***
— Мама, смотри, я летаю! Драко хохотал, отталкиваясь от земли, сидя на метле. Всё ещё боясь взлететь выше. Нарцисса, приложив ко лбу ладонь, закрываясь от солнца, с улыбкой смотрела на сына. — Молодец, мой мальчик! — она махала ему рукой с другой стороны сада. — Папа! Смотри! — Драко, увидев Люциуса, начал держать путь в его сторону. Отталкивался, взлетая, и приземлялся на ноги. И вновь повторяя движения. Отец, заметив приближающегося сына, потушил сигарету, сжёгши окурок палочкой. Он ухватился за рукоятку метлы и сел позади Драко, взяв управление на себя. — Держись крепче, сын! Мальчик, ощутив тёплый ветер на своём лице, улыбнулся, опираясь спиной о грудь отца. Хотелось повернуть голову, увидеть, что Люциусу так же весело. — Держись крепче! — весело произнёс папа. Небо вдруг стало пасмурным. Горизонт разрезала молния. Гром оглушал. — Папа? — произнёс испуганно Драко и наконец обернулся. Люциус смотрел на него мёртвыми мутными глазами. А из вспоротого горла текла кровь. — Держись крепче за жизнь, Драко. Держись крепче за жизнь. Держись… Падение. Малфой выныривает из кошмара, садясь на кушетке. Живот обжигает болью. Острой. Ощутимой до позвоночника. Он осматривается. Это кабинет колдомедицины в его банке. За окном темень. Рядом, на второй кровати, лежит Хантер. Без сознания. Светящийся дым над его головой транслирует сердцебиение. Оно стабильно. Драко со стоном откидывает одеяло, замечая, как за стеклянной дверью зажигается свет. Шаги. — Господин Малфой! — в комнату заходит Стив, старый мужчина-колдомедик, который служил его семье вот уже долгое время. Он же и откачивал Пенси. — Как он? — Малфой кивает в сторону дяди. — Стабильное тяжёлое состояние. К сожалению, у Господина Бладрейна непереносимость многих лечебных зелий. Его восстановление будет долгим и сложным. Драко сжимает зубы до хруста челюсти. — Знаешь, что я тебе скажу про долго и сложно, Стив? — он смотрит на мужчину с выраженной агрессией. — Если ты не приведёшь его в чувства быстрее… — Я понял вас, — колдомедик сглатывает, — Господин Малфой. Вы ощущаете головокружение? Тошноту? Мужчина взмахивает палочкой над головой Драко, призывая облако, точно такое же, как у Хантера. — Позови Леона, — Малфой качает головой, сбрасывая дым. Живот тянет резью. — Быстро! Выкрик даётся через боль. Мышцы на животе напрягаются. Он ощущает сдавливание. Глядит на живот и находит маленький шов с воспалёнными краями кожи. Блядство. Как больно. Его знобит и трясёт. Сколько вообще прошло времени? Он едва встаёт на ноги и тут же садится обратно. Боль отдаёт в пятки. В горле сухо. Даже слюны нет, чтобы протолкнуть её в глотку. — Всё исполнил, Господин Малфой! — возвращается Стив. — Пуля застряла в позвоночнике Господина Бладрейна. Эти слова сверлят внутренности от горькой злости. Драко сжимает пальцами края кушетки, глядя на дядю. Он спас его жизнь. Блядство. Малфой обязан ему своей жизнью! — Мы проводим процедуры с заклинаниями каждые два часа, чтобы помочь пуле пройти дальше. Только после этого мы сможем извлечь её. Но шанс, что Господин Бладрейн перестанет ходить, очень велик. Колдомедик даже пятится назад, озвучив вердикт. Но Драко было всё равно. Хантер жив. Он сделает всё, что угодно, чтобы он поправился. Дверь со скрипом раскрывается. В проёме появляется Леон. И при виде него у Малфоя срывает крышу. Пять шагов сквозь боль, чтобы вжать Леона в стену, поставив локоть на его горло. Вдавливая кадык. Пялясь глаза в глаза. Леон даже не вздрагивает. — Ты свои блядские навыки растерял? — рычит Драко, вжимая сильнее. — Не заметил у него пистолет? Или подождал, пока он выстрелит? Леон молчит. Он приподнимает подбородок, но не двигается с места, будто ожидая, когда Драко успокоится. Какое спокойствие, когда его чуть не убили вместе с дядей? А вот Леон жив… и здоров. — Он был под Империусом, — проговаривает Леон, поправляя воротник рубашки, когда Драко с силой отталкивается от него. Хочется сесть. Боль не щадит. Стив протягивает ему банку с зельем, и Драко, принюхавшись, выпивает. Доверие знатно так провалилось ко всем. — Думаю, кто-то из кланов начал прибегать к услугам маглов. Наверняка того Аврора у дома Гермионы закололи ножом точно так же. Под Империусом. — Что с Грейнджер? — Драко произносит её фамилию, и в голове паршиво всплывает её улыбка. Блять. Осталось тряхнуть головой, чтобы избавиться от этого. — Я сразу же поставил усиленную охрану. Патлатый руководит командой. Драко шипит. Рана на животе кровит. Стив тут же подбегает, садясь на одно колено и начав обрабатывать швы. — Сколько прошло времени? Леон поднимает руку, взглянув на часы. — Семь часов. — Стив, — произносит Драко. Колдомедик замирает, подняв голову, — принеси Веритасерум. Шорох. И немедленное исполнение. Стив достаёт из стеклянного шкафа пузырёк. Выливает