Квест: Уроборос

      Леса в Заречье редко перемерзали, разве что в самые студёные зимы, которых на памяти старожилов давным-давно не было. Но сейчас, под конец лета, когда до первых заморозков ещё месяца два, деревья, покрытые от корней до кончиков листьев тонким прозрачным слоем льда, трещали, грозясь рассыпаться на тысячи осколков. Солнечные лучи отражались от них, озаряя местность переливами искрящего света.       Округа, только что звеневшая от тишины, вдруг отмерла и огласилась диким криком:        — Я убью тебя, выродок! Сюда иди! — Клим, как собака, отряхиваясь от въевшегося в волосы и одежду инея, одной рукой растирал запорошенные глаза, другой шарил по земле в поисках оружия. — Меч мой где?! Ордаллово племя! Где?!       — Уймись, он тебе жизнь спас, — Лия поддела лезвие мыском сапога, передвигая в сторону от ищущих в слепую пальцев.       — Это ты спасла, когда тьму развеяла! — Клим бы под страхом смертной казни не признал, что насевшая четверка стражей, оттеснившая от Данилы, была пределом его мастерства управления с мечом. Ведь пока он стоял на ногах, он мог одержать победу. И обязательно одержал бы! Если бы не удушающая волна, накрывшая его вместе с противниками и заставившая вовсе не фигурально почувствовать, как в жилах стынет кровь.       Густая темнота, холодная настолько, что, в панике трепыхнувшись, замерло сердце, заполонила всё вокруг. Из неё некуда было бежать, верный меч вдруг стал непосильной ношей, и тело перестало повиноваться, быстро покрываясь острым колючим хрусталём. Это точно был бы бесславный конец, но свет, так вовремя вспыхнувший за спиной, выдернул его обратно.       — Тени, — тихо поправил Мирон, — не Тьму. — Лучше бы рот не раскрывал.       — Это была Тьма! Тьма! Скажи ещё раз, что это не так и я снесу тебе голову! — наконец, Климу удалось проморгаться. — Он нас убить хотел! Мля! Ну посмотрите же на него!       Да, в отличие от остальных, Мирон выглядел преотлично.       Сизого Вальтера трясло так, что зуб на зуб не попадал, Беата наворачивала круги, хлопала себя по бокам и плечам, пытаясь хоть немножко согреться. Рядом скакал Данило, мычал неразборчиво, через сжатые посиневшие губы. Ева почти не пострадала — успела сообразить, что Мирон не контролирует насланный полог, и отгородиться огненной стеной. От тени не спасло, но защитило от нестерпимого холода. Однако, пламя быстро сдало, потеряв цвет, превратилось в мутную, неустойчивую завесу и, если бы Лия, долго бы оно не продержалось.       Та подоспела вовремя, зажгла над головой световой шар. Полыхнув яркой звездой, он разорвал напополам тень, успевшую за считанные секунды докатиться до оставленных в паре милей коней, и осыпался искрами. Ещё один — разросшийся за плечами свалившегося на колени Мирона — продолжал до сих пор мерцать, скрывая непроглядным куполом создавшего его паладина.       Меньше всего повезло обычным стражам. Их заледенелые тела навсегда замерли в причудливых позах, как вырезанные изо льда статуи.       — Вы действительно не понимаете? Он бы нас тут положил. И забрал всё, что мы достали. Книгу, яйцо, карту. Да всё! Он бы возродил Цестуса!       Спорить с разъярённым Климом, доказывая, не хотел ничего подобного, было бесполезно. Мирон протянул руку с зажатым до боли ключом в попытке сменить гнев на милость:       — На! Бери! — опрометчиво.       Выхваченный из голенища сапога кинжал чиркнул в воздухе и, если б не Хан, полоснул бы точно по запястью.       — Что за хрень?! — Клим отшатнулся назад, выставив лезвие перед собой.       