***
Оставшуюся половину рабочего дня Малфой игнорирует то, как ужасно раздражающе Ричибальд грызёт орехи на собрании банка. Гоблин сидит рядом с ним за столом, прогоняя отчёт с полным ртом. — Предлагаю вам увеличить ресурсы с помощью гоблинов Цеки, — он протягивает ему пергамент, исписанный кривым почерком. — После прошлогодней забастовки гоблины начали работать усиленнее. Спрос на камни увеличился. — Кому поставляют? — Драко заглядывает в пожелтевший пергамент, уже видя ответ на свой вопрос. Но Ричибальд всё же отвечает своему начальнику: — Все контакты засекречены, можно только увидеть страны и города. И я полагаю, что это… Малфой сжимает челюсть, увидев локацию на листе. Он знал, что Аквамарин не бросит попытки создать свой лёд и теперь ищет возможность сделать это с помощью чистейших рубинов, добываемых в Цеке. Для мэра покупать партии у Малфоя значит закопать свою гордость, а значит, он искал варианты делать своё. — Позвольте мне предположить, — тихо начинает Ричибальд и после кивка Драко продолжает: — та партия, украденная его братом. Вы думали о том, что, возможно, Господин Аквамарин пытается найти рецепт создания вашего льда. — Это невозможно, — Малфой смотрит на Леона, и тот тут же кивает, подтверждая слова. — Мои лаборатории засекречены, весь процесс может происходить только в них. Если, конечно, он сам не придёт и не начнёт варить лёд у меня. Ричибальд ёрзает на стуле, вытирая тыльной стороной рот. Его когтистые пальцы скрючиваются на подлокотнике. — Так что прикажете мне делать с этим? — он вновь смотрит на лист пергамента. Малфой отклоняется на кресле. Закидывает голову, прикрывая глаза. Гоблин прав. Сейчас у него нет необходимости увеличивать партии рубинов. Но только сейчас. Что, если Аквамарину или другому взбредёт в голову завладеть всей добычей рубинов в Цеке? Кто знает, сколько ещё ресурсов будет доступно в портовом городе. — Узнай, сколько, кому и в каких количествах они поставляют камни. Если тот процент, что ты написал — критичный, тогда будем думать. — Слушаюсь, Господин Малфой. Гоблин спрыгивает со стула, собирает щелчком пальцев документы и уходит прочь из кабинета, прикрывая за собой дверь. Драко сидит молча, глядя на Леона. Между ними длинный стол переговоров. — Диких на улицах всё больше, — Леон прикуривает сигарету от палочки. — Дай мне пачку, у меня кончились. Леон толкает сигареты, и пачка проскальзывает по столу прямо в руку Драко, который добавляет: — Как дикие пришли, так и уйдут, насытившись. Малфою вообще не хочется забивать голову кланом Гиен. Одним из самых больших кланов во всём волшебном мире. Они не мешают ни одному из других кланов, тихо и без следов делая свою работу, а значит, это не была забота для Драко. — Ты был у Хантера? — переводит тему Малфой, видя, что Леон даже курить перестаёт. — Он весь в работе. Наверное, должно было пройти время, чтобы между ними вновь выстроилось доверительное отношение. Или как вообще можно было это назвать. Драко было не по себе от того, что двое его близких людей отдалились друг от друга. Это ощущалось в воздухе. Даже вчера, когда Малфой встретил Хантера на обеде в Грин Паласе, Леон поспешил уйти, поздоровавшись с дядей. В дверь стучат, отвлекая от гнетущих мыслей. — Привет… Леон поднимается на ноги, улыбаясь Гермионе, здороваясь следом. Переводит взгляд на Малфоя и, вскинув брови, бросает что-то про дела и скрывается за дверьми, оставляя их одних. Он не знает причины её прихода в банк. Ему всё равно на причину. Малфою было не всё равно на неё… Драко считал, что его отравили. Иначе нельзя было назвать его интерес к Гермионе, взявшийся практически из ниоткуда. Та ночь, когда они переспали, стала отправной точкой, после чего ему казалось, что Леон был прав. Теперь Грейнджер всецело принадлежит ему. И эта мысль бесконечно радовала его. Все женщины Драко были как дополнение. Как способ расслабиться. Секс, и ничего больше. И как бы ему ни хотелось, чтобы так же было и с Грейнджер, всё сломалось именно в тот момент, когда он начал что-то чувствовать. Нет, это не была любовь. Не была и симпатия. Это был сплошной тяжёлый интерес. В отличие от других женщин, Грейнджер знала о нём многое. Кто он. Где учился. Кем работает. Именно кем. Она знала чёрную сторону его жизни. Знала и закрывала на это глаза. По крайней мере, когда они занимались сексом, а после даже разговаривали. Это было легко. Гермиона находила к нему подход. На удивление легко. Она его чувствовала. Чувствовала его настроение, его мысли, ловко лавируя между ними. Ей с лёгкостью удавалось начать разговор, который он продолжать не хотел, но вот спустя десять минут они всё равно общались. Вечерами она пропадала в библиотеке, а после поднималась, и они ужинали. Ей даже удалось заставить его ужинать во второй столовой, красиво накрывая стол. Она говорила: здесь так много не использованного помещения. Давай исправим это. Было ли это взаимным обменом? Она получала общение. Он получал секс. Драко не знал. Он путался. Они подолгу говорили о Номуре. Выстраивали теории, что мог сказать ей Грей. Хотела ли она говорить об этом, потому что хотела быстрее избавиться? Или же сама не заметила, как увлеклась этой тёмной жизнью. Малфой вряд ли спросит. Сейчас… И это раздражает. Малфой всегда хотел знать ответы на вопросы. Грейнджер была для него загадкой. Его загадкой… — Поедешь со мной к Пенси на следующих выходных? Сходим с Аммой в город. Развеемся. В груди всё сжимается. То, насколько просто она говорила о его семье, будто была её частью. Гермиона подходит совсем близко, Драко чувствует запах её шампуня. Грейнджер опирается бёдрами о край столешницы слева от него, заглядывая в документы на столе. — У меня много дел. Он слышит звон в ушах. Гермиона напрягается. Её пальцы сжимают край стола до побелевших костяшек. — Что тебя беспокоит? — в её голосе волнение. Что произошло за пару дней, что всё так поменялось? Малфою очень не хотелось, чтобы Леон был прав. Что секс стал переломным моментом. Видя то, как она по-хозяйски входит к нему в кабинет, то, как приглашает к его семье, то, с