***
Она изменилась. Сейчас перед ней невероятной красоты женщина, сидящая в кресле, окружённая доберманами. Пенси, закинув ногу на ногу, курит сигарету, стряхивая пепел в левитирующую пепельницу. Её голое бедро виднеется из-под высокого выреза юбки. Они одни. Драко, Леон и Блейз испарились, оставив их наедине, что-то бросив про дела. — Ты отлично выглядишь, — смущённо произносит Грейнджер, наблюдая за псом, который сидит перед хозяйкой и не сводит глаз с гостьи. — Мне жаль, что мы встретились в таких обстоятельствах, — Пенси тушит сигарету, оперев локти в подлокотники. Облизывает губы, и красная помада становится ещё ярче. Она знает? Как много? Что вообще с ней было всё это время? Вопросы. Вопросы. — На твоём месте я бы бежала очень далеко от Драко. Но он единственный, кто может тебя защитить, к сожалению. — О чём ты? — Грейнджер напрягается. Пенси махает рукой, улыбаясь, оголяя ровный белый ряд зубов. — Кто вообще мечтает выйти замуж за Малфоя? Я говорю об этом. У тебя никогда не было вкуса на мужчин. — У меня не было выбора, — пытается оправдаться Гермиона, повысив голос. Понимая, что это чушь. Выбор есть всегда. Доберман рычит, оскаливая пасть. Пенси кладёт ладонь на макушку пса, чуть оглаживает шерсть. — Всё хорошо, — будто успокаивает его. Или всех их. Неловко. Прошло больше десяти лет с их последней встречи. И Гермионе очень хотелось узнать, как всё это время жила Паркинсон. Что с ней случилось тогда. Почему её забрали родители. Где она была? — Мама! Топот ног. Гермиона, округлив глаза, резко поворачивает голову на маленькую девочку, несущуюся к Пенси. Девочка, заметив гостью, замедляет шаг и останавливается, взявшись за подол платья, чуть присев. — Здравствуйте… — Здравствуй, — на автомате отвечает Грейнджер. Девочка была так похожа на мать. Лет восьми. С длинными тёмно-русыми волосами, заплетенными лентами. Она проходит к Пенси, сев к ней на колени, и что-то шепчет на ухо, пока Паркинсон гладит дочь по волосам. — Спроси сама, не стесняйся, — проговаривает Пенси, чуть улыбаясь. Девочка, неловко спрыгнув с колен матери, усаживается между доберманами, поглаживая их маленькими ручками. — Меня зовут Амма, а вас? — Меня зовут Гермиона, очень приятно с тобой познакомиться, Амма. Ты очень красивая. Эмоции переполняют. Девочка так лучисто улыбается, засмущавшись, чуть спрятав лицо за шеей пса, что это не может не вызвать у Грейнджер ответную улыбку. — Я не знала, что у тебя есть дочь. А где её папа? Паркинсон меняется в лице. Становится холодной. Словно эта тема была запретной. — Я вдова. — Прости. — Дядя Блейз! — визжит девочка, поднимаясь на ноги, когда в гостиную входит Забини, раскинув руки. Она кидается в его объятия, и Блейз кружит девочку на руках, хохоча вместе с ней. Целуя в макушку, щекочет до детского визга. — Ты обещал! Обещал, что когда выпадет снег, мы покатаемся, — клянчит Амма. И заметив, как Забини закатывает глаза, она продолжает: — Пожалуйста! Дядя Блейз! Пожалуйста! Гермиону переполняют чувства. Она будто заглянула за ширму чужой жизни, увидев то, что не должна. Всё смешивается внутри. Сердце почему-то бешено колотится. Она даже не чувствует, как рядом прогибается диван, и Пенси, положив руку позади Гермионы, придвигается ближе, крича Забини, удаляющемуся к выходу вместе с Аммой: — Если с ней что-то случится, я тебя убью! — Мы всего лишь идём кататься на коньках, Пенс! — Блейз машет рукой и помогает девочке одеться, придерживая для неё шубку, чтобы та всунула руки. И прежде, чем скрыться за дверьми, Амма выбегает на середину гостиной, улыбнувшись Гермионе. — Было приятно познакомиться! — И мне. Они молчат даже после того, как Блейз с дочерью Пенси покидают дом. Слушают, как девочка смеётся, и как её смех отдаляется всё дальше. Гермиона чувствует, как её прядь приподнимается. Пенси просто берёт её волосы и начинает наматывать на палец. — Ну давай, я прямо чувствую, как ты взорвёшься сейчас от нетерпения. Гермиона поворачивается к Паркинсон, усаживаясь удобнее, подгибая под себя ноги. Она рассматривает лицо бывшей подруги так тщательно, возвращая воспоминания. — Что произошло? — А когда-то ты обещала мне, что не будешь задавать вопросы, — грустно улыбается Паркинсон. — Пенси, — шепчет Гермиона, — десять лет! Ты ушла, не прощаясь. Ничего не сказав. Не отвечала на письма. Я потеряла тебя. Я волновалась! — Я до сих пор тебя волную? Боже. Грейнджер выдыхает и не сдерживается, обнимает Паркинсон, чувствуя на спине руки подруги. Становится в сотни раз легче. — Что мне тебе рассказать, — отстраняется Пенси и уводит взгляд в сторону. — Что родители презирали свою дочь с нетрадиционной ориентацией? Что они следили за мной в школе и, узнав о том, что я встречаюсь с девушками, вообще озверели? О том, что отец пришёл и избил меня в комнате общежития, оттаскал за волосы и забрал документы? О том, что я училась дома? Или о том, что меня насильно выдали замуж? О чём тебе рассказать? — Господи… Пенси… Грейнджер берёт её руку, переплетая пальцы. Правда наконец стала доступна ей. Конечно, она знала, что Пенси предпочитает девушек. Узнала это после того, как её забрали. Но слухам верить не хотелось. — У тебя чудесная дочь, — Гермиона переводит тему, зная, что они вернутся к ней позже. Не всё сразу. — Спасибо, — она поднимается с дивана и тянет за собой Грейнджер. — Пойдём, покажу тебе гостевую. Можешь отдохнуть, если