Ящер, сваливший Мирона в захрустевшую траву, вырос настолько, что ему хватило веса сделать это. Блестящий от слегка подтаявшей измороси на серой чешуе, тот теперь доставал ему гребнем до колена, а стань на лапы — до груди, и это ещё не считая хвоста.       Хан облизнулся, быстро стирая языком с уголков рта бордовую ледяную крошку, прошипел:       — Думать не пробовал? Для возрождения не нужно барахло, только кровь.       — Клим, отойди от них.       Беата была также ошарашена застигший врасплох тенью, напугана, чуть не околевши рядом со стражами, но способность здраво рассуждать не потеряла. Вор точно не замысливал их убивать, и вряд ли подозревал о собственных возможностях — слишком велик и неподделен был ужас на его лице, когда бросился к неподвижно скрючившемуся Вальтеру (и отчаяние, когда тот, придя в себя, оттолкнул). Тем более, имей он желание на самом деле получить кровь, ничто не мешало бы ему повторить фокус с холодом, добивая попутчиков.       — Будь он Тёмным, я бы почувствовала… Ключ дай сюда.       Мирон с готовностью подался вперёд, раскрывая кулак. Стержень с ребристой бороздкой оставил глубокий, как от ожога, след на коже.       — Я не хотел, честно. Не хотел… Я не знал, что так будет.       Честно сказать, Мирон со своей глубокой тенью весьма вовремя оказался — от своих противников Беата бы легко отбилась, но паладин, почти добежавший до места боя, сводил на нет шансы помочь братьям. Благодарить за это Беата не стала, подцепив ключ за головку в виде закольцованного змея, ткнула им в Хана:       — Объяснишься?       — В чём?       — С хрена тебя так разнесло вдруг! — Чувствовался какой-то подвох, но закономерность роста ящера вроде ни с чем не прослеживалась.       Сдал его Мирон.       При всей неприязни, испытываемой с некоторых пор, не собирался рассказывать, чем Хан брюхо набивает. В первую очередь, конечно, из-за боязни, что тому есть чем ответить. Но теперь, когда угроза разоблачения потеряла актуальность, и срочно понадобилось добиться большего расположения Беаты, (кто, кроме неё, защитит от Клима?) Мирон не умолчал:       — Трупы он жрёт. Головастов, потом в Свезёрах… И сейчас, — махнул на ледышки, — вон, обгрызенный!       Хан посмотрел на него с укоризной.       — Эх-х-х, трепло… Не надо так таращиться, я говорил, что драконы едят людей.       От ящера размером с хорошую сторожевую собаку это звучало несколько иначе, чем ранее от зеленой козявки.       — Просто прекрасно… — процедила Беата. Факт поедания мертвечины не сильно её покоробил, Хан всё же животное, хоть и разумное. Возникал вопрос — когда решит на живых перейти? Находиться с ним могло стать опасным. А с другой стороны такой союзник лишним не будет. — Конь тебя больше не понесёт. Догонишь?       Тот свистяще засмеялся:       — Пеших-то? Разве что у нашего языкастого мастера теней под пологом новый табун припрятан. Взамен угробленного. А?       Мирон застонал, прикрывая глаза — не померещилось. В темноте, когда в ужасе замер, не зная, что делать, слышал хриплое ржание испуганных коней в стойлах постоялого двора. В жизни б не подумал, что можно туда дотянуться, слишком далеко, а выходит, удалось. И каждый крик, каждый последний вздох живого существа — от цыплока, клюющего из кормушки ячменную мякину, и сопящей в норе под корнями полевки, до гремящей в хлеву пустыми вёдрами доярки — эхом отразившиеся в тени, были настоящими.       — Хватит скулить, — шикнула ему Беата, — не твоя вина. И поднимайся, раз снова на ногах топать, поторопиться надо.       — Ты сдурела? — оборвал её Клим. — Они с нами пойдут? — он был против продолжать Квест с ящером и вором. Очевидный же лишний риск. — Тёмный и трупоед? Какого хрена, Би?!.. А вы чего молчите? Всё устраивает? Ждёте пока этому пожрать припрёт мяса свежего? Или, когда снова в Тьму потащит?       — Это не обсуждается.       — С чего бы? Каждый имеет право высказаться. Ну?       К сожалению, поддержки у брата он не нашёл, а магички так вообще между собой шептались, будто их происходящее не касается.       — Забери вас Ордалл! — взвыл Клим. — Хороша, мля, компания!       — Хороша… — подал голос Вальтер. — Под стать тому, кто девок насильничает.       Беата, наклонившаяся за оброненным в тени мечом, резко обернулась.       — Чего ты сказал? — переспросила.       Тема почему они не в гильдии ни разу не поднималась во время похода, а Данило, может и простой, но не настолько чтобы о таком растрепать. Откуда бы тогда стрелку знать было?       — Ты слышала. — Вальтер попрыгал, разминая затёкшие ноги. Его больше не трясло так сильно, дыхание, перехваченное морозным воздухом, выровнялось, перестало давить кашлем.       Беата сообразила быстро — Клим слишком поспешно отступил, стрельнул глазами в сторону и вскинулся снова с нагло, вызывающе, готовый огрызаться.       — Опять? — прорычала она. — Опять?! И кто тут сдурел?! Клим!!!       Размахнувшись, она врезала кулаком по ближайшему стволу. С хрупких веток, тренькая, посыпались трупики мелких пичуг.       Он даже не думал отпираться.       — Не ори. Не твоё дело.       — Мало, что нас с гильды из-за тебя турнули? Хочешь Квест завалить?       — Заступилась бы на совете, не выгнали бы! — Тут Клим был в самой большой обиде на Беату. В её силах было попытаться решить миром неприятный вопрос, но из принципов та не пошла на защиту насильника, пусть и собственного брата. — Не переломилась бы кому надо поклониться, не шлялись бы сейчас хрен знает где и хрен знает с кем! Была б уже среди капитанов. Отрядом правила, а не балаганом!       — То есть я виноватая? — спросила Беата подозрительно спокойным голосом. Рубаха у неё за спиной медленно поползла вверх, надуваясь парусом, из-под ворота показались острые кончики белых перьев, светящиеся голубоватым светом. Клим прикусил язык. Столько бы он ни злился порой на сестру, сколько ни ругались, а доводить до обращения ещё не приходилось. Видимо, перегнул палку.       — Нет, — угрюмо ответил, сдаваясь. При своём мнении оба останутся, обязательно вернуться и снова заведут ссору, но в этот момент нужно было остановиться.       — Значит так, — процедила Беата, угрожающе оглядывая настороженно замерших спутников. — Вы мне Квест закончить не помешаете. Ни один из вас. Не сейчас, когда у меня есть всё, что нужно… Подрастешь хоть на вершок, укорочу хвост по самые уши. Дёрнешься в тени, вытащу и выпотрошу. Поверь, крылья её не хуже световых шаров развеивают. Увижу рядом с юбкой, оскоплю на хрен, — пообещала, показывая ключом на каждого поочерёдно. — Ясно говорю?       Возражающих и открыто недовольных не нашлось. Подобрав оружие, в полном молчании они покинули медленно отмирающий лес.       Спустя час на месте стремительного и так неожиданно закончившегося побоища, среди застывших ледышками стражей всколыхнулся и стал таять сияющий ярким светом защитный купол. Под ним на сохранившейся зеленой траве, бережно прижимая к себе едва дышащую храмовницу, сгорбился паладин.       Отряхнувшись, Эдевен медленно выпрямился, с заметным усилием поднялся, и, пошатываясь от тяжести ноши, пошёл по четким следам в мёртвой траве.