его в стакан с водой. И замирает на месте. Малфой лишь кивает в сторону Леона. И тот, так же не теряя времени, исполняет приказ. Выпивает всё одним глотком. — Это был ты? Или кого-то послал? — Малфой поднимает тяжёлый взгляд на Леона, сжимая в руке палочку. Он клянётся себе, что даже не дрогнет, убивая его за неверный ответ. — Нет, Господин Малфой. — Ты верен мне? — Да, Господин Малфой. — Хантеру? — Да, Господин Малфой. — Умрёшь за меня? — Да, Господин Малфой. Выдох. Драко ложится на койку, Стив помогает ему поднять ноги, укладывая их и накрывая одеялом. Лечебное сонное действие зелья начинает давить тяжестью на веки. Он отрубался со стремительной силой. Это для него не страшно — быть на грани смерти. Не в первый раз. К такому привыкаешь. В таком ритме проходила вся его жизнь. Не привык лишь к тому, что в окружении могут быть предатели. Это для Драко самое болезненное, хуже пулевого. Хуже Круцио в голову. В ушах фантомно звенят выстрелы. В груди до ужаса спокойно стучит. Чёртова преступная жизнь никогда не была тихой. И прежде, чем раствориться во тьме, он поворачивает голову к Леону, всё ещё стоявшему по стойке смирно. — У тебя с Грейнджер нет шансов. И это не вопрос. Но Леон отвечает: — Да, Господин Малфой.***
Пуговицы не поддаются. — Чёрт! — хрипит Драко, пытаясь застегнуться. Каждый раз поднимая руку, тянет живот, пронизывая болью. — Я помогу. Леон, встав напротив, склонив голову, начинает застёгивать пуговицы. Малфой молча глядит ему за плечо, на спавшего под заклинанием Хантера. Тело болит. Стив настоятельно рекомендовал остаться здесь и лежать, чтобы заживление проходило лучше, но Малфою не терпелось вернуться к работе. Какая разница? Он всего лишь спустится вниз, в свой кабинет. Будет нужно, то призовёт Стива к себе. — Блейз готовит поместье. Драко пропускает эту информацию мимо ушей. Какая разница, будет ли церемония красивой. Всё равно. Главное — быстрее дать ей свою фамилию. Он ожидал, что начнется гонка за Номуру. И ожидал, что вновь нападут на Грейнджер. Но какая-то гнида решила убрать сначала Драко. Без Грея все будто стали брезговать кодексом. — Всё, отойди, я сам, — он отодвигает от себя Леона. Заправляет рубашку в брюки, нечаянно задевая рану. Шипит. Накидывает пиджак и делает пару шагов вперёд, глядя на Хантера сверху. Кладёт руку ему на плечо, обещая найти всех, кто к этому причастен. В кабинете оказывается прохладно. Леон, вскинув палочку, закрывает окно и ещё одним взмахом регулирует температуру. На столе лежат три письма, и по узнаваемому кудрявому почерку Драко понимает, от кого они. Леон избавил его от разговора с Грейнджер. Что ж, свадьба будет уже завтра. — После новости колдоснимки потребуют все издательства, — Леон встаёт рядом. — Наш человек сделает пару удачных кадров. В какие газеты мне отправить материал? — Во все. — Многие продают свадебные снимки. За это просят немалые деньги, — добавляет Леон. Малфой даже в кресле распрямляется, поворачивая голову на друга. Вскидывает бровь. — Я что, похож на того, кому требуются деньги? Леон улыбается уголком губ. — Понял. Пенси прибудет вечером. Драко выдыхает, облокачиваясь о стол. Смотрит на письма Грейнджер. — Надеюсь, без Аммы. — Да, дочь остаётся с Кляком и её охраной, — подтверждает Леон. — Кстати, ты подготовил комнату? До Малфоя сначала не доходит. Что за комната? Но письма ему напоминают. Теперь Грейнджер будет жить в его доме. Он думал о том, в каком из домов ей остаться. Но тот, что в скале, ему нравился больше. Скрытое ото всех место. Умиротворённое. Тихое. Спокойное. Именно эти эмоции он ждёт от совместного проживания. — Выберет одну из гостевых, какая разница, — он взмахивает рукой в сторону двери. — Оставь меня. И только после того, как Леон скрывается за дверью, Драко сильно зажмуривается, расслабляясь в кресле, осторожно прикасаясь к боку. Слишком ли быстро он поверил в свою победу, когда Номура всё ещё не была у него? А лишь Гермиона, носившая в себе знания о ней. Он расслабился рядом с Грейнджер. Забылся. Это не плохо. Это чертовски ужасно. Его стальное эго ржавело рядом с ней. Особенно после той ночи. Чёрт его знает, ведь разговор был обычным. Быть может, в этом и дело? В этом «обычно»? Он вдруг ощутил себя рядом с ней так, словно вернулся на двенадцать лет назад. Простым студентом. Ещё ни о чём не подозревающим. Гермиона оказалась буфером между его жизнью и жизнью обычных людей. Он подмечал все мелочи. То, как она от непривычки надевает очки одной рукой и часто промахивается, тыча себе то в скулу, то в глаз. То, как даёт себе время подумать, прежде чем ответить. И всё же он не лгал. Гермиона красивая. В ней ничего особенного, и в этом её красота. Простые черты лица, россыпь веснушек, спутанные волосы, розовый блеск для губ. Коричневая тушь. Она подчеркивала все свои