***
Покой нарушался несколько раз. Первопроходцем в этом деле стала мама. Она, аккуратно потормошив меня, прошептала на ухо что-то про "дверь", "работа", "люблю". Вторым нарушителем покоя стала Анна Николаевна. Точнее её телефонный звонок. Классную беспокоило не столько мое здоровье, сколько факт того, что моя мама так и не отписалась в школьном чатике. Следом шли два обстоятельства, объединенные в общую категорию "соседи". А именно — надрывный детский плач вперемешку с громкими криками мужчины и женщины. Мой соведущий провёл причинно следственную связь между детским плачем и криком взрослых, предположив, что одно берёт своё начало из другого... Когда за окном только начало темнеть, я получила коротенькую передышку, продлившуюся ровно до того самого момента, пока в дверь несколько раз настойчиво не позвонили. По прежнему без одного носка, зато в тапочках на обеих ногах, я пошеркала в сторону источника звука. Прежде чем отпереть входную дверь, посмотрела в глазок. Болезнь не повод, чтобы пренебрегать техникой безопасности. Секунда ушла на осознание. В мыслях тут же пронеслось утреннее сообщение Жени "Увидимся вечером. Я зайду". Однако, в сообщении, как и в мыслях, не нашлось никакого упоминания о том, что новенькая придет не одна. Ты только посмотри на это... Самая странная комбинация которая только могла оказаться у нашего порога . Ребята держались на расстоянии. И единственное, что их объединяло: факт нахождения у моей двери. Оба были раскрасневшиеся после мороза, к тому же оба были чем-то недовольны. По взглядам которые они бросали в друг-друга, напрашивался очевидный вывод. Женя была недовольна Корнеем, а Корней был недоволен Женей. Повернув несколько раз дверной замок, я открыла входную дверь. Не забыв при этом, вжаться посильнее в стенку, чтобы ребята могли беспрепятственно войти в маленький квадрат прихожей. Долговязый, слегка помялся, перед тем как сделать шаг, чтобы переступить порог. Его тихое " можно, я точно не помешаю?" вместе с опущенным взглядом могло бы вызвать сотни тысяч вздохов умиления у дам самых разных возрастов. — Вы вместе? — первое, что произнесла я, после короткого приветствия и ободрительного кивка. — Мы вместе. — Кивнула Женя. — По отдельности. — Пробурчал еле слышно Корней, переступая порог квартиры. Его следующие слова звучали уже в полный голос и куда смелее: — Подумал, что стоит навестить тебя. Раз уж я стал причиной твоей болезни. — Ты? Причина? — А кто еще? Чихал при тебе. Ещё и на улицу без куртки потащил. Все мои бациллы перекочевали в твой слабенький девчачий организм. Короче, вот, поправляйся. — Повозившись с молнией, он вытащил киндер сюрприз и сетку мандаринов. Полин, ещё пара долек и твоя кожа начнет покрываться оранжевой шкуркой. — Спасибо. Не стоило. — Стоило, — Женя, разуваясь, умудрилась заехать своим острым локтем прямо в живот Корнея, отчего он недовольно поморщился, а затем поджал губы. — Выглядишь отстойно, а как себя чувствуешь? Перед тем как ответить, я бросила быстрый оценивающий взгляд в зеркало. В словах Жени заключалась горькая правда. Мое отражение источало ауру помятости в перемешку с температурностью. Рука потянулась ко лбу. Полин, не такая уж ты и горячая. — Лучше, чем выгляжу.***
В ожидании закипающего на плите чайника мы обсудили последние школьные новости и, конечно, нас не обошла стороной неловкость от нахождения Корнея и Жени за одним столом. — Не трогай. — буркнул долговязый, указывая взглядом на киндер, в руках Жени. — С чего это ты мне что-то запрещаешь? Разве я у тебя дома? — Новенькая огляделась, словно желая убедиться в том, что по-прежнему находится у меня на кухне. Затем подалась вперёд, нацелив свои чёрные глаза прямо в веснушчатое лицо. Реакция по ту сторону стола последовала незамедлительно: ножка стула протяжно скрипнула, отодвигаясь на несколько сантиметров назад. — Просто, не трогай. — А чего опять покраснел? Неужели представил меня у себя дома. В своей комнате? Или может даже на кровати? И что же я там трогаю? Не расскажешь? Его глаза в поисках помощи уставились на меня, потом перескочили на не закипающий чайник, а затем остановились на маленьком настенном