каким взволнованным тоном спрашивает, что его беспокоит. Долбаный звон в ушах… — Кристина! — Драко уводит взгляд на дверь, не отвечая. Голова секретаря тут же появляется из распахнутой двери. Она знает начальника очень хорошо и, кивнув, скрывается. Только сейчас Малфой касается синей пачки сигарет, оставленной Леоном. Не глядя, достаёт одну и тут же прикуривает от палочки, чувствуя, как его разглядывает Грейнджер. Левитируя поднос, Кристина появляется в кабинете. Две чашки горячего чая. Ему срочно нужно обжечь пересохшее горло, чтобы перестало звенеть в ушах. Чтобы этот звук не казался звоном цепей, закручивающихся вокруг его шеи. Он очень надеется, что это не станет поводком судьбы, который преподнесёт ему Грейнджер. — Ты игнорируешь меня? — вновь вопросом. Малфой делает вид, что читает документы. — Я занят. — Что… — недоумевает Гермиона, но тут же отталкивается от стола, поправляя юбку. — Не буду вам мешать! Он слушает цокот её каблуков, пока она уходит. Семнадцать. Семнадцать, прежде чем Грейнджер скрывается из кабинета и его жизни. На данный момент… Блядство. Какое же блядство!***
Мистер Чейз пыхтит над заколдованным пером, что доставили им в кабинет. Он не обращает на неё никакого внимания, чем раздражает Гермиону. Слишком часто это начали делать все вокруг. Гарри, который сегодня и парой слов не успел с ней обменяться, буркнув что-то про то, что занят новым делом. Даже пара помощников Чейза, работающих в малом кабинете, не согласились пойти с ней обедать. Происходила какая-то чертовщина. Книга, что является ключом к разгадке, лежит перед Гермионой. Остаётся восстановить пару страниц. Но даже имея готовый текст, она не находит в нём и намёков о рассказах про мафию. Те страницы были единственными зацепками. Её волнует это. — Посмотри, — Чейз вытягивает перо в руке, аккуратно держа его двумя пальцами. — Воронье? Грейнджер, подойдя к начальнику, заглядывает ему через плечо, рассматривая чёрное перо, которое так долго вычёсывал Чейз. Оно было заколдовано на двойственность. Всё, что оно писало, копировало текст на другом пергаменте. Рон в школе был бы рад, если бы ему попалось это перо. Сдавать зачёты оказалось бы легче вместе с Гермионой, которая помогала бы ему. — Не думаю… — она поправляет очки, вглядываясь, как переливаются синим края пера. — Полагаю, судя по размеру, это чёрная цапля. Чейз хмыкает. — Я так и сказал, — проговаривает он, совершенно не стесняясь своей ошибки. — Ты закончила с той книгой? Мы должны уничтожить её. В груди щёлкает. Гермиона косит взгляд на рабочий стол, где лежит возможная подсказка к прошлому мафии. Она хочет сохранить её. Но как это сделать, не вызвав подозрения у Чейза… — Ещё не закончила, как только восстановлю всю, проверю ещё раз, и можно уничтожить. — Странно то, как ты с ней возишься. Не даёшь мне. Ты что-то в ней нашла? Мужчина стоит перед ней, глядя в глаза. Всматривается в её реакцию. Это было странно… Грейнджер качает головой, объясняя, что ей просто хочется довести работу до конца. И, кажется, он поверил, пожав плечами и вернувшись к перу. — На следующей неделе, в выходные, будет лекция по заколдованным печатям. Мы оба поедем в Германию, — не отрываясь от работы, произносит Чейз. — Но на следующих выходных я планировала быть во Франции, почему вы раньше не сказали? — с выдохом произносит она. Чейз всегда так делал. Предупреждал в последнюю очередь. Будто назло. Гермиона видит, как он едко ухмыляется, сумев задеть её. На что ей это… Настроение окончательно разбито на сотни колючих осколков. Её раздражает всё. Мысли, люди вокруг. Грейнджер до конца рабочего дня смотрит на часы, чтобы поскорее уйти домой. Домой… С каких пор дом Малфоя стал её домом? С каких пор она обижается на него за его игнорирование? Господи. Та ночь, о которой Гермиона ни разу не пожалела, стала для неё шагом в то самое — неизвестное. После того, как они вернулись домой, не успев переступить камин, Драко сгрёб её в объятия, долго целуя. Ей даже удалось приоткрыть глаза, чтобы убедиться — его веки были закрыты. Она не хотела обманываться, но обманывалась его «чувствами». Он был груб и одновременно нежен. То, как улыбался в душе, когда Гермиона так же, как он, вошла, не стучась, и встала рядом под струи воды. То, как они нежно занимались сексом прямо там. То, как он отнёс её в спальню, и то, как он остался с ней. И, чёрт возьми, это не было похоже на просто секс. Или же она совершенно не разбирается в мужчинах и чувствах. Грейнджер уверена, они оба зашли за грань. И сейчас Драко всеми силами пытается из неё выбраться. Он делает шаг назад. Стоит ли винить его в этом? Наверное, нет. Ведь когда всё кончится, он будет помнить обо всём. И если в нём есть частичка человечности, то, наверное, это его защита. Чтобы в будущем не было… Больно? В голову эгоистически ввинчиваются анкерными болтами мысли о том, что не переступи они эту черту, всё равно случилось бы столкновение. Просто чуть позже. Просто так бывает, когда люди живут вместе, играя роль супругов. Иногда эти грани игры стираются, и уже не знаешь, а была ли это ложь. Так она думает. Невозможно игнорировать всё. Невозможно игнорировать мысли в голове. Своё воображение. Господи. Невозможно не хотеть его… И невозможно себя за эти мысли ненавидеть. Это тупик. Кричи. Плачь. От этого не избавиться. Малфой прав. Ему легко влюбить в себя. Всё в нём против Гермионы. Внешность. Манеры, которые действительно у него есть. Умение задеть словами, от чего хочется ответить, а затем ещё и ещё. Как наркотик. Чёртов Красный лёд, хотя она никогда его не пробовала. Гермиона приподнимает руку с кольцом на пальце, глубоко вдыхая воздух в лёгкие. Камень тёмно-багрового цвета. Грейнджер влюблена. И после осознания этого в голове становится тихо. Охрана ведёт её к каминам, говоря о том, что встретят её у машины. Гермиона привыкла к такой постоянной компании, что везде её сопровождают глаза и уши Малфоя. Если постараться, можно совсем не замечать их. Охрана только в людных местах держалась к ней совсем близко. Она кутается плотнее в плащ, ища в сумке