устала. Конечно, никто отдыхать не стал. Блейз, вернувшись с Аммой, сели обедать, и этот обед плавно перетёк в вечер. Дочь Пенси отправилась играть к себе, а бывшие сокурсники обсуждали свои жизни. Грейнджер заметила, что никто из них особо не делился информацией о своей деятельности, проходясь по поверхности. А вот Гермиону спрашивали про всё. — Никогда бы не подумала, что у Поттера и Джинни будет столько детей, — Пенси отпивает из бокала вино. — Джинни чудесная мать. Часто бывает в разъездах, мы встречаемся у них дома. Гермиона смотрит в окно, на парящие хлопья снега. Горы и лес. Она даже не знает, в какой части Франции находится. — Ну, а ты женился? Обзавёлся детьми? — Гермиона смотрит на Блейза, развалившегося на диване. Он тут же стонет, морщась. — Ему нужна та, кто сожмёт его яйца в кулак и не отпустит, — отвечает за него Пенси, и Грейнджер смеётся. — В свои крепкие, сильные руки, да, Блейз? — Пошла ты! — ухмыляется он, пиная воздух. Слышатся шаги. Все поворачивают головы к проёму двери, замечая входящих Леона и Малфоя. Настроение у Гермионы тут же падает. — Смотрю, вам весело, — он проходит внутрь, садясь напротив Грейнджер, скидывая с дивана ноги Забини. — Мы скоро выходим. — Помяни чёрта… — проговаривает Грейнджер, поднимаясь на ноги. Драко ухмыляется. — Спилю рога для тебя на сегодня, — и только тянется за пачкой сигарет, как её из его рук левитацией забирает Пенси, выуживая сигарету первой. — Пойду помогу ей собраться, — Паркинсон нагибается к Малфою, выдыхая в его лицо дым. — Покажу ей, что такое хорошее отношение. И сделав последнюю затяжку, не докурив, уже у выхода, не глядя на Леона, отдаёт ему сигарету. — Можешь докурить. Их отношения едкие. Но как же они друг друга дополняли. Так было и в школе. Слизеринцы не уступали друг другу в возможности подколоть, подшутить, забраться внутрь головы и намусорить. Но всё же дружили. Гермиона прячется за ширмой, переодеваясь, пока Пенси, перебирая её гардероб, ругается по-французски. Ей абсолютно точно не нравится одежда Гермионы. — Я даже за слоями кофты увидела твою грудь, и ты прячешь её? Грейнджер, переступая через ткань платья, натягивает его на себя, пыхтя от раздражения. Сегодня оно красное. Блёстки бисера царапают кожу. — Я работаю в Министерстве. Мне незачем оголять грудь, Пенси! Она даже не слышит, как та, подойдя, заглядывает за ширму. Гермиона видит её только когда распрямляется, в отражении зеркала. Вздрагивает. — Я помогу, — Паркинсон подходит ближе, перекидывая волосы Грейнджер через плечо, и аккуратно, назло медленно, начинает застёгивать бусины пуговиц на спине. Касаясь тёплыми пальцами кожи. — Если бы у меня была такая грудь, я бы носила одежду на размер меньше, чтобы подчеркнуть её. Гермиона выдыхает. — Это вызывающе. Мужчинам только это и нравится. Это обесценивает личность. Пенси, обняв Гермиону за живот, подходит впритык и кладёт подбородок на её плечо. Они смотрят друг на друга в зеркало. — Мне плевать, что нравится мужчинам. Сильная и волевая. По сей день… — Мне бы твой характер, — Гермиона нагибается, чтобы схватить туфли и пройти к кровати, чтобы обуться. — Для этого тебе нужно сломаться, а мне этого не хочется, — загадочно произносит она. — Пойду уложу Амму, а то Блейз начнёт читать ей совершенно точно не сказки. Увидимся завтра? Гермиона кивает и прежде, чем Пенси выходит, окликает её. — Пенси? Та оборачивается. — Я рада снова встретиться. Я скучала. Правда. — Au revoir, — улыбается она, закрывая за собой дверь. Десять лет. А будто прошло всего мгновение. Гермиона ощущает спокойствие рядом со старой подругой. Сколько всего она перенесла, страшно подумать. Грейнджер жалеет, что её не было рядом. Всем не поможешь. Как бы этого ни хотелось. Но сейчас, снова встретившись, Гермионе хочется всё наверстать. И не позволить, чтобы разлука вновь настигла их. Она надеется, что это взаимно.***
В руках Драко газета с колдографией Грейнджер и его. На снимке заезженной плёнкой момент, где он прижимает её к себе, заглядывая в глаза. Идеально сыграно. Сам удивлён. «Новая пассия банкира или же нечто большее?» Читает и ухмыляется, видя имя ублюдка-репортёра, схватившего Гермиону за руку. Учить его манерам придётся чуть позже, когда будет не так очевидно за что. Драко злопамятный. Он никогда ничего не забывает. В ногах лежит Ин, и стоит Малфою пошевелиться, морда пса тут же вздымается вверх, требуя ласки. Он любил этих псов. Выкупил на чёрном рынке после того, как его клан расширил границы во второй раз. И в этот раз было труднее. Было больнее… Потому что тогда они нашли Пенси. Воспоминания впиваются иглами в мозг. Прокручивая мясорубкой весь ужас. После исчезновения подруги из Хогвартса они в бесполезных попытках пытались найти её. Даже Люциус на тот момент не помог. Даже деньги и связи. Пенси нашла его сама. Ввалилась в его камин в банке и тут же упала. Малфой даже не узнал в ней Пенси. Не узнал в этом окровавленном месиве бывшую подругу. Её лицо было сожжено, как и половина тела. Она была при смерти. Только и могла шептать: — Убей его… прошу… убей его. Амма, моя дочь, с ним… Его колдомедики откачивали её неделю. На теле не было живого места. Старые травмы, неправильно сросшиеся кости. Шрамы. И самое ужасное — это половина сожжённого тела. Колдомедики говорили, что это кислота. Они не делали прогнозов о том, что Пенси выживет. Драко пригрозил им смертью. И смертью их