Беды бродячей бардки

Луаффин открыла глаза. Моросил дождик, один из тех, что так приятно слушать, сидя дома в тепле и уюте, но совсем не весело чувствовать на своем мерзнущем и побитом теле. Она попыталась встать и тут же тихо вскрикнула от резкой боли. Кажется, она вывихнула себе колено. Час от часу не легче. И вот в таком плачевном состоянии она должна добираться до ближайшего поселения, которое вообще непонятно где расположено? Луаффин не выдержала и горько отчаянно расплакалась. Да чего уж там, разревелась, как маленькая испуганная девочка. Все равно рядом не было никого, кто мог бы ее услышать и пристыдить за нытье после чудесного спасения. Да, у нее все жутко болело, но было бы гораздо хуже, если бы сейчас ее отрубленная голова лежала в корзине возле плахи, совершенно свободная от любой боли в уже не принадлежащем ей теле. И все-таки плакать хотелось нестерпимо. Ну, и ладно. Значит, это то, что ей сейчас было необходимо. Наревевшись вдоволь, она внимательно осмотрела путы на своих запястьях. Кажется, ремешки были не слишком прочными, к тому же связали ее явно наспех. Все-таки порой есть явное преимущество в том, чтобы быть неважной и ненужной. Потянув за путы зубами и покрутив кистями рук, Луаффин смогла освободить ноющие от боли запястья и с трудом встала, опираясь на ствол ближайшего дерева. Голова ужасно кружилась, а каждый шаг отдавался фонтаном острой боли, но она все же добрела до другого дерева и оперлась уже на него. Потом она перешла к другому дереву и снова остановилась передохнуть. Луаффин проделывала это снова и снова, пока ей не повезло найти какую-то палку, достаточно длинную и не слишком тяжелую, так что теперь она могла опираться уже на нее. К счастью, предполагаемый лес оказался всего лишь небольшой рощей, и она относительно быстро, учитывая ее скорость, вышла на какую-то дорогу. После этого остался лишь один вопрос — направо или налево? Поскольку с левой стороны дорога шла вниз, а также вдалеке можно было почувствовать легкий ветерок и разглядеть поблескивание какой-то маленькой речки, то Луаффин понадеялась найти ближайшее поселение именно там. Люди и меры издавна селились возле рек и озер, чтобы не ходить за столь необходимой им водой слишком далеко. Если она будет брести вдоль берега, то рано или поздно наткнется если не на городок или деревеньку, то хотя бы на домик рыбака или рыбачки. Все лучше, чем плачущее небо над головой. Хотя все еще оставалась вероятность того, что ее все равно никто не пустит к себе под крышу. Да и с какой стати? Если бы людей и меров хоть немного трогал или волновал вид побитой бродяжки, то в Тамриэле не существовало бы бездомных нищих, но они были — голодные, мерзнущие и никому не нужные. У местного населения уже и так было достаточно своих проблем, а вот еды, наоборот, им и самим едва хватало. Можно ли было винить их в равнодушии? Вновь приуныв, Луаффин вдруг хлопнула себя по лбу свободной рукой. Как же она могла забыть? Ведь она же хранила в маленьком закрытом кармашке, собственноручно ею пришитом на внутреннюю часть корсажа, все свои скромные сбережения. Сумма была небольшой, но на несколько ночей в дешевой таверне ее уж точно хватило бы. Если только конвоиры не облапали ее, пока она была без сознания, и не обнаружили кармашек. Луаффин в ужасе запустила руку в декольте, но, к счастью, кармашек оказался на месте и монеты тоже. Либо имперцы сочли ее серую кожу непривлекательной, либо очень уж торопились казнить Ульфрика и его людей. Так или иначе, Луаффин испытала огромное облегчение. Теперь она была при деньгах, хоть и без вещей. Она бы всплакнула еще и по утраченной при задержании старенькой лютне, верно и исправно прослужившей ей долгие годы, но слез у Луаффин уже попросту не осталось. Сумки у нее при себе тоже больше не было. Не то чтобы там находилось хоть что-то более или менее ценное, но покупать все самое необходимое заново Луаффин совершенно не хотелось. Впрочем, что же ей еще оставалось делать? Она выжила, а значит, снова нуждалась в куче разных мелких вещей, от целебных зелий до гребешка и смены нижнего белья. Кстати говоря, новая сумка ей теперь тоже была нужна. Насколько