сильные стороны красоты. Глаза. Губы… И так же подчёркивала поведением свой характер. Правильно неправильная. Угловатые, острые колени. Тонкие пальцы ног, которые она поджимала, маскируя взволнованность. Выразительные ключицы. Обкусанные ногти. Чёрт. Даже это он заметил. Не то чтобы она была его типажом. Совершенно точно нет. Но Мерлин! Блятькакогохрена? Драко вскрывает ножом для конвертов первое письмо. Короткое. Бегло читает, закатывая глаза. Вот что ещё было у неё в избытке. Гордость. Всего лишь подарок, который для него ничего не стоил. А сколько нрава от неё. Он делал подарки своим женщинам, которые охотно их принимали. Лукаво смущаясь, пряча расширенные зрачки под прикрытыми веками. Драко, может быть, и хотелось, чтобы кто-то однажды дал ему отпор. Нагло отвергая его подарки. Ведь он явно расплачивался этим за их секс, длившийся несколько недель, прежде чем ему становилось скучно с той или иной женщиной. Да, наверное, ему было бы интересно взглянуть на ту, которая даст ему отпор. Швырнёт в лицо, презренно посмотрит, накричав, что ожидала совсем не этого. А он бы нагло ухмыльнулся, ответив, что больше дать ничего не может. Его чувства никогда не выходили за рамки. В нём никогда не просыпалась симпатия, граничащая с интересом и длившаяся долго. Он был пуст на эти эмоции. Но… Блятькакогохрена? Грейнджер посылает ему письменный отказ. В официальной форме. Со своей подписью. Она ожидала, что, будучи его женой, будет разъезжать на том жёлтом ублюдстве? Да он разваливается и катится только на последнем издыхании. С этим ещё нужно работать. Как очередной вызов. Ему даже интересно, что скрывается во втором письме. Здесь больше строк. И почерк к концу скачет, словно она была раздражена. «Драко, пишу во второй раз, потому что думаю, первое письмо затерялось среди прочих в твоей корреспонденции на столе. Я отказываюсь принимать машину. Мы не договаривались об этом. Она безумно дорогая, и мне не хочется обременять себя таким подарком. Думаю, её можно вернуть в автосалон. П.С. Пожалуйста, прекрати присылать её, где бы я ни находилась! С уважением, Гермиона Грейнджер». Третье. Последнее. Всего одна строчка. «Драко Люциус Малфой! Немедленно прекрати присылать машину за мной! Г. Г». Он не сдерживает улыбки, выдыхает. Хватается за пачку, игнорируя наставления Стива воздержаться от сигарет, и прикуривает первую за несколько суток. Делая глубокий вдох, закрывая глаза, расслабляясь в кресле. Она обратилась к нему официально. Настолько зла? «Три прочерка». Малфой выдыхает через нос рваный кусок дыма, распрямляясь. Хватается за палочку, открывая дверь. Через пару секунд появляется голова Кристины. — Леона, срочно. Он сжимает сигарету зубами, хватаясь за перо. Три прочерка, оставляя прямо на письме Грейнджер. Она говорила, что три слова. Он полагал, что это будет двойное имя и фамилия. Почему он сразу не начал проверять эту тему? — Вызывал? Леон проходит внутрь, достигая стола. Смотрит на лист пергамента, который Драко прокатывает по столу. — Составь список всех Глав кланов с двойными именами или фамилиями. — Слушаюсь, Господин Малфой.***
Она практически не спала. После того, как пришло письмо о дате свадьбы, Гермиона была в подавленном состоянии. До того, как она станет Малфой, осталось семь часов. Гарри написал ей сообщение на мобильный, что придёт рано утром. Голова болит от недосыпа и разрывающихся нервов. Она буквально чувствует, как лопаются сосуды в глазах, отчего трёт их ещё сильнее. Злится. Да, она знала, что этот день настанет. Но, господи, так быстро? И почему её так это волнует? Быть может, потому, что сразу после придётся переехать к Драко? Ещё больше проникнуть в его жизнь? Грейнджер устало выдыхает. Вчера, как назло, по телевизору показывали «Сбежавшую невесту». Это уже кажется ей знакомым. Самое смешное, что у Гермионы не было даже свадебного платья. Даже этого её лишили. Конечно, она не успела сходить в магазин и выбрать что-то подходящее. Оставалось рыться в том, что купил ей Драко. Можно просто сменить цвет на белый. В шесть утра она сдаётся. Сон точно не придёт к ней. Даже зелье не поможет. Горячий душ, крепкий до ужаса кофе, который она терпеть не могла, но давилась дешёвым порошком, разбавленным в кипятке, чтобы просто взбодриться. Получить дозу адреналина. Встряхнуться. Гарри стучит в дверь в семь утра. Они молча сидят друг напротив друга в гостиной. — Ты надел костюм, — улыбается она. — Это же твой свадебный? Гарри поправляет галстук. Кивает. — Пришлось переодеваться в Министерстве. Джинни не знает, куда я пошёл. Господи, а что случится, когда она увидит газеты? Кого первым из них она убьёт? Гермиона примет смерть героически, закрывая собой Поттера. Ведь это по её вине. Улыбка косо ложится на лицо. Но в её представлении кажется, что свадьба, по словам