От Автора.
Сидя спокойно со слегка сгорбленной от усталости спиной, Орочимару щурился, вслушиваясь в исчезающую боль. Руки Тсунаде, объятые медицинской чакрой, невесомо водили по бледной коже, убирая гематомы и ссадины. Его мышцы болели, и змею казалось, что он развалится или зашипит, не сдерживая раздражения. Орочи давно не чувствовал себя так разбито и слабо, ёжась от царившего внутри холода и слабого сквозняка. Очаг чакры слегка горел, но это ощущение было даже приятным, по сравнению со всем остальным. Его хорошо избили на тренировке, отчего мальчишка просто не мог прогнать угрюмость, сдавливающую его внутренние органы. Он не смог ничего сделать. Который раз безуспешно злясь на собственную беспомощность и слабость. И как бы внутри всё не раздирало от этого чувства, не желающего исчезать с тех пор, как его приняли на обучение в Анбу, хакайся тёряку — Орочимару собирался оставаться спокойным и сосредоточенным. У него всё получится, он добьётся того, что его "наставник" в один прекрасный момент откусит себе язык. — Орочи, расслабься, — угрожающе прищурившись, химе сдавила пальцами стоящие колом мышцы, вызывая у друга болезненный стон, переросший в шипение. Послушно обмякнув, мальчик слегка повернув голову и сверкнул змеиными глазами в её сторону. — Не вымещай на мне свою злость, — вопреки предостерегающему взгляду, змей звучит почти безразлично, понимая и принимая причины плохо настроения подруги. Но это не значит, что она может выплёскивать это на него. — А что так? Покусаешь? — насмешливо оскалившись и не получив никакой реакции, Тсунаде закусывает губу и сводит последний синяк около поясницы, у самой кромки спущенного с плеч кимоно, — Как ты думаешь, что задумал дедушка? — в этот раз её голос звучит глухо, и перед глазами встаёт весь тот хаос творившийся в клане. Злость бурлит внутри неё вместе с тоской и болью, и химе почти ненавидит взрослых, готовых вцепиться друг другу в глотки по разным причинам. Казалось, мир стал разваливаться, стоило пройти её дню рождения. — Тобирама-сан заметил проблему и нашёл как её решить. Ни Сенджу, ни кто-либо другой этого не исправит, — будто вспомнив что-то забавно или невероятно интересное, Орочимару улыбается совершенно по змеиному, мгновенно напрягаясь, когда лоб подруги упёрся ему в плечо. — Говоришь так, будто что-то знаешь, — и эта ловушка, из которой змею уже не выскользнуть. Тсунаде держит крепко, не скрывая мрачной решимости, от которой по затылку мальчишки бегут мурашки. — Ссс, не моя вина, что ты не следишь за слухами! — задёргавшись в хватке и почти услышав как затрещали его рёбра, Орочи замер проклиная свой язык. Неделя у Тсуны и так выдалась напряжённая, а тут ещё и заявление Хокаге, вызвавшее шум среди всех шиноби. И Учиха были ошарашены не меньше всех остальных, наводя на определённые мысли. Кто же знал, что химе была настолько погружена в смерть своего отца, что перестала прислушиваться, полностью сконцентрировавшись на проблемах внутри клана. И змей не мог её винить, сетуя на собственную глупость и забывчивость. Терять родных больно, даже если Тсунаде заявляла, что с ней всё в порядке. Именно поэтому, застыв в слишком жаркой хватке, больше напоминающей отчаянные объятья, мальчик покосился на подругу, поджимая губы и молясь, чтобы она выбрала кого-нибудь другого для этого разговора. Кого угодно! Джи, Хиро, возможно, даже Хитоми с Риотой, но не его! Ну не умел он утешать или хотя бы понимать, что надо говорить. А Тсуна явно нуждалась в поддержке, учитывая весь тот переполох, вероятно вспыхнувший в клане Сенджу, после того как Тобирама объявил своим приёмником Учиха. Неслыханный поступок, особенно для того, кто по слухам довольно едко высказался в сторону Мадары Учиха, когда тот исчез и Хаширама организовал его поиски, так и не увенчавшиеся успехом. — Просто скажи что знаешь, — упрямо просит химе, разжимая руки и отстраняясь, чтобы заметить странную гримасу на лице мальчишки, которая заставила её прыснуть. — Учиха горделивы и остальные кланы ненавидят это. Если Тобирама передаст титул Хокаге Сенджу — это вызовет недовольство, кому-нибудь другому и ни один Учиха никогда не станет главой деревни. Это может плохо кончиться, — вспомнив, как Джи первый раз притащил его в паб, в котором собиралось множество шиноби, чтобы отдохнуть после миссии, Орочи улыбнулся. В тот момент он был готов задать другу трёпку, пока они устраивались на потолке, скрытые техниками невидимости, чтобы подслушать чужие разговоры. По большей части это был пустой трёп, но иногда среди всего этого шума можно выловить что-то важное, интересное или познавательное. Заниматься чем-то подобным больше пары часов было пыткой и тратой времени, но периодически отправлять в подобные места клонов являлось хорошей привычкой. — Кагами был учеником дедушки Хашимары, а