близких, сказал, что если они не спасут её, то с ними он сделает всё то же самое, что сделали с Паркинсон. Блейз не отходил от неё ни на шаг. Он денно и нощно сидел у кровати Пенси в надежде, что та проснётся. В первый раз Драко видел настолько серьёзного, злого до зубов Забини. И копили они этот гнев вместе. Их подругу, с которой они были с самого первого курса, кто-то чуть не убил. Из информации — только имя Амма. Паркинсон назвала её своей дочерью. Спустя неделю Леон втащил в кабинет Драко домовика. — Ублюдок! Простите… Мразь! — кричал эльф. — Убью суку! Леон вскинул руку, заметив, что Малфой поднял палочку. — Он ошивался у банка. Я следил за ним три дня. Думаю, это он помог Пенси сбежать, — Леон толкнул домовика на середину кабинета. Тот склонил голову, пряча глаза в пол. — Простите, Господин Малфой, — прошептал он. Его плечи дрожали. — Ты знаешь, как ко мне обращаться? — Драко обошёл стол, остановившись напротив эльфа. — Умри, ублюдок! Сдохни! — прокричал эльф и тут же сложил ладони перед собой, кивая головой. — Извините. Извините, это болезнь. Я не контролирую слова. Простите, Господин. Малфой чувствовал поднимающуюся злость. Его трясло. В два шага он настиг домовика и схватил за ухо, присаживаясь на корточки, глядя в карие глаза. Подставил палочку к его виску. — Я убью тебя, если ты не начнёшь уже говорить! Вот тогда он и узнал отвратительную правду. Пока плачущий домовик, ругаясь и выкрикивая брань, рассказывал всё о своей хозяйке. О том, что Пенси выдали замуж за Господина клана Змей в семнадцать лет. И то, что домовика Кляка подставили к ней, чтобы та не сбежала. Он рассказывал о зверствах, которые выпали на судьбу запуганной девушки, оказавшейся в заточении ужаса. О насилии над ней, об издевательствах. О том, как Господин не брезговал отдавать её своим подчиненным, дабы исправить её «врождённую ошибку». Драко ударил домовика, повалив его на пол. Забрался сверху и, не сдерживаясь, не спрашивая, завладел мыслями существа, чтобы собственными глазами увидеть тот ад. Он смотрел на то, как эльф лечил её раны, как напевал ей песню, чтобы успокоить Госпожу. Как плакал с ней. Он смотрел на насилие над Пенси. На то, как домовик, подглядывая, пытался помочь своей Госпоже, пока ублюдок нависал над ней, толкаясь внутрь. Драко до хруста сжимал челюсти, когда видел на голой спине мужчины татуировку змеи. Август Трудт. Драко вырезал в своём мозгу эти буквы кровью, видя, что выблядок бьёт свою беременную жену, на которой уже места живого нет. Смотрел на то, как Пенси пела дочери, укачивая на руках, пока домовик с помощью магии воссоздавал фигурки над их головами. Смотрел на то, как туда вваливался пьяный Август и на то, как Пенси закрывала дочь собой, а потом, отдав домовику девочку, закрывала спальню со слезами: — Спрячь её. Просто спрячь, пока он не протрезвеет. И снова крики за закрытой дверью. Клан Змей. Маленький молодой клан, созданный несколько лет назад. На столе Драко лежали досье на каждого выродка, главным из которых был Август. — Ты настроишь против себя все кланы! Грей снимет с тебя неприкосновенность! — Леон дёрнул его за руку, когда Драко собрался войти в камин. — Тебе нужно разрешение от Пенси для того, чтобы защитить её честь. Если его не будет, то это не по нашим законам! — Она дала мне разрешение, как только появилась здесь, — холодным тоном произнёс Драко. Он нагнулся к уху Леона. — Было чётко указано — убить. Этим его клан и занялся. Потребовалась всего ночь на зачистку гнили. Вычленением неугодных ему. Его люди были разбросаны по точкам, где обосновались все члены клана Змей. Бой был неравным. У Малфоя было больше людей. Оставался самый главный. Он нашёл его пьяного в доме. Кляк переместил его к нему. Он валялся в собственной рвоте вместе с какой-то шлюхой с подбитым глазом, стонущей от плача в углу. Драко приказал домовику переместить её отсюда, и вот тогда они остались наедине. Через секунду домовик вернулся, чтобы побежать в сторону спальни, откуда разносился плач ребёнка. Он перенёс девочку к Пенси и Блейзу. Драко присел на корточки, оглядывая бессознательное тело. Змея раскрывала пасть на плече. Скоро она будет его. Малфой, ни секунды не думая, воткнул палочку в глаз мужчины, который тут же завизжал от боли, складываясь пополам. Удар ногой от Малфоя прямо в лицо последовал незамедлительно. Драко отбросил палочку в сторону, наваливаясь на тело сверху, сыпля ударами. Пока звуки не стали влажными от крови, булькающими. Ублюдок задыхался и харкал кровавыми слюнями. Сколько эта казнь продолжалась — он не знал. Он чувствовал боль в кулаках. Чувствовал, как из треснувшей челюсти Августа выпирала острая кость. Он вколачивал лицо в месиво, придерживая другой рукой за кадык. И когда сил уже не осталось. Когда хрип из собственного горла осип, Драко сжал шею до хруста кадыка. Кожа на плече вспыхнула. Окровавленное тело перед ним больше не имело татуировки. Драко забрал её, став полноправным Господином клана Змей. Для единственной женщины. Осталась только она. Пенси очнулась через две недели от звуков Блейза, который пытался укачать ребёнка на руках. Всё кончилось. Ад для неё был закрыт навсегда.***
