ПолиАморалы

       Погода разыгралась и на улице пахло весенним цветением и солнцем. Чжихё изредка покачивала коляску со спящей дочерью, если та вдруг издавала какие-то звуки попыток пробудиться. Они с Ханой сидели на лавочке, издалека наблюдая за Ходжуном и Шинсоком, пинавшими мяч среди других мальчишек с их двора. - Я тебе завидую, правда! – вздохнула Чжихё, выслушав доверительный рассказ подруги о появившемся молодом любовнике. – У меня такого никогда не было и не будет уже! - Есть вещи, которым лучше бы никогда и не бывать. Я бы предпочла, чтобы мне не изменяли. Лучше ещё два раза родить! Мне не было так больно, когда я рожала, как когда узнала, что сделал Хосок… А Намджун тебе верен.        Чжихё вспомнила оба своих раза адских многочасовых мучений и не стала делать громких заявлений. Даже сделав кесарево в конце второй беременности, она плохо перенесла наркоз и жутко страдала не меньше двух суток. - Да, я знаю, надо ценить, что имеем… Но когда я слышу такие истории или фильмы смотрю, во мне такой азарт просыпается! Тоже хочется страстей, вихря, чтобы уххх! - Это «уххх» уже не для наших лет, - потёрла изнутри бёдра сквозь джинсы Хана. – Ты бы видела, какие у меня синяки! - Ого, вот это вы зажигаете! - И вспоминать стыдно! - Да какие наши годы, в конце концов! Вторая молодость приходит к тому, кто первую сберёг! - Разве это не ужасно, что я его старше на шесть лет? - Ничего ужасного не вижу. - Хё, мне кажется, я влюбляюсь! А ведь это не отношения! Он не обещал мне ничего и сразу честно предупредил, что это только секс! - Такие уж мы, женщины. У нас где хороший секс, там и любовь. Мужчинам не понять. - И что мне делать? - Ничего. Наслаждайся. Ему главное не говори ни про какие чувства – не спугни! Парни, не настроенные на серьёзное, этого не любят. Я пару женихов до замужества потеряла, потому что сразу говорила о своих приоритетах: любовь, брак раз и навсегда, крепкая семья. Оно и к лучшему, конечно, потому что ветреные отфильтровались самостоятельно. Но тебе-то этого не нужно? - Но ведь, выходит, и у меня это никакие не чувства, а так… членозависимость какая-то! - Но ты же не на всех бросаешься? Значит, не членозависимость, а привязанность именно к этому одному. - Я с одной стороны и рада, что его две недели не будет, а с другой – уже жду его возвращения. Господи, во что я ввязалась! – приложила она ладони к горящим щекам. - В любовный роман! – мечтательно пропела Чжихё. – Ты имеешь право, Хана! Почему нет? - А ты бы так же сделала? - Не знаю, врать не буду. Убила бы я Намджуна или простила? Третьего, как мне кажется, не дано. Но никто не знает, как и что случится в будущем. - Ага, ты бы слышала мою маму! Она мне как-то сказала, когда я сетовала на случившееся: «Ты знала, за кого замуж выходишь!». Представляешь? – она обречённо, загнанно хохотнула. – Да, вот прям смотрела на Хосока, когда он делал мне предложение, и думала: «Эй, да этот тип в январе тридцать первого трахнет другую! Подумаешь, пойду-ка я за него!». Мне хотелось спросить у мамы, а что ж она, когда рожала Хабома, чтобы удержать отца, не знала, что они всё равно разведутся? - Ой, я одну такую спросила! – отмахнулась Чжихё. – С бывшей коллегой разговорились про детей, я пожаловалась на то, как с ними бывает сложно, и она тоже такая: «Ну, ты знала, во что ввязывалась!». А она сама во втором браке, я и не удержалась, говорю: «А зачем ты за первого выходила? Знала же, что второй будет, его бы сразу и ждала». Обиделась, больше не общаемся. – Шинхё в коляске заагукала, и женщина отвлеклась: - Тшш, тшшш, спи, спи! – девочка убаюкалась, и Чжихё вернулась с разговором к подруге: - Таких знатоков и советчиков вокруг – ковшом черпай, каждый второй диванный эксперт и доморощенный психолог! Я поэтому стараюсь никаких подруг не заводить, ни с кем посторонним не общаться. Ты да сёстры, а для остального – муж и дети, целее