же проще было бы сдохнуть. Мертвецам вот ничего не нужно. Луаффин вздохнула и побрела вниз по дороге, опираясь на палку, постанывая и прихрамывая. Наверное, существовали на свете люди и меры, которые шли через все жизненные невзгоды, крепко сжав челюсти и с выражением непоколебимой решимости на лице, но Луаффин явно не относилась к их числу. Впрочем, от слез ей становилось немного легче, и она, от души наплакавшись, могла и дальше барахтаться во всем этом хаосе под названием «жизнь». Если бы только Сусанна была здесь, рядом с ней, она обняла бы ее и утешила, подставила бы плечо, помогая идти и говоря, что до ближайшего поселения наверняка осталось совсем немного и что все будет хорошо, обязательно будет, потому что она рядом и никогда ее не бросит. Сусанна всегда могла найти нужные слова, чтобы подбодрить ее и утешить. Луаффин ненадолго закрыла глаза, представляя, будто бы ее возлюбленная все еще рядом с ней и обнимает ее за плечи. Увы, но легче ей от этого не стало, совсем наоборот, по ее лицу снова потекли слезы. Кое-как вытерев их со щек грязной ладонью, она все-таки упрямо побрела дальше. Кажется, во время своей вынужденной и весьма болезненной прогулки по роще она как-то умудрилась обойти Хелген сбоку и даже не заметить этого. Впрочем, оно и к лучшему. Нечего ей делать в городе, где ей собирались отрубить голову. Она прошла мимо каких-то трех странных каменных изваяний, мимо трех трупов волков, неизвестно кем убитых, но она совсем не хотела задерживаться и выяснять причину их безвременной кончины. Кто бы их ни убил, он мог убить и ее тоже. К счастью, в какой-то момент Луаффин заметила впереди крыши зданий. Она почти без приключений добралась до… что это вообще? — Ривервуд, — вслух прочитала Луаффин надпись на дорожном указателе. — Ривервуд, Ривервуд, лавка, мельница и пруд… слыхала я об этом захолустье, тут даже магазинчика с целебными зельями нету. Может быть, у местного торговца всякой всячиной найдется хоть что-нибудь для меня? Ну, или у торговки? Эй! — она заметила какого-то стражника и помахала ему свободной рукой. — Вы не могли бы мне помочь? Пожалуйста! Я случайно упала и вывихнула колено. Мне нужно всего лишь дойти до ближайшей лавочки и купить целебное зелье. Ну же, помогите бедной больной женщине! Стражник недовольно посмотрел на нее. Очевидно, помогать какой-то замарашке ему совершенно не хотелось. Он сделал пару шагов ей навстречу, демонстративно прихрамывая. — Я бы и рад помочь, но у меня тоже больное колено, — пожаловался он. — И у меня не какой-то там несерьезный вывих, а самое настоящее боевое ранение. Враг прострелил мне колено стрелой. До сих пор болит. — Вот бедняга, — Луаффин сочувственно покивала. — Левое, да? — Да, точно, — стражник кивнул ей в ответ и состроил страдальческое выражение лица. — Тогда почему ты хромаешь на правую ногу? — голос Луаффин вдруг стал едким, словно отрава, которой обычно выводят злокрысов. — А… э… правая нога у меня тоже пострадала, на нее совсем недавно наступил тролль, вот, — стражник все-таки нашелся что сказать, но Луаффин на это только рукой махнула. — Азура с тобой, не хочешь мне помогать, ну, и не надо. Сама дойду. Луаффин разочарованно покачала головой и похромала дальше по направлению ко входу в городок, который был уже совсем близко. — Лу! — радостный крик Ралофа было слышно, наверное, даже на противоположном конце Ривервуда. — Ты выжила! И ты пришла! Я так рад! А у нас тут такое было, ну такое было… ой, да ведь ты же еле-еле идешь, обопрись-ка на меня, я отведу тебя к моей сестре, ее зовут Гердур, и она живет в доме неподалеку. Хотя в Ривервуде все неподалеку, городок-то совсем крохотный, скорее уж деревенька… — Так что же случилось в Хелгене? — Ах, да, точно, я же тебе еще не рассказал о том, как прилетел дракон и, по сути, тем самым спас меня и Ульфрика. Увы, одного моего хорошего друга к тому времени уже успели казнить, а Локира при попытке побега застрелили лучники. То странное существо помогло мне выбраться из горящего города. Ты можешь себе это представить? Когда этот предатель своего народа… — Кто? — Хадвар. Сам норд, а служит имперцам. Как так можно вообще? Негодяй