ключи. Хочется заехать перекусить, выпить мятного фраппе, пострадать в одиночестве, как вдруг, подняв голову, сердце начинает бешено стучать где-то в горле. Оперевшись о дверь машины, стоит Драко. Нет-нет-нет. Ей нельзя вот так смотреть на него. Нельзя смотреть на то, как развеваются его волосы по ветру. Как нос слегка покраснел от холода. Он долго здесь стоял? Нельзя медленно идти и улыбаться, глядя на то, как он курит, не сводя с неё взгляда. Нельзя. Нельзя. Нельзя. — Потрясающе выглядишь. Грейнджер замирает. Чувствует, как горит шея. Обманывается вновь. И тут же прячет улыбку, замечая нескольких людей из Министерства на тротуаре. Спектакль для них? — Что ты здесь делаешь? — снимает с блокировки Бентли и снимает с блокировки воспоминания о случившемся в этой машине. Боже… — Хантер пригласил нас на ужин. Вот в чём дело… Драко открывает для неё дверь и подаёт руку. Хотелось бы не касаться. Хотелось бы… но это так по-детски. Его ладонь горячая, она чувствует это даже когда садится в машину, заводя её. Фантомно. Драко вновь заполняет собой мысли и лёгкие. До чего чертовски приятно пахнет. — Как на работе? — спрашивает её, пока они едут. Почти буднично. — Как всегда. Много работы. Чейз со своими неожиданными выпадами, — вздыхает она, выруливая на главную улицу. — На следующей неделе летим в Берлин на конференцию по работе. — Значит, не едем к Пенси? В груди сжимает. Дрожит. Значит, он бы поехал? Гермиона стискивает руль крепче. — Припаркуйся здесь, пройдёмся немного. И вновь по кругу. Его горячая ладонь, когда Драко помогает ей выйти из машины. То, как он обходит её, чтобы идти ближе к дороге. То, как он притягивает её за талию, чтобы Грейнджер не коснулась плечом мимо проходящей компании. — Хантер… — начинает Драко, — хорошо держится. Но, пожалуйста, не смотри на его коляску. — Конечно, нет, — мотает головой. — Я не собиралась! — Я знаю, — кивает Малфой, коротко улыбаясь. — Простое наставление. Ресторан расположен в Косом переулке. Они вдвоём проделывают путь как в детстве, когда приходили сюда, чтобы купить всё для Хогвартса. Гермиона чувствует приятную тянущую ностальгию, разглядывая всё вокруг. Здесь, кажется, ничего не изменилось. Колокольчик над дверью издаёт звон, и Малфой, взяв у неё плащ, вешает его на вешалку рядом. Пока он снимает с себя пальто, Гермиона замечает Хантера, сидящего у окна. Взмах руки, чтобы поприветствовать. — Добрый вечер, мистер Бладрейн! — Грейнджер улыбается, видя мужчину в здравии. Хантер целует её руку и приглашает за стол, не сводя глаз с Драко. Мужчина улыбается. — Спасибо, что согласились поужинать со стариком, — Бладрейн отпивает из бокала вино. — Простите мою сентиментальность, я хотел поужинать здесь. — Спасибо, что пригласили, — Грейнджер ощущает себя спокойнее рядом с мужчиной. От него исходит дружеская атмосфера. Хочется улыбаться, настолько он приветлив. Малфой кладёт перед собой синюю пачку сигарет и хочет потянуться за ней, но останавливается, делая заказ официанту. — Хотел бы я лично поприсутствовать у вас на свадьбе, — продолжает Хантер. Его голос становится тише. — Но… скажем так, были причины. Мужчина кладёт обе руки на ручки инвалидного кресла, сжимая их пальцами. У Гермионы всё обрывается. Она сглатывает. — Скажите, Гермиона, — Бладрейн чуть нагибается над столом, привлекая её внимание, будто отводит от плохих мыслей, — этот холодный парень вам не докучает? — Ужасно докучает! Просто ужасно! Возникает пауза и молчание. Она чувствует, как Малфой медленно поворачивает к ней голову. Чувствует, как его взгляд обжигает щёку, но всё это время она смотрит на Хантера, который расплывается в улыбке, и через мгновение они оба громко смеются. — Я вижу, вы нашли друг друга, — проговаривает Драко, пряча за глотком виски улыбку. Ужин протекает так быстро, что Гермиона теряет счёт времени. Всё это время она с упоением слушает Хантера. Его истории. Смеётся, когда он рассказывает о прошлом Драко. В частности о том, как они с Люциусом получили от маленького пятилетнего мальчика открытки, которые он нарисовал вместе с Нарциссой. — Драко! — Бладрейн крепко сжимает предплечье Малфоя. — Здесь нельзя курить. Он указывает пальцем на табличку над головами. — Буду рад избавить себя от вашей компании, пока вы обсуждаете все мои детские позорные истории, — Драко закатывает глаза, хватая пачку, и выходит на улицу, оперевшись о столб плечом. Грейнджер смотрит на него в окно, улыбаясь, представляя его маленьким из рассказов Хантера. — Мисс Грейнджер, — тихо произносит Бладрейн, Гермиона переводит на него взгляд, видя, как мужчина улыбается, глядя на улицу, — он с вами другой… Спасибо вам за это. — Но я ничего не делаю, — оправдывается она. — Вы принимаете его таким, какой он есть, а этого ему достаточно. Он просто сам ещё не понимает этого. Гермионе хочется ответить. Многое сказать в противовес словам мужчины. Но вместо этого она молча переводит взгляд на улицу. Малфой прикуривает от палочки сигарету. Сминает пустую пачку и бросает её в урну. «Он с вами другой», — заседает в голове. Драко в окне улыбается им. В своей манере, ехидной, острой улыбкой. Гермиона чувствует себя просто потрясающе, пока не случается то, что заставляет сердце оборваться вниз. Сначала Драко расстёгивает три верхних пуговицы рубашки и ослабляет галстук. Он вытягивает сигарету в руке, присматриваясь к ней. Гермиона слышит, что Хантер что-то вновь рассказывает, но не может перестать смотреть на Малфоя, который, открыв рот, меняется в лице. Это секунда. Грейнджер резко поднимается. Стул валится на пол. Она смотрит на то, как Драко падает на колени, держась за горло. — Драко! — кричит Бладрейн. Гермиона кидается на улицу, слыша, как многие за её спиной тоже выходят на шум. Малфой лежит уже на спине. Он не может вдохнуть. Вытянув руку к Гермионе, он показывает на сигарету. — Драко! — её трясёт. Лицо Малфоя уже синее, белки глаз покраснели. — Боже, что с тобой! Палочка в руке. А что делать, Грейнджер не знает. Она хватается за сигарету, вдыхая её запах. Господибоже… Запах кислый, инородный. Совсем не