Невинность монстра

      Боль. Все, что Элайджа чувствовал, это адскую боль в сердце. Время остановилось, краски, звуки, мир погрузился в гробовую тишину. Он тоже окаменел. Никлаус и Ребекка вернулись из больницы с их матерью… мертвой. Финн звонил, требовал объяснений, требовал объяснений от него, от Элайджи, который должен был спасти их всех, защитить их всех, но Элайджа не мог ему ответить. Элайджа впал в странное оцепенение. Глядя на труп своей матери, он пытался оценить вероятность того, что они оба проснутся. Шансы были, конечно были, но… но был страх, что такого чуда не будет. Он был бы слишком удачлив, если бы небеса были милостивы. Элайджа знал, что он обречен потерять все, что любит. Его мать была права. Он должен был освободить Атти, прежде чем он уничтожит ее. Но он не мог и сейчас… Теперь он расплачивается за свои чувства.       Он стоял рядом с телом девушки, отказываясь оставить ее ни на секунду. Их мать охраняли Ребекка, Никлаус. Кол напился где-то в доме. Элайджа был в своей комнате и смотрел на кровать, где всего несколько часов назад они строили планы на счастливое будущее. Он крепче сжал ее неподвижную руку. Он не может оставить ее сейчас, когда она так уязвима. Пока есть шанс, что она проснется, что его мать будет гибридом, Элайджа будет здесь. Двадцать четыре часа. Иногда превращение в вампира может занять двадцать четыре часа. Ждал.       2007, Килларни       Не обнаружив никого в доме в Килларни, где, как он знал, Роджер жил все эти годы, Элайджа направился к выходу из города. Он понятие не имел, где их найти. Мысль о том, что Роджер посмел убить созданного им гибрида и обещанного Элайдже, казалась ему глупой. Он не мог этого сделать. Это же его величайший успех, и ведьмак им гордился. И все же его слова… Этот испуганный голос маленькой девочки. Элайдже нужно было найти если не Роджера, то девочку. Он должен был как-то исправить свою ошибку. Первородный забыл об эксперименте, его это не очень интересовало. Конечно, Роджер сказал ему, что родилась девочка, и, согласно первым магическим анализам, она была и ведьмой, и вампиром. Элайджа не был монстром, очевидно, он не думал использовать новорожденного. Пускай вырастит, пускай повзрослеет, и тогда он увидит, на что способен гибрид. Но не сейчас! Не когда ей 12 или 13! Роджер не может уничтожить свое творение. Или может? Может, подсказал разум. Он может, потому что эксперимент всей его жизни провалился.       Он покинул город в противоположном направлении, откуда пришел. Хотел кое-что проверить. Если Роджер рассказал ему о своих планах, значит, он позаботился о том, чтобы Элайджа не помешал ему. Плавающая на поверхности озера машина увидел сразу. Предчувствие закралось в его душу. Недолго думая, он бросился в воду. Элайджа плыл так быстро, как только мог, движимый желанием добраться до ребенка и спасти его. Но он не нашел ребенка в машине. Только Роджер который был уже мертв. Задняя дверь, казалось, распахнулась от какой-то необычной силы, похожей на взрыв. Вышел на берег. И замер.       На берегу лежала маленькая девочка. Ночь