Невинность монстра

      Чикаго был большим городом и мало чем отличался от Нью-Йорка. По крайней мере, Атти не увидела в машине большой разницы между городами. В дороге атмосфера была неловкой. Атти поняла, что ляпнула глупость в палатке, и старалась не смотреть на Элайджу. Первородный был на переднем сиденье рядом с Клаусом, оставив ее со Стефаном. Она просто надеялась, что Элайджа не обратил слишком много внимания на ее слова. Может, он их даже не расслышал? Кого она обманывает? Очевидно, он услышал и сделал вид, что она ничего не сказала. Еще и внезапные воспоминания о том, что произошло в Торонто несколько лет назад. Голова побаливала и мысли путались.       После неудачной попытки Клауса создать гибридов они прибыли в Чикаго с единственной целью найти ведьму, которая могла бы помочь Клаусу определить причину неудачи. Бар Глории когда-то был популярным местом для вампиров, как объяснил ей Клаус, который внезапно стал доброжелательным. По крайней мере, когда Атти задала вопрос, гибрид улыбнулся и начал рассказывать о старых добрых временах. Вампиры и люди посещали его в 1920-х годах. Хозяйкой была Глория, сильная старая ведьма, которой удалось продлить свою жизнь. После того как она вполуха прослушала разговор Клауса и Глории, Атти оказалась в центре внимание ведьмы.       — А кто это дитя?       Только сейчас она оглянулась и заметила, что ни Клауса, ни Стефана не видно. Только она с Элайджей и ведьмой. Первородный подошел к Атти и покровительственно положил руку ей на плечо.       — Девушка — моя воспитанница. Мне нужно, чтобы ты научила ее заклинание сокрытия.       Глория посмотрела на Атти которая немного сжалась пол недоверчивым взглядом. Затем она кивнула. Ведьма сказала ей следовать за ней в следующую комнату, где она показала девушке несколько гримуаров. Глория порылась в бумагах, пока не нашла нужное заклинание и не вручила ей, спросив:       — Магия предков? Родословная или сифон?       Какую магию она использует. Как ей объяснить, что якорь ей не нужен, что силы ее безграничны и она ничем не питается, не говоря что она?       — Родословная, — предположила Атти.       Ее отец был частью династии ведьм, возможно, часть ее сил была связана с родом. Она начала нашептать:       — …excede canun infenun da ba nunc ca nun, senon canu ni…       Заклинание сокрытия на ней. Зачем прятаться от магии? И почему Глория присутствует, когда она это делает? Атти могла бы сделать это сама, прочитав заклинание в гримуаре Эстер.       — Зачем мне это надо было делать? — с любопытством спросила она у вампира.       — Думаю, у Глории здесь есть что поесть, не так ли? Элайджа проигнорировал ее вопрос.       Ведьма тут же поняла что к чему, и принесла девушке бюргер и порцию картошки фри. Майклсон слабо улыбнулся и последовал за Глорией в другую комнату. У него не было ни желания, ни сил отвечать на вопросы Атти. Даже для того, чтобы объяснить ей, почему она должна была прятаться. Он наблюдал, как Глория наложила заклинание против прослушивания.       — Ты знаешь, что она? — спросила ведьма.       — Конечно я знаю.       — Она гибрид! Глория в панике повысила голос.       — Следи за своими тоном. Это не было ее выбором. А если попытаешься причинить ей вред, будешь иметь дело со мной. Ясно?       Лицо Глории побелело от его угрозы. Кто бы хотел иметь первородного вампира в врагах? Она сдержанно кивнула.       — Ясно.       — Заклинание было не просто так. Что ты видела?       — На ее разум и магию что-то или кто-то влияет. Чужая тень присутствует в ее магии. У нее есть предмет, что-то, что она всегда носит. Предмет воздействует на нее, через него кто-то получает доступ к ее разуму, управляет ее мыслями, подталкивает ее к действиям.       — Так бывает не всегда, — признал Элайджа, садясь. Кто-то играет с ее разумом, играет со страхами и травмами детства. И голос, который она говорит что слышит. Это не может быть психическое заболевание, других симптомов нет. И началось не так давно. Полгода, но в последнее время все хуже.       — Ты должен найти предмет и взять его. Брось его, где хочешь, уничтожь его, он должен быть подальше от нее.        — Что это за заклинание? Как кто-то может ее контролировать?       — Возможно артефакт, — Глория показала ему страницу в одной из своих книг. Черная магия в чистом виде, основанная на крови, иначе он или она не имела бы столь легкого доступа к ее разуму. Я видела нечто подобное много лет назад, но тогда артефакт лишь позволял душе владельца тела беспрепятственно проходить в тело, несущее артефакт.       — Будет ли он пытаться взять ее тело? догадался Элайджа.       — Очень вероятно. Ты должен найти его, Элайджа. У тебя мало времени. Хозяин артефакта питается ее магией, высасывает из нее жизненную энергию и пытается завладеть ее телом. В тот момент, когда девочка сдастся, ее ментальные блоки спадут, и он или она сможет войти в нее навсегда. А если ее душа исчезнет… Сам знаешь, что бывает.       — Сколько времени у меня есть? —еле смог совладать с голосом Элайджа в ужасе.       — Может месяцы, может недели, а может и часы. Все зависит от нее. Пока она сопротивляется ему, она в безопасности.       Он вышел из комнаты с головой полной мыслей. Она может умереть. Атенаис может умереть, если этому человеку удастся контролировать ее тело. Недели, дни или часы. Он может потерять ее в любой момент. Боже, как он мог быть таким беспечным? Как он мог отложить визит к Глории? Да, Элайджа говорил с ведьмой две недели назад, попросил ее найти ее что связано с магическим влиянием на разум, но он не думал что все может быть настолько опасно, что кто-то пытается овладеть ее телом. Ему нужно найти предмет как можно скорее. Что всегда носит Атти? С чем она никогда не расстается? Он должен быть осторожным. Девушка уже доела свою порцию и с нетерпением ждала его.       — В чем дело? Что случилось?       — Ничего серьезного, Атенаис. Сверхъестественные проблемы.       — Но…       — Ничего о чем ты должна беспокоится, сладкоежка.       Элайджа подбадривал ее улыбкой. Только он знал, как тяжело было улыбаться. У него были десятилетия за спиной, когда он носил только фальшивые улыбки. Десятилетия, в течение которых он не заботился ни о ком, кроме себя. Он не хотел напугать ее, запаниковать. Атти борется за свое тело, сама того не зная, лучше не знать и продолжать борьбу. До вечера он найдет предмет, он обязан его найти. Придумать предлог для ухода из бара было несложно. Он очень хотел присутствовать, когда его сестра проснется. Никлаус с гибридами, Ребекка, которую уже надо разбудить, и еще Атенаис с волшебным предметом. Проблемы не щадили его.       Когда они достигли склада, указанного Никлаусом, он нашел Ребекку живой. В тот миг как он вошел, на него напали с серебряным кинжалом. Элайджа предпочел иронию.       — А я думал, ты рада меня видеть, сестра.       — Элайджа?       Его младшая сестра тут же спрятала кинжал и крепко обняла его. Как же ему не хватало его младшую сестренку. Ребекку всегда нужно было защищать от наглых ухажеров, от жестокости Никлауса или от собственной глупости. Единственную девочку в семье защищали как зеницу ока. Выпустив ее из объятий, он поспешил представить друг другу самых важных женщин в его жизни.       — Ребекка, это Атенаис, моя воспитанница. Атенаис, моя сестра Ребекка, о которой я тебе говорил.       — Привет, застенчиво поприветствовала ее Атти.       У Ребекки расширились глаза, она смотрела то на брата то на Атти. Наконец-то заговорила:       — Кровавый ад! Ты…ты…живой вампир?       — Ведьма и вампир. Гибрид, исправила вампиршу Атти.       — Ух ты!       Элайджа лишь полу-иронично улыбнулся. Как и ожидалось, Ребекка нашла девушку интересной. Не чудовищной, не опасной, а интересной. Он может быть уверен, что его сестра не причинит вреда Атти. Остался только Никлаус. Эксперименты над девушкой не позволят ставить, ни использовать ее как личную ведьму. Его брат должен довольствоваться гибридными игрушками, которые у него будут.       Никлауса встретили со знаменитым кинжалом. Ребекка позаботилась о том, чтобы их брат страдал хотя бы сотой частью их боли, когда их отправляют спать. Его не интересовало спектакль Никлауса, за исключением момента, когда Стефан Сальваторе был вынужден все вспомнить. Ему было любопытно узнать, что вспоминает вампир. И у него был способ выяснить это. Он появился позади Атти и прошептал:       — Можешь?       