нервная система и семья будет без дворовых мудрецов. Знала ли я, во что ввязываюсь, когда детей заводила? Я не надеялась на рай и легкость бытия, но у всех же всё индивидуально, я не знала, что именно у меня будет по нескольку месяцев токсикоз, постоянные позывы в туалет, полный упадок сил, что у меня будут послеродовые депрессии и самый орущий, наверное, сын на свете! Он года в четыре только перестал плакать по поводу и без! И смотришь на людей вокруг, которые отучившись на одно ищут работу в другой сфере, которые уходят из семей, которые бросают проекты, на которых завязаны другие, потому что надоело, на всех этих «о, боже, метеорологи не предупредили о дожде!», хотя каждый нормальный кореец в сезон дождей всегда ходит с зонтиком, и хочется сказать, а вы что, не знали, что ли, что так будет? Господи, да никто ничего не знает, мы не провидцы! Даже супермегапрофессиональные аналитики ошибаются. Так что пусть себе свои советы советуют. - Мне так нравится, что ты умеешь ставить людей на место и отстаивать свою зону комфорта. - Я этому научилась, когда стала мамой. Пришлось. Иногда было трудно, но через себя переступаешь, и в итоге не замечаешь, когда отстаиваешь своё без зазрений совести. А знаешь, какой размазнёй была? За меня Чонён заступалась, пока я замуж не вышла! Младшая сестра, представляешь, стыд какой? Но рано или поздно приходится взрослеть. Если мы не меняемся, это не значит, что делаемся принципиальными и стабильными. В некотором постоянстве ничего хорошего. В конце концов, инфантильный мужчина в сорок лет так же смешон, как невинная и корчащая из себя наивность сорокалетняя бабёнка. - Это будто про мою маму… Нельзя о родителях плохо говорить, но она даже когда по телевизору натыкается на сцены поцелуев – переключает их, морщась, и приговаривая что-то вроде «разврат! дикость!». Раньше я принимала это как должное, училась так же относиться к «разврату», а сейчас аж кулаки сжимаются, хочется крикнуть: «А как ты детей делала? Что тебя шокирует в этих сценах?!» – Хана вздохнула. – После того, как у нас с Хосоком разладилось… да даже раньше, когда мне временами казалось, что его интерес остывает, я смотрела всякие каналы психологов, читала статьи на тему сексуальной гармонии в семье, ну, знаешь, такое… - Ну-ну, я поняла. И? - И там часто говорилось о том, что неудовлетворённые женщины превращаются в невротичек, делаются склочными. А если у них при этом дети, то срываются на них. Переходят на отторжение или гиперопеку, в общем, в крайности бросаются. Я ещё тогда подумала: а ведь после рождения Хабома родители вместе толком и не жили. Хоть и развелись относительно недавно, но постель не делили точно лет двадцать. И у мамы никогда никого не было! Она с такой гордостью всегда подчёркивала, что это муж гулящий, ушёл от неё, а она – не такая, она порядочная. А была ли она при этом счастливой? Её, безусловно, радовало осознание собственной нравственности, только почему-то ворчать и кричать для неё было в порядке вещей. Всех оговаривать, критиковать, ёрничать. Неужели сексуальная неудовлетворённость действительно портит характер? - О-о! Ещё как! Ты же знаешь Намджуна, он само терпение, но что после рождения Шинсока, что в прошлом году, когда я восстанавливалась, он превращался в бурчащего злыдня. Правда! – Чжихё засмеялась. – Ему всё не так было, всё не то! Позвоню спросить, что на ужин хочет, а он «мне без разницы! Что хочешь готовь!», и недовольный такой, приедет, поест, пыхтит – сдерживается. Да и я временами, чувствую, дёрганной становлюсь, сразу ему говорю: «Муж, жена злится, потому что недолюбленная». И как-то легчает после секса, это я заметила однозначно. Ну а что поделать? Физиология или биология, что там нами управляет? Химия какая-то. Эндорфины, серотонин, дофамин и прочие модные слова, которые все знают, но не знаю, как это работает. - Я не хочу стать похожей