Леона, будет закрытой. Только охрана Малфоя, жених, невеста и несколько друзей. Будет ли там Пенси? Быстрее бы всё началось и так же быстро закончилось. Её не покидает чувство удушья. — Ты откажешься от охраны Аврората? — серьёзно спрашивает Гарри. И Гермиона кивает. Она слышала, как мужчины судачат о ней. Особенно после заголовков газет. Майкл даже разговаривать с ней меньше стал. Это неприятно. Это обидно. Авроры каждую ночь стояли под её окнами, а утром, когда Гермиона выходила, видела на их лицах презрение. Кто-то однажды бросил, что эту ночь он мог провести со своей семьей, а не охраняя подстилку Малфоя. Грейнджер не рассказывала это Гарри. Наверняка он слышал, что говорят его коллеги. Ей не хотелось злить, расстраивать и настраивать его против подчинённых. — После того, как стану Малфой, я буду под защитой, — она вытягивает руку, показывая кольцо. — Леон сказал, что это станет порт-ключом. Почувствуй я опасность, то перенесусь в безопасное место. Гарри выдыхает с облегчением. Так же, как и она. Жаль, что этого нельзя было сделать, не вступая в брак. — Как забастовка гоблинов? — она меняет тему. — Всё ещё стоят. Но, думаю, к Рождеству всё станет лучше. Совет Министерств собирается каждый конец года. Это главная тема для обсуждений. Гермиона хмурится. — Господи, там же такой холод на улице! И всё это время они стоят и держат порт? Поттер смеётся. Качает головой. — У них гоблинский виски, доступ к огню и чёртов характер. Это же гоблины. Их смех прерывает стук в дверь. Гарри, подняв руку, останавливает Гермиону и на правах друга сам открывает дверь. Выдыхает, пропуская гостя внутрь. Ей стоило бы отвернуться, чтобы спрятать смущённое лицо. Но взгляд уже запечатлел в памяти облик Леона. Он во всём чёрном. Гладко выбрит. Пальто, накинутое на плечи, дополняет образ статного мужчины. — Доброе утро, — он протягивает Гарри руку, крепко пожимая. Одаривает Гермиону улыбкой. Грейнджер смотрит ему за спину в надежде увидеть главного гостя. Но Гарри закрывает дверь. — А где Драко? — тут же интересуется она, поднявшись с дивана. — Он уже на озере. Прибыл туда вчера, чтобы проверить подготовку, — Леон снимает пальто, оставляя его висеть на локте. — Вы готовы? Грейнджер смотрит на свои джинсы, заправленный в них свитер, понимая, насколько она нелепо выглядит рядом с двумя мужчинами в костюмах. Переоденется там. Тянется к пакету с платьем, и её останавливает Леон. — Для твоего наряда всё уже готово и дожидается тебя на месте. Вот как… А она столько переживала. Адвокат достаёт пачку сигарет, пока его окружают Гарри и Гермиона, выуживает чёрную, и Гарри, хмыкнув, удивляется выбору порт-ключа. Грейнджер отвечает вместо Леона. Она уже знает… — Это одноразовый порт-ключ. — Оригинально, — и как только Гарри касается плеча Леона, Грейнджер, вздохнув, делает то же самое. Хлопок. Мгновенная перемена в климате ощущается во влажном тёплом воздухе. Гермиона ахает, делая шаг назад, оглядываясь. Боже. Гарри присвистывает. Плёнка купола над головами почти прозрачная. Только если приглядеться, можно заметить её мерцание. Там, за ним, открывается потрясающая картина. Озеро, достающее краями до высоких гор. — Где мы? — она оглянулась на Леона. — Италия. Озеро Комо. — Джинни точно меня убьёт, — проговаривает Поттер, разглядывая всё вокруг. Декабрь месяц, а здесь, на большом дворе с каменной плиткой, будто бы и не слышали о зиме. Деревья зелёные, на клумбах гортензии раскинули большие шапки белых и голубых цветов. Посмотри влево, и заметишь свадебную арку с выложенной красной дорожкой к ней. Везде пахнет сладким ароматом цветов и фруктов. Невообразимо. Грейнджер оборачивается, смотрит на каменные лестницы, ведущие из сада наверх, на пригорок, на котором расположился особняк в старом итальянском стиле. Леон, указав рукой к дому, приглашает пройти. Но Гермионе хочется ещё задержаться, просто потому, что вряд ли ей представится ещё увидеть своими глазами такую красоту и роскошь. — Гермиона! Детский голос привлекает её внимание моментально. Она смотрит на Амму, бегущую к ней, даже не смотрящую под ноги. Гарри по привычке хватается за палочку, ведь всегда готов к падению ребёнка. Он постоянно страховал своих, подбрасывая их левитацией. Девочка бросается ей на шею сразу, стоит только присесть. На ней белое пышное платье, волосы убраны в красивую причёску из кос. На воротнике висят маленькие очки без стекол. Господи. Грейнджер скончается от этих милых эмоций. Стоит отсчитать секунды. — Амма, — Гермиона распрямляется, указывая на Поттера. — Познакомься, это мой друг Гарри. Девочка, взявшись за подол платья, отвешивает ему реверанс. Гарри, приложив руку к груди, склоняется в ответ. — Очень приятно, Амма. — А мне вдвойне, — голос Пенси раздаётся позади Гермионы. Паркинсон во всём чёрном. Теперь разрезы с обеих