никотина. Видит выезжающего Хантера, который в шоке. Он смотрит по сторонам, прося о помощи кого-то. — Хантер, его отравили! Кто-то кричит, услышав это. Все кричат о колдомедике и аврорах. Всё превращается в хаос. Руки и шея Драко в татуировках, он больше не может сдерживать маскировку. Зрачки расширяются до краёв радужки. Гермиона чувствует слёзы на глазах. Веки дрожат. Но всё, что она сейчас видит перед глазами — это Чейз. И его заклинание, которое он разработал много лет назад, чтобы избавлять предметы от ядовитого дыма, втягивая его в палочку. Слышатся хлопки со всех сторон. Авроры окружают улицу. Кажется, она слышит голос Гарри. — Сидэ моррэ абэлос… Сидэ моррэ абэлос… Сидэ моррэ абэлос… Гермиона плачет, но все её движения чёткие. Она повторяет и повторяет заклинание, молясь о том, чтобы оно помогло. Не зная, возьмёт ли оно яд из сигареты. Не зная, выветрится ли он из пористых лёгких. Её трясёт. Она только и видит, как Драко предсмертно смотрит на неё. Он уже не хрипит и не дышит. Охрана Малфоя, подбежавшая к ним, оттесняет всех. Хантер что-то кричит. Грейнджер ничего не слышит, кроме своих слов… — Сидэ моррэ абэлос… Сидэ моррэ абэлос… Сидэ моррэ абэлос… Кончик палочки искрится от того, как медленно выходит из носа и рта Малфоя дым. Чёрный. Гермиона повторяет и повторяет заклинание, видя, как кожа Драко становится розовой. Секунда. Вдох. Рваный вдох. Драко кашляет кровью. Он сгибается пополам, раздирая себе горло. И в это мгновение Грейнджер поднимает полные слёз глаза, упираясь в Гарри, пробравшегося сквозь охрану, глядящего на татуировки Малфоя. Мгновение. Грейнджер трансформирует рубашку Драко в длинную кофту, пряча его кожу от посторонних глаз. Всё рушится… Пора.***
Первый день был самым тяжёлым. Драко доставили в банк к Стиву, а Гермиону, Хантера и свидетелей опрашивали авроры. В том самом ресторане, закрыв его от посетителей. Хантер и Грейнджер повторяли всё, что видели. Бладрейна словно подменили. Когда он увидел лежащего на земле Малфоя, в его взгляде был страх, паника, боль, но как только Поттер начал его допрашивать, Хантер взял себя в руки. Голос чёткий. Прямой тон. Мужчина всё это время держал Гермиону за руку. И только она понимала, насколько мужчина сдерживался. Насколько он хорошо играл роль при аврорах. Его рука тряслась. Когда настаёт очередь Гермионы, Гарри просит всех выйти. — Как ты? — он касается её плеча и наверняка чувствует, как она дрожит. — Это было покушение… — проговаривает она. Смотрит в одну точку перед собой. — Боже, Гарри, его пытались убить! Поттер садится перед ней на корточки. Растирает ей руки. В глазах Гарри полное понимание ситуации. Он обеспокоен. — Ты должна расторгнуть договор. Это становится опасным. Зря вообще мы понадеялись на него. Он себя защитить не может! Гермиона смотрит себе за плечо, на улицу, где стоял Драко часом ранее. Будто ждёт, что сейчас он появится, войдёт в ресторан, скажет Гарри пару едких фраз, и они уйдут к себе домой. Домой… Её трясёт. Именно сейчас Грейнджер хочет быть рядом с Малфоем. — То, что я видел… — начинает вновь. Гермиона замирает. Дрожь как рукой снимает. Наверное, это простая защита. Она не сможет сказать Поттеру правду, даже если бы хотела. Сейчас на кону многое. Не только её жизнь. Что будет с Пенси, Аммой. Драко для всех защита. — Что ты видел? — переспрашивает она. Включает дуру. — Не понимаю, о чём ты. — Гермиона! — Поттер поднимается на ноги. — Ты… ты защищаешь его? Она мотает головой. Так правдиво. Будто бы сама верит в это. — Что ты видел, Гарри? — встаёт на ноги. — В темноте и суматохе, что творилась на улице? То, как я вытягивала из лёгких Драко яд? Чёрный дым? Он не отвечает. Она видит, как Гарри сжимает кулаки. — Клянусь, если с тобой что-то случится, я… Грейнджер кидается вперёд, крепко обнимая друга. Конечно, она понимала его, он боится за неё. Только он знает, через что она прошла. Этот порыв был необходим для них. Она сжимает Гарри в объятиях, чувствуя на своей спине его руки. Он так же обнимает в ответ — крепко. — Всё будет хорошо, Гарри, — говорит она, но больше адресуя слова самой себе. — Всё будет хорошо…***
Газеты не смолкают третий день. О покушении на банкира знают в каждой точке мира. Грейнджер берёт выходные за свой счёт по ясным на то причинам. Всё это время она в банке. Драко не приходит в себя после лекарств Стива. — Гортань восстанавливается, — распрямляется колдомедик, вытаскивая щипцы изо рта Малфоя. — Яд сжёг левое лёгкое. Леон стоит позади Гермионы, глядя в спину Бладрейна, который сидит у кровати Драко. Мужчина не отходит от него ни на метр. Он подавлен. Первое, что они выяснили — это было покушение. Но не на Драко. Пачка изначально принадлежала Леону. — Они хотят убрать от него самых сильных, — говорит Хантер, распрямляясь в коляске, оборачиваясь к ним. — То, что ты отдал ему пачку… — Он сам попросил, Господин Бладрейн. Хантер меняется в лице, становясь невероятно агрессивным. Сметает всё, что стоит на столике. — Говори со мной неформально, Леонид! — кричит он. Грейнджер вздрагивает. Она не знает их отношений. Точнее, впервые наблюдает за этим. — Я мог потерять и тебя! — чуть спокойнее добавляет Хантер, глядя на то, как Стив палочкой восстанавливает беспорядок. — Рядом с Драко оказалась Гермиона, которая спасла ему жизнь. Но что было бы, если бы ты выкурил эту сигарету, и с тобой никого бы не оказалось? Этот надлом между ними ощущается кожей. Больной. Безмолвный. Леон шумно выдыхает. Клонит голову. Молчит. Бладрейн подкатывает коляску и хлопает его по бедру. — Пойдём поговорим. Гермиона вяло улыбается, когда Хантер берёт её за руку, чуть сжимая пальцы. Сколько раз он говорил ей слова благодарности за то, что Драко остался жив? Она не считала. В палате становится тихо. Стив, прикрыв за собой дверь, оставляет Гермиону одну вместе с Драко. Так она и стоит. Напротив кровати, глядя на него сверху вниз. Говорят, в первые чувства паники можно услышать слова на подкорке мозга. Всё, что тогда слышала у себя в голове Грейнджер: Не умирай. То, как он из последних сил хватался за неё. То, как