Бетельгейзе

      Питер не рассчитывал на мгновенное исцеление от сеансов, проведённых у терапевта. То есть, серьёзно, это не болящий зуб вырвать, да и никакой анестезии нет, поэтому это оказалось довольно неприятно. Он мог бы сказать, что даже больно, но хотел поберечь это для случая, если его действительно разорвёт на мелкие куски. Даже если иногда по десятибальной шкале его нервная система определяла ощущения как десятку, он всё равно называл это девяткой. Когда Питер понял, что это то же самое, что и его неспособность сказать «красный», то испытал смешанные чувства, но решил не фокусировать на них внимание.       Энтони Старк по-прежнему был деликатным, тактичным и довольно внимательным слушателем. Само собой, он высококвалифицированный специалист. Однако, признаться ему в том, что Питер буквально не способен есть, ему удалось не на второй и не на третьей встрече. Он шёл на приём, прокручивая в уме именно «Мистер Старк, у меня проблемы с пищевым поведением», даже репетировал эту фразу перед зеркалом, а за закрытой дверью кабинета из его рта вылетало что-то даже отдалённо не связанное с этим.       Паркера разрывали одновременно множества мыслей и чувств, противоречащих друг другу. На каждой встрече Старк напоминал, что в этом торопиться не просто не нужно, а нельзя, и Питер был за это благодарен. Но так же он понимал, что тётя платит за эти встречи в надежде, что её племянник сможет жить так, чтобы всё, что попадает в его желудок имело возможность там и остаться. По правде, она сводила его и к диетологу, и к гастроэнтерологу, а успокоилась только когда ему назначили диету и заставили глотнуть трубку.       В общем, у него было одновременно понимание того, что он пока что не хочет признаваться Старку в том, что слабый настолько, что даже не может продержать в себе что-то более получаса; но в то же время, винил себя за затягивание решения проблемы. Питер становился слишком субъективным, принимая Старка больше, чем просто терапевта. И, осознав это, во время четвёртой встречи он собирался сказать об этом сразу же. Конечно. Конечно, он не смог.       — Питер, поправь меня, если ошибаюсь, — внезапно начал Старк, когда Питер смог заткнуться, мгновенно забыв, о чём он распылялся последние полчаса. — В какой-то момент у меня сложилось такое впечатление, словно ты что-то от меня скрываешь. Я прав?       Старк оторвал взгляд от своей книжки, перелистнув страницу, и Питер сжался. Крепче притиснувшись лопатками к спинке дивана, он вытер мигом вспотевшие ладони о шорты и опустил голову, чувствуя, как на лоб упали волосы. Переферическим зрением он видел, как блестят запонки на манжетах мужчины, значки похожие на инь-ян, и как он покачивает ногой, снова закинутой на ногу.       Он всегда принимал непринуждённую и расслабленную позу, в которой ему было удобно, и это, наверное, было призвано транслировать естественность и расслабить и клиента, вот только на Питера это имело обратный эффект. Потому что обычно с таким спокойствием перед ним сидел Квентин, смотря на то, как Питер трясётся, пытаясь сдержать свой оргазм, крик или не выпасть из позы, которую выбрал Бек... Он тоже обычно принимал такое положение и пытался смотреть на него скучающе, хотя Питер видел, как ему нравилась разворачивающаяся перед ним картина.       Паркер снова чувствовал себя таким беззащитным перед мужчиной, хотя он был одет, и для него создавали все условия, для его расслабления. Он был физически не способен вести себя вольно перед мужчинами.       — Да... — повинился Питер, кивнув, и надавил себе пальцами на переносицу, зажмурившись до жёлтых пятен. Попытка выбросить из головы мысли о Квентине удалась, и он, подняв лицо, снова сфокусировав на миг помутневший взгляд на Старке. — Собственно, это цель моего прихода сюда. Не знаю зачем я начал затягивать это рассказами о смерти дяди или пересказами лекций в университете, потому что всё это не имеет отношения к тому, что я не могу есть.       — То есть, — что-то черкнув в записную книгу, отчего грифель карандаша издал тихий шорох, начал мужчина, — тебе противно само понятие еды или её употребления, я правильно понял?       — Нет, — Питер покачал головой, смотря на отблеск очков Тони. Грубая чёрная оправа отвлекала внимание от морщинок вокруг глаз мужчины. Питеру нравились эти морщины. — Я хочу есть, испытываю голод даже, но когда поем — меня начинает тошнить.       — Как давно это началось?       Питер нахмурился и запустил пальцы в волосы, убирая их с лица назад, чуть сжав на затылке. Посчитав, он понял, что прошло довольно много времени с тех пор, как он стал ненужен Квентину.       — Примерно полтора месяца назад.       — Питер, — не-ври-я-вижу-тебя-насквозь тоном произнёс Старк, покачивая головой.       — Это правда, — даже несколько оскорбился недоверием Питер, после чего Тони улыбнулся, смягчаясь. — До этого... До того, как у меня начались эти трудности, я просто не всегда успевал поесть из-за загруженности графика...       ...Квентина. Ему не всегда хватало времени, чтобы сказать, что Питер может поесть без него. Питер ждал, не желая даже это делать без позволения или компании своего Хозяина. Иногда Бек считал, что он недостаточно выкладывался во время их сессий, и в наказание запрещал ему есть. Паркер ни разу его не ослушался, мало того, считал, восхищённые взгляды Квентина на его новую, более стройную фигуру того стоили.       — Я тебе верю, Питер, — произнёс Старк.       Питер сглотнул, чувствуя себя таким раздавленным этим признанием, что его глаза стали мокрыми.       — Спасибо, что сказал мне об этом, — добавил Тони.       Питер недоверчиво поднял на него взгляд и прикусил губу. Он не рассчитывал на такую реакцию. Скорее, он переживал, что Старк разочаруется тем, что он увиливал и скрывал эту информацию, ведь он просил его этого не делать. Что он скажет, что Питер поступил нечестно и он не хочет больше с ним работать, раз он сам не настроен на сотрудничество, которое, вообще-то, ради него и задумывалось.       Паркер ждал чего угодно, но не того, что его поблагодарят.       Когда Старк встал с места и взял со своего стола коробку с салфетками, Питер понял, что слёзы, что навернулись на его глаза, потекли по щекам. Опустив на кофейный стол перед ним салфетки, мужчина спросил, может ли он сесть рядом и опустился на диванчик только после кивка парня. Питер вытер лицо, пытаясь успокоиться, но вместо этого начиная злиться. Он не хотел, чтобы Старк смотрел на него, как на слабака, не хотел плакать, и даже не понимал, с чего это вдруг.       — Не подавляй это, поплачь, если тебе хочется, — посоветовал Старк, словно видя его насквозь.       Питер только покивал, чувствуя, как горло сдавило спазмом. Совершенно бескультурно высморкавшись, в ответ на что мужчина только улыбнулся с лёгким кивком, Паркер наконец ощутил приятный крепкий запах от Старка. Ему казалось, при каждой их встрече он совершенно иной, словно он каждый день пахнет по-другому.       — Простите, — попросил Питер, взяв ещё несколько салфеток и вытерев руки.       — Я ведь сказал, ты можешь плакать, проявлять эмоции — это правильно, — Старк откинулся на спинку, заведя согнутую в локте руку за спинку, садясь так, что весь его корпус повернулся к Питеру. — Если это то, с чем ты пришёл ко мне, я должен спросить, что произошло полтора месяца назад?       Парень согласно кивнул. Имея ввиду скорее «Я понимаю, что Вы должны», чем «Да, я расскажу».       Питер прекрасно понимал, что скажи он о своей гомосексуальности — Старк и бровью не поведёт, потому что он всё ещё психотерапевт, и наверняка не раз имел дело с такими личностями и сексуальными девиациями. Наверное. Но он переживал, что Старк начнёт копать их с Беком взаимоотношения, и тогда ему придется сказать, что, ну да, вообще-то, Квентин меня бил и, кстати, это было по обоюдному согласию, что вы скажете на это, мистер Старк? Питеру было страшно предполагать, как тот на это отреагирует.       — Я вижу, ты не хочешь рассказывать, что этому предшествовало, — понятливо сказал Тони, прикоснувшись пальцами к его ладони лежащей на бедре, отчего Питер вздрогнул. Наверное, из-за его реакции, этот мимолётный контакт он сразу же и прервал. — Тогда давай обсудим то, что ты от этого чувствуешь и как именно эта патология влияет на тебя, твоё здоровье и жизнь.       Об этом говорить было проще. Питер рассказал, что он пытается соблюдать диету, о своих походах по врачам, об отношении Мэй к этому. При этом он водил пальцем по рисунку на диванной обивке, как делал это каждый раз на всех их сеансах. Когда он замолк, то поднял лицо, смотря на терапевта, и в завершение пожал плечами.       — Ты не рассказал мне, что сам от этого чувствуешь.       — Ну, когда я поем, у меня начинает болеть живот. Это важно? Особенно, если учитывать, что врачи сказали, что в этом ничего такого.       — Я имел ввиду не твои физические ощущения, Питер.       — Я... как-то не размышлял о том, что я от этого чувствую, — растерянно промямлил Питер, опустив взгляд на руку Старка, что тот положил на своё колено. На выпирающие вены, на загорелую кожу, что контрастировала с тканью белой идеальной рубашки, с темными волосками, уходящими под манжет, и ухоженными ногтями. — Думаю, я хотел бы от этого избавиться. Я чувствую постоянную усталость и недомогание, и это меня расстраивает, потому что я вишу на шее у тёти вместо того, чтобы работать и помогать ей. Потому что от этого у меня болит живот, а моя внешность... я не нравлюсь себе. А ещё я люблю жирную еду типа фаст-фуда, но теперь совершенно не могу себе это позволить.       — Я смогу тебе с этим помочь, — после короткого молчания сказал мужчина, и Питер поднял на него буквально сияющие глаза, обнадёженные и как бы говорящие, что я-сделаю-всё-для-этого.       — Скажите мне, что я должен делать?       — Я не могу тебе дать ответ на этот вопрос, Питер, — мягко отмахнулся мужчина, и пыл на лице парня поутих. — Моя работа состоит в том, чтобы помочь тебе принять проблему и найти её решение, а не решить её. Если бы я всё делал за клиентов, то это не научило бы их нести самим ответственность за себя, понимаешь?       Питер понимал. А ещё он совершенно никогда не делал этого и это суждение Старка показалось ему страшным. Паркер не смог взять ответственность за свои действия культивированные решениями Квентина даже когда он буквально был выставлен за дверь. Он не смог обратиться за помощью к Мэй из-за чего он ночевал на улице и попал в полицейский участок, ведь это была не гордость, а нежелание бороться за себя самого. Питер ощущал себя слишком слабым, он привык, что все решения за него принимал Квентин так сильно, что теперь не мог решить даже что-то вроде того, какую зубную пасту ему стоит купить.       Он понимал суждение мистера Старка. Но так же он понимал, что это была совершенно не его история. Ему по-прежнему хотелось, чтобы всё было чётко, чтобы поступала команда, потому что у него было осознание того, как исполнять её, а не как оформлять её для себя самого.       Паркер растерянно приоткрыл рот, бегая глазами по лицу мужчины, и прикусил губу.       — Что такое? — не понял Тони, тоже растерявшись, но это отразилось на его лице только на какое-то мгновение, после чего он приподнял брови.       — Я не уверен, что справлюсь, потому что я не знаю, какое этому есть решение.       — Давай подумаем об этом на следующем нашем сеансе, что скажешь? — успокаивающим тоном спросил Старк. — Только для этого мне необходимо, чтобы ты рассказал, из-за чего, как ты думаешь, ты не можешь есть. Я не тороплю тебя, но, Питер, — на этот раз его голос выделил имя парня каким-то особенным тоном, который он ещё не слышал, — постарайся сформировать это хотя бы в общих чертах, какими бы они нечёткими не были. Сможешь это сделать для меня?       — Я не знаю, — честно признался Питер, смотря на доктора. На его идеально подстриженную бородку, прекрасную укладку и морщинки за стёклами очков, что придавали ему ещё больше изысканности.       — Ты знаешь, — выдохнул Старк, отчего Паркер опустил взгляд на его рот, а потом резко ниже, на верхнюю расстегнутую пуговицу рубашки. Обычно на нём был галстук, но сегодня было слишком жарко, — я хотел бы перенести время нашего сеанса на более позднее. Скажем, на семь или восемь вечера, для тебя это будет приемлемо?       — Вы работаете до такого времени? — удивился Питер.       — Нет, — мягко улыбнулся Тони, постучав пальцами по колену. — Я просто хочу кое-что проверить. Не переживай, твоё домашнее задание до следующей нашей встречи — сформулировать ответ на мой вопрос. Справишься?       — Я не знаю, — повторил парень, начиная паниковать.       — Слушай, — Тони придвинулся к нему чуть ближе, так что Питер застыл, боясь нарушить момент, — ты довольно общительный парень, это мне нравится.       Паркер напрягся, не понимая, к чему он ведёт. К тому же, мистер Старк ещё ни разу не переходил на личности. И, боже, он сказал «Мне нравится» относительно Питера?       — Иногда случается, что именно разговорчивым людям трудно сказать то самое, что действительно имеет значение. Я ведь знаю, ты можешь довериться мне настолько, чтобы сказать всё, я прав? — Тони чуть склонился, пытаясь взглянуть в его лицо, и Питер кивнул. — Ты можешь написать что тебя волнует на бумаге, можешь сделать аудиозапись или снять видео, в котором расскажешь мне о том, что тебя тревожит, если ты теряешься, когда приходится говорить мне всё в лицо. Попробуешь?       Паркер облизал губы, подняв голову, чтобы взглянуть ему в лицо. Ему казалось, что мужчина говорит ему это в качестве исключения.       — А ещё ты можешь нарисовать комикс или показать это мне в пантомиме, — шутливо добавил Старк, из-за чего рот Питера скривился в улыбке. — Как ты понимаешь, я не стану ограничивать тебя в выражении, главное результат.       — Я попробую, — пообещал парень, чувствуя, как губы начинают неметь оттого, как долго он не улыбался.       — Я сказал так, только, если у тебя не будет получаться — ничего, это не значит, что ты не можешь или не хочешь преодолевать проблему, это значит, что её просто необходимо прорабатывать немного дольше, — мистер Старк встал со своего места и сделал странный манёвр рукой у его головы. Питеру показалось, что он хотел потрепать его по волосам, но вовремя сдержался и избежал прикосновения. — Не стоит винить себя из-за этого и расстраиваться, но если расстроишься — с этим я тоже помогу.       Питер надтреснуто улыбнулся, кажется, ещё более неумело, чем в первый раз.       Когда сеанс закончился, Питер вышел из кабинета доктора полный решимости выполнить его указание. Он попробует как можно безопаснее описать то, что происходило между ними с Квентином, чтобы не показаться перед Старком отвратительным. Он расскажет ему об их с Квентином отношениях. Попробует прикрыть специфику, показать Бека как мужчину, с которым он советовался по поводу абсолютно всего, а не как своего Хозяина. Ведь это не увиливание, а скорее деликатность. К тому же, Питер не видел связи между своей интимной жизнью и тем, что его выворачивает по три раза за день.       Ещё в тот день Питер думал, что ему понравилось бы, если бы мистер Старк погладил его по волосам, если тот действительно собирался это сделать. Он догадывался, что таким специалистам не разрешено подобное, потому что тактильный контакт слишком сближает и размывает границу между отношениями терапевт-пациент, но ему хотелось. Мистеру Старку хотелось к нему дотронуться.