сторон её бёдер, и даже цепочки их не сдерживают. — Пенси! — произносит Гарри чересчур громко. Прокашливается. — Рад видеть. Паркинсон, облизнув красные губы, делает пару шагов к Гарри, чтобы нагнуться и оставить на его щеке поцелуй, пачкая помадой. — Привет, Поттер, — она поправляет его галстук, глядя в глаза. Стряхивает с плеч невидимую пыль, отчего щёки Поттера краснеют неровными пятнами. — Ты возмужал… — Шлюха! Тут даже Грейнджер не сдерживается. Она сжимает так плотно губы от услышанного, боясь расхохотаться и смутить появившегося позади Пенси Кляка, что становится душно. Леон, отвернувшись, закинув голову и глядя в ясное небо, выдыхает от чуть не сорвавшегося смеха. Поттер, вытянув палочку на домовика, сурово произносит: — Как ты смеешь? Кляк опрокидывает подбородок на грудь, хватается за края своего маленького пиджака, тихо шепча извинения. Но его закрывает собой Паркинсон, положив на голову эльфа свою руку. — Какая честь, что ты вступился за меня, я польщена. Но больше не смей разговаривать так с моим другом. Боже. Пенси назвала его другом… Атмосферу разряжает вовремя появившийся на ступеньках Блейз. Он раскидывает руки и весело произносит: — Салазар, я что, вернулся в Хогвартс? Поттер, идём, давай нажрёмся, как в старые добрые. Амма, не отпуская руки Гермионы, показывает свои очки. — Смотри, они точно такие же, как у тебя! Если у меня испортится зрение… — Не испортится, — поправляет её Пенси, ступая рядом. — Если испортится, — уже шепча произносит девочка, — то мне вставят линзы! Пока они поднимаются в особняк, Гермиона замечает пару столов, накрытых скатертями и уже сервированных. Прямо под лианами виноградных лоз. Столы окружают корзины с гортензиями, окутывая и уединяя этот уголок. — Чей это дом? — тихо спрашивает Грейнджер, косясь на Пенси. — Блейза. Что ж. Вполне в его стиле. Грейнджер задумывается, каким будет менор. Она никогда там не была. Только слышала об этом старом засекреченном поместье. Выдох. Скоро узнает. И прежде, чем войти внутрь, она отдёргивает Паркинсон, подходя к ней ближе. Чтобы никто, кроме неё, не услышал. — Ты же в курсе, что Гарри женат и счастлив в браке? — защищая друга от простой игры Паркинсон. Для неё это лишь забава. — Ну-ну, — Пенси кладёт на плечо Гермионы руку, клоня голову и сводя брови к переносице. — Мне нельзя поиграть? — Пенси-и! Подруга закатывает глаза и без ответа заходит внутрь. Блейз уже усаживает Гарри за барную стойку, не переставая говорить, хлопая его по плечам. Спрашивая о работе и сколько тот поймал мерзавцев. Грейнджер вновь восхищается. Не может этого не делать. Дизайн дома совершенно необычный. Всё в тёмных тонах. Она, наверное, даже название цвета стен не знает. Картины, сухие цветы в вазах. Кожаные диваны и меховые кресла. Здесь всё гармонично и дополняет друг друга. — Где Драко? — она смотрит на Забини, но тот даже её не слышит. Взбалтывает коктейль, что-то рассказывая Гарри. — Леон? Где Драко? Пенси помогает усесться Амме рядом с новым объектом интереса — поднимает дочь и сажает рядом с Гарри. Тот тут же распрямляет плечи. Боже. Джинни точно его убьёт. — Я провожу, — Леон косится в сторону лестниц. — В твоей спальне всё, что тебе нужно. Я всё подготовил. Гермиона поднимается, пыхтит от жары в желании поскорее стянуть с себя свитер. — Не нужно было. Я могла надеть то, что ты в тот раз приносил. Всё чешется. То ли от раздражения. То ли от волнения. Она не понимает. Леон останавливается на втором этаже между двумя дверьми. — Здесь твоя спальня, — он указывает рукой. — Здесь Драко. — Но разве мы останемся здесь на ночь? — интересуется она, не ожидая такого исхода событий. — Тебе не нравится Италия? — спрашивает Леон и тут же улыбается, видя в её лице ответ. Конечно, нравится. Конечно, хотелось бы остаться хотя бы до вечера. Он оставляет её одну, так и застывшую между двумя спальнями. Пойти сейчас к Драко? Или сначала переодеться? Кусает губу, зачем-то вспоминая плохую примету о том, что жених не должен видеть невесту в свадебном платье. Нет. Она не верит в приметы. И только лишь потому стучит к нему в дверь. Только лишь поэтому… Ответа не последовало. Она несмело дёргает за ручку, отворяя дверь. Тёмно-синяя спальня контрастирует с жёлтыми креслами, которые она сразу замечает у большого камина. Кровать… Здесь поместятся все, кто присутствовал на свадьбе. Если бы Пенси захватила доберманов, то и они с лёгкостью улеглись бы рядом. Даже место осталось бы. Двойные двери балкона открыты. Тёмно-бордовые тюли чуть колыхаются от редкого ветра. Гермиона сначала замечает его ногу. Он явно сидит. Наверняка курит. Она обходит кровать и делает вдох, прежде чем войти на балкон, чтобы отчитать Драко за всё, что скопилось за эти дни. Но рот быстро захлопывается. Драко, сидя на кушетке, дремлет, чуть склонив голову