Туманные локоны касались иссохшей травы. На плечах Сяо виднелся багряный оттенок отпечатков рук Юки, однако несмотря на это его взгляд по прежнему был направлен на лицо своей пассии. Но, пожалуй, сейчас не самое подходящее время для любования друг другом, потому Шира торопливым шепотом начала излагать слова, смысл которых мог понять только Сяо.
— И что теперь делать? Я видела какое-то видение и совсем не понимаю, к чему были эти нервотрепки от богов, кому я должна? Что еще мне сделать, чтобы искупить свою вину перед тобой и ними? Как избавить нас от кары божественных существ, у меня нет плана да и я…
Он мог бы отпарировать ее слова, сказать нечто, что сумело бы успокоить их обоих и дать надежду на будущее. Однако в голове Адепта тоже сомнения, туман стоит перед его глазами и он не сумеет сосчитать, сколько еще предстоит пройти препятствий перед тем, как стать счастливыми, если это вообще возможно.
Притомившись, девушка шмыгнула носом и опечаленно уставилась в землю, состроив незаметно бровки домиком. Перепачканные ладони и кисти рук мирно покоились на сырой траве.
Они подняли друг на друга перепуганные глаза. Сяо принял руки ангелицы к своей груди и поджал губы в тонкую полоску.
— Я помогу.
Намеки на ураган собирались вдали. Громкое молчание природы перебивало шелест трепещущих деревьев и звонкие шорохи листвы у подножий скал.
Бесконечно благодарно взглянув ответно на парня, девушка продолжила скомкано:
— Есть способ. Достаточно рисковый. Если ошибусь — вероятна смерть. Та давняя война Архонтов…
При упоминании тех времен Алатус напрягся, вытянули в спине по струнке. Аура и настроение Адепта пало черной завесой. В полприкритых очах промелькнули разом все события и люди, товарищи и Моракс. Служба родине губила, но лишь в этом было его спасение — так он думал и принимал эту суть за чистую монету.
— Сёгун Райдэн побывала там. В месте, где я родилась, как и в Селестии в целом разговоры о Войне Архонтов пререкались. Действующие верховные боги не позволяли обитателям острова вмешиваться в их дела. Нельзя знать больше дозволенного, нельзя показывать превосходство над ними. На самом деле, боги — самые высокомерные существа, каких только видел свет. Сомневаться в них нельзя, но я точно знаю, что они скрывают неискупимое. Постараемся выяснить их мотивы. Подберусь ближе к Селестии. Пусть боги и нарекают мне возвратиться, они не пустят меня обратно, сколько бы я не просила. Для исполнения плана придется вступить в ряды Фатуи.
Брови нависли над глазами визави. Взгляд его сделался тучным, и опустилась его голова, опустился взор.
— «Держи друга рядом, а врага еще ближе». Царица — единственная правительница, которая так близко подобралась к сути. Я обязательно…
Отчего-то в горле образовался ком. Юки сжала пальцы Сяо в своих руках и грела их, приговаривая:
— Я обязательно сделаю нас счастливыми. Просто доверься мне, хорошо?
Ангелица во многом преуспела с тех пор, как очутилась на земле. При выполнении боевых техник ее руки редко дрожали, а дыхание и вовсе сбивалось в исключительные моменты. Осознание силы приходило к ней постепенно, нестабильно.
Однако сейчас повстречав того, с кем она начинала и кому могла довериться, поняла всю свою мощь. Ведь гораздо упорнее ей хотелось трудиться на благо Алатуса, нежели себя. И она верила в себя, и она видела свой прогресс — но хватит ли веры в себя настолько?
Слабость оседала на глубине ее души, мириться с этим не хотелось. Зона комфорта, безусловно, приятна, и все же становление своей личности на колени в своих же глазах также мотивировало девицу не менее, чем жизненное благополучие ее наставника.
Шира хотела бы услышать из уст парня речи гордости. Да оба понимали всю бессмыслицу этих слов в этот момент. Однако это ли не обман самой чистой воды?
Сяо встал с земли и незамедлительно подал руку Юки.
Мысли терзали его, не давали покоя, а вид желанного облика ангела еще больше заставлял его сомневаться и чувствовать нечто раньше неведомое. Счастливое? Такое слово вообще можно было отнести к Охотнику на демонов? Раньше он считал радость и свою натуру-судьбу антитезисами, никак не счастьем.
Прикосновение ее холодной руки вызвало теплый трепет. Но причину покалывания в теле парень узнать так и не смог, опуская взоры на девушку лишь украдкой. Боялся ее эфемерности. И взгляды шли, а она так и шла у него под боком искренне улыбаясь. Как раньше.