смотрел на неё в панике. Сложно забыть. Страшно вспомнить. Сейчас перед ней не свирепый убийца, глава мафии. Перед ней Драко. С его идиотскими подколами, с ехидной ухмылкой, с горячими руками, вкусно пахнущий, моментами нежный. Тот, кто готовит ей ужин. И тот, чью улыбку, искреннюю и честную, так редко можно разглядеть в порывах радости. Только тому, перед кем он может открыть настоящего себя. Грейнджер это удалось. «Он с вами другой». Плевать, что будет после. Для Грейнджер главное — чтобы он поправился. Она садится на вторую кровать, рядом с первой. Ложится, подгибая ноги. Смотрит на то, как мерно поднимается его грудь при вздохе. Сейчас он не хрипит. — Всё будет хорошо… Её будит касание к щеке. Мгновение, чтобы вздрогнуть и раскрыть глаза. Ещё мгновение, чтобы кинуться вперёд. — Ты очнулся! От него пахнет горькими зельями. Гермиона чуть отклоняется. Их лица в сантиметрах друг от друга. Малфой смотрит на неё неизвестным для неё взглядом. Словно в первый раз. Грейнджер тянется к тумбе, чтобы надеть очки. Чтобы лучше рассмотреть его. Но он этого сделать не даёт. Словно не хочет, чтобы она видела его эмоции. Чтобы разглядела что-то, что он хотел скрыть. Драко останавливает её руку, когда Гермиона касается очков. Мотает головой. — Ты… — тихо и хрипло произносит он, — спасла меня во второй раз. Сумасшедшая… Отвечать не хочется. Не хочется вообще говорить. Гермиона чуть отодвигается, чтобы Драко смог удобнее сесть, но вместо этого он толкает её на кровать и ложится рядом. Он лежит на спине, глядя в потолок. А Грейнджер лежит боком, вновь смотря на то, как он мерно дышит… «Всё будет хорошо».***
Через два дня Драко спускается вниз к себе в кабинет, начав работать. Гермиона слышала краем уха разговор с Леоном о том, как продвигается их расследование. Кто хотел отравить консильери Малфоя, тем самым лишив его значительной силы. Синие пачки сигарет были одной партией. Эксклюзивной, как пояснил продавец табака. Кто ему эту партию поставил с отравленной сигаретой, он не знал. Голова просто взрывалась. Как бы Грейнджер ни пыталась вникнуть в разговоры, она и половины не понимала. Фамилии. Названия кланов. Пенси, ушедшая часами ранее, пыталась её заставить уйти вместе с ней, оставив это на мужчин. Грейнджер считала иначе. Ей казалось, что знай она обо всём, станет легче понять. Но легче не становилось. Информация была тяжёлым грузом. Именно в этой стезе она чувствовала себя далеко не отличницей. Малфой жил в этом. Учился много лет, когда она столкнулась относительно недавно. — Иди домой, — слышится из-за угла суровым голосом. Гермиона поворачивает голову, видя, как Драко, склонившись над бумагами, сверлит её взглядом. — Сейчас придут несколько Глав Мафии. Я не хочу, чтобы они смотрели на тебя. Я никому не доверяю. Грейнджер кивает. Входит в камин, предварительно схватив свою сумку, и прежде, чем испариться в зелёном пламени, дарит улыбку. И ответа не ждёт. Исчезает. Они почти не общались после того, как он поправился. Драко сразу же вернулся к работе, к расследованию. Даже ходил в Аврорат, чтобы повторить то, что и так уже знал Гарри. Грейнджер не знала, что делать с тем, что Поттер видел его татуировки. Ей было страшно. Что Драко сделает с Гарри, узнай об этом? И что Гарри сделает с Драко… если начнет копать дальше. И она между этими двумя мужчинами. Зажата. Без выхода и входа. Без вариантов. Гермиона устала думать. Она кончилась. Силами. Всем. И неоткуда черпать энергию. Всё только усугублялось. Пенси предложила пожить у неё, но чёрт возьми, Грейнджер, как бы ни хотела обратного, отказалась. Она стоит напротив окон в пол, глядя на заснеженный лес. Свет выключен. В отражении стёкол виден лишь синий огонь из напольного камина. Гермионе нравится это место. Она даже представляла, как здесь было бы летом, раскрой все окна. Слышались бы трели птиц? И, наверное, как бы потрясающе пахло лесом. Все эти мысли прерывает вспышка позади. Она, не оборачиваясь, видит это в отражении. Малфой вернулся раньше. Гермиона максимально медленно вдыхает воздух. Каждый раз ощущая, как в её квадратные метры личного пространства влетает его парфюм. Боже. К этому не привыкнуть. Драко идёт к ней неспеша. Будто хищник. И всё внутри переворачивается. Сердце начинает разгон. Это интуитивно. Гермиона знает, чем такие чувства могут обернуться. Так и происходит. Боже… так и случается. Драко подходит совсем близко. Кладёт руки ей на талию, крепко прижимает к себе. Он целует Грейнджер в шею, перекладывая её хвост на другое плечо. И каждое касание губ горячее. До костей пробирает. — Тебе идёт этот дом, — шепчет в ухо. Грейнджер тяжело дышит от того, что его рука ползёт к шее и ниже, очерчивая пальцами грудь сквозь кофту. Малфой сжимает руку, вырывая из неё короткий выдох. Вторая рука сминает талию, прижимая бёдра к паху, и ползёт вниз, расстёгивая ширинку её брюк. — Ты напряжена, — шёпотом в ухо. Поцелуем в скулу. — Я помогу тебе… Грейнджер вздрагивает, опирая обе ладони о стекло. Смотрит на лес, пока одна рука Драко пробирается внутрь белья, а вторая под кофту, сжимая сосок. — Боже, — тянет она, запрокидывая голову ему на плечо. И Драко не сдерживается. Он даёт ей то, чего она так хочет. Расслабление. Стимулирует рукой клитор, оставляя мокрые поцелуи на шее. Толкается бёдрами вперёд и сам не сдерживается. Дышит ртом. Дышит ею. Гермиона отводит таз назад. Расставляет шире ноги и, не сдерживаясь, стонет. Глотает воздух, когда его пальцы двигаются сильнее. Ладони потеют, проскальзывая по стеклу, когда она встает ближе к окну. Драко её всем телом вжимает вперед. Горячая щека Грейнджер обжигает прохладное стекло, она дышит ртом. Ноги не слушаются. Её потрясывает от неги растекающейся по телу. Короткий звук его ухмылки слышится прекрасно. Ощущается ещё лучше, прямо у основания шеи. Гермиона хватает рукой свой пах, через ткань брюк ощущая движения его пальцев. Лёгкие хрипят от недостатка воздуха, потому что ещё немного и сознание взорвётся от точки, которую он помогает ей достигнуть. Грейнджер кончает с судорогой в ногах, ощущая, как Малфой ее