вбок, прижав одну руку к своему боку. Умиротворённый. Гермиона тут же думает уйти. Не мешать. Но глядя на то, как прядь волос выбилась из его чёлки, покачиваясь от ветра, желание поправить эту прядь становится невыносимым. Ведь Малфой морщится от каждого движения волос сквозь сон. Хочется помочь ему. Хоть кто-то из них двоих сумел поспать… Осторожно подойдя к нему, Грейнджер нагибается и затаивает дыхание. Так близко остановив своё лицо у его. Ровный нос. Выраженная надбровная дуга, чёткие брови. И гладкая, бледная кожа. У него есть всё в жизни. Даже внешность не подвела. Осталось только осторожно поправить чёлку… Вот сейчас… Рывок. Падение. Кисть обжигает неимоверной силы хватка пальцев Малфоя. Он, поменяв их положение, теперь вжимает Гермиону в кушетку, схватившись одной рукой за её кисть, а другой — подставив палочку к подбородку, надавливая. — Господи… Драко! Он дышит через рот, глядя на неё злющими сонными глазами. Как у акулы. Хищными. Холодными. Малфой отталкивает её от себя, отходя назад, зачёсывая волосы пальцами. Чёртову чёлку, чтоб её… — Никогда, — гортанно проговаривает он, стоя к ней спиной, — никогда не подходи ко мне, пока я сплю, ты поняла? Гермиона садится, растирая покрасневшую кисть. Заметны отпечатки пальцев. Сравнение впивается в мозг. Когда-то он так же её схватил. Но спасая от падения, сейчас же нарочно её уронил. Это давит. Это обидно. В горле ком. Жарко. Ворот свитера стал удавкой. Нервы на пределе. А ведь это минута их встречи. Господи, не такую свою свадьбу она представляла. Хочется выбежать и запереться в своей спальне. Но гордость заставляет её медленно подняться, поправить свитер и пройти к выходу с балкона с достоинством. — Постой. Драко оборачивается. Он хмурится, схватившись за бок. — Прости. И это ни черта не смягчает её. Механизм был запущен. Гермиона злится не меньше, чем он минуту назад. — Почему ты не отвечал на мои письма? — нужно было промолчать… Он меняется в лице. Не скрывая раздражение. Вскидывает бровь. — У меня есть работа! — И у меня! Но я нашла время послать тебе письма с обычной просьбой забрать машину. Но ты не отвечал! Ты говорил, что мы будем всегда на связи! Это изливается из неё. Всё, что кипело. Всё, что накопилось. И глядя в нахально ухмыляющееся лицо, она раздражается с неимоверной силой. — Ты улыбаешься? — спрашивает сквозь зубы. — Тебе смешно? Мне было несмешно, когда папарацци даже в Министерстве пытали меня вопросами! И на улице! Знай я, что моя личная жизнь будет такой, я бы отказалась от этого брачного договора! Вот теперь он не ухмыляется. Теперь его лицо становится просто непробиваемым. Он чуть наклоняет голову вперёд, глядя на неё с прищуром. Драко, взявшись одной рукой за перила, второй держится за бок, плотно сомкнув губы. Наверняка сдерживает слова, которые бы очень хотел высказать ей. Грейнджер уверена, что так и есть. — Иди одевайся, — холодным тоном. Господибоже. — Пошёл к чёрту! — выплёвывает она и направляется из спальни; громко хлопнув дверью, вбегая в комнату напротив. — Да чтоб тебя! Грейнджер останавливается на середине спальни. Точно такой же, из которой вышла, только отзеркаленной. И только с висящими вдоль стены белыми платьями на любой вкус. Пышные. Короткие. С длинным шлейфом. В греческом стиле. Даже комбинезоном. Выбор огромен. Но первое, что хочется — это в душ. Смыть с себя злость и вспотевшую от гнева спину.***
Гермиона сушит волосы заклинанием, пытаясь понять, сделать ли высокий пучок, пока не слышит стук в дверь, и кто-то, не дождавшись разрешения, входит в спальню. Амма вбегает первой, отпустив руку Пенси. — Шикарный дурдом, правда? — Паркинсон падает на кровать, сгибая ноги в коленях. Закидывая одну на другую. — Пенси, просто помоги мне. Я, кажется, схожу с ума, — стонет Гермиона, садясь на пуф, наблюдая за Аммой, которая рассматривает платья. — Можно мне выбрать платье? — слышится голос девочки. Гермиона улыбается. Это даже отлично. Скинуть муки выбора на кого-то другого, кто больше в этом заинтересован. — Конечно, выбирай любое. Какое мне подойдёт, как думаешь? Амма пыхтит. Смотрит на мать, и та, приподнявшись на локтях, растопырив пальцы рук, подносит их к груди, делая намёк. — Пенси! — Что? Паркинсон с вымученным выдохом поднимается с кровати, подходя к Гермионе, касаясь палочкой её волос. Пряди щекочут шею, складываясь в прическу. Аккуратный пучок на голове, пару прядей у лица. И всё готово. Пенси наклоняется, чтобы обнять её. Целует в шею. — Открывай почаще плечи. Они у тебя красивые. — Вот это! Мне нравится вот это! Мама! Что ж. Выбор сделан. Гермиона берётся за вешалку, рассматривая платье. Амма оттягивает тонкий шлейф шифона, украшенного мельчайшими бусинами, переливающимися на свету. Красивое до невозможности. Страшно представить, сколько оно стоит. Гермиона