Пёс рычит, устремив морду в проём двери. Драко, сидя в кресле, осматривает Грейнджер, смакуя последнюю сигарету. — Я готова. Она дёргается, когда с обеих сторон к ней подходят два добермана и садятся рядом. Пятится в сторону, но псы поднимаются, следуя за ней. Это даже забавно. Драко громко ухмыляется, выдыхая дым из носа. — Тебе смешно? — возмущается она. — Я боюсь их! — Эти псы могут разорвать тебя на части. На их клыках сталь, способная разгрызть одним укусом бедренную кость. Ему нравилось раздражать её. Он находил это смешным. То, как менялось её выражение лица. То, как её дыхание учащалось. Да… Малфой находил это забавным. Он два раза цокает языком, подзывая псов к себе. Они, не оглядываясь на девушку, садятся рядом с ним. Грейнджер не знает, куда себя деть. Этот угол был с единственным креслом, которое занимал Драко. Он указывает сигаретой на пол, рядом с доберманом. — Можешь сесть здесь. — Можешь пойти к чёрту. Она уже хочет развернуться, как Драко, не думая, три раза щёлкает языком. Псы поднимаются, клацая лапами по мраморному полу, опережая девушку и преграждая ей путь, оскаливая пасти. — Да ты издеваешься? — шепчет она, замерев, вскинув руки вверх. Касание палочки. Хлопок аппарации, чтобы встать прямо позади неё и чтобы ещё немного продлить удовольствие, выводя её из себя. Теперь Гермиона в ловушке. Впереди доберманы, а позади — грудь Малфоя. — И что ты будешь делать? — он нагибается, шепча ей на ухо. Это на инстинктах. Он ловит её локоть одной рукой, который она дёргает назад, целясь в его живот. Другой рукой Драко всё ещё сжимает сигарету, не упуская шанса сделать затяжку. Гермиона разворачивается, вырываясь из хватки. — Однажды ты пропустишь удар, и он будет очень болезненным. Я обещаю тебе, — говорит она и аккуратно обходит псов. Драко не сдерживает улыбки. — Я этого буду очень ждать, моя дорогая. — Мы не на публике! — останавливается она и оборачивается. И заметив Леона, подходящего к ней, сразу же понижает тон. — Не нужно этих слов, когда никто не смотрит. Её перемена была столь очевидна, что можно было даже не смотреть, от чего её так вывернуло. Ну конечно, это был Леон. Становится всё интересней. — Я всё подготовил. Мы можем выдвигаться, — он кланяется Драко и передаёт шубу Гермионе, помогая надеть её. Пока Гермиона идёт к камину, Драко останавливается и тихо спрашивает Леона: — Что с зоопарком? Какие звери нас ожидают? — Медведи, лисы… — Аквамарин просто в ударе, — Малфой смеётся, вспоминая разговор с Господином Лис. Он был в шоке. Кричал на него, не сдерживая даже слюней изо рта. Говорил, как он посмел прибрать к рукам ту, у которой есть ответы. Орал, что это не по кодексу. Говорил, что соберёт совет. Но Малфою, честно говоря, всё равно. Никакие правила в кодексе не запрещают брать ту, кто знает о Номуре. — Ты хочешь незаконно забрать Номуру? — хрипел старик. — Мы школьные друзья. Кто же устоит перед любовью, — он подошёл ближе к Аквамарину, наглым образом поправляя его галстук. Затянув так сильно, что мэр хрюкнул. — Это всего лишь совпадение. Леон добавляет: — Там будет мистер Бладрейн. — Что ж, смогу выдохнуть. Дядя давно хотел с ней познакомиться…***
Гермиона меняет линзы в уборной. Остались последние. Леон, проводив её, остаётся за дверью. Папарацци беспощадно фотографировали вновь прибывших, вспышки не прекращались. Грейнджер полагала, что в этот раз было легче. Ей даже удалось улыбнуться на камеру сквозь зубы, почувствовав руку Малфоя на своей заднице. Она дико злилась на него. Ведь можно было обойтись без этого. Осталось пережить этот приём. Леон, заметив её выходящей из уборной, настиг в несколько шагов. Они входят в большой банкетный зал, украшенный золотыми колоннами, фресками и картинами. Посередине рассыпаны столики в хаотичном порядке. Везде стоят официанты, предлагая выпивку и закуски. — Гермиона, — сбоку возникает Драко, приобнимает её за талию. Он вежливо указывает рукой на высокого мужчину в возрасте. У него завиты усы. — Это мистер Парк, он основатель… Гермиона округляет глаза, вытягивая руку для рукопожатия. — О боже, для меня большая честь познакомиться с вами! — она трясёт его руку, пока мужчина смущённо кивает ей. — Ваши архитектурные задумки просто потрясающие! В них столько деталей. Вы огромное внимание уделяете фасадам, все эти скульптуры… — она отдёргивает руку, виновато улыбнувшись. — Простите. — Что вы, — мистер Парк почёсывает затылок. — А для меня большая честь, что мои работы находят отклик у таких прекрасных молодых дам! Малфой водит её по залу, знакомя с подходящими к ним людьми; фамилии и имена, которые Грейнджер не запоминает. Всё смешивается. Она чувствует на себе взгляды, также замечая, как все пытаются выслужиться перед Драко. Когда они начинали разговоры про финансовую часть или вложения, то Леон сразу же брал на себя роль прерывания этих разговоров. Он предлагал Драко пройти дальше. На сцене стоит дирижёр. Он палочкой водит по воздуху, заставляя инструменты без исполнителей играть приятную музыку. Гермионе становится некомфортно уже через полчаса. Она устала слушать разговоры Драко о бизнесе, о банке, о драгоценных камнях. Кажется, что-то было даже про портовый город Цека и затруднённые поставки из-за забастовки гоблинов. Уловив шанс ускользнуть от общества Малфоя, она забивается в угол у единственного столика, который был свободен. Все предпочитали быть в центре. В гуще событий. Но не она. Леон не подходит к ней, но стоит недалеко, не спуская с неё глаз. Она не сдерживается и улыбается ему. Он кивает. И настроение тут же взлетает. — Вечер добрый, мисс Грейнджер. Сначала она видит