прижимает рукой к себе, чтобы она не упала. Ей стоит скинуть его руку, чтобы всё-таки осесть на колени, пытаясь восстановить дыхание. Вот так она и сидит с минуту, глядя на свое отражение в окне. Драко статуей застыл над ней. Курит… Когда успел… Этого не достаточно. Только не ей, когда сознание обжигает мыслями о продолжении. Наверное она давно испортилась в его компании. Поведением, жаркими вспышками в голове, кидающими ей картинки. Хотелось услышать, увидеть, как он ломается под ней. От её движений. От действий. Грейнджер, сидя на коленях, разворачивается к нему лицом. Смотрит снизу вверх идеально копируя его ухмылку. Она выучила её наизусть. Малфой, делая затяжку, облизывает губы. Смотрит вниз, на то, как Гермиона ведет пальцами по его брюкам вверх. Она слышит, как гортанно он мычит. Им обоим ясно, что сейчас будет. Гермиона тянется к очкам, чтобы снять их, но Драко, схватив её за кисть, останавливает. Боже… — Не снимай, Грейнджер, — нагло выдыхает дым вниз, прямо ей в лицо. — Я хочу видеть в отражении твоих очков, как мне пиздецки хорошо от того, как ты сосёшь. И это так жарко. Так тянет. Тянет от того, что Драко вот так стоит перед ней и курит. Видит то, как она сидит перед ним на коленях в полном подчинении. Это ужасно заводит её. Пряжка ремня клацает. Молния медленно ползёт вниз. Гермиона не прекращает смотреть на него, даже когда приспускает брюки с бельём. Это как сладостная пытка. И для кого она мучительней, никто не знает. — Блять… — именно с этим словом Малфой сжимает зубы, когда Грейнджер облизывает головку. Обхватывает основание члена пальцами, делая короткое сокращение. Горячий. Она не знает, что быстрее кончится. Его сигарета или же он сам. Видя его реакцию, чувствуя рукой, насколько Драко твёрдый, Грейнджер берёт глубже. Задыхается. Глоток воздуха ртом, отстраняясь, чтобы большим пальцем огладить влажную головку, слыша хриплый стон над головой. Возмущение от того, что она остановилась. — Ты издеваешься, — и это не вопрос. Драко свободной рукой хватает её за хвост, прижимая ближе к члену. Он груб, но играет по правилам, не позволяя лишнее. Словно чувствует её. Его возбуждённый на грани хрипа голос пробирает Гермиону мурашками. Рука начинает двигаться быстрее. Грейнджер берёт в рот, глядя вверх. Глядя на то, как Малфой делает очередную затяжку, не выпуская другой рукой её волосы. Он словно направляет её. Грейнджер втягивает щёки. Берёт насколько возможно, всё равно не полностью. Помогает рукой, увеличивая темп. Мышцы ноют. Губы болят. Но всё, что она ощущает — это удовлетворение. Чёрт, как ей приятно. Драко смотрит на неё диким, животным взглядом. Сведённые к переносице брови. Дым, выдыхаемый из носа. Он на грёбаной грани. Он полностью в её подчинении, хотя на коленях она. Малфой кончает, запрокинув голову вверх, крепко сжав её затылок, зарываясь горячими пальцами в волосы. Гермиона глотает, ощущая солёный вкус в горле и полное удовлетворение. Вот так у них и происходит. На границе дикого возбуждения. Они полностью во власти друг друга. Ночью, в кровати, Малфой притягивает её за талию к себе и тихо шепчет: — Не делай меня слабым… Она никогда этого не хотела. Гермиона доверяла ему, ведь Драко однажды сказал, что никогда не сделает ей больно…***
Чейз встречает её на работе внизу. Здоровается с Патлатым, оттесняя его от Гермионы. — Я сам доведу её до рабочего места, мистер! Грейнджер вскидывает бровь, не сдерживая улыбки. Патлатый же заходит с ними в лифт, не обращая внимания на то, как Чейз начинает кашлять, когда двое мужчин хотят войти следом. — Езжайте на следующем! — рявкает он им, кивая в сторону Патлатого. — Что, не видите, этот лысый всё место занял! Кашель. — Мистер Чейз, вы можете прекратить кашлять? — не сдерживается Грейнджер. — Меня не стоит так опекать. — Я читал в газетах, что на твоего мужа было совершено покушение! Весь Аврорат на уши подняли! А если бы тебя тоже задело? — Задело? — переспрашивает Гермиона, видя, как Патлатый поворачивает к ним голову. — Ну… — тушуется Чейз, глядя на здорового лысого мужчину перед собой. — В него стреляли же? — Нет. — Что тогда? Непростительное? — не успокаивается Чейз, пытаясь удовлетворить своё любопытство. Двери лифта открываются, и Патлатый, выйдя первым, клонит голову. — До вечера, миссис Малфой. — До свидания, П… — она не произносит его имени. Всё-таки Патлатый — прозвище, которое ей жутко не нравится. Она считала, что это ущемляет. Чейз, схватив под руку Гермиону, семенит рядом, интересуясь подробностями. Вопросы сыплются вплоть до того момента, пока они не входят в кабинет и оба замирают, разделяя общее молчание. На столе лежит чёрный конверт. Это означает лишь одно. На явочной квартире для них оставили артефакт. В прошлый раз это стало началом кошмара. И этот лежащий посреди стола конверт был для них обоих сродни дежавю. — Мы пойдём оба, — вдруг бодро говорит Чейз, проходя внутрь и хватая конверт. — Больше я тебя одну не отпущу. Гермиона улыбается. Вешает пальто на вешалку и решает подколоть начальника: — Так идите один. Нужно было видеть его лицо. Чейз вытягивается и расширяет глаза, явно испугавшись. Конечно, сейчас они поменяли устав после того инцидента. Теперь на явочную квартиру должны отправлять пару невыразимцев. Но лицо Чейза того стоило. — Здесь написано «мелкий пакет». Опасность — уровень два. Гермиона обходит стол, когда Чейз передаёт ей письмо. Читает и тут же хмурится. Уровень два предусматривал зашифрованный текст, в котором могло быть заклятие. Что ж. Им следовало от него избавиться, но прежде проверить и задокументировать. Через час, в составе двух невыразимцев и Патлатого, они выходят на улицу. Гермиона сразу предупреждает охрану, что направляется на явочную квартиру. Патлатый же, как всегда, молча кивает, следуя за ней. Самым забавным оказывается то, как Чейз пытается сесть в Бентли, сопя и кряхтя размещаясь на сиденье. — Пристегнитесь. — Прошу прощения, миссис Малфой! — смущённо, но уверенно произносит начальник, кутаясь в пальто. — Но ремень моих брюк на месте! Господи, дай ей сил… Гермиона