создаёт магией ширму, прячась за неё, скидывая халат. Дежавю. Спина открыта, только тонкое кружево прячет лопатки. Приталенное до бёдер и расходящееся к полу. Не споткнуться бы о шлейф. — Я же говорила, что понесу подол невесты! — Амма выглядывает из-за ширмы, неловко поднимая с пола шлейф. Выйдя на середину спальни, Гермиона смотрит на себя в зеркало. В груди съёживается. Где-то там, внутри, на подсознании, она мечтала об этом дне. Но её судьба та ещё мазохистка. — Это он сделал? — шепчет грозно Пенси, взяв её за предплечье и поднимая руку. Красный след пальцев Малфоя всё ещё огибает кисть, как браслет. — Я просто подошла к нему, пока он спал, — кивает Гермиона, замечая, как смягчается Паркинсон. Вздыхает. — Он очень сложный. Закрытый. Недоступный. Как хочешь. Но… — подруга делает паузу, прикрывая глаза. Губы дрожат, — он никогда не ударит. Никогда! Поэтому я так сильно испугалась. Подумала, что… Грейнджер вспоминает жизнь Пенси, то, что случилось в прошлом. Боже. Сердце болит. Скулит и плачет. — Нет! Нет! — она машет руками перед собой. — Пенси, это не то, что ты подумала. Боже, прости! Мы просто поругались, и всё. — Не ты одна с ним, — чуть мягче произносит она. — Наорал на меня из-за, — кивает в сторону дочери. — Как я могла оставить её дома? Вот пусть он сам бы пришёл и, глядя ей в глаза, сказал, что она остаётся дома, пока её любимая расчудесная Гермиона с её этими чудо-очками выходит замуж! И что она не понесёт её фату или подол платья. Это же истерика на целую неделю. Амма возится со шлейфом, то отпускает его, то поднимает. Будто готовится к своему звёздному часу. — А знаешь… — Пенси отходит на пару шагов назад, рассматривая Гермиону. И взмахивает палочкой. Грейнджер глядит вниз, на то, как платье меняет цвет на угольно-чёрный. Даже бисер и камни подстраиваются под оттенок. — Под твоё кольцо, — добавляет она и гладит голову дочери. — Ну что, готова стать нашей семьей? В голове беспорядочный шум. Внезапно возникшая бодрость, скинувшая усталость куда-то в пропасть. Прилив сил и желание назло судьбе сказать заветное «да». Гермиона так и поступает. — Готова. Пока они спускаются вниз, Блейз уже успевает поставить музыку. Гарри — ослабить галстук и, кажется, подружиться с Кляком, сидящим рядом с ним. Эльф болтает маленькими ножками и сжимает губы, пока Забини в очередной раз накидывает ему варианты ругательств. Драко с Леоном курят у открытых дверей. — Встречай невесту! — кричит Пенси, держа за руку Гермиону, помогая спуститься. Последняя ступенька. Последний шаг, чтобы запечатлеть в своём сознании двух мужчин, стоявших впереди. Двоих мужчин, синхронно повернувших головы на неё и так же синхронно выдохнувших дым через нос. Амма с гордостью ждёт, пока Гермиона начнёт идти, крепко ухватившись за подол платья. Рядом возникает Гарри, протягивая локоть. — Позволишь? — спрашивает он, и Гермиона кивает, просовывая руку. Драко ещё секунду задерживает на ней взгляд, чтобы развернуться и пойти к арке, взяв Леона за шею, потянув за собой. Вспышка. Гермиону ослепляет. Она быстро моргает, надеясь, что линзы прослужат до вечера. Мужчина в чёрном подзывает компанию ближе к невесте, чтобы запечатлеть кадры. Блейз, подхватив хохочущую Амму на руки, сажает её себе на шею, становясь рядом с Гермионой. Пенси, оперев локоть на плечо Поттера, принимает красивую позу, вытянув одну ногу чуть вперёд, и замирает. — Кляк! — вдруг приказным тоном. Домовик с хлопком возникает перед Паркинсон, ожидая приказа. — Вставай рядом с Блейзом. Быстро! — Слушаюсь. Госпожа. Вспышка. — Вот сука! Простите… Пенси, позволив себе обнять Забини, спускается вниз. Кляк следует за ними по пятам, семеня ногами и прикладывая руки ко рту. Сейчас же они остаются втроём, не считая фотографа. Грейнджер начинает трясти. Спонтанно. Защитная реакция настигает её слишком не вовремя. Ладони потеют. — Ты можешь не делать этого, Гермиона. Я буду защищать тебя, — тихо произносит Гарри, и Грейнджер выдыхает. Смотрит на след помады, оставленный Пенси. Обещая себе стереть его до того, как Поттер отправится домой. Кивок головы. — Всё хорошо. Это всё не по-настоящему. Просто не думать… Амма позади что-то напевает под нос, переминаясь с ноги на ногу. И вот когда начинает играть музыка, Грейнджер стонет, но всё же делает первый шаг вперёд. Вдох. Досчитать до восьми. И выдох. Вдох… Раз… Вспышка. Гермиона пытается изобразить подобие улыбки. Два. Они выходят из дома, и Гермиона отсюда уже видит Малфоя, стоящего у арки к ней спиной, глядящего на озеро. Три. — Гермиона, смотри, как у меня хорошо получается! — произносит девочка. Но её звонкий голос не помогает отвлечься. Четыре. Никто из гостей не сидит. Пенси, Леон и Блейз стоят со стороны жениха. Её сторона пуста. Там встанет Гарри. Пять. Преодолев лестницы на ватных ногах… Шесть. Вступить