трость с набалдашником в форме головы ворона, а затем и мужчину, опиравшегося на неё. Его лицо было знакомым. Особенно один глаз. Слепой. — Вы… — она хмурится, пытаясь вспомнить. — Хантер Бладрейн, близкий друг семьи Малфой. Можно сказать, почти родственник. Он в чёрном костюме и такого же цвета галстуке. От него чувствуется положительная энергия сквозь улыбку. Мужчина встаёт напротив Гермионы, оглядывая зал. — Не люблю эти приёмы, — произносит он. — Правда? Мне, честно говоря, тоже не по душе, — она сминает салфетку в пальцах. Не понимая, почему так хочется смотреть мужчине в глаза. Он очаровывал её. — Позволите мне закурить рядом с вами? — он указывает на портсигар. — Не хочу вас беспокоить дымом. Вот бы у Малфоя были эти манеры. — Пожалуйста, я не против, — улыбается она. Хантер достаёт коричневую сигарету, прикуривая от зажигалки, сощурив глаза. Гермиона всматривается в черты его лица, понимая, что в молодости он был очень красив. — Хочу вас поздравить с помолвкой. По правде говоря, никогда не думал, что Драко остепенится и захочет семейной жизни. Но глядя на вас, у меня сразу отпадают все вопросы. — Вы мне льстите, мистер Бладрейн. Значит, он знал о свадьбе. Но знал ли детали? Её интерес возрастает до небес. Если Хантер был приближен к семье, то Драко он знал очень хорошо. Хотелось задать уйму вопросов. Чтобы хоть как-то обшить Малфоя цельной картонкой. Между ними огромная пропасть. — Вы давно знаете Драко? Хантер приподнимает брови, делая затяжку, скидывая пепел в пепельницу. Он отворачивается в сторону, чтобы выдохнуть дым, а когда снова глядит на Грейнджер, на его устах мягкая улыбка. — Всю жизнь. Мы с его отцом были лучшими друзьями. Сердце пропускает удар. Это запретная тема. Всё, что касалось Люциуса. Сколько шумел волшебный Лондон после смерти банкира. Сколько обрастал слухами. — Я соболезную, — сглатывает Грейнджер. Хантер кивает, грустно улыбнувшись и сделав выдох. Она даже не замечает, как Леон подходит ближе и теперь стоит в нескольких шагах от них. Но смотрит в зал, ища взглядом Драко. — Леон, — Хантер приподнимает руку, подзывая его, — не оставляй девушку скучать, полагаю, компания старика ей уже наскучила. — Что вы, — спешит она оправдать себя, — совсем нет! — Прошу меня простить, мне ещё нужно поговорить с уймой людей и растянуть этот скучный вечер, — он отдаёт ей поклон. — Был рад с вами познакомиться, мисс Грейнджер… — Я тоже очень рада, — улыбается она, глядя в его удаляющуюся спину. Леон только сейчас убирает руки из-за спины, кладя ладони на стол. Гермиона видит, что на его костяшках вздымаются старые сухие мозоли. Редкие шрамы порезов. Она не замечает своих действий, когда осторожно касается пальцем одного из шрамов. — Это можно убрать в Мунго, — говорит она, встречаясь взглядом с Леоном. Он убирает руки, заводя их назад. — Извини, я лезу не в своё дело. — Моя невеста на глазах у всех трогает чужого мужчину? — Драко появляется неожиданно. — Репортёры сожрут эту новость с потрохами. Настроение пропадает. Драко стоит рядом с ней, касаясь плечом. Ей приходится поднять голову, взглянув ему в лицо, настолько он был выше. — Ты закончил? — спрашивает она. — Мы можем уйти? Вот только Драко вдруг хмурится, разворачиваясь к ней всем телом. Смотрит в глаза пристально и, протянув руку, касается скулы, наклонив голову. Вспышка сбоку. Гермиона уводит голову, но он ей не позволяет, сжав подбородок. Леон отстраняет репортёра, оставляя их одних. — Ты в линзах? — серьёзным тоном спрашивает он. Хмурится. Хватка на подбородке становится жёстче. — Да, — проговаривает со злостью. — Очки с платьем не сочетаются. — Сними их, — он сглатывает. — Сними их сейчас же! Гермиона пугается его тона. Холодного, злющего, как у пса. Пугается выражения его лица и резко отходит назад, ища Леона взглядом. — Я хочу уйти! — она дёргает за рукав Леона, который смотрит на Малфоя. — Немедленно! В дом Пенси Гермиона возвращается с Леоном. Сбрасывает с себя шубу. Какого чёрта он начал распускать руки и делать ей больно? Какого чёрта он себе это позволяет? Камин загорается зелёным пламенем, и из него быстрым шагом выходит Драко, настигая её. — Сними линзы. — Ты рехнулся? — она отступает назад. — Что ты себе позволя… Она ахает, не замечая, как Драко взмахивает палочкой. Линзы слетают с её глаз, и ей приходится проморгаться, растирая веки. Ей становится невероятно обидно. Желание всё прекратить в тысячу раз усиливается. Малфой рассматривает линзы, подсвечивая их Люмосом. Они до сих пор во тьме. Лишь лунный свет от высоких окон в пол освещает малое пространство. — Они цветные? — Да! Потому что у меня кончились бесцветные! Секунда, чтобы развернуться. И секунда для хлопка. Он вновь преграждает ей дорогу, хватая за подбородок, светя Люмосом в глаза. Она чувствует его теплое дыхание на губах. Смотрит на него с вызовом. Всё расплывчато. Моргает. — Карие… — Конечно, карие! — отталкивает от себя, но бесполезно, он в разы больше неё. Дотянуться бы до палочки на талии. — Я думал, тебя отравили, и твой цвет глаз начал меняться. Только поэтому, Грейнджер! — хрипит он. — Я несу за тебя ответственность! Удар правды по темечку. Она отступает назад. — Меня хотели отравить? — тихо произносит она. — Как вариант. Кто же знал, что ты в цветных линзах. Я просто перепроверил. Судорога сводит ноги. Как же она могла не знать, что в опасности, где бы ни была. Тяжелая усталость давит прессом. Хочется разрыдаться, но вот только в одиночестве. Она, не прощаясь, покидает гостиную, не сказав ни слова помогая руками дойти до спальни. У её двери сидит доберман. Адреналин в крови позволяет ей не бояться. Она осматривает пса и зачем-то спрашивает, открывая дверь: — Ты заходишь? Пёс, поднявшись на лапы, заходит в спальню, и Грейнджер закрывает дверь. Пошло всё к чёрту!***
