В деревне всё не слава богу

Временами Карл казался невыносим. Иногда он протискивался покрытый с ног до головы пылью в третьем часу ночи, будя всю фабрику радостными возгласами об очередной ни капельки не безумной идее. Иногда он замыкался в себе, грозно бродя среди своих уродливых солдат так, что даже редкие крысы прятались по щелям. Как выяснилось, больной Карл был невыносим всегда. Даже спустя день очевидной температуры и кашля под бдительным досмотром Итана он умудрялся пытаться доказать свою трудоспособность, то и дело заставляя подвернувшиеся под волну силы алюминиевые тарелки взмывать в воздух, а затем с лязгом рушиться под аккомпанемент лающего кашля. В очередной раз, стоило Итану отойти в кухню, Карл предпринимал попытку встать, на что тут же реагировала агуканьем Рози, возвещая отца о потугах к побегу, за что была прозвана предательницей и чем-то там ещё на румынском. Из-за плотно запертых дверей повеяло сквозняком, а уже через минуту в комнату вошёл промёрзший насквозь Уинтерс. Оставив что-то на столе, он принялся хоть как-то согреть руки дыханием. Карл тут же потянулся к нему, желая помочь хоть в этом, но ожидаемо был остановлен жестом. — Без происшествий? — буднично спросил Итан. — Ничего сверхъестественного. Немного полепетала, но диалога не вышло, — со всей серьёзностью отчитался больной. — Я спрашивал у Розы. Вдруг, ты опять пытался на одной силе самовнушения выйти в коридор. Карл фыркнул, ничего не ответив. — Я ходил в деревню. С курицей и скотом всё прямо замечательно, хотя жители почему-то жаловались на ликанов, забивающих птицу. — Спусти ты меня хоть немного с цепи, я мог бы дать им отмашку ни на кого не нападать, — почти не притворно вздохнул Хайзенберг, — Зачем ты ходил в деревню? Итан подошёл к столу и вернулся, демонстрируя то, что оставил там, когда пришёл. Нечто оказалось тарелкой. — Серьёзно? Суп? Уинтерс был серьёзен. Он одним жестом попросил мужчину сесть на постели, разворачиваясь в поисках ложки. В полной тишине Итан протянул мужу еду и остановился прямо перед ним, вперившись взглядом. — Да я правда всё съем, мамочка, — попытался разрядить обстановку Хайзенберг, — Правда было бы несколько комфортней, если б ты не стоял у меня над душой. Итан вздохнул, но сдвинулся с места, оказавшись на краю кровати. — Нам ещё предстоит выяснить, почему Каду не справляется с лечением и что вообще с тобой происходит. — Переработал, истратил слишком много сил. Вот отдохну, и снова не сможешь от меня отделаться. Всё оставалось привычным, но оба понимали, что очевидный вопрос повис в воздухе. Карл старательно делал вид, будто очень увлечён рассматриванием дна тарелки, стараясь не ловить взгляд мужчины. — Чем ты занимался? Спросил. Всё-таки спросил. Хайзенбергу не то чтобы было стыдно за свою паранойю, скорее даже предусмотрительность, но подобные опасения он всё же предпочитал скрывать. — Чем ты занимался? — не унимался Итан. Он не имел ни малейшего понятия, что могло отнять у мутанта так много сил. — Оборона. Я ставил оборону, — на выдохе начал старший, — Мы не можем быть уверены, что военные не вернутся, что твой дружок не решит провести спасательную операцию по высвобождению несчастного отца с маленькой дочкой из лап коварного Лорда. Я дорабатывал солдат, оружие, размещал его в деревне. Вкупе со стрессом это выматывает сильнее, чем битвы. Так же резко, как начал, Карл замолчал. Ожидающая тишина не прерывалась даже малышкой, что оказалось очень некстати. Телекинетик ожидал… Чего? Выговора? Сочувствия? Итан, до этого почти без удивления смотревший прямо на него, отвёл взгляд в сторону, а затем медленно произнёс: — Почему ты молчал? Точно не тот вопрос, который Карл ждал. Он опешил, защищать, не надеясь на помощь, стало уже до боли привычным. Не дождавшись ответа, Итан продолжил: — Ты закончил с обороной? Ещё более неожиданный вопрос, но на этот раз Карл смог отрицательно помотать головой в ответ. — Что ещё осталось? Я продолжу размещать оружие, пока ты не придёшь в норму. — Нет, — наконец выговорил Хайзенберг, — Слишком тяжело. И, как ты заметил, ликаны в боевой готовности, небезопасно. Предложение Итана хоть и было заманчивым, но предполагало риски. — Почему даже спустя столько времени ты думаешь, что я позволю тебе рисковать одному, — бодро поднимаясь, подмигнул Уинтерс, — Роза, оставляю его под твою личную ответственность. Чтоб с места не сдвинулся. Карл наблюдал, как за мужчиной закрылась дверь, теперь переживая только за то, чтобы Моро не растащил их заготовки на сувениры и скворечники.