на маму, - поставила локти на коленки Хана и положила подбородок на ладони. Взгляд её нашёл Ходжуна. – Не хочу превратить своих детей в продукты своей неудовлетворенности и разлаженной жизни. Хочу, чтобы Нана не была такой зажатой, как я, чтобы сынок не был таким надменным, как брат. Ведь несмотря на всё поведение отца, мама постоянно ставила его во главу всего: вся жизнь вокруг мужчин вертится и от них зависит! Хабом и вырос таким, что за ним должны бегать, его всеми силами надо пытаться удержать, побаловать, а то он возьмёт и уйдёт! – Хана посмотрела на подругу. – И я буквально до прошлого года не понимала, как влияет на меня мама и насколько она не права! Как вредили её советы и портило её вмешательство нам жизнь. Какая-то негласная установка, что родители не могут навредить и всегда хотят как лучше, жила во мне. Мама была авторитетом, советчицей, я делилась с ней очень многим. Буквально всем до некоторых пор! И что получала взамен? «Сама виновата» и «как будто не знала, как выйдет!». Или «а я же говорила!». А она всегда отрицательные прогнозы делает, поэтому, что бы плохое ни случилось, естественно, она так и говорила! Но если её слушать, то никогда ничего не сделаешь, не предпримешь! Потому что по её логике всё обречено на неудачу, всё бессмысленно и, грубо говоря, мы все умрём. - М-да… мне трудно тут судить, у нас были замечательные родители и, мне самой кажется, будь они даже в сто раз хуже, лучше бы были живы и рядом… - Понимаю. Может, я плохая дочь? Мама в последний раз звонила и набивалась в гости приехать, а я соврала, что со свёкрами и детьми уезжаю. Чтобы она не приехала. Я впервые так сделала, и думала будет совестно, но почему-то нет. Я не хочу, чтобы она нашла возможность зацепиться и остаться жить с нами. Она уже намекала, что раз я пошла работать, то чтобы облегчить мне жизнь, она могла бы перебраться и присматривать за детьми. Но мне легче самой мотаться в десять мест, чем жить с ней и смотреть, как она будет влиять теперь уже на Нану и Ходжуна. Если услышу, как она говорит Нане «сама виновата», я не выдержу, наверное, и такой ушат грязи ей на голову вылью! - Я не думаю, что ты плохая дочь. Просто, пожалуй, родители всё же не все идеальные. - А я так хочу быть идеальной мамой! Чтобы воспитать детей счастливыми, а не «правильными». - Для этого ты и сама должна быть счастливой, а не «правильной», - спародировала Чжихё подчёркнуто высокопарность этого слова. - То есть, молодой любовник меня не очень компрометирует в этом плане? - Ты же сама сказала, что неудовлетворённые женщины – раздражительные и отвратительные. Так что всё отлично, не забивай себе голову. - Надеюсь. По крайней мере, не появись сейчас Ыну, кажется, я бы зациклилась на детях, как курица на яйцах, и квохтала над ними, не выпуская из поля зрения. А это ведь плохо, да? - Конечно, они уже школьники, им нужно давать по чуть-чуть свободы. Сказала я, которая вытащила тебя смотреть, как наши гоняют мяч! – засмеялась Чжихё. - Но мы немного в отдалении, поэтому не считается!        Во двор жилого комплекса въехал зелёный «мерседес» и, прежде чем двинуться к подземной парковке, вырулил поближе к лавочке. - Всё, мы ничего не обсуждали, - заговорщически тронула колено подруги Чжихё, - женские секретики только женские. Говорим о птичках.       Из машины выбежала Нана, тащащая в одёжном мешке своё платье, в котором ездила на дополнительную репетицию. С переднего пассажирского вылез Намджун, а из-за руля – Хосок. - Чего это они вместе? – нахмурилась Хана. - Мой вчера машину в автосервис отдал. Мы в отпуск собираемся, так что решил воспользоваться моментом.        