Утром её будит детский шёпот. Осторожно открыв глаза, она замечает Амму, гладящую пса. — Мама говорит, неприлично смотреть на спящего человека, — шепчет доберману в ухо. — Уходи на место, Ин! Пёс, проскулив, плетётся к двери, а девочка вздрагивает, когда замечает улыбающуюся Гермиону. — Доброе утро, Амма. Девочка краснеет. Сжав губы, смущается. Но всё же остаётся стоять на месте. Она теребит в руках вязаное одеяло, будто не решается что-то сказать. Грейнджер приподнимается на локтях, потянувшись к очкам на тумбе. — У тебя плохое зрение? — с интересом произносит Амма, подходя ближе. Гермиона не может не улыбаться. Она очень любила детей. Общение с ними давалось на удивление легко. Она кивает, стуча пальцем по оправе. — Просто много читаю, — лжёт она. Лицо девочки вытягивается. — Я тоже много читаю! Моё зрение испортится так же? Грейнджер тихо смеётся, откидывая одеяло, поднимаясь на ноги, и присаживается напротив Аммы. — Не переживай, твоё зрение не испортится, — она осторожно протягивает руку, не зная, как девочка отреагирует на касание. Но всё же позволяет себе погладить её по голове. — Гермиона? — Амма расправляет плечи. — М? Улыбка не сходит с уст. Девочка была очень очаровательна. Даже ямочки на щеках имелись. — Ты покатаешься с нами на коньках? Дядя Блейз ужасно не умеет держать равновесие. Всё время падает, — она нагибается к уху Грейнджер и шепчет: — И ругается похлеще Кляка! — Кляк? — Гермиона отводит голову, удивлённо переспрашивая, и в проёме в ту же секунду появляется домовой эльф в костюме. Свободный домовой эльф, который служит Паркинсон? — Доброе утро, мисс Грейнджер, — эльф кланяется. — Меня зов-в-ут… Он зажимает губы руками, сдерживая слова. Мычит, стоя на месте. Амма вновь наклоняется к Гермионе. — Пожалуйста, не обращай внимания на его болезнь. Он очень-преочень смущается. Девочка сводит брови, качая головой, но улыбается, когда Гермиона кивает. — Кляк! — наконец с облегчением произносит домовик. — Пожалуйста, спускайтесь завтракать. Есть особые пожелания? Тварь! Мразь! Сдохни! Амма даже в лице не меняется, стоя и рассматривая Гермиону, пока у Грейнджер был шок. Про это говорила девочка? — Кляк, ты… — хочет задать вопрос, но Амма разворачивается, подходит к эльфу, взяв того за руку, и шепчет ему на ухо. — Гермиона, ты покатаешься с нами? — Амма смущённо уводит взгляд, но когда Гермиона отвечает утвердительно, улыбка искрится на её лице, проявляя на щеках ямочки. Завтракали они в большой столовой втроём: Амма, Пенси и Грейнджер. Потолок, которой был полностью из покатых окон, по краям завален снегом. Утро выдалось пасмурным. Слышно даже, как завывал ветер. — Ты не забыла, что у тебя сегодня тренировка? — Пенси отпивает из чашечки кофе, уставившись на дочь. — Катание на коньках подождёт. — Но, мама, Гермиона… Пенси приподнимает бровь, и дочь сразу замолкает, уставившись в тарелку. — Гермиона никуда не исчезнет. А тренировки пропускать нельзя. Ты сама просила меня купить тебе коня. Так мне избавиться от него? Это было… грубо. Резко. Но Гермиона не позволяет себе вмешиваться. Амма, отпив из стакана молоко, распрямляет плечи. Перемена была разительной. Девочка вмиг стала серьёзной. — Très bien, Maman. Tu as raison. Она ставит стакан на стол, улыбается Гермионе и спрыгивает со стула, подходя к Кляку. С хлопком они исчезают. Гермиона, вскинув бровь, намазывает масло на тост. Это не остаётся без внимания Паркинсон, которая уже успела закурить и выдохнуть прямо в сторону Грейнджер. — Давай без нотаций. — Я и слова не произнесла, — ухмыляется Гермиона, откусывая кусочек тоста. Пенси, сделав затяжку, смотрит в окно. Она молчит с минуту, пока Гермиона заканчивает завтрак. — Ей всего восемь, но я уже чувствую, как она начинает манипулировать мной, — незлобно произносит Паркинсон. — Совсем как я в детстве. Вот только мои родители не купили мне лошадь. В её голосе слышится тоска. Такая осязаемая, что можно прикоснуться к ней. Она витает в воздухе. Гермионе становится неловко. Это тонкая грань. Одно неосторожное слово, и Пенси сделает шаг назад. — Что с твоим домовиком? — наконец задаёт интересующий её вопрос. — Он… — Назвал тебя шлюхой? — Пенси смеётся, устремив взгляд на Грейнджер, которая мотает головой. — Нет? О, тогда он очень сдерживался. — Это ругательное проклятие? Ужасный недуг, излечиться от которого почти невозможно. Не смертельное, но очень раздражающее. Проклятие, заставляющее человека непроизвольно выкрикивать ругательства. Сдерживая это, человек подвергается боли. Поэтому выкрикнуть проще, чем стерпеть жгущую мозг спазмирующую боль. — Он служил одной женщине, у которой был очень… — Пенси облизывает губы. Помада тут же становится ярче. — Ублюдочный супруг. Супруг, который любил издеваться над своей женой, истязая её. Но женщина не кричала. Не издавала ни звука. Терпела, лишь бы эта мразь не наслаждалась её болью. И вот однажды пьяный супруг решил попробовать на жене проклятье. Что она будет делать, когда не сможет