***
— Вступить в Фатуи? Юки, ты уверена? — Итэр растерянно смотрел то на приятельницу, то на Адепта. Бескрайняя серьезность на лице последнего заставила Путешественника чувствовать себя неуютно.
— Я уже была в Снежной. Рискованность этой идеи была актуальна тогда, когда я еле как держала в руках копье. Сейчас же пусть риск и сохранился, я уверена в своих силах больше, чем ты думаешь.
Эти слова прозвучали из уст ангелицы излишне строго, однако ее светлая улыбка после поубавила пыл Итэра.
Паймон снова хранила непривычное ей молчание. Это настораживало юношу.
Просидев некоторое время в молчании, наконец голос подал и Алатус:
— Что, если они не захотят сотрудничать с тобой? Ты уже совершила противоречие этому своим побегом.
— Ты прав. Но другого выхода нет. Я что-нибудь придумаю! Не волнуйтесь, прошу.
— Твоя отвага всегда доводит тебя до самого плохого.
Пальцы Сяо касаются лба, пытаясь разгладить морщины и успокоить себя хоть немного.
Напряженные фигуры парней расслабились внезапно, когда посреди леса девушка весело обхватила их обоих за шеи и притянула к себе.
— Теперь я достаточно сильная, чтобы защитить себя! Еще вас двоих переживу!
Вопросительное выражение их лиц обратилось забавным непониманием. И все же время плохого прошло — теперь осталось время для заслуженного, пусть и короткого, отдыха.
***
Каштановая прядь завивалась на ветру и облачала темный силуэт неточными очертаниями. Мудрый взгляд постоянно стремился в сторону, где есть все и одновременно нет ничего. Его статное достоинство было одинаково неоспоримо для каждого в Ли Юэ, пусть для невежд он так и оставался загадочным гением или просто знающим человеком. Поистине интеллигент.
В бывшем Моракс, в нынешнем Чжун Ли распивал вино на возвышенности неподалеку от Гавани. Стол, стул — и ничего больше.
— Сяо. Юки, — Мужчина кивнул в знак приветствия.
— Здравствуйте.
Поздоровалась Шира скромно. Его авторитет ощущался всеми фибрами кожи.
— Впервые вижу Адепта таким спокойным и вместе с тем волнующимся. Вы не зря пришли сюда вместе, правда?
Ангелица аккуратно присела на траву неподалеку и начала говорить с вежливой учтивостью:
— Да. В скором времени мне придется сделать кое-что глобальное… И… Позвольте спросить, есть ли вообще возможность избавить его от груза кармы?
Лицо бывшего Гео Архонта омрачилось. Взгляд унесся ввысь. Неясным тоном он начал:
— Карма — не проклятье. Оно никогда не следует за нутром без причины. Адепты убивали.
— Прошло столько времени с тех пор, — горько отвечает Шира, сжимая траву в своих руках, — разве они еще не искупили свою вину?
Все замолчали. Тяжело пришлось всем.
— Однажды покой настанет. Не стану давать ложные надежды, но…
— «Однажды»?! Вы говорите об этом так, словно это не настанет никогда. Слишком много!
Чжун Ли не отвечал. И на все вопросы отвечал размыто, тайно.
Так и не сумев ничего узнать, и даже более, распереживавшись, Юки поспешила удалиться из этого бренного места.
Эта неопределенность мучала. Время было тюрьмой. И те воспоминания из Бездны, то бесконечное апатичное и прочая примесь тоски отдавалась в сердце самыми ужасными образами.
Алатус молчал. Он итак был молчалив, но сейчас даже слишком. Эти ее жертвы для него казались ему настолько дорогими, настолько ценными.
Шира торопливо шла неведомо куда. Но парень-то знает ее хорошо. Потому не поверил ее теплым словам:
— Со мной все хорошо, Сяо.
Скептичный взгляд в ответ.
— Я же сказала, я держу все под контролем! — Выпалила Юки повышенным тоном, сильно сжимая кулаки.
Разомкнув руки, потянула их к волосам. Алатус приблизился и тепло осмотрел ее выражение лица сверху вниз, бережно удержав ее руки:
— Юки.
Ангелица умерила пыл. Она и не в силах была противиться Сяо. Но сейчас ей особо сильно хотелось растаять под его теплым взглядом.
Больно видеть то, как она страдает. Невыносимо наблюдать за ее горем. Это было ужаснее, чем карма.
Охотник утянул ее в крепкие объятия, губами нежно вперившись в серую макушку.