перегибается через мужчину и ловким движением оттягивает ремень безопасности, щелкая его сбоку от сиденья. Всё это время мистер Чейз, вжавшись в сиденье, наблюдает за её действиями, вытащив палочку и проверяя ремень на заклятия. — Это не задушит вас! Это магловская машина! — еле сдерживая хохот, произносит Гермиона, видя, как Чейз начинает проверять всё вокруг на наличие заклинаний и порчи. — Я перестраховываюсь! — пищит он, когда Гермиона вжимает педаль в пол. Она не могла этого не сделать. Потому что… Господи. Чейз визжит, ломая голос. Нельзя не заметить, как был рад мужчина. Он сдерживал улыбку и теперь сидел в кресле уверенней, трогая всё вокруг. Конечно, не забывая ругать, что это бесполезная машина. И ходить пешком полезнее. — Хотите, я вас научу водить? — вдруг говорит Гермиона, зная, что он откажется. Ей просто хочется его подзадорить. — А можно? — внезапно отвечает Чейз, поворачивая к ней голову. Что происходило между ними — загадка. Грейнджер, наверное, впервые ощущала рядом с ним какую-то радость общения. Какой бы он ни был грубиян, сварливый и резкий, за столько лет она к нему очень привязалась. В явочной квартире, как и ожидалось, лежала заколдованная книга. Чейз сделал всё сам. Проверил на заклятия и яды по уставу, а затем поместил её в шелковый пакет, блокирующий прочие заклинания. Дело было сделано. Вот с таким хорошим настроем к обеду в Министерстве Чейз и Грейнджер проверили книгу. Оказалось, что некоторые считалки из этой детской книги были прокляты, посылая на детей волдыри и болезни. Книга была сожжена в печи ровно в час дня. — Время обеда, — довольным голосом произносит Чейз, глядя на часы. Сегодняшний день был открытием для них обоих. Какой-то сдвиг рабочих отношений. Сколько лет вместе, но именно сегодня Гермиона думает, что, возможно, нашла подход к мистеру Чейзу. И этот порыв подтолкнул её к мысли. Да, она будет жалеть об этом… но всё равно… — Мистер Чейз, не хотите пообедать в городе? — спрашивает она и ждёт, когда он нагрубит, скажет, что взял еду с собой или же что спустится в министерское кафе. Но вместо этого Чейз замер, расширив глаза, уставившись на неё. Секунда, и он пожимает плечами. Господи. Чейз пожал плечами… — Сам хотел предложить, но ты, наверное, обедаешь в дорогих ресторанах, подъезжая на своём Бортли. — Бентли, сэр. — Я так и сказал! Выбор ресторана был самым обычным. Грейнджер нередко обедала здесь с Гарри. Магический ресторан недалеко от Министерства. Можно было дойти пешком, но мистер Чейз пожелал прокатиться на «Бортли». — Нужно будет ехать на заправку, мы потеряем много времени. Пробки к обеду ужасные, — проговаривает Гермиона, замечая, как это расстраивает мужчину. Но всё же тот соглашается. Официант разместил коллег во втором зале, который оказался чуть меньше. Здесь никого не было, ещё одно преимущество фамилии Малфой. Гермиону просто узнали и выделили лучшее место. Чейз кряхтит, когда официант отодвигает стул для Гермионы и подаёт меню. Мужчина, вырвав его из рук молодого парня, начинает читать вслух. — Я начну с чашки чёрного чая! И для миссис Малфой тоже принесите пару. — Как вам угодно. Перед ними тут же возникают две чашки, наполненные ароматным чаем. Гермиона благодарит Чейза, не отрываясь от меню. — Здесь никого нет! — причитает Чейз. — Наверняка паршивое место. Ей не хочется говорить о том, что официант узнал её и выделил лучшее место. Не хочется давать ещё большего повода для Чейза, чтобы тот подшучивал над ней. Патлатый остался в первом зале. — Миссис Малфой! Чейз начинает громко кашлять, когда за её спиной возникает мужчина. Гермиона поднимает руку, сигналя начальнику прекратить его импровизированную «защиту». Она узнаёт его по броши. — Мистер Аквамарин? — привстаёт, чтобы протянуть руку и поздороваться. — Я так рад, что вы запомнили меня, миссис Малфой! — улыбается мужчина, переводя взгляд на Чейза, который всем своим видом показывает, что ему неприятно его присутствие. — Это мистер Чейз, мой коллега, — Гермиона ведёт рукой, представляя мужчин. Какое-то странное чувство ползёт по позвонкам. Грейнджер оборачивается к первому залу, убеждаясь, что Патлатый не идёт и что переживать не о чем. Аквамарин это явно замечает. Он хохочет, похлопывая себя по карманам, что-то ища. — Милое место, правда? — он высовывает пачку сигарет из кармана. — Какое совпадение, что мы встретились. Грейнджер слышит его краем уха. Всё её внимание привлекает пачка сигарет. Синяя. Как та, от которой отравился Драко. Это провоцирует мгновенную тревожность. В памяти выстраиваются фрагменты. Она всё никак не может вспомнить, называл ли Драко Аквамарина «Господином». Всё, что для неё сейчас было доступно — это брошь лисы, оскалившей пасть. Хищник. Все кланы мафии делились на хищных животных. Грейнджер трясёт от нервов ногой под столом. Чейз внимательно наблюдает за ней, замечая перемену. Это словно настораживает его. Теперь и он выглядывает ей за плечо в поисках Патлатого. — Вы не против, если я присоединюсь к вам? — Аквамарин, отодвигая стул, даже не дожидается ответа. — Против! — рявкает Чейз. Холод ошпаривает щёки. «Если почувствуешь себя в опасности, если тебе хоть на секунду станет больно — кольцо перенесёт тебя». Грейнджер сжимает кулак. «Повода нет. Повода нет. Повода нет», — проговаривает она про себя. Гермиона тянется к палочке на столе прямо в тот самый момент, когда Аквамарин щурит глаза. Звук бьющейся посуды позади. Мерзкая улыбка Аквамарина. — Что же здесь официанты роняют всё… Гермиона поднимается на ноги. Мышцы деревенеют. Она смотрит на Чейза, сигнализируя ему глазами. Чёрт знает, может, он поймёт. Надо уходить. Пускай она будет выглядеть глупой. Но лучше перестраховаться. — Мы уходим, — сбивчиво произносит она и видит, словно в замедленной съёмке, как Аквамарин сжимает палочку. — Петрификус Тоталус дуо! Чейз замирает мгновенно от брошенного заклятия Аквамарина. Гермиону задевает по касательной. Её тело превращается в корку льда лишь на половину. Ту самую, где на руке кольцо. Сердце в глотке. Она не может увидеть, что происходит во втором зале. Она