Девушку не нужно было просить. Она закрыла глаза и издалека вошла в разум Сальваторе. Элайджа положил обе руки ей на плечи, проникая ей в голову. Что видел Сальваторе, видела Атти, и что видела Атти видел Элайджа. Сальваторе встречался с Ребеккой. Удивительно. Кровь, вечеринки, хорошо, что Никлаус даже не понимает, что происходит. Майкл нашел их.       — Спасибо, я забыл, каково это иметь брата.       Это шутка? Элайджа резко вышел из головы девушки. Он почти пожертвовал своей жизнью, чтобы они сбежали от Майкла, чтобы они жили. Он искал их по всей Америке много лет, и тут я забыл, каково это иметь брата. Да, Никлаус никогда не выделялся благодарностью. Вампир насторожился, увидев, как Атти пошатнулась.       — Атенаис?       — Нет, я не хочу…       Девушка внезапно потеряла сознание, упав на землю. Элайджа тут же поймал ее, сбитый с толку.       — Атти!       Он поставил ее на пол и ударил ее по лицу, пытаясь привести девушку в чувствах.       — Что с ней? — спросила Ребекка, стоя рядом с ними, забыв про Сальваторе и Никлауса.       Элайджа не ответил. Он укусил себя за запястье, пытаясь заставить Атти выпить кровь. Ничего, ее рефлексы не работали.       — Черт.       Шепота было достаточно, чтобы его брат и Стефан сосредоточились на них. Элайджа не знал что делать. Он был в ужасе. Что с ней не так? Почему она потеряла сознание? Он не в первый раз прибегает к этому методу, ему не удавалось залезть в головы ведьм, и он дважды использовал Атти в качестве посредника. Но она никогда не теряла сознания. Только не… Нет! Это невозможно. Не часы, а минуты!       — Я везу ее к Глории, — объявил он.       С Атти на руках он исчез к бару ведьмы. Ведьма поможет ему, он заставит ее помочь ему! Он ворвался в комнату, как буря.       — Глория! — крикнул он с порога.       Женщина появилась из другой комнаты. В отличие от него она не запаниковала. Глория начала холодно командовать:       — Положи ее на стол.       Он уложил Атти на столе. Глория сосредоточилась и начала магическим образом сканировать девушку. Элайджа тяжело сглотнул, заметив вены на шее девушки. Иссушение? Она проигрывает бой за родное тело? Уже сдалась? Нет, она не может. Атти не может исчезнуть!       — Что с ней? — спросил он, не выдерживая.       Глория открыла глаза с испуганным выражением в них.       — Началось. Она опустила блоки и кто-то вошел уже. Нам нужно достать артефакт, — приказала Глория, — что она всегда носит?       Первородный начал осматривать девушку. Что с тобой всегда, Атти? Давай, что у тебя всегда есть? Он подошел к ней и проверил ее запястье. Часы, браслет, такого она не носила. У нее даже не было сережек. Его взгляд остановился на серебряной цепочке на шее. Он сильно потянул ее, вытаскивая из-под рубашки. Серебряная змея. Значит он.       — Он! — воскликнула Глория, подтвердив его догадки.       Элайджа порвал цепочку. В ту же секунду с шеи девушки исчезли следы иссушения.       — Я теряю ее, — в страхе призналась ведьма, — я теряю ее душу!       Элайджа никогда не думал, что слова могут вызвать у него животный ужас. Он не может ее потерять! Атти не может исчезнуть!       — Сделай что-нибудь! Заклинание! Что угодно!       Это было делом нескольких секунд. Каждый миг был на счету.       — Она меня не впускает. Попробуй ты. Ты должен найти ее, убедить ее сражаться. Это ее разум, только она может сопротивляться. Если мы потеряем ее душу, она мертва.       Элайджа знал, что значит, когда душа человека потеряна. Он умирает, не будучи убитым. Даже тот факт что Атти на половину вампир не поможет. Кто-то другой займет ее тело. Внешность останется прежней, но уже не будет ее, его Атенаис. Он положил руку ей на лоб, пытаясь проникнуть в ее разум. Его что-то или кто-то блокировал.       — Давай, сладкоежка, впусти меня.       Он просто почувствовал ее энергию и его затянуло в вихрь.              Он был в огромном доме. Знакомый дом. Очень похож на тот дом в Канаде. Он в доме Атенаис. Ее разум приобрёл очертании дома в котором она росла. Длинный зал, украшенный всевозможными сувенирами, смутил его. Где Атти, где он может ее найти?       — Атенаис? Атенаис!       Он пробовал каждую дверь на первом этаже, но все они были заперты. Поднялся по лестнице, руководствуясь слухом. Ничего, ни голоса. Вошел в единственную незапертую комнату на втором этаже. Что это детская комната вампир понял из единственной разорванной игрушки на полу. Фотографии были брошены на пол, на кровать, везде.       — Элайджа?       Он повернул голову к окну. Атти в простом белом платье с распущенными волосами печально смотрела на него. Первородный вздохнул с облегчением и через секунду был рядом с ней.       — Я… я пыталась. Он сильнее меня, — пробормотала девушка со слезами на глазах. — Я не могу противостоять ему. Его магия… сильнее моей.       — Борись…       — Нет! Ты не понимаешь! Я последние полгода только его слышу, пытаюсь противостоять голосу, магии, себе. Мой разум больше не мой. Я так устала.       — Слушай меня, ты должна сражаться, ты должна сопротивляться, — почти приказал Элайджа, взяв ее руки в свои и сжав их.       Элайджа знал, что это бой Атти. Как бы он ни хотел драться вместо ее, забрать всех врагов и огородить от всего что может причинить ей боль, это ее личная борьба. Он взял ее лицо в свои руки, заставляя ее смотреть на него.       — Атенаис, ты должна противостоять ему. Здесь только ты можешь победить. Это твой разум, твое пространство, фронт, который ты знаешь.       Он уже не знал, что сказать, как ее уговорить. Сделал глубокий вдох и прижал руки к мраморной коже.       — Мне нужно, чтобы ты сразилась с ним. Ты сильная, сильнее, чем ты думаешь. Борись ради себя. Борись ради… ради… — он не мог продолжать, он не знал, как, но он должен был, теперь он должен был сказать это — Борись ради меня. Ты нужна мне.       — Зачем? Я только мешаю, все порчу. Я трусиха, истеричка. Я не величайшая ведьма, я не всемогущий гибрид, я сплошное разочарование. Боже, я сама себя презираю. Отпусти меня, пожалуйста. Элайджа, дай мне уйти в покой. Я просто хочу покой.       — Плевать на гибридность, на магию, на все. Ты нужна мне такая какая ты есть, с добротой, наивности, страхами и необузданной смелости. Ты, ты, мой маленький гибрид, все что у меня есть. И я не готов отпустить тебя или потерять — Элайджа коснулся лбом ее лба. Сделал глубокий вдох. — Прошу, вернись ко мне в реальности.       — Хорошо.       — Обещай, потребовал Элайджа.       Атти горько усмехнулась и лишь на секунду прильнула к нему, обняв.       — Я не сдамся. Даю слово. Он здесь, — испуганная Атти отстранилась. — Уходи, это мой бой.       В коридоре послышались шаги. Приближался тот, кто пытался взять контроль над разумом девушки. Дверная ручка погнулась под чьим-то давлением. В следующий момент тысячелетний первородный вампир замер от удивления, когда теплые губы коснулись его губ всего на долю секунды.       — Для меня, — прошептала Атти краснея, — для храбрости.       Дверь открылась, позволив светловолосому мужчине войти.       — Я помешал? — спросил он с явной иронией.       — Ты за это заплатишь, — вслух пообещал себе Элайджа.       Он еще раз сжал руку девушки и едва заметно кивнул. Закрыл глаза.              Элайджа уже открыл глаза в бар Глории. Он быстро посмотрел вниз и увидел Атти, все еще без сознания.       — Ну что? — поспешно спросила Глория.       — Будет сражаться.       Ожидание было самым мучительным. Элайджа выбросил из головы все мысли, все возникающие вопросы и сомнения, он должен был сосредоточиться на возвращении Атти. Остальное будет выяснено позже.       Через пять минут они услышали громкий выдох. Атти проснулась. У девушки был пустой взгляд. Она медленно приходила в себя, попыталась встать, но пошатнулась.       — Я держу тебя, — сразу же кинулся приобнять ее Элайджа.       — Что случилось? — растерянно спросила Атти.       И первородный начал усомниться. Всего лишь на секунду он усомнился в том, что перед ним Атти. Был один способ выяснить правду.       — Что я подарил тебя на прошлом дне рождение?       — Картину Моне. Ты чего?       Последним, что она помнила, был образ в голове Стефана. Клаус, который внушил ему, чтобы он забыл. Потом темнота. И вот она, кажется, очнулась от долгого сна, и Элайджа и Глория обеспокоенно смотрят на нее и еще этот странный вопрос. Ведьма медленно начала объяснять, позволяя ей перерабатывать информацию. Кто-то пытался занять ее тело, она боролась с ним, но с кем?