на красную дорожку. Упереться взглядом в широкую спину Драко. Семь. Вспышка. Последний шаг. Гарри отпускает её руку, становясь слева, на своей стороне. Восемь. Драко поворачивается. Выдох. Он протягивает ей руку, глядя в глаза. И как невероятно легко ему поддаются эмоции. Словно они настоящие. Он впервые мило улыбается, тараня Грейнджер этим прямо в сердце, измельчая её прошлую злость на него. Господи. Гермиона касается его пальцев, останавливаясь напротив. Тёплый ветер щекочет плечи. Сердце же щекочет его взгляд. Восхищенный. Торжественный. Правящий. — Что мне нужно сделать? — голос дрожит. — Исполнить, наконец, моё желание, — он оглаживает пальцем внутреннюю часть кисти. Там, где недавно была его крепкая хватка. Желание? Господи. Желание, о котором она совсем забыла. Хочется отвернуться. Спрятать глаза. Увести взгляд. — Ты согласна стать моей женой? — произносит он, как мантру. Серьёзным тоном. Чуть крепче сжимая её руку, будто она вот-вот убежит. Выдохи где-то позади неё. Все замолчали. — Да, я согласна, Драко. Боже. Гермиона вздрагивает, когда ощущает, как кольцо на её руке становится горячим. Но Малфой не опускает её руки. Его губы шевелятся. Он что-то произносит, но она не слышит. Обручальное кольцо подсвечивается голубой дымкой. — Теперь ты Гермиона Малфой, — наконец произносит он, поднимая глаза. Всё... Аплодисменты, а за этим выкрик Забини: — Теперь муж может поцеловать свою жену! Вспышка. Ещё одна. Время замирает. Это как зыбучие пески между костей. Там, под кожей. Мурашками по телу. Наполнившимся слюной ртом. Отчаянностью и нежеланием отступать. Уже поздно. Это там. В серых глазах, в отражении которых видит себя решительную. Она насильно не отводит взгляда. Смотрит, смотрит, пытаясь запомнить, потому что однажды придётся забыть. И прежде этого нырнуть вниз головой во все тяжкие. Гермиона тянет Драко за галстук, прикрывая глаза. Чувствует его руки, обвивающие талию. Чувствует его парфюм и чувствует горький сигаретный вкус на губах. Она чувствует Драко… Поцелуй со вкусом её прошлого поражения. Точно такого же, как и у него. Вот только он выполнил её желание сверх меры. Драко целует, не углубляясь. Мягко касаясь губами. Сколько это длилось? Секунды? Он отстраняется, оставив последний поцелуй на её скуле. Облизывает губы и тут же растягивает их в улыбке. — Я же говорил. Что буду нежным. — Господи, — она пихает его в грудь, отворачиваясь. — Драко! Щёки горят. Поясница, где были его пальцы, горит. Горит и палочка Блейза, из которой он выпускает искры, имитируя фейерверк. Вот и всё… Гермиона выдыхает. К ней тянется Амма, и стоит только присесть, чтобы обнять её и поблагодарить за то, что она самая лучшая, кто справился со своей задачей. Девочка расплывается в улыбке. Скачет на месте. Переводит взгляд на Драко и кидается на него. Малфой ловит Амму и, сгорбившись, шикает. Маскирует улыбкой. Кажется, девочка нечаянно пнула его. Он хватается за бок, отстраняясь в сторону. — Такая себе свадьба, конечно, — Блейз пытается закинуть руку на плечо Гермионы, и та сбрасывает его попытку. — Давайте напьёмся! Там уже столы накрыли. Но, я думаю, мы усядемся за один. Кстати, Гарри. Забини вытягивает лицо и пальцем указывает себе на щёку, ткнув пару раз. — Рехнулся? — Поттер хмурится. — Совсем с ума сошёл. Не буду я тебя целовать, псих! Пенси хохочет, беря дочь за руку, и всовывает под локоть Гарри предплечье, уводя их к столу. Блейз же, приблизившись к Гермионе, тихо проговаривает, вновь указывая себе на щёку: — Ну что ж, я пытался. Этот кретин так и будет ходить с помадой? — Идём уже! Гермиона, взявшись за подол, оборачивается. Ни Леона, ни Драко не было. Неужели она пропустила то, как они ушли к столам? Платье тяжёлое. Передвигаться в нём практически невозможно. Хочется переодеться. Почему бы не воспользоваться выбором и надеть короткое, более лёгкое платье? Пока компания устраивается за столами, а Пенси отчитывает Кляка за то, что тот по привычке прислуживает, Грейнджер незаметно проходит в дом. Еле поднимается по ступеньками и уже хочет войти в спальню, как слышит хриплый стон. Дверь была прикрыта. Она входит в комнату. — Драко? Он замирает, оставшись в том положении, в котором она его застукала. Сердце разбивается на части. Шок сковывает кости, приклеив её к полу. На кровати, спиной чуть в полуобороте к ней, сидит Малфой без рубашки, обрабатывая рану. Но что ещё ужаснее… Грейнджер начинает тяжело дышать открытым ртом. На неё со спины Драко смотрит Дракон. Вытатуированный извивающийся красно-чёрный монстр, извергающий пламя. Шаг назад. Малфой медленно, глядя перед собой, поднимается с кровати, разминая шею, сжимая палочку в руках. И будто назло распрямляет плечи, показывая татуировку полностью. Палочка вылетает из кармана платья. Дверь за спиной захлопывается.