***

      Данило после слов Вальтера места себе не находил.       Стыдно за брата было. И страшно. Страшнее, чем, когда тенью накрыло. Ведь собирался признаться Лие, что имеет на неё самые серьезные намерения — осесть в каком-нибудь приятном месте, подальше от суеты, на ферме, например, ну или, где она пожелает, живность завести всякую, деток — а теперь как подойти? Знаться же не захочет! Уже отстранилась, идёт с сестрой, даже не взглянет. Ева сказала, что та устала — разрушить тень много сил стоило — но Даниле казалось, всё дело в нём и его треклятых родственничках, один из которых хуже разбойника получается, а вторая тоже не сахар, пусть и валькирия. Сунулся к Беате за советом, был послан туда, куда Ордалл не хаживал, и, борясь с отчаянием, поплёлся замыкающим.       Клим демонстративно шагал чуть поодаль всех, мол не с ними. При этом то и дело поглядывал на предводительствующую Беату. Подай она хоть один знак, что готова к примирению, можно было бы не строить из себя оскорблённого. Может быть и до извинений опустился, но нет, упрямства ей было не занимать. И потому Клим с каждым шагом убеждал себя, что виниться ему не в чем, а сестра вообще не имеет права ему морали читать, за собой пусть следит.       Мирон тоже маялся. Ссора с Вальтером на пустыре больше не казалась концом света — действительно, ну что за беда случилась, подумаешь, спросил не подумавши? С любопытства да дурости не такое ляпнуть можно. А он как малор набросился, чуть глаз не выколол, наговорил всякого. И до полного счастья чуть насмерть не заморозил. Подошёл бы просить прощения, да будет ли тот слушать? А выслушает, что скажет? От страха получить от ворот поворот Мирона холодило не хуже, чем в тенях. Оставалось тащиться дальше, периодически запинаясь о мешающегося под ногами Хана.       Ящер тщетно выискивал себе собеседника, шныряя от начала до конца группы и обратно. Трагедии, от которой можно было бы впасть в уныние, он не видел — ни в произошедшем (никто ж не помер в тенях), ни в ссоре (нашли из-за чего лаяться, будто других нет забот) — и пытался расшевелить народ болтовнёй. Угомонился, получив от Вальтера пинка. После чего примкнул к обособившимся магичкам и вполголоса жаловался, что верхом ему путешествовать больше нравилось. На замечание Мирона, что на нём самом скоро ездить можно будет, зашипел, предлагая попробовать, рискнуть здоровьем.       Беата на Клима злилась. Таких как он валькирии не жаловали. Не будь ей братом, она б без всякого совета приговор вынесла. И конфискацией нажитого и изгнанием не отделался бы. Так что слова, что не помогла, сильно задели. Самое большее она могла и сделала — не вмешивалась. Благодарить должен, но вместо этого вел себя, словно без вины виноватого судили. Такой гордыни она спустить не могла просто так и, чеканно вышагивая во главе угрюмо молчащего отряда, прикидывала, что с ним делать, когда Квест завершат.       Вальтер про себя давно решил, с Мирном пора заканчивать.       Вряд ли б он с ним вообще столько долго пробыл, если б не обстоятельства. Любиться было задорно, но не больше, ему вообще женщины больше нравились, было из чего выбрать. Правда тогда выбирать не приходилось — Мирон свалился ему на голову в буквальном смысле — в горячке, явно перепутав каморки захолустной таверны, где Вальтер квартировался на последние гроши, влез через приоткрытое окно, как в бреду бормоча о комнате полной свитков. Так что, можно сказать, Квест был главным связующим звеном, и выгода от союза в связи с новыми вскрывшимися фактами значительно приуменьшилась.       Испугала не тень — будто он холода раньше не знал лютого, да и замёрзнуть не самая страшная смерть. А вот сама суть ворочья неожиданно открылась с неприятной стороны.       Что у нурианцев личины все как один светлые и детские всем известно. Так сподручнее ремеслом заниматься — ребенок везде пролезет, быстрее скроется от преследования, светленькому среди других детей затеряться проще. Но вот вопросом, откуда они берутся, и, почему у Культа Теней так много приютов по всему континенту, никто не задавался, не интересно. Никак отвод глаз действовал. Но стоило Вальтеру хорошо подумать, припомнить, как благородная Мирона назвала. Всё один к одному выходило — «Changeling». Не «перевёртыш», а «подменыш». Нафантазировать, как именно личину получают, воображения и жизненного опыта хватало, потому он не спешил делиться открытиями и внимательно следил за удручённым Мироном.

