Невинность монстра

      — Мне все равно не нравится твоя идея, — возразил Элайджа.       Атти больше получаса пыталась убедить Элайджу, что все будет хорошо. Обнаружив, накануне, что она заблокировала воспоминания, она полна решимости выяснить, что скрыто в ее прошлом. И лучший способ найти это — посетить Килларни. Дома она что-нибудь найдет, обшарит все комнаты, и если Уильям Беннет действительно как-то связан с ее родителями, то связь она найдет там, где выросла. Но Элайджа был другого мнения.       — Все будет хорошо, — пыталась убедить его Атти. Я могу защитить себя. Что меня там может ждать? Заброшенный дом? И Кол будет со мной.       — Почему бы мне не пойти с тобой?       — Может быть, потому, что вы обнаружили, что снова вырос белый дуб и вам нужно его найти? Или, может быть, это потому, что вам нужно найти Беннета? Или потому, что Эстер разбирается в ритуале и нуждается в вашей помощи?       — Если это опасно, ты возвращаешься в ту же секунду. Без расследования, без приключений, обратно в Мистик Фоллс. Ты меня поняла?       Атти улыбнулась тронутой этой заботой. Элайджа не хотел расставаться с ней, и тот факт, что его брат будет с ней, не мог убедить его в том, что Атти будет в безопасности. Девушка поцеловала его в щеку.       — Поняла. Я позвоню.       Элайджа нежно поцеловал ее, отчего ей не хотелось никуда идти. Все мысли в ее голове испарились от прикосновения его губ. Снова появились вымышленные крылья, у Атти сложилось впечатление, что она взлетит от эмоций внутри. Боже, что с ней происходит от простого поцелуя?       — Если голубки попрощались, может быть, мы уже уходим?       Кол, даже не постучавшись в дверь, вошел в комнату. Атти отошла в смущении, виновато краснея. Она еще не привыкла к жестам нежности и поцелуям на публике. На самом деле, за исключением того свидания в баре, других поцелуев в присутствии кого-либо еще не было. Элайджа был не из тех, кто показывает свои эмоции незнакомцам, а Атти все еще привыкала к их отношениям и ко всему тому, что означало встречаться. Но Кол озорно улыбнулся при виде раскрасневшихся щек девушки.       — Отвечаешь головой, — совершенно серьезно предупредил его старший брат.       Атти возмутилась. Она гибрид! Ей не нужна няня. Но Элайджа был другого мнения. Ему не нравилась ее поездка и то, что она будет так далеко на несколько дней. Он взял ее лицо в свои руки и целомудренно поцеловал в лоб:       — Будь осторожна.       Наконец-то они могли уйти. Эстер дала Колу около десятку советов, а Ребекка обиженно посмотрела на Атти, которая отказалась взять ее в Канаду. Элайджа явно волновался и проводил их, и только на Клауса эта поездка не повлияла. У гибрида были свои проблемы, которые нужно было решать как можно скорее. Атти и Кол не могли ему помочь, поэтому они могли уйти.       Черный Лексус набрал скорость, выезжая из непривычно пустого за выходные городка. Атти в третий раз проверила, взяла ли она ключ от дома и документы на него. Ее охватила легкая нервозность. Она начала сомневаться, что найдет что-нибудь, и просто теряет время. Вместо того, чтобы помогать в Мистик Фоллс, она отправляется в Канаду искать ветряные мельницы. Потом она вспомнила Беннета, фотографию матери и его дневник. Нет, связь должна быть, а где ее найти, если не там, где все началось? В двухэтажном доме в Килларни. Дорога была полна машин.       — И почему ты отказалась от компании моей сестры? — спросил Кол с лукавой улыбкой.       Атти улыбнулась, удивленная этим любопытством. Она никогда не сможет понять отношения между братьями. Они ссорятся, мирятся, готовы убить друг друга, а потом спасти друг друга. Слишком сложно для нее.       — Если бы я поехала с Ребеккой, нам пришлось бы останавливаться как минимум три раза, чтобы переодеться, пару раз, чтобы нормально поесть, и мне все равно пришлось бы водить почти 14 часов.       — Кажется, ты умеешь водить машину, — сказал Кол.       — По Мистик Фоллс? Да. В Канаду, пас. Плюс мне нужен кто-то, кто знает толк в магии и спасет меня от сентиментальности. Клаус и Элайджа возятся с белым дубом, Эстер ищет заклинание, чтобы защитить нас и информацию о ритуале. Остаешься ты.       — Я польщен, что ты предпочитаешь мою компанию, — пошутил Кол.       Долгая дорога была прекрасной возможностью подумать и проанализировать. Атти действительно нужно было хорошенько подумать. Если все пойдет по плану, сегодня вечером они будут в Килларни. Всю ночь они смогут обыскивать дом в поисках улик, писем, гримуаров или фотографии, и завтра они вернутся. Возвращение домой приносила горечь в ее душу. Она не хотела возвращаться туда, где ее предали. После стольких лет путешествиях по Америки и Европы, попыток жить как обычный подросток, попыток забыть все в Килларни, ей пришлось признать, что ничто не забыто. Она слишком хорошо помнит свою жизнь до 13 лет, всех людей, с которыми встречалась, и все сделало ее тем кем она является сейчас. Если бы не необходимость расследовать свое прошлое, Атти не вернулась бы в Канаду ни за что.       Кол был хорошим водителем, хотя научился водить машину всего несколько недель назад. В его машине даже музыка по радио соответствовала  его характеру. Современная, энергичная и, возможно, немного бунтарская. Атти не могла не рассмеяться, когда услышала несколько недавно выпущенных песен. Кол действительно интегрируется в 21 век. Их разговор не прекращался, шутки девушки и ее кристальный смех. Но Кол был слишком смелым в несколько вопросов.       — Как медовый месяц с Элайджей? — спросил он, с намеком глядя на нее.       — Не твое дело, — весело парировала Атти.       — Как это не мое? Мне нужно знать, когда ты станешь моей невесткой?       Атти взяла книгу в руки и ударила ею по голове, так что машину немного тряхнуло. Вопрос заставил ее снова покраснеть, к неудовольствию Атти. Ей 17 лет и только две недели назад они начали встречаться с Элайджей, признались в своих чувствах. Иногда это все еще смущает, но так прекрасно, так легко. Атти не думала, что она может быть так счастлива, как когда Элайджа обнимает или целует ее, когда они говорят о пустяках или молчат. Тем не менее, она все еще открывает для себя все, что означают отношения. У нее не было примера романтических отношениях, как быть, что говорить утром или как вести себя на свиданиях. Фильмы не учитываются. Атти так боится, что сделает что-то не так, что разрушит ненароком, да еще и Кола своими шутками.       — Когда это случится, я позабочусь, чтобы ты узнал об этом последним, — сказала Атти.       — Жаль. Я думал, что если ты выйдешь за моего брата, я отведу тебя к алтарю.       — Шутник!       — А если серьезно я действительно рад за вас двоих, — Кол вдруг посерьезнел. Элайджа слишком часто терял любимых женщин, больше заботился о своей семье, о Никлаусе и всегда заботился обо всех, но не о себе. Ты изменила его. Он чаще улыбается, он уже не такой чопорный, он не так сосредоточен на Всегда и Навечно. Даже во всех невзгодах вокруг нас Элайджа начинает жить для себя. Он кажется… счастливым с тобой. И мой брат заслуживает счастья.       — Счастье Элайджи для меня на первом месте, — заверила его Атти.       Они обменялись теплыми взглядами. Кол не был таким уж и безбашенным, и Атти начала видеть за фасадом безумия живого человека.       По пути было несколько остановок, но их было немного. Атти сначала просила поесть, потом перерыв, потому что онемела. Она меняла музыку каждые сто миль и жаловалась на скучные школьные уроки. Кол прорычал, что если она еще раз дотронется до его радио, то отправится на заднее сиденье, но через несколько секунд оказался с наклеенным ртом. Атти никогда не думала, что первородный вампир может вести себя как подросток, но появился Кол Майклсон и разрушил ее стереотипы. И Ребекка вела себя более зрело, чем Кол. Когда им надоело ссориться и менять музыку, они начали с вопросов, которые задавала Атти, особенно стремясь узнать больше об первородном.       — Откуда ты так много знаешь о магии?       — Я часто дружил с ведьмами, — объяснил Кол. Когда я был в Новом Орлеане, я даже делал артефакты с помощью одной из них.       — Ты был ведьмаком, верно? Атти поняла. Ты очень хорошо знаешь, что я чувствую, когда у меня проблемы с магией, чтобы думать, что ты был простым человеком.       Кол должен был признать, что Атти быстро сообразила. Артефакты, которые она создавала, заклинания, которые она изобретала и практиковала, помогли ей избавиться от избытка магии. По мере того как девушка поняла, в чем ее проблема, она все чаще и чаще стала заниматься магией.       — Я был ведьмаком. И Финн был. Ребекка и Элайджа были очень слабыми магически, едва способными поднять предмет в воздух. У Никлауса не было магии, возможно, потому, что он был оборотнем. Мать говорила, что силы не передаются всем детям, только природа выбирает достойных. Я любил магию, я любил колдовать, и мне было очень весело, но она исчезла, когда я стал вампиром. Думаю, ты знаешь, как тебе повезло быть ведьмой и вампиром?       — Повезло? — переспросила Атти. Ты шутишь? Я взрываю все вокруг себя, если злюсь. Когда идет буря, я чуть ли не разрушаю дом, а эмоции, усиленные вампирской природой, делают мою магию разрушительной.       — А что взорвалось? — иронически спросил Кол. Стекло? Ты разбила окно? Это не такая уж большая потеря по сравнению с тем, как тебе повезло.       — Я чуть не убила целый класс, — дрожащим голосом призналась Атти. Это было в Нью-Йорке в прошлом году. Голос в моей голове уже появился, и я чувствовала себя ужасно из-за кошмаров и услышанных слов. Обычно я не обращала внимания на шутки одноклассников, мне было на них наплевать, но в тот день… В тот день мне снова приснился кошмар, я злилась на Элайджу с утра, а голос по-прежнему звучал в моей голове, не давая мне покоя. Невинная шутка на уроке химии была верхушкой айсберга.       Она остановилась рассказывать. Трудно было рассказывать кому-либо о том времени, когда она чуть не убила невинных людей. Для Атти это было ужасно. Чувство вины не покидало ее месяцами, почти ничто не могло ее успокоить. Кол терпеливо ждал продолжения.       — Одноклассник пошутил надо мной, и я разозлилась. Реактивы на учительском столе взорвались, загорелись… Я их подожгла. Огонь быстро распространился, но дверь и окна заперлись. Думаю, это была я… Магия во мне просто вырвалась наружу, я даже не могла понять, что происходит, когда увидела, что пламя достигает моих одноклассников. Были крики, слезы, и я еще больше испугалась себя. Я… я остановила огонь, заморозила его. Дверь открылась, остальные убежали. И все это было вызвано моим гневом, Кол. Я даже не хочу думать о том, что будет, когда я достигну магического совершеннолетия.       — Иногда магия выходит из-под контроля, — медленно начал Кол, словно обдумывая свои слова. И это не твоя вина или вина твоей природы. Ты не принимаешь свои природы, они это чувствуют и постоянно в тебе борются. Ты и вампир, и ведьма. Если ты примешь себя такой, какая ты есть, с двумя разными существами в тебе, если ты дашь свободу обоим, они будут под контролем. Прими себя, Атти.       Принять себя? Атти думала, что она ошибка природы, неудачный эксперимент, как можно принять себя как гибрид? Она по-прежнему считала себя ведьмой, вампира держала взаперти и боялась его. Она боялась своей физической силы и жажды. Может пора его освободить, как она это делает с магией? Кол может быть прав. Если принять себя как гибрид, будет намного проще.       Как и предполагалось, в Килларни они прибыли только после захода солнца, около девяти часов. С того момента, как она вошла в город, Атти поняла, что нервничает. Она не была в этом городе более трех лет. С того дня, как ее отец попытался убить ее, Атти возненавидела город, хотя и выросла в нем. Она до сих пор помнит улицы, по которым гулял после уроков, детскую площадку, небольшой парк, даже озеро, где в детстве любила рисовать. Она сидела на траве на берегу и часами рисовала один и тот же пейзаж. У нее сжалось сердце, когда по ее указанию Кол припарковал ее машину. Это было перед ее домом. Атти потребовалось несколько минут, чтобы заставить себя выйти из машины.       — Папочка! Папочка, смотри!       Атти катается на велосипеде, дважды падает, но ее раны, как обычно, заживают за несколько минут. Она весело смеется, ища одобрения отца. Ее отец во дворе чинит машину. Несколько секунд он тепло улыбается ей. Атти оказывается поднятой в воздух его сильными руками.       — Мой маленький гений, отец целует ее в волосы и крепко обнимает. Атти счастливо смеется. Ей уже четыре года. Она совсем большая.              Она отпирает дом, чувствуя, что совершает кощунство. Направилась прямо к электрощиту, и включила свет во всем доме. Кол взял на себя смелость осмотреть дом, включив свет в коридоре. Атти глубоко вздохнула. Боже, как давно она не была здесь.              Ей скучно в доме одной. Мультфильмы ей надоели. Атти хочет поиграть с другими детьми, но папа запретил ей выходить из дома. На полу в коридоре она смотрит на растения в горшках, на тиканье часов и тиканье его языка. Сосредоточилась на растениях, если они до нее дотянутся. Она хочет увидеть, как они растут в горшках. Она очень хочет, чтобы они пришли к ней. Через некоторое время листья папоротника начинают расти. Атти протягивает к ним руки, счастливо улыбаясь. Листья начинают обвивать ее, Атти гладит их и разговаривает со странным цветком.       — Ты прекрасна. Да, даже если у тебя нет цветов, ты прекрасна. И мягкая! Хочешь, я сделаю тебе цветы?       Когда ее отец возвращается домой, он находит коридор, полным листьями папоротника, и Атти играет с ними, создавая цветы ромашки на папоротнике.       — Так с чего начнем? — спросил Кол.       Атти отстраняется от приятных воспоминаний. Она ностальгически улыбается. Папоротники явно сухие.       — Я начинаю из своей комнаты, ты можешь взять первый этаж. Документы, фотографии, вещи, которые кажутся тебе странными, блокноты или книги, в которых что-то написано от руки.       Кол кивнул и начал работать в гостиной. Атти, дрожа, поднялся по лестнице на второй этаж. Воспоминания нахлынули на нее, одно ярче другого. На лестнице она любила играть в поезд. Она ставила несколько машин в ряд и силой мысли заставляла их ездить по перилам. Она соревновалась с машинами. Вот второй этаж. В углу должен стоять стол с вазой для цветов. Когда ей было девять, она разбила ее, играя в мяч дома. Пока отец не вернулся с работы, она волшебным образом починила вазу. Ее отец не знал, что ваза была разбита, Атти так хорошо сделал заклинание.       Она открыла дверь в свою комнату. Атти беспомощно остановилась в дверях. Стены были оклеены бежевыми обоями с наклеенными на них странными рисунками. Атти расклеила все свои рисунки на стенах и любовалась ими перед сном. На кровати лежала плюшевая игрушка. Девушка взяла игрушку в руку и поднесла к носу. Пахло пылью, старостью и, может быть, немного ванилью.       — Каждому нужен друг, — сказала тетя Мел, протягивая ей плюшевую игрушку. Она может быть твоей подругой.       Четырехлетняя Атти взяла игрушку, капризно ее рассматривая. Тетя Мел благосклонно улыбнулась, но Атти все еще злилась тем, что тетя Мел ушла и так долго не приходила. Она ждала ее!       — Ей нужно имя. Как ты ее назовешь?       — Элли.       Слезы навернулись на ее глазах. Элли. Ее любимая игрушка, ее единственный друг детства, ее доверительная лицо и ее первый магический эксперимент. Атти любила поднимать ее в воздух, когда она играла, класть ее в шкаф или на стул и притворяться, что она живая. Он даже пытался заставить ее говорить с помощью магии. Очевидно, это не удалось. Тетя Мел. Как она могла забыть ее? Почему она забыла ее? Воспоминание об игрушке, казалось, открыло в ее сознании образ блондинки, которая покупала ей игрушки и платья, укладывала ее вечером спать и читала ее рассказы. Атти когда-то любила ее. Да, она любила ее, но когда тетя Мел однажды ушла и, хотя и обещала приехать, но не пришла на ее день рождения, и еще долгое время, Атти почувствовала себя преданной. После этого она уже не могла привязаться к женщине, которая то приходила, то уходила из ее жизни. Она помнит, как часто тетя Мел навещала ее, но ей уже не нравилась женщина, которая вмешивалась в ее играх и пыталась убедить ее колдовать перед ней. Атти инстинктивно не любила женщину, которая казалась такой близкой отцу и так часто со страхом смотрела на маленькую девочку. Когда она не вернулась? Атти не помнила. Однажды тетя Мел просто исчезла из ее дома, из ее жизни и из ее воспоминаний. Странно.       Поиск длился несколько часов. Атти осмотрела каждый дюйм дома. Комнат было не так много. Кухня, гостиная и коридор на первом этаже. Во второй было три комнаты: ее, отца и гостевая. Мастерскую снесли, когда Атти было 11 лет. Был еще своего рода чердак. Кол говорил ей, что на первом этаже он ничего не нашел, кроме счета четырех или пятилетней давности. Вместе они обыскали комнаты на втором этаже. В своем Атти нашла только игрушки, рисунки, цветные карандаши и прочие мелочи. Были и ее фотографии, сделанные на школьных мероприятиях. Только она была на них.       — Как мило, — криво сказал Кол. Настоящий ангелочек.       Он показал ей фотографию Атти во втором классе, замаскированного под ангела из школьной пьесы. Атти радостно рассмеялась. Огненно-рыжие волосы были разбросаны повсюду, она успела создать небольшой торнадо перед спектаклем и не могла найти никого, кто мог бы справиться с ее волосами. Белое платье, нимб на голове и задние крылья указывали на то, что девочка была ангелом. Но капризное выражение ее лица указывало на то, что она вовсе не ангел.       Когда она вошла в комнату отца, воздух в ее легких внезапно исчез. Атти не могла заставить себя прикоснуться к этим предметам. Если бы Кол не оттолкнул ее, она бы не сделала решающий шаг.       — Да ладно, я не собираюсь оставаться здесь вечно.              — Папа! Папа, я знаю, что ты там! Мне больно от ожерелий! Поговори со мной! Папа!       Ей 12 лет, и она стучит в дверь комнаты отца. Ее отец не говорит, он заперся в комнате прошлой ночью. Атти села у двери и тяжело вздохнула. Он не разговаривает с ней из-за сгоревшей кухни. Она не хотела! Она действительно не хотела! Это был несчастный случай. Она пыталась починить разбитую тарелку и случайно подожгла кухню. С того дня она носит ожерелье из тяжелого металла, которое не позволяет ей колдовать.       — У меня пятерка по математике, — говорит она через дверь. Миссис Криденс предложила мне участвовать в математический конкурс, но мне больше нравится рисовать. Я представила свои картины на конкурс, как ты думаешь, я выиграю? вопрос больше риторический, никто не отвечает — Точно. Тебе плевать на мое рисование. Я думала, ты хочешь знать про математику.       Она поднялась с полу, чтобы взять мольберт, акварели и листы бумаги. Она бежит к берегу озера, где рисует даже после наступления темноты. Ее отец все равно не хочет ее видеть или разговаривать с ней. Как будто Атти хотела поджигать кухню, как будто хотела разочаровать его. Ее пейзаж прост — полная луна и волшебное озеро.              Стала искать везде, в каждом шкафу, под кроватью, в тумбочке. Это были просто листы заклинаний, немецкие книги и одежда. Ничего что нужно ей. Никаких фото, абсолютно ничего личного.       — Слушай, тебе не кажется странным, что в доме такая чистота? — спросил Кол, осмотрев весь второй этаж.       — Что тут странного? — недоуменно сказала Атти.       — Ну, судя по тому, что ты мне рассказала, пробуждение вампира было внезапным.       — Да.       — И в тот же вечер твой отец принял решение… исправить свою ошибку. Он посадил тебя в машину, и после ты уехала из города, верно?       — Ну да.       — Тогда почему в доме все так чисто? Ни грязной посуды в раковине, ни продуктов в холодильнике, даже кровати заправлены, а вся одежда в шкафу. Кто-нибудь был здесь после инцидента?       Атти остановилась у лестницы на чердак, обдумывая то, что говорил Кол. Она не обратила внимания на эти детали.       — Нет. Меня увезли в больницу с берегу озера, а через несколько дней пришла домой просто за вещами. Я даже не взяла одежду. Рюкзак, подвеска и фотография с отцом. Я сразу же уехала с Элайджей.  Нет, я уверена, что здесь никого не было.       — Создается впечатление, что твой отец собрался уйти из дома, даже помыв посуду. Как будто знал, что не вернется…       — Он знал, что умрет, — потрясенно закончила Атти.       Ее отец знал, что он умрет, он спланировал это самоубийство. Ладно, но так как в те несколько часы, помимо накричать на Атти, жаркого разговора с Элайджей, из которого Атти слышала только обрывки, едва дыша сквозь рыдания, она помнила только то, как отец сказал, что исправит ошибку, что такому монстру как его дочь не надо жить, он успел все подготовить к своей смерти? Что-то было не так.       На чердаке была только одна лампочка, которая очень плохо светила. Атти, уставшая с дороги, быстро начала поиски. Было всего несколько коробок, которые она открыла. Там были ее игрушки, ее маленькая одежда, даже ролики, которых она испортила в третьем классе.       — Я помню его! — воскликнула она в изумлении, увидев пластиковый бинокль. Ночью я открывала окно и смотрела в него на звезды.       — Как мило, — снова иронизировал Кол. Малышка Атти и ее игрушки. Мы прошли долгий путь только для того, чтобы наити машинки, куклы и плюшевые щенки.       — Я была уверена, что здесь что-то может быть, — пробормотала Атти. В моих недавних кошмарах я видела дом, а затем озеро.       — Слушай, мы должны уйти, пока…       — Ещё немного, я хочу ещё раз проверить свою комнату.       Кол нетерпеливо топал ногой и нахмурился. Атти озадаченно посмотрела на него. Первородный начал стукнуть в пол, то одну доску, то другую.       — Что делаешь?       — Что-то не так с этой доской, — объяснил Кол. Когда я нажимаю остальные, это один звук, а здесь другой. Дай мне ножницы.       В одной из коробок были ножницы. Все еще не понимая, что хотел сделать Кол, Атти протянула ему ножницы. Первородный опустился на колени на пыльном полу, взял ножницы и сунул их в край доски. Он медленно поворачивал их, умудряясь согнуть древесину. Увидев, что он не может вытащить упавшую доску, он разозлился и сильно ударил по ней. Его кулак разбил дерево. Под доской был небольшой тайник с металлической коробкой внутри.       — Вуаля! Не благодари меня.       Атти вытащила коробку и тут же открыла ее. В ней было несколько бумаг. Она отложила квитанции и другие документы, сосредоточившись на фотографиях. Кол взял бумаги и, прежде чем Атти успел рассмотреть фотографии, сказал:       — Это из местной больницы, медицинское заключение. Врач нам не нужен, оплата нет. Вот Атти Гордон, два года, легкая сотрясение мозга.       — Чего? Атти тут же подошла, тоже прочитав заключение.       — Ты упала с горки, здесь написано, и у тебя была легкая контузия. Он пишет лечение и подпись родителя… Гм… Атти? Кол в шоке посмотрел на нее.       — Уильям Беннет, прочла имя девушка.