сдерживать ругательства в его сторону? «Назовешь меня плохим словом, я буду ломать тебе по пальцу» — говорил ей супруг. И когда проклятье было брошено в неё, перед ней появился Кляк, взяв всё на себя. Пенси заканчивает рассказ, а когда поворачивается, то видит слёзы в глазах Гермионы. Грейнджер, поднеся руку ко рту, сдерживает всхлип. Дурак не поймёт, о ком она говорила. Её трясёт. — Пенси… — Мерлин, Гермиона, — дрожащим голосом произносит Паркинсон через ложную улыбку. — Я не люблю твои слёзы! Вот бы обнять её. Вот бы крепко сжать в руках. Вот бы услышать историю её жизни и разделить с ней боль, чтобы Пенси не была одна. Вот бы… — Ой-ой-ой. Блейз, оперевшись плечом о дверной проём, разглядывает свои ногти, полируя их платком. — Вы только встретились, а ваши циклы уже объединились? У вас что, пм… Пенси только касается палочки, как Блейз улетает в сторону, сметая столик на колесиках с закусками. — Да понял я! — он, кряхтя, начинает подниматься, но его под руки тянут вверх. Удачно появившийся Леон. — Ты опять меня спас, дружище, — разворачивается Забини и хлопает Леона по плечу. — Сыграем в бильярд? — и растянув нахальную ухмылку, добавляет: — Покатаем шары? Пенси смеётся, а Гермиона незаметно вытирает слёзы, прочищая горло. Делает пару глотков горького кофе, чтобы прийти в себя. — Блейз, Леон тебя сделает. Что-что, а с киями он обращается лучше тебя. Забини одёргивает полы льняного пиджака и кланяется Паркинсон, уводя руку в сторону двери. — Вы присоединитесь к нам? Пенси, не дожидаясь ответа Гермионы, взяв её за руку, тащит за собой, и через пару шагов закидывает руку на плечо, чтобы прошептать: — Ты любишь задницы? — Чего? — Гермиона поворачивает голову. Лицо Пенси так близко. Подруга улыбается. — Увидишь… В подвальных помещениях дома оказался просторный зал, больше походивший на комнату развлечений. Здесь были столы для покера, пару столов для волшебного бильярда, граммофон, барная стойка и куча мест, где можно было присесть. Всё в тёмных тонах — значительная разница с верхними этажами. Тёмно-зелёные стены, чёрные ковры. Мебель из тёмного лакированного дерева. — Что будешь пить? — Пенси, встав за стойку бара, уже что-то смешивает, пока Блейз и Леон готовят стол. — Пенси, сейчас едва ли пол-одиннадцатого утра! — возмущается Грейнджер, и ей тут же хором от Паркинсон и Забини прилетает: — Зануда! Гермиона ловит жирный флешбек из Хогвартса. Они всегда синхронно подшучивали над ней. И, в какой то мере, ей очень приятно, что Блейз был рядом с Пенси всегда. Грейнджер вертится на барном стуле, пытаясь понять, с какой стороны остановиться. Смотреть на Пенси за барной стойкой или за мужчинами у стола. Она вдруг слышит за спиной хлопок. Под кожу заползает холод. — Двойной. Она видит, как Драко, вытянув палец, указывает Паркинсон на бутылку виски. И ожидает от него очередного ужаса. Колкости. Грубости. Того, что он делал всегда. Того, что делал вчера. Гермиона злилась на него до сих пор. — Ты не играешь? Грейнджер не сразу понимает, что обращаются к ней. Она поворачивается на стуле, держась за барную стойку, и косит взгляд в сторону. На Драко чёрная водолазка. Он закатывает рукава и одной рукой уже подносит бокал ко рту, но замирает, наконец повернув голову на Гермиону. Вопросительно поднимает бровь. — Я помню, как ты порвала ткань стола в ту ночь, когда губы Уизли настигли тебя, — Пенси ставит перед ней бокал с виски. Боже. — Замолчи, — понижает голос, глядя на подругу исподлобья. Малфой смеётся. Блейз подходит к ним, закидывая локоть на плечо Драко. — О, ну что ты, Грейнджер. Все видели твой провал в ту ночь. И провал Уизела. Салазар, — он пихает Драко, обращаясь к нему. — Ты помнишь, как он чуть не съел её лицо? Как вообще так можно целоваться? Она сейчас провалится сквозь землю. Господибоже. — О. Я смотрел очень внимательно, — ухмыляется Драко. — Мне было интересно, вырвет тебя или нет. Малфой поднимается со стула и проходит мимо неё к столу, всё это время глядя ей в глаза. Ему словно нравилось смотреть на то, как она краснеет или чувствует себя неловко. Гермиона начинает злиться. Одним большим глотком осушив бокал и громко поставив его на барную стойку, она вытирает губы, спрыгивая со стула. — Я с вами. Мы с Пенси в одной команде! Вот только у Грейнджер совершенно нет опыта в стратегиях. Даже чуть ближе познакомившись с Малфоем, она поняла, что он расчётлив во всём. Что он не даст никому обогнать его. И вот сейчас, она бросает вызов? Громким голосом и с устрашающим выражением лица, и при этом не имея ни малейшего понятия, как действовать. Ей на выручку приходит Паркинсон, незаметно для всех подойдя к Гермионе сзади. Она касается палочкой юбки Гермионы и тихо шепчет в ухо: — Все любят задницы, для этого бильярд и создан. Ткань юбки становится короче. Ползёт до середины бедра. Ещё одно касание, чтобы лишить Грейнджер колготок, оставив ноги голыми. — Пенси… Но вместо ответа Паркинсон едва касается внешней стороны бедра Гермионы, чуть ущипнув, и наконец шепчет: — Теперь ты не в Министерстве. И это уместно. Правила просты. Здесь все шары чёрные. При первом ударе, разбивая пирамиду, каждый выбирает шар, который будет отыгрывать, помечая его магией, и только этот игрок видит его изменившийся цвет. Если противник догадывается, какой твой шар и загоняет его в лунку, то выигрыш за ним. Твоя цель — не дать понять какой шар принадлежит