***

      Вдовий Погост, вопреки говорящему названию, оказался вовсе не кладбищем. Среди спокойной водной глади широкого озера, к которому буквально на последнем дыхании они добрались накануне Сумрачной Десятины, возвышался каменный остров — неприступная скала, ощетинившаяся крутыми выступами. К её вершине, плоской, словно срезанной огромным мечом, тянулись толстые канаты, на них уже ближе к середине пути покачивался дощатый настил с ограждением под завязку заполненный людьми.       Воздушная переправа в такой глуши не удивила. Лдинизанцев — низкорослых, узкоглазых изобретателей разных хитроумных механизмов — по миру раскидало широко. В больших городах они занимали целые кварталы, дымящие гарью и гремящие вечно работающими мастерскими, в мелких селениях они отнимали работу у честных кузнецов. Так что подобные сооружения с кучей непонятных скрипящих деталей, приводимые в движение грубой силой встречались не редко. Чаще, правда, в заброшенном и полуразвалившемся виде.       — Стой! Стой! Назад поворачивай! — бросилась к крутящим широкий плоский диск мужикам Беата.       Те, покосившись, не думали останавливаться.       — Какой поворачивай?! — выскочил ей навстречу бородатый, едва достающий ей до пояса смотритель переправы. — Не видишь — битком набито, еле ползёт. Слава Ордаллу, ещё держится!       Беата поджала губы. Указывать ордаллопоклоннику на запрет восхваления своего бога в Заречье не стоило, если она собирается воспользоваться его услугами.       — Нам тоже туда надо.       — Подождёшь значит, когда судно вернётся. Если вернётся, Яросс их всех забери! Дурни залезли оравой, говорил, в два захода надо. Нет! Дело не терпит, видите ли! Навернутся, вот посмотрим, как заголосят. — Мелкий визгливый смотритель упёр руки в боки, став похожим на рассерженного ребенка. — Чего стоишь? Иди, не мешай… И золото вперёд приготовь, раз собралась туда. А то знаю я вас! Покатаетесь за так, а потом сигаете головой вниз.       С чего вдруг лдинизанец мог такое подумать, Беата не представляла, но, наверное, были причины требовать оплату заранее.       — Сколько их там? С оружием? — прервала она его ругательства. С берега было видно, что на шаткой платформе поднимаются, судя по одеяниям, Светлые храмовники. Это могло стать проблемой.       — А тебе зачем знать? Не жалко, сказать, но… — Смотритель протянул раскрытую ладонь, много значительно выгибая бровь.       Пришлось Вальтеру раскошеливаться.       — Пара дюжин. Налегке, блаженные.       — Маги? — тот вряд ли определил бы с ходу, но вдруг.       Смотритель повторил жест.       — Не наглей, коротышка, — Хан, получивший указание вести себя тихо, высунулся из-за спин.       Смотритель быстро отскочил к механизму, бормоча:       — Хрен знает, блаженные, говорю… Лопочат про себя что-то, напевают…       — Хорошо, — Беата с трудом отказалась от мысли сбросить каким-либо образом опередивших их храмовников, пока те не добрались до цели. Избавиться от конкурентов (или возможных противников) было проще простого — всего-то перерубить канаты — но самим потом как подниматься? Значит придётся на месте разбираться.       Она скинула на землю пустой мешок, села рядом.       Ждать предполагалось от двух до трёх часов — с каждым метром ворот крутился всё медленнее, тяжелее, работяги менялись чаще. Пару раз казалось, что ещё чуть-чуть и перегруженная платформа понесется в обратную сторону. Верещащий динизанец носился по берегу, хватаясь за голову. От его тонкого голоса звенело в ушах. Долго такое Клим бы не вынес. Поднялся, думая пройтись вдоль кромки воды подальше, может окунуться.       — Куда собрался? — резко окликнула Беата. Это были её первые слова, обращённые к нему с того момента.       Отвечать на подобный тон Клим не собирался. Желание помыться пропало, захотелось выпить чего-нибудь крепкого, он поправил ножны и молча направился к видневшемуся поодаль постройкам.       — Может хватит уже? — спросил Данило.       Ему удалось собраться и поговорить с Лией, к радости выяснив, что лично к нему долийка не испытывает неприязни, и ни чьи поступки, кроме его собственных, не изменят этого. Даже Мирон с Вальтером, сторонящиеся друг друга по неизвестной причине, снова ночевали в обнимку. Но Беата с Климом, хранившие молчание всю дорогу, похоже собирались переходить на новый уровень противостояния.       — Надо вернуть его.       Беата так не считала.       — Не маленький. Хочет шляться, пусть шляется, где хочет… Ждать не будем.       — Прекращай, — образумить её было не в силах Данилы.