и подлец, вот что я тебе скажу. Но очень красивый. Ух, я бы его… — на лице Ралофа вдруг появилось какое-то странное мечтательное выражение, но он тут же опомнился и резко замолчал, так и не закончив свою фразу. — Ты бы его что? — Луаффин впервые за долгое время едва заметно улыбнулась, глядя на его метания. — Ну… это… побил бы, — Ралоф смущенно кашлянул. — Да, точно, побил бы, вот. Да это уже все неважно, забудь. Я всего лишь хотел сказать, что когда Хадвар спросил то странное существо «Кто ты?», то оно вдруг начало менять свою внешность. Я в жизни не видел ничего более жуткого. Существо принимало форму то эльфийки, то человеческого мужчины, а то и вовсе отращивало себе звериные уши и хвост совсем как у каджитов и каджиток. В какой-то момент я даже увидел аргонианскую деву и невольно вспомнил про одну книжку… — Какую еще книжку? — удивилась Луаффин. — Неважно, забудь, — повторил Ралоф, смутившись еще больше и даже покраснев немного. Есть тут… не совсем обычные книжки для взрослых. Про аргонианскую служанку и про аргонианского барда. — О, я очень люблю читать про бардов и бардок, — тут же оживилась Луаффин. — Дашь почитать? — Ну, если захочешь, то дам, — Ралоф пожал плечами. — А что с тем существом? — напомнила ему Луаффин. — В какой-то момент оно все-таки остановило свой выбор на человеческом мужчине. Я, правда, так и не понял, норд это, имперец или бретонец. Он помог мне выбраться из Хелгена. Вроде бы Ульфрик тоже выжил. По крайней мере, он был жив, когда я видел его в последний раз. — А тот мужчина? Ну, который был каким-то непонятным существом до своего превращения? — Эм… — Ралоф озадаченно почесал голову. — Он сказал… ну, вот примерно так я это запомнил: «Основной квест надоел, попробую мод «Другой Довакин» пусть непись вместо меня за Алдуином побегает. Хотя тут уже и так многовато модов, судя по данмерке в повозке, как бы игра не заглючила». Ты случайно не знаешь, что это значит? Некоторые слова мне совсем не знакомы, возможно, они были на эльфийском языке? — Эльфийских языков как минимум три, и нет, ни на один из них эти странные слова не похожи, — Луаффин покачала головой. — И, если честно, это звучит, как какой-то бред. И как ты только все это запомнил? А вот мое имя ты так и не смог повторить, — Луаффин, кажется, даже немножко обиделась. — На самом деле это не я запомнил, вернее, не сразу, это Гердур услышала, запомнила и потом даже записала по памяти по моей просьбе. У нее потрясающая память, не то что у меня. Но если ты напишешь мне свое имя на бумажке, то я его тоже несколько раз прочитаю и обязательно запомню. — Ладно, потом напишу, сейчас у меня нет ни бумаги, ни пера, ни чернил. У меня вообще ничего нет. — Тогда мы тебе все дадим! — Ралоф широко улыбнулся. — Наверняка у моей сестры найдутся для тебя всякие разные женские вещи в неплохом состоянии. А мне больше нельзя называть тебя Лу? — Ладно уж, тебе можно, ты мне жизнь спас, — Луаффин вздохнула. — Если бы не ты, то меня бы убил либо палач с топором, либо дракон. — Вот подожди, я тебя еще подлечу зельями, будешь как новенькая. — Почему ты так добр ко мне? — А почему бы и нет? Я не желаю зла ни тебе, ни твоему народу. Да и вообще, не дело это, что женщина попала в беду, а никто даже не почешется. Я слышал твой разговор со стражником. Эти лодыри даже не сочли необходимым хоть немножко напрячь мозги и постараться придумать разные отговорки. Сказочку про простреленное колено я слышу уже в пятый раз, причем от разных стражников, ты можешь себе это представить? Хоть бы один пожаловался на радикулит или ревматизм для разнообразия. Выгнать бы их всех со службы, но за такую маленькую зарплату все равно больше никто работать не захочет… эй! Луаффин вдруг пошатнулась и вскрикнула от боли, палка выскользнула из ее ослабевшей руки и с глухим стуком упала на землю, но Ралоф вовремя удержал Луаффин от падения и без видимых усилий взял на руки. — Ох, прости, я совсем заболтался, а тебе ведь наверняка очень больно. Ничего, сейчас я донесу тебя до дома моей сестры, там ты сможешь отлежаться. Вон он, видишь? Уже совсем близко. Лу? Луаффин ничего не видела, она вновь потеряла сознание.