Нана поднеслась к матери, сунула ей свою ношу и, развернувшись, убежала смотреть, как играют мальчишки. - Привет, - поздоровался Намджун с Ханой и поцеловал жену. - Привет, - махнул Хосок обеим, остановившись на шаг дальше товарища. - Я с тобой не разговариваю и не здороваюсь, лиходей, ты же знаешь, - критически посмотрела на него Чжихё. Намджун потрепал её ладонь: - Зай, ну чего ты… - Даже я с ним разговариваю, - сорвался смешок с губ Ханы. Ей показалось, что муж смотрит на её шею в густом тональном креме и чуть не подняла руку, чтобы коснуться кожи, но сдержалась. - Это ваше личное дело. А общественность в моём лице осуждает. Если не будет общественного мнения, то нравственные устои развалятся. И ты с ним поменьше общайся! – высказала она мужу. - Видишь, я как заразный даже близко не подхожу, - безрадостно улыбнулся Хоуп, указывая на невидимую линию. - Правильно, вот и стой там! Изгоям среди порядочных людей не место.        Только Хана заметила, как при упоминании порядочных блеснули его глаза и впились в неё. Даже губы покривились. - О чём болтали? – без задней мысли поинтересовался Намджун. - О нашем грядущем отпуске, - без запинки солгала Чжихё, - я рассказывала, что мы по пути на море заедем к Юнги и навестим их с Хвасой, а то всего однажды у них были! Непорядок. - Да, это верно. Тем более Шуга на пенсию собрался, надо отметить это дело! Ви с Чимином обещали нагрянуть. Хоуп, ты не хочешь тоже съездить? - Боюсь, у меня слишком плотный график. А чего это он на пенсию собрался? По-моему, у него ещё прыти – хоть отбавляй, - пиля глазами Хану, заметил он. - Не, он жаловался, что не тянет… - Может, не в то русло энергию направляет? - Мог бы и съездить к другу, - понимая его намёки, вмешалась Хана. - Ты тоже хочешь? - Как раз только и нашёл, куда перенаправить энергию, - игнорируя их пикировки, к которым привык за год, продолжал Намджун, - он же на работу устраивается. Документы оформлял. Звонил мне как раз в субботу утром, что задолбался бегать там в деревне по инстанциям, тем более оттуда в ближайший город постоянно надо мотаться за необходимым…        Хосока перетряхнуло, как бывает, когда оступишься во сне. - В смысле «устраивается»? Он… то есть, в деревне у себя устраивается? - Контора в городе, а мотаться надо будет по стране. Ну, водилой. Грузоперевозки. - И он в эти выходные… устраивался? - Нет, наверное, в выходные документы не оформляют, - задумался Намджун. - Так он в Сеуле был? - Нет, из деревни звонил.        Хана поняла, куда это всё клонится и, краснея, резко встала с лавочки: - Надо детей звать домой и идти ужин готовить… - Так Шуга не был в выходные в Сеуле? – не потерял мысли Хоуп, сверля взглядом супругу. Та не смотрела на него. - Нет же, говорю тебе, он в деревне торчит уже вторую неделю, чего ты докопался?! – подивился Намджун настойчивости друга. - Очень интересно… - Ничего интересного! – прошипела Хана и крикнула: - Нана, Ходжун! Домой! Идёмте! - Хана… - тихо позвал её Хосок. Она бросила ему: - Ты машину не припарковал.        И деловым, спешным шагом направилась в подъезд.        Заехав на подземную стоянку, Хоуп торопливо поднялся в квартиру. На кухне уже что-то шипело. Он вошёл туда. - Итак… - Я тебе рис без кимчи положу, хорошо? Я делала с соусом из креветок и анчоусов. Есть отдельное овощное рагу, с ним поешь. - Если Шуга не был в Сеуле, то возникает резонный вопрос… - Не начинай при детях, ладно? - Дети ещё не пришли. - Они могут услышать. - Ты с кем была в выходные? - А разве тебя должно это волновать? - А что, тут открылось агентство не моих собачьих дел? - Это действительно не твоё дело. - Хана! - Хосок? – спокойно посмотрела на него она, отражая нападение. - Куда тебя понесло? Во все тяжкие? - А почему я должна жить без секса?! Ты же не живёшь!        