***

      Селение у озера с глупым названием Сокули вымирало, пара-тройка жилых домов, среди десятка заброшенных, Светлый храм, выглядывающий из-за деревьев острым шпилем, и таверна с покосившейся вывеской — вроде открытая, во всяком случае когда они проходили мимо, кто-то копошился во дворе. Туда Клим и свернул.       Из выпивки в таверне оказалось кислое прошлогоднее вино. Клим, не привередничая, на последнюю вытряхнутую из кармана мелочь, прихватил целый кувшин. В пыльном пустом зале было слишком душно, и он поспешил на улицу, намереваясь устроиться где-нибудь между дворами. Подходящее место нашлось быстро — неухоженная, заросшая мятликом и полевицей дорожка храма говорила о том, что посетителей здесь давно не бывало и никто не потревожит — но насладиться покупкой ему не удалось. Не успел притворить за собой дверь, отгораживаясь от слишком яркого солнца и возможных любопытствующих селян, как услышал конский топот.       Появившегося у крыльца всадника Клим узнал сразу.       — Живучий, зараза. — Надо было дождаться, пока защитный купол паладина пропадёт и добить его. Во избежание вот таких вот явно не сулящих ничего хорошего встреч.       Эдевен спешился, резво взлетел по ступеням и оступился — тоже не ожидал посторонних — бегло огляделся, видимо в поисках остальных, не заметив никого, кроме Клима, приблизился.       Тот напрягся, прикидывая, успеет ли хотя бы ранить, пока паладин не использует какую-нибудь из своих недомоганий. Но Эдевен не собирался нападать, оставаясь в нескольких шагах, хрипло прошептал:       — Одного не могу понять. Ладно ты или второй воин, или лучник. У наёмников чести нет, где больше заплатят, там и сражаетесь… Но что бы валькирия шла воскрешать Тёмного бога… — разочарование и недоумение на лице паладина выглядели искренне.       — В тенях голову отморозило? — возмутился Клим. — Светлые мы все… Ну, почти… И идем Яросса закопать навсегда, что б не вылез.       — И с чего бы окуднику упокаивать Темнейшего?       — Какому, мля, окуднику?       — Обычному. Который зверем и ледяным воином управляет, — упорствовал Эдевен. — Да девке вашей, что мужиком одетая!       — Еве? — Клим засмеялся.       Даже если допустить, что Беата проглядела, и Ева действительно была могущественной Тёмной магичкой, искусно водящей всех за нос, зачем бы ей было тащиться на Вдовий Погост? Порченная кровь-то давно при них, откупоривай пузырёк и воплощай. Похоже, паладин на самом деле умом тронулся. Клим с сожалением перехватил постепенно теплеющий кувшин другой рукой, настроение выпить не убавилось, но нужно было вернуться и предупредить о преследователе.       — Посторонись.       Эдевен его пропустил, бросил в спину:       — Если ты правда хочешь предотвратить царствие Цестуса, помоги мне… Я отдам свечу.       — Оставь себе, она нам не нужна.       — Песнопения хреновая защита. Гло́ток не хватит оградиться. Демоны, охраняющие гробницу, разорвут вас на куски, оставив живыми Тёмных.       Клим, колеблясь, остановился. Поверить — не поверил, но последний предмет Квеста лишним не будет, и Беата, глядишь, успокоится.       — И чего ты за неё хочешь? — условия могли оказаться приемлемыми. Тем более, что выполнять их Клим намеревался не раньше, чем получит свечу. А уж когда получит, то можно было и не выполнять, если что.       — Задержи своих. Не дай подняться на остров. Я послал за помощью, скоро тут будет несколько отрядов стражей. Вместе мы справимся с окудником.       — Хорошо, — сразу согласился Клим. — Давай.       Эдевен посмотрел на протянутую руку.       — Как только прибудет подкрепление, — ответил твёрдо.       — Нашёл дурака! — этого Клим точно ждать не собирался.       — Ордаллов прихвостень! — взорвался паладин. — Ты думаешь Яросс вознаградит тебя?! Да вы первые падёте жертвами возрождённого бога! Отступитесь пока не поздно, во имя Света!       — Следи за языком, Лучезадый. Мы идём за правое дело. В Квесте ясно сказано… — и тут Клим поперхнулся, обмирая. — Вот срань!       Со слов Лии складно выходило, но ни он, ни Беата, ни Данило (за остальных поручиться не мог) понятия не имели, что на самом деле написано на свитке.       — Что?       Ответить не дали — дверь скрипнула, медленно открываясь, и подсвеченная со спины фигура появилась в проёме. Двинулась на них, широко разведя руки.       — Беги! — мгновенно сориентировавшийся паладин ринулся к ближайшему окну.       Но Клим остался на месте, завороженно наблюдая как расцветают, заливая храм светом, огненные шары.