потом и дедушки Тобирамы. Он джонин, принимал активное участие в войне и между тем.... — резко замолчав, Тсунаде расплылась в улыбке и кивнула собственным мыслям. — Дедушка доверяет ему. Кагами-кун не будет проталкивать идеи клана, а сосредоточится на деревне, как Хокаге до него. Но... как на это отреагировали Учиха? — глянув на Орочи, химе встретилась с его жёлтыми глазами, с любопытством наблюдающими за ней. — Они не ожидали. Могу предположить, у них в клане также шумно, — кивнув на подобный ответ, девочка нахмурилась и сглотнула. Это не кончится ничем хорошим. Прошло двадцать лет, а её клан не смирился, возгордившись и возмутившись от новости, что кто-то из когда-то заклятых врагов станет новым главой деревни. Братцу Кагами будет тяжело....Башня Хокаге
— Ты не можешь прятаться тут вечно, — передав ученику чашку с чаем, Тобирама устало прикрыл глаза, присаживаясь на стул напротив. Голова у мужчины раскалывалась, но идти домой пока этот мальчишка так усердно пытается захорониться в бумажках, он не собирался. Это было как минимум проблемно, особенно, если у Главы Учиха кончится терпение и он пойдёт искать Кагами. Будет лучше если в этот момент тут найдётся хоть кто-то способный остановить буйный нрав Учиха от уничтожения здания. А Такуи будет злиться, Сенджу не сомневался. Весь в своего дядю и опекуна. — Ха~ Я знаю, Тобирама-сенсей, но уж лучше я поговорю только с Главой, чем буду выслушивать ещё и старейшин, — спокойно отозвался черноволосый парень, отрываясь от какой-то бумаги. И в этом был смысл. Кивнув и сделав глоток из собственной чашки, беловолосый откинулся на спинку стула, позволяя мыслям течь. Всё самое сложное на данный момент было сделано, осталось отойти в сторонку и наблюдать. И если в Кагами он не сомневался: парень, на удивление, стойко воспринял не только оживших Хашираму и Мадару, но и всю необходимую информацию, то вот проблема с недовольными беспокоила. Разлад в их рядах мог сыграть кому-нибудь на руку, но не пока он жив. Такуи не идиот, и Учиха поддержат своего, даже если Кагами будет заботиться не об их интересах, а об интересах деревни в первую очередь. И, несмотря на их с ним не очень хорошие отношения, нынешний Глава красноглазых не пойдёт ему наперекор, в этом он был умней Мадары или сдержанней? Кто-то говорил, что эту свою черту мужчина перенял от отца и Тобирама был вынужден согласиться. Хотя язвительностью в Изуну он пошёл куда больше, чем умением сдерживать свой нрав. Отец паршивцем бы гордился, но Нидайме никогда не скажет этого Такуи, тот до сих пор слишком остро воспринимал имя Изуны с его уст. А Сенджу ничего не предпримут пока Тобирама жив, даже несмотря на своё недовольство. Переживут и, вероятнее всего, смирятся через пару лет, когда поймут, что это ничем не грозит их клану. А вот все остальные не должны дёргаться до тех пор, пока молчат кланы основатели, на это, по крайней мере, был расчёт. На это и на способность вовремя устранить возмутителей спокойствия, грозящих развалить то, что так долго строил Хаширама, а потом и Тобирама, и над чем ещё очень долго придётся работать. Доверие и способность отринуть слово "клан", заменив его "деревней". Чтобы кланы стали частями цельного механизма, а не противниками, затаившимися, но не забывшими о своём противостоянии. Долгая и кропотливая работа, над которой придётся корпеть не одно поколение. Но они справятся. Должны. — О, Такуи-кун не выдержал, — ощутив быстро приближающийся источник чакры, Тобирама улыбается и приоткрывает глаз, чтобы глянуть на подоконник приоткрытого окна. Кагами за столом тоже встрепенулся, обращая своё внимание к окну, в которое довольно быстро и ловко заскочила кошка, устроившаяся на оконной раме. Небольшая, ничем не отличающаяся от своих собратьев дворовых кошек, но тем не менее имеющая слабый, сейчас не скрываемый, развитый очаг чакры. Ниннеко. Один из клановых призывов Учиха, точно как и вороны. — Кагами-сан, Такуи-сама послал меня за вами, ня, — встав на задние лапы, кот блеснул жёлтыми глазами, слегка поклонившись Сенджу, ответившему таким же кивком. — Хорошо, иду. До завтра, Тобирама-сенсей, — отложив бумаги и простившись с учителем, черноволосый кривовато улыбнулся, позволяя коту заскочить ему на плечо прежде, чем выпрыгнуть в окно. Ночь обещала быть длинной и утомительной. Вздохнув и убрав кружки, беловолосый тоже направился домой, по пути наслаждаясь свежим ночным воздухом. Завтра было также много дел как сегодня, и ему стоило выловить внучатую племянницу, чтобы убедиться что с ней всё в порядке, как и с Наваки. И если о состояние мальчика он знал хотя бы со слов брата, знающего, что творится в доме Мито, то вот реакция Тсунаде его напрягала. Или, скорей, полное её отсутствие. Не в характере девочки сдерживать свои эмоции, и это не могло не волновать.