тебе. Можно пользоваться другими, но если на столе остаётся твой последний, то победа за тобой. Блейз, рассматривая поле с шарами на столе, натирает кончик кия мелом, закусив губу. Что-то бормочет. Грейнджер наклоняется, чтобы взять свой кий, а когда распрямляется, мгновенно ощущает это… Тянущее возбуждение игры. Азарт. Пенси ставит бокал на край стола и, не спрашивая, наклоняется, вытягивая кий. — Дамы вперёд, — с ухмылкой произносит она и разбивает пирамиду. Осталось выбрать шар и коснуться палочки, пометив его. И каждый наблюдает за всеми. Это как магловская игра в «Мафию». Здесь важны взгляды, поведение. Способность обмануть. Грейнджер косится на шар слева от Драко и касается палочки. А когда поднимает глаза, встречается с прищуром Малфоя. Неужели заметил? Очередь команды мужчин. Пенси отводит Гермиону чуть назад. Они опираются бёдрами о спинку дивана. И Паркинсон, не сводя взгляда с Леона, тихо произносит: — Ты видишь? Боже. Грейнджер сглатывает. Конечно видит. Будет так глупо, если она поправит очки, но ничего не может с собой поделать. Леон, в бежевых брюках, закатывает рукава чёрной рубашки, оголяя предплечья, усыпанные проводами вен. Гермиона не сводит глаз. Адвокат хватается за кий и становится спиной к женщинам… — Давай, малыш, — весело произносит Паркинсон. И, чёрт возьми, Леон нагибается. Грейнджер уводит взгляд, но её тут же пихает Пенси. — Так вот о чём ты… — тихо проговаривает Гермиона. — Об этих задницах… Подруга не отвечает. Она довольно кивает. Удар. Леон загоняет один шар. Тот оказывается пустым. Гермиона отталкивается от дивана. Проходит к столу, пока мужчины расходятся по сторонам. Ей кажется, что она заметила, какой шар пометил Блейз, и пока становится с узкой стороны, слышит выдох. Угадала. Как назло, позади неё Драко. Ей придётся нагнуться. Делать нечего. Но отчего-то в ней трещит этот скотский проснувшийся азарт. Она нагло оборачивается и взглядом впивается в Драко: — Отойдёшь? Долгий внимательный взгляд и косая улыбка. — Я не мешаю. Она хмыкает. Нагибается. Пристраивается кием, уводя его назад, оглядывается. Тупая часть наконечника чуть ли не касается паха Малфоя. Взгляд вверх. — Как пожелаешь… — язвит она, делает резкий удар по шару и распрямляется, чувствуя за спиной жар. Малфой делает шаг вперёд. — Неплохо. — Плохо! — выкрикивает Блейз. — Как ты догадалась? Грейнджер пожимает плечами, чувствуя прилив энергии. Ей правда весело. Настаёт очередь Малфоя. Их остаётся четверо. Он трёт мелом кончик кия, с прищуром оглядывая стол, и расковано быстрым движением нагибается, ставя пальцы, а на них кий, чтобы сделать удар и вывести из игры ещё одного участника. Пенси хмыкает, глядя на то, как Леон ставит кий в подножку. Малфой убрал из своей команды игрока. Случайно или нет, Гермионе остаётся только гадать. Пенси загоняет шар, который оказывается пустым, за ней и Драко, такой же. Это продолжалось ещё пару минут, освобождая стол от пустых шаров. Всё становится напряжённей. Теперь каждый удар может вывести игрока с поля. — Сначала нужно убрать конкурентов, чтобы добраться до самого главного… — говорит Драко, нагнувшись к столу. Он уже прицеливается к шару, но вдруг меняет траекторию, ударяя в другой. Не пустой. Пенси уходит с поля. Грейнджер даже не видит, куда ушли Блейз, Леон и Пенси. Она остаётся у стола наедине с Драко. Они стоят друг напротив друга. Между ними четыре шара. — Бей в левый! — слышится голос Забини от барной стойки. — Гермиона, бей в левый! Ей не требуется много сил, чтобы поднять взгляд на Драко. Он стоит, оперевшись о стол, изучая её ответным выстрелом. Она кожей чувствует его давление. Он молча умел напирать. Ей нельзя отвлекаться. Если попадёт с первого раза, победа за ней. И это будет лучшим за этот день событием. Гермионе хочется его обыграть. Она медленно обходит стол, прикидывая, откуда будет лучше сделать удар. Присматривается и понимает, что то место, которое он выбрал, так жёстко оперевшись на стол — будто сторожил его и защищал. Это как догадка. — Позволишь? — спрашивает она, не глядя на него. Вот только это чёртов Малфой. Он делает всего шаг назад. Такой крошечный, что протиснуться между ним и столом практически невозможно. Но дьявол. Гермиона идёт до конца. Шорох юбки о его брюки. Задницей о его пах. Выдох в затылок. Осталось нагнуться. — А ты умна, — шёпотом в ухо. Мурашки. Боже. Это обжигает. Ей хочется наклонить голову, чтобы защитить шею. То место, куда он шепчет. Он не собирается сдаваться. Потому что ставит руки по краям от Гермионы, вжимая её в стол. — Хочешь повысить ставки? — он вдыхает запах её волос и наклоняет голову к самому плечу. Сердце просто истошно воет. Ладони потеют. Она спиной чувствует его грудь. — И на что ты поставишь? — поворот головы, чтобы встретиться с его лицом. Хитрым. Довольным. Надменным. — Дай подумать… — он давит бёдрами вперёд. Но Гермиона отводит кий назад, прямо в его пах, слыша хриплый выдох в ухо. Короткий смешок. — На желание? — исправляется он. И этого достаточно, чтобы запечатлеть его взгляд, устремленный на шар. Она не подаёт виду, косится туда. — Ничего пошлого, Малфой, — соглашается она и нагибается. Он всё ещё стоит, опершись о стол. И эта их поза со стороны до ужаса неприличная. Гермиона думает, что у барной стойки Забини только об этом и говорит. Но они странно затихли. — Пока сама не попросишь, — отвечает Драко и отходит назад. Удар.