календаре с изображением святого. Ну и какой он после этого сверхдолговязый? Однако, Женя, которая, судя по всему, не нуждалась в ответах, просто продолжила. И на этот раз она обращалась ко мне: — Полин, ты же не против? — рука потрясла шоколадное яйцо, — умру, если не узнаю, что внутри. Я безразлично пожала плечами. Получив молчаливое согласие, она быстро чмокнула свою ладонь, отправив в мою сторону воздушный поцелуй. Милый жест заставил губы расплыться в улыбке. Но сияние быстро закончилось. В ту самую минуту, как мой взгляд встретился с скривившимся лицом Корнея. Зрелище от перекошенной физиономии заставило задуматься над тем, как бы выглядела ситуация, в которой воздушный поцелуй был бы направлен в сторону Корнея. Полин, чайник. От бутербродов Женя вежливо отказалась, зато согласно кивнула, когда я предложила добавить в её чай лимонную дольку. А вот долговязый, в отличии от новенькой, давал утвердительный ответ, на любой мой вопрос. — Сахар? — Лимон? — Масло намазать? — А сыр будешь? — Может быть, ещё колбасы? Полин, может с той же лёгкостью он одобрит нам выдачу всех наличных, имеющихся в его карманцах? Отмахнувшись от меркантильного пассажира, я вернулась к интересующему меня вопросу "и все же, как так вышло, что вы пришли вместе"? — Он пришёл ко мне перед биологией и напросился взять его с собой. — Женя отхлебнула чай, а затем продолжила тоненьким писклявым голосом, — ну пожалуйста, я же так виноват перед ней. Я же заразил ее. Я же умру, если ты откажешь. По задумке, тембр голоса, выбранный Женей, должен был хотя бы отдалённо напоминать манеру речи Корнея... В действительности, она звучала как комар, который внезапно, даже для самого себя, заговорил на человеческом языке. — Ну и бред. Я просто зашел к вам в класс и спросил: кто знает адрес Полины, — он взъерошил и без того лохматые волосы, — вот эта оказалась единственной откликнувшейся. Кстати, никуда я не напрашивался... Меня поставили перед фактом: либо ты со мной, либо никак. — Так ты всё же со мной? — Так я все же никак. Огромная чёрная туча, видимая только мне и внутреннему пассажиру, обещала разразиться громом и молниями. Поэтому, я, поругав себя за излишнее любопытство, предприняла отчаянную попытку реабилитировать разговор. — Ещё бутербродов? Корней впервые за вечер продемонстрировал свой отказ: облокотившись о спинку стула и скрестив руки на груди. А Женя, как и подобает приличному гостю, поблагодарив, отпросилась выйти покурить на балкон. Оставшись наедине, в голове крутилась только одна подходящая (крайнеинтересующая) тема для разговора. — Как там Егор? — Нормально. — Он писал мне. Утром. Но, — я в который раз щёлкнула по экрану телефона "новые оповещения отсутствуют", — так и не ответил. — Вы переписываетесь? И когда только успели так сблизиться? Может быть, мне стоило поинтересоваться у него насчет твоего адреса, — Корней тяжело вздохнул, а затем потянулся к кружке Жени и отодвинул ту ещё дальше от себя (почти к самому краю стола). — Упадет, — заметила я, возвращая кружку на прежнее место. — Ну мы с ним как и с тобой. Почти друзья. — У меня нет твоего номера. — Зато ты сейчас сидишь у меня в гостях. — Один один. — А ты... Ну ты. Вы же хорошие д-друзья? Да? — Скорее неплохие одноклассники. — Ты не знаешь, он встречается с кем-то? С девушкой, ну рыжей такой? — Никого рыжего рядом с ним не видел. Я протянула что-то наподобие долгой гласной "а", добавив в конце звонкую согласную "м". — Но пару раз видел блондиночку, — он вытянул руку в верх указывая предположительный рост, — довольно высокая. — Б-блондинку? — Да, но это могла быть и вовсе не девушка. — Не не девушка? — В смысле девушка, но не его. Кстати, я вот абсолютно свободен. — Ямочка от улыбку украсила его лицо. — Кстати, кого это может тут интересовать? — Женя с кошачьей грацией проскользнула на кухню, вместе с ней на кухню проскользнул слабый аромат спелой дыни. — И кстати, говоря слово "тут", я имела в виду планету Земля. Допивая чай, облокотившись о цветочный подоконник, я наблюдала как долговязый семенил следом за Женей в сторону новостроек. Несмотря на горы пререканий и одну тяжёлую грозовую тучу, они ушли вместе.