Его удивило, как запросто она произнесла «секс». Не как ругательство. Ещё год назад она в злобе выговаривала такие слова с презрением. Теперь это вылетело из её уст так естественно и обыденно, будто Хана никогда не пряталась под одеялом и не просила тушить свет, стесняясь обнажить перед ним хоть краешек груди. Она даже детей грудью кормить при нём стеснялась! - Ничего себе претензия! Как будто я тот человек, который когда-либо отказывал тебе в нём! - А я тебе когда-нибудь отказывала? Но почему-то интереснее было забраться в трусы к Джинни! - А, так тебе стало интересно полазить по трусам у мужиков? - Может и стало, - пожала она плечами, - почему твоё любопытство должно быть удовлетворено, а моё – нет? - Потому что единственные трусы, под которыми мне было интересно, не давали мне забираться в них так, как мне хотелось! При свете белого дня, руками, глазами и, если уж на то пошло, губами, языком, а не только тем, чем принято в устаревших учебниках-руководствах для хороших жён времён молодости наших бабушек! - Тише ты! – умудрился он всё-таки смутить жену, поалевшую до ушей. - А что? Разве я не прав? Это мы теперь с вибраторами готовы трахаться, и первыми встречными, судя по всему, а со мной что не так было? - Всё было так! - Но вибратор оказался лучше, да? - Да прекрати ты со своим вибратором! Я просто боялась… - Чего? - Разочаровать тебя… оказаться непорядочной, упасть в твоих глазах… выглядеть распутной и доступной… вот и всё, - дрожащими губами призналась Хана. - А теперь, - хмыкнул Хоуп, - ты этого не боишься? Теперь моё мнение для тебя ничего не значит? Или обнажиться при муже – это разврат, а при десятке каких-то мужиков – верх приличия? - Ты не понимаешь… - Действительно, не понимаю, - сказал он. В кухню вошли дети, замолкшие на подходе, потому что услышали гневный тон родителей. Потрепав их по очереди по волосам, Хосок развернулся к выходу: - Извините, папе нужно уехать. Поужинаем вместе завтра.        Хана вздрогнула, когда легонько хлопнула дверь. Если бы не стресс от его измены, если бы не потрясение, она бы никогда не нашла в себе силы превозмочь себя. Как ему это объяснить? Не хочется делать его виноватым, но если именно его поступку нужно быть благодарной за то, что в ней перещёлкнуло и она избавилась от пут материнских запретов и нравоучений? «Да и зачем ему объяснять? Между нами всё кончено. Единственное, что его злит, так это непонимание, почему он оказался хуже кого-то другого! Задетое самолюбие и эгоизм. Не собираюсь ему их восстанавливать! Пусть думает, что хочет!» - подытожила Хана и стала накладывать детям еду.

***

       Вернувшись после первой рабочей смены, Юнги столкнулся в калитке с родителями, держащими по обе стороны за руки Джесоля. - Куда это вы? - Да у моего кузена день рождения был! – объяснил отец. – Я позвонил поздравить, а он говорит, заходи, посидим. Ну мы и решили пройтись до конца улицы. - Понятно, ладно. Идите, - выпустил он их, посторонившись. - Сынок, там суп в холодильнике, на средней полке… - Мам, я разберусь! - Ладно, молчу! Хваса тебя накормит.        Проводив их, он ступил на тропку, ведущую к дому в обход огорода. Уже смеркалось, но среди грядок отчётливо торчала фигура Хвасы, согнувшейся пополам в безудержной прополке. Шуга остановился. Её широкие, округлые бёдра, на которых натянулись спортивные штаны с полосками по бокам, так призывно смотрели прямо на него, что, несмотря на усталость, он ощутил покалывающее желание. Мало ему было несколько дней думать о сиськах, теперь задница в мыслях засядет! Так и подошёл бы, и… - Я вернулся! – сам себя прерывая, крикнул он. Женщина выпрямилась и оглянулась. - А, привет! – в сумерках просияла её белая улыбка. – Голодный? Кого я спрашиваю! – стала снимать она с себя садовые перчатки и выбираться осторожно из грядок, чтобы ничего не потоптать. – Притомился? Как первый день? - Да ничего, пока что всё отлично. Работёнка мне по зубам, и не сидячая, чтобы сразу пылью не зарасти.        