком глубоко верующим, счёл это наказанием за грех и нёс свой крест со смирением, вызывая удивление окружающих чистотой своей жизни, так нехарактерной для церковных иерархов его уровня.