свободной рукой пытается дотянуться до второй руки, где зажата палочка. Но поздно. Мэр заклинанием ломает обе палочки. И Чейза, и Грейнджер. Аквамарин грубо задирает ей кофту. Смотрит на живот, обходит, задирает выше, чтобы рассмотреть спину. — Она не на тебе! Легилименс! В голову входят без разрешения. Больно. Нагло смотря воспоминания. Шарятся в них. В том, как Драко смотрит на неё. Как он её целует. Хохот. — Он сказал, что это был не он? Какая же ты идиотка! — не выходя из её головы, проговаривает мэр. — Все в нашем мире знают, что клан Драконов первым тебя схватил и пытал. Как мило, что он обманул тебя… Омерзение застревает в лёгких каменными крошками. Хочется выхаркать всё, что она чувствует. Шок. Это был не я… — Признаться, Господин Малфой хорош. Насколько он одурманил тебя ради Номуры. Она мычит. Будто не соглашаясь с ним. Не верит. И Эндрю наносит ещё один удар. Он посылает ей свои видения. Их разговора с Драко, словно хочет сделать ещё больнее. Грейнджер плачет. Поверить не может своим глазам, ушам. Всему, что сейчас происходит. Аквамарин скинул с лица Драко маску притворства. Теперь только правда, которая вбивается в крышку её гроба. И в этот самый момент, пока он не видит, Грейнджер дотягивается до ножа. Боже. Она просто хочет махнуть им перед лицом мэра. Она не рассчитывает, что в ней будет столько силы. Нож входит как в масло. Ровно в шею мэра, который бросает на пол палочку, ослабляя заклинание. Чейз валится на пол. Грейнджер хватает его и бежит к выходу. Тяжело дышит. В зале половина посетителей в отключке. Грейнджер ищет Патлатого и находит — мужчина прижимает руку к горлу, из которого хлещет кровь. — Авада Кедавра! Чейз с силой отталкивает от себя Гермиону, ошарашено глядя на то, как Аквамарин только что кинул в неё непростительное. — Что вы делаете? — кричит Чейз. — Что вы позволяете себе? Гермиона хватает палочку Патлатого и стреляет в мэра, но тот с лёгкостью блокирует заклинание. Палочка не слушается. Чёрт. Не хочет! Чейз выбегает на улицу, таща за собой Грейнджер. И тут начинается самое ужасное. Аквамарин выбегает прямо за ними. — Она ранила меня! — кричит он. — Гермиона Малфой хотела убить меня! — Это… это не правда! Чейз закрывает собой Гермиону, но та тянет его за собой, пытаясь бежать. Сейчас нужно в Министерство. Они несутся по улице, и Грейнджер видит на той стороне мужчин в чёрном, это не охрана Малфоя. Впереди ещё одни. Их окружают. — Нужно аппарировать! — кричит Чейз. — Сокращай дистанцию! Палочка Патлатого не подчиняется. Гермиона из раза в раз пытается аппарировать, но понимает, что на палочке то ли защита, то ли барьер. Наверняка всё предусмотрено мафией. — За угол! — кричит Чейз и тянет её в подворотню, видя, как пятеро мужчин перебегают дорогу. — Что происходит? Гермиона! Её трясёт. — Это не авроры, мистер Чейз, если нас поймают, то убьют! Она говорит это с такой злостью в голосе, что становится жутко. Они бегут по узкой улице, забегая в магазинчики и выбегая из чёрного входа. Всё это время Чейз крепко держит её за руку. Последнее, что она видит — это то, как с помощью огромной булавы вырубают Чейза. Второе — боль пронизывает и её. Она лежит, глядя в небо. Видит, как прямо над ними сверкает блокирующий купол. Мужчины в коричневых одеяниях склоняются над ними. Их чёрные волосы заплетены в косы. Клыки зубов золотые. Она видит и это. Невозможно не увидеть. Мужчины хохочут, говоря на неизвестном ей языке. Последнее, что Грейнджер запоминает — это чей-то кулак. И всё чернеет. Холодно. Больно. Голоса. Матовая темнота и раздирающая кости боль. Грейнджер кричит, сгибаясь пополам, ощущая, как сводит кости. В глазах темно. Очки разбиты. Их кто-то грубо с неё снимает. Где-то сбоку кричит Чейз. — Не трогайте её! Гермиона! Всё в тумане. Её руку дёргают, и только тогда она кричит. Так больно. Мужчина дёргает за кольцо, пытаясь снять. Вряд ли он знает, что его может снять только Малфой, но попытки не бросает. Пыхтит. Грейнджер лежит на земле, на плечах чьи-то ноги, удерживающие её. — Вы не снимете его! Вы не снимете! Боже. Почему она до сих пор не в Мэноре. Почему ей так больно и страшно, но её не переносит? Это какой-то кошмар. И что будет, если она перенесётся. Всё что было — обман ради Номуры. Горло рвёт от крика, когда она видит блеск стали перед глазами. — Нет! Нет! — дёргается. Кто-то пинает. Она застывает с застрявшим вдохом между рёбер. — Что? — в каком-то невменозе произносит Чейз, лежащий рядом и наблюдающей за всем, что происходит. — Нет! Не делайте этого! Мужчина придавливает нож к фаланге и резким движением отрубает Грейнджер палец, наконец снимая с неё кольцо. Кажется, у неё лопаются перепонки от собственного крика. От боли. От страха. От того, как сильно её бьют в челюсть, вырубая из сознания. «Всё будет хорошо» осталось где-то в прошлом. Вместе с отрезанным пальцем Гермионы.***
— Драко… Леон стоит позади Малфоя. Они все смотрят на то, как догорает Бентли. Это первое, о чём он узнал. Взрыв был пятью минутами ранее. — Все говорят о том, что она напала на Аквамарина. Это будет в газетах. Малфой, кажется, ничего не слышит и не понимает. Он хочет отрезать мерзкий язык Леону, посмевшему вообще произнести эту чушь. — Где она? — рычит Малфой. — Где моя жена? Он кидает в Леона Круцио. — Какого чёрта… блять! — он пинает воздух. — Блять! Хлопки. — Мистер Малфой, — перед ним возникает Гарри. Леон пытается оградить Господина, но все палочки, больше дюжины авроров, нацелены на них. — Вы имеете право хранить молчание. Всё, что вы скажете, может быть и будет использовано против вас в Визенгамоте. Вы имеете право на присутствие адвоката во время допроса. Если вы не можете оплатить услуги адвоката, он будет предоставлен вам Министерством. Кисти обжигают двимеритовые наручники, блокирующие любые чары и заклинания. Гарри грубо поднимает край рукава, видя то, что теперь видят все. Видя то, что он так усердно прятал. Драко исподлобья смотрит на Леона. Гарри толкает его вперёд и встаёт прямо перед ним, заглядывая с остервенелой злостью ему в глаза. — Тебя ждёт поцелуй дементора.