Они вошли в дом. Хваса поправила на голове пучок, поставила перед мужем тапочки. - Я и сам их мог достать… - Ну, прости, люблю изображать традиционную супругу, - похохотала она, ласково погладив его по плечу. - Тебе и изображать ничего не надо, ты и так жена всем на зависть. - Да? – кокетливо посмотрела она. - Вот те буддийская свастика! – перекрестился он по кругу. Вымыл руки и сел за стол. – В выходные парни приедут, посиделки хотят устроить. - Замечательно! Устроим вечеринку. Кто будет? Много народу? - Да нет, пятеро-шестеро человек. Дети считаются? Намджун и Хё с дочкой обещались. - Наконец-то я её увижу! – Хваса достала кастрюли и поставила греться. Разложила перед Юнги тарелку, палочки, ложку. – Маленькие девочки такие хорошенькие! Раз уж у меня нет дочки, чужой полюбуюсь. - Ну, сын, это, знаешь ли, тоже ого-го! - Да я ж не спорю, но была бы ещё дочка! - Да-а, много детей всегда хорошо, - согласился Юнги, не зная, что ещё к этому добавить. Посмотрел за окно. Потом уставился на руку Хвасы, мешающую в кастрюле суп. Следил за ней некоторое время, как несмышлёный котёнок за ленточкой. – Ты ж мне компанию составишь? - Конечно, я тоже ещё не ужинала. Мама с папой отказались, сказали, в гостях поедят. - Что-то отец стареет, раньше мы с ним ели дважды, и дома, и в гостях. Никогда не упускали случая! - Как ты только не располнел? - Жизнь нервная! – пошутил Шуга. – И движения много. Наберёшь тут, как же! - А ты успокаивайся, хватит нервничать. - Ты хочешь, чтобы я потолстел? - Чтоб моя задница не смотрелась на фоне твоей огромной, - хлопнула она себя по бедру, засмеявшись. - Но-но! Не гони! У тебя всё шикарно, - опять возвращённый к тому, от чего хотел отвлечься, Юнги поёрзал на сидушке. Столик у них был низенький, все предпочитали есть по-старинке на полу. Так и место на небольшой кухне экономилось. Больше народу вмещалось. Стояк вот только спрятать негде. «Поэтому и двое, и трое детей бы уместились» - разделяя восторги и мечты Хвасы, признал Шуга. «Что это я о детях? Нет, ну а почему ей можно помечтать, а мне – нет? Я ж не против, если бы мы в своё время завели ещё одного… а теперь уж… неудобно как-то. Чего неудобно? Что семь лет живём, как непонятно кто? Из-за меня всё. Были бы нормальные муж с женой, сейчас бы обсудили всё, решили, а так, и похотливо смотреть-то в сторону Хвасы совестно! Вёл себя с ней, как козёл, внимания не обращал, гулял, уезжал, а теперь полезу, ага! Да она высмеет меня, у виска покрутит. И будет права. Скажет, чтоб шёл подальше». - Чего такой тихий сегодня? Вымотался всё-таки? – поглядела на него женщина. - Да нет, так… в свои мысли ушёл. Мама с папой надолго упёрлись? - Ничего не сказали, но, думаю, часок-то уж посидят.        «Часок… а сколько уже прошло? Хрен знает» - Юнги чувствовал, что возбуждение не проходит и, когда вернутся родители, он точно уже ничего не решится предпринять. А предпринять хотелось. Тянуло, аж невмоготу.        Поднявшись, он подошёл сзади к Хвасе и, взяв её за бёдра, коснулся губами шеи. Она вздрогнула, выронив поварёшку, но тотчас взяла себя и её обратно в руки, пытаясь не показывать, как приятно поразил её этот налёт. - Чего это ты? – хохотнула женщина. - А чего? Муж я или не муж? - Муж, конечно… - Давай займёмся любовью? Если ты не против, конечно. - Не против, но ты ужинать хотел… - К чёрту ужин! Тебя хочу, - дав волю эмоциям, Юнги заводился всё больше и больше, не в состоянии угомониться. Развернул Хвасу к себе и поцеловал. Она поддалась его губам и языку, но попридержала его пыл, отстранившись через минуту: - Дай хотя бы в душ сходить, я весь день в огороде, потная и грязная. - Потная и грязная… то, что надо! Настоящая женщина! - Сахарный! – ахнула она, когда он потянул с неё штаны. – Сахар!..        Он завалил её на пол и, с наслаждением слушая, как членораздельные слова сменяются стонами, продолжал начатое.        В мангале закраснели угли, и Чимин положил на него решётку: - Время барбекю! - Всё, можно нести мясо? – поинтересовалась Хваса. - Неси. А кто готовить будет? Опять я? - А кто ж ещё? – подтвердил Намджун. – Кто кричал «я сделаю нормальные угли, потому что я вообще огонь»? Теперь на тебе мясо, потому что ты любишь жарить. - Я не в том смысле жарить люблю… - А нас нюансы уже не волнуют. - Лентяи! - Мы почтенные семейные люди, - поднял указательный палец Рэпмон, - а ты, холостяк, слабое звено цепи. - Не завидуй! Не умеете получать удовольствие от жизни самостоятельно, вот и помалкивайте! - Самостоятельно – это как? Руками? - Это без суфлёра. - Жените его кто-нибудь, он задолбал! - Да отстань ты от него, - похлопала по руке мужа Чжихё. - Вот-вот, слушайся жены, каблучок! – Чимин увидел, как Юнги вывернул голову, глядя вслед уходящей Хвасе и провёл тому пальцами по подбородку: - Слюни вытри, Сахар, капают! - Отмотайся, - ударил он того по руке и повернулся к друзьям. – Не могу, с ума по ней схожу! Это нормально вообще? - Почему нет? – прикурил Тэхён от углей и сел обратно к Элии, почти не вмешивающейся в беседу. – Это же твоя жена. - Да! Но шесть… уже почти семь лет тупить, в упор её не замечать, и чтоб так накрыло? Фигня какая-то, но мне нравится. - А меня ещё называл в Логе галкой и тормозом! - Слоупок моё тотемное животное, я уже понял, - Шуга опять покосился в сторону дома, - думал, приходит старость и покой, но ничуть не бывало! Мне как будто снова двадцать. - Я так за вас рада! – сказала Чжихё. – Думаю, что сверху виднее кого кому нужно встретить. И если уж люди становятся мужем и женой, то это должно быть раз и навсегда. - Какая милая наивность! - посмеялся Чимин. Чжихё погрозила ему кулачком: - Растлитель ценностей! Я сейчас вступлю в коалицию желающих тебя окольцевать! - Да не на ком уже жениться, всё лучшее разобрали! Я всегда Шуге говорил, что таких, как Хваса, надо ещё поискать! - Он не только растлитель ценностей, он ещё и растлитель юных девиц, - настучал на него Ви, - ты им рассказывал, Чим? - Да нечего рассказывать! - В общем, мастер Эн как-то несколько лет назад в Индии спас детишек и привёз их с собой. Мальчика понятно – в Лог, а куда девочек? Отвезли в «Пятницу», под присмотр госпоже Хан. Так что вы думаете? Средняя подросла и почему-то захотела обучаться боевым искусствам вместе с братом! Интересно, кто это её надоумил, а, Чим? Не подскажешь? - Да я вообще ни при чём! Я с ней разговаривал пару раз в жизни! А то, что я её на Каясан привёз, так мне просто по пути было! - Тебе как молодая девка – так сразу по пути! – отметил Намджун. - Хё, ты же знаешь, Чонён и без меня бы встала на этот скользкий путь! – защитился обвиняемый. - Ага, у Чимина годы идут, а девчонкам всё восемнадцать, - не удержалась Элия. - Ну нравлюсь я им, что тут поделаешь? - А они тебе прям нет? – прищурился Шуга. Хваса принесла коробку мяса и, отдав её стоявшему у мангала, присела рядом с мужем, пододвинувшим второй раскладной стул поближе, чтобы держаться за руки. - У меня отношение исключительно наставническое. Я надёжный. Лидер сказал, что когда Бомми исполнится восемнадцать, я должен приехать, чтобы забрать её и отвезти в Лог. Говорит, я как хороший талисман, приношу удачу. Мне лидер готов свою дочь доверить! А вы тут клевещете – растлитель! - Да мы любя-я! – протянул Юнги. – Ты мне лучшую подругу подогнал, красавчик! Она, кстати, летом обещала заглянуть. - Рэй, что ли? – уточнила Хваса. - Ага, моя деревенская сеструха по духу. Увезли с Дэхёном от меня мелких, негодяи! Как я буду любимым дядей? Раз в год? Они меня забудут скоро! - Никто такого дядю не забудет, Сахарный, не расстраивайся. - Как там дети? – спросила Чжихё у Хвасы. - Мама и папа с ними, всё нормально. Твоя спит. - Хорошо. - Чим, а детей тебе своих не хочется? – поинтересовался у него Намджун. У Элии с Тэхёном он не спрашивал, потому что знал, что Элия рожать не хочет по своим причинам, а Ви, если её заденут неделикатным вопросом, потом нарычит так, что мало не покажется. - Ты как банный лист к жопе, Мон. - Да я просто спросил… - Поговорить что ли больше не о чем? Тебе не хочется пошпилить мулатку, Мон? - Чим, ну чего ты начинаешь! - Ну а что, у всех свои интересы, ты о своём, я – о своём. - Вот сраная толерантность! – возмутился Юнги. – Уже между друзьями будем решать, что у кого можно спросить, а что у кого нельзя? Скажи, Хваса, одурели совсем? - И не говори. По мне, так хоть о чём в таком кругу можно говорить. Хоть у кого какой стул, твёрдый или жидкий. - Во, и я об этом же! Проще надо быть. - Но ведь очевидно же, что я детей не хочу, если не завожу их, - вздохнул Чимин, - тем более, он спрашивает об этом каждый мой день рождения! - Каждый день рождения – это не каждый божий день, - оправдался Намджун, - не так уж и часто, чтоб беситься с этого. - Я не бешусь. - Тем более, вдруг ты передумал? - Как передумаю – тебе первому позвоню. - Добро. - А мы вот хотим ещё одного дитёнка, - перевела на себя стрелки Хваса, чтобы разрядить обстановку. Ещё работая в «Пятнице» она научилась этому приёму: когда нетрезвые клиенты злились или пытались возмущаться, надо было переключить их внимание. - О, правда? – оживилась Чжихё. - Да. Смотрю на вашу девочку, и так свою хочется! - А не тесно у вас тут? – оглядел Намджун участок, на котором они сидели, хотя давно наступила ночная темнота предгорья, и мало что было видно. Но крошечные размеры дома Намджун представлял отлично. - Квартирный вопрос и материальные трудности не должны пугать на пути к поставленным целям! – уверенно кивнул Шуга. Хваса цокнула языком и взяла инициативу в свои руки: - Тесно, конечно. Но у нас сосед, - она указала через забор, - продаёт участок. Если бы его к нашему присоединить! И домик там просторнее. - Так это, - уловил намёк Рэпмон, - давайте купим вам? – поймав грозный взгляд друга, он сбавил темпы: - Если Шуга не обидится, а то сейчас начнётся… - Именно! Я… - Да помолчи, - шлёпнула его по ноге Хваса, и он от её прыти забыл, что хотел сказать, - на обиженных воду возят! Намджун, я тоже искренне считаю, что когда человек прожил такую жизнь, что всё для других, и никогда никого ни о чём не просил, то при выходе на пенсию может и получить улучшение своего жилищного фонда. Ну, что я, не права что ли, Хё? - Права, конечно! - Если б он в государственной армии служил, ему бы уже такую выслугу сделали! А сколько бы платили за ранения и травмы? А ведь ничем жизнь не отличалась, только всё бескорыстно и по доброте душевной. Конечно же он заслужил этот участок! Ну, что ты насупился и смотришь на меня? Поспорить со мной хочешь? Давай, попробуй. - С тобой, пожалуй, поспоришь, - проворчал он. - Вот я тогда с Хвасой этот вопрос решать и буду, - решил Намджун, - а то с тобой каши не сваришь. - Да вы с Хоупом и так мне выкупали этот дом… - Ничего, не обеднели! Ну, хочешь, в этот раз Дэхёна с Ёндже припряжём? С этих тоже не убудет. Ты поймёшь когда-нибудь, что деньги золотых – это общие деньги, а не наши личные? Мы зарабатываем так, вы – по-другому, но все делаем общее дело. - Организуем ферму и развернём производство, - размечталась Хваса, откинувшись на спинку, - и тоже будем пополнять капитал. А, Сахарный? - Звучит неплохо. - Мы же только что решили, что между друзьями надо говорить обо всём, так же? Сколько можно смущаться своего нищебродства? – Шуге действительно было больно и неприятно это признавать и осознавать, но, благодаря Хвасе, он вдруг понял, что впервые в жизни может смело посмеяться и над этой частью своей жизни. – Да, мы пока что нищеброды, но переборем это и начнём путь к процветанию! - Бедность – не порок, - кивнул Тэхён, - да и денежная бедность ничего не значит, когда богат друзьями и любовью.        Юнги посмотрел в глаза жене, с вызовом вздёрнувшей нос. Сжал крепче её ладонь. - Чтобы я делал, если бы не встретил тебя? – прошептал он. - Спился бы. - Однозначно.        Она подалась вперёд и быстро поцеловала его. - И я бы без тебя спилась, Сахарный.