И всё же свой

— Что? Ты уходишь? — резко подняв голову, оторвавшись от свитка и чуть не выронив из рук кисточку, удивлённо смотрю на расслабленно сидящего в тени дерева Орочи, мявшего меж пальцев небольшую змейку, ещё совсем детёныша. — Да. Завтра. Нас с отцом не будет месяц, — спокойно пояснил мальчишка, поднимая взгляд и склоняя голову на бок. — Но ты вернёшься? — с подозрением щурюсь и тут же получив кивок расслабляюсь, не сдерживая вздоха.       Совру, если скажу, что слова Орочимару меня не напугали. «Я скоро покину Коноху» — звучит не очень оптимистично и почти шокирующе. Вот не мог же сформировать предложение по другому. Нет, обязательно говорить так, чтобы собеседник либо ничего не понимал, либо у него случался сердечный приступ. И ведь знает, что его способ вести диалог частенько ставит в тупик или же вызывает желание его хорошенько потрясти! Особенно, когда сам мальчишка волновался, а он это делал, иначе бедная змеюшка сейчас не притворялась шнурком, не подавая признаков жизни. — Ладно, это уже хорошо. А куда вы идёте? — взять и не спросить, было выше моих сил и судя по телодвижению Орочи, он вполне ждал такого вопроса и был готов поговорить.       Замечательно, фууин придётся отложить на некоторое время, но это того стоило. Не часто змей хочет просто пообщаться и чем-то поделиться не связанным с новыми знаниями или змеями. — Не знаю. Отец не сказал, просто сообщил, что это важно, — слегка нахмурившись и прикусив нижнюю губу, Орочимару отпустил змейку и упёр руки в ноги, походя на просто волнующегося или растерянного ребёнка. Видимо, Кокудза и правду не сообщил куда они собираются, или же его слова звучали тревожно, заставив Орочи волноваться. — Может это сюрприз или тренировка? — стоило словам прозвучать, как мальчишка вскинул голову и пристально уставился на меня своими змеиными глазами. Этот взгляд больше не заставлял дёргаться или чувствовать себя в опасности, ведь змей смотрел так только тогда, когда был заинтересован и крайне сосредоточен. — Ну, сам подумай. Через месяц мы станем генинами, уже полноправными ниндзя, а значит взрослыми. Возможно, это какая-то традиция твоей семьи или же он хочет сводить тебя в мир змей. Ты сам говорил, что несмотря на подписанный контракт ещё там не был. О! Или это что-то вроде теста готов ли ты к новому пути? Как экзамен на чунина в Акагахаре! — заёрзав от возбуждения, вспомнив про это место, с досадой морщусь понимая, что мне не скоро грозит туда попасть. А ведь место интересное, учитывая, что про него в прошлой жизни я не слышал ни-че-го! Абсолютно.       Заметив задумчивый взгляд Орочимару, не стал больше ничего говорить, давая ему время обдумать мои слова. Не знаю, что в голове у Кокудза-сана, но сына он любил, поэтому переживать не стоило. Да и война почти кончилась, ходят слухи, что Каге хотят договориться о мире, но вот будет заключён договор или нет — ещё вопрос. Они всё сомневаются и хотят урвать побольше выгоды, которой — судя по болтовне некоторых старших шиноби — ни для кого не будет. Слишком тяжким испытанием стала первая масштабная война, где воюют не кланы, а деревни — мир!       Чтобы тебе в гробу перевернуться, Хаширама Сенджу! Создать деревню — благая цель, желать мира — тоже не плохо, но какого лешего ты раздал хвостатых деревням? Что трудного в том, чтобы стать самыми сильными и диктовать мир всем остальным? Хочешь мира — бери его под свой контроль, пусть все боятся, восхищаются и слова опасаются тявкнуть. Зато мир, только следи, чтобы за твоей спиной не был заключён сговор чужих деревень и передавай власть преемникам, которым веришь. Чтобы мир захватить не пытались и живи, радуйся, никто к тебе не лезет, а между собой дерутся, так стать третьей стороной — разними. Так нет, уровняем счёт, чтобы все пытались друг друга поубивать, но зато на равных условиях, честно, так чтобы не угробились сразу и смогли пролить побольше крови. Благими намерениями, как говорится, вымощена дорога в ад! — Джи, ты сломаешь кисть, — недоумённо моргнув и глянув на Орочи, а потом и на с силой зажатую меж пальцев кисть, ойкаю и ослабляю хватку. Не хватало и правда сломать. Запасной у меня нет. — О чём думал? — заинтересованно прищурившись, поинтересовался мальчишка, заставляя меня замяться и растерянно потереть нос. — Так конечно говорить нельзя, но… — оглядевшись и прислушавшись к себе, понижаю голос, подаваясь навстречу к змею, чтобы поделиться мыслями тихим голосом. — Первый Хокаге был идиотом! — сделав страшные глаза, возвращаюсь на место, чуть не рухнув на спину. — И почему ты так решил? — с ехидцей спросил Орочимару, расплываясь в милейшей улыбке, от которой захотелось передёрнуться. Вот умеет одним выражением лица нагонять жути, я так не могу. — Ну, если честно… — следующий час мы со змеем почти что спорили, не повышая голосов.       В конечном итоге меня всё же убедили, что биджу не играли в противостоянии деревень большой роли. Просто сейчас все воюют против всех, а в ином случае, все воевали бы против одной Конохи и нас бы не спасли ни Джинчуурики, ни сильные шиноби. Вести войну на четыре фронта невозможно, а Конохагакурэ но Сато почти зажата меж четырёх других Великих стран и это уже не говоря о мелких странах и кочевых кланов, желающих оторвать себе кусочек.       Смирившись с тем, что аргументы у меня кончились, а Орочи продолжал напоминать сытую рептилию, греющуюся на солнышке, пришлось сдаться. Не быть мне президентом! Или в нашем случае Хокаге, Ками, упаси! Чего столько идиотов стремятся к этой роли? Неблагоприятная же вещь. Сидеть в четырёх стенах, решать важные вопросы и посылать людей на смерть. Бррр. Уж лучше просто сражаться, чем знать, что человек, которого ты куда-то отправил может не вернуться и его смерть на твоей совести. Всё же оказывается, я исполнитель, но никак не руководитель. Эх…       На следующий день Орочимару с отцом покинули деревню. Я их даже проводил, вместе с Тсунаде и мы вдвоём опоздали на урок, получая выговор также — вместе. Если кого-то в классе наш растрёпанный и тяжело дышащий вид и удивил, то все промолчали, а сенсей был вынужден махнуть рукой и отправить нас по местам. Выглядели мы и правда не очень. Бежали сломя голову, чуть не налетели на взрослого, а я и вовсе останавливался помогая достать одной мелкой гражданской панамку с дерева. Меня, что удивительно подождали. По дружески, которой между нами и не пахло, или же ей просто не хотелось одной стоять перед учителем, не знаю, но был благодарен. Получать нагоняй с кем-то намного проще, чем одному.       После ухода змея стало скучно. Сога с ребятами выпустился как пару месяцев назад и свободного времени у них не было, а более друзей я и не завёл. Приятели были, да и знало меня множество ребят, всё же сидеть на месте после теоретических уроков я так и не научился, пылая ещё большей энергией, которую приходилось куда-то девать. Но вот друзьями их назвать нельзя, мы играли вместе на территории академии, соревновались, но не больше. Это устраивало всех, так и жили.       От скуки я почти, что впал в уныние, когда случилось это. Будь моя воля, так бы и продолжил скучать, пинать балду, да тренироваться, доводя известные мне техники до автоматизма и ума. Всё же странное это существо чакра и ручные печати, заставляющие пораскинуть мозгами и реально так задуматься, но сейчас не про это. Неприятность случилась после первой же недели как Орочи покинул Коноху, когда тренирующегося меня нашёл хмурый Сога. Его нинкен выглядел не лучше: — Выглядишь так, будто снова нарвался на взбучку, Шиппо-сана, — замечаю с нескрываемой подначкой, желая поднять настроение другу, но когда тот не отреагировал как надо, я напрягся. Слишком серьёзно выглядел Инузука. — Изао, пропал, — замерев, я так и уставился на мальчишку, не сразу понимая смысла его слов. В горле мигом пересохло, а мысли зашумели, напоминая ураган. — То есть, как пропал? Вы его найти не можете? — подскочив к Соге, ещё сдерживаюсь и не хватаю мальчишку за плечи, останавливаясь в шаге, уже по его лицу понимая, что значит «пропал». Его нет в деревне и собачник это отлично знает, поэтому и выглядит таким хмуро-злым, еле сдерживаясь, чтобы не начать рычать. — Просто пропал, исчез! У него была миссия за пределами деревни, они помогали в каком-то ближайшем селе, на полях. А чёртов Курама, биджу его задери, пропал. Его не смогли найти и Дэйчи-сенсей утверждает, что Изао отступник! Они считают, что он сам ушёл! Представляешь?! Рррр! — под конец Сога уже не выдержал, резко развернувшись и принявшись колотить ближайшее дерево. Он рычал и орал, заставляя кору и древесину трещать под его кулаками и ногами.       Я же будто обухом ударенный застыл на целую минуту, пытаясь понять, куда мог деться Изао, с ужасом понимая, что он мог уйти сам. И кажется, Инузука это тоже осознавал, не желая верить. Нукенин это же почти что приговор, особенно для генина, только что закончившегося академию. Неужели, он решил так рискнуть, не опасаясь смерти и желая просто оказаться как можно дальше от родителей? Ведь с каждым годом он и правда становился всё тише и тише, почти сливаясь со стенами и выглядя настолько бледно и измученно, что стоило опасаться насилия над детьми. Но его только тренировали — по словам самого Курамы, которые он однажды случайно обронил, невесело усмехаясь и заявляя, что родители недовольны его слабостью. Изао желал исчезнуть и он это сделал, а мы ничего не сделали. Друзья называется.       Сорвавшись с места, без разговоров бью Согу кулаком, заставляя мальчишку отлететь и уже через мгновение кинуться на меня. Завязался бой, только между мной и Инузука, в котором мы впервые бились не боясь нанести друг другу существенного вреда, желая выбить дурь из чужой головы и эмоции с бушующим под кожей разочарованием. Ао, ещё в самом начале буйства напарника скатился с его головы и спрятался, не желая быть задавленным. Умный щенок.       Получив удар в челюсть и чуть не сломав собачнику нос, я всё же не выдержал и покачнулся, оседая на землю и обхватывая нывшие рёбра рукой. Сога выглядел чуть лучше меня. Растрёпанный, побитый, с рассечённой губой и начавшим набухать синяком под глазом, но без царапин, только с отломанным ногтем. Как я умудрился его ему сломать, не запомнил, но в груди от этого вспыхнуло злорадство и удовлетворение. К чёрту, он мне ими чуть глотку не вскрыл, мутант недоделанный. Стричься слабо, щеголяет с подобным маникюром. — Хааа… Ха.кх. А теперь давай толком, Изао искали? Ууух, — усевшись на землю и скрестив перед собой ноги, морщусь и недовольно кривлюсь. Болело всё тело, но стоило поговорить. — Риота сказал, что да, ойх. Но ничего не нашли. Дэйчи-сенсей уже говорил с Хокаге, его ещё поищут и если не найдут посторонних следов, объявят Изао отступником. Дальше им займётся клан, у деревни нет лишних шиноби, чтобы отправлять кого-то за ним, — усевшись напротив меня, уже спокойней объяснил Сога, не пылая еле сдержанной злостью. Даже Ао вылез из куста и подбежал к товарищу, забравшись ему на колени. — Надеюсь, он ушёл далеко, — спустя какое время давящей тишины произнёс я, довольно тихо, но Инузука услышал, фыркнул и пожелал этому идиоту затеряться где-нибудь в глухомани, иначе, он его найдёт и хорошенько врежет, за то, что удрал ничего не сказав и даже не попросив помощи. Возможно что-то бы можно было исправить, изменить, но увы, я не был в этом уверен и время нельзя обернуть вспять. Сога в это тоже не верил и понимал, почему не сказал, но храбрился, не желая показывать как подобное его задело.       Он ушёл. И несмотря на нашу дружбу, я бы не хотел его возвращать. Только надеюсь, его не поймают и не убьют. Давай Изао, ты же всегда был умным и достаточно спокойным чтобы всё продумать, не подведи. Затеряйся так, чтобы тебя не нашли, осядь в какой-нибудь деревне, дождись конца войны и затеряйся. Курама ты или нет. Пожалуйста!       Вскоре нас нашли Кио и Джун, попавшие в одну команду. Мальчишки были взволнованы и уже знали новости про Изао, прибежав узнать, что известно нам. Говорили немного, по большей части просто пересказали друг другу известные сведения и замолчали, просидев в той рощи до самого вечера. Разошлись также в тишине, чтобы больше не услышать ни одной вести о сбежавшем Кураме. Чужих следов рядом с местом выполнения миссии найдены не были и через несколько дней он был объявлен нукенином, чтобы исчезнуть на долгие годы, будто и правда растворившись в воздухе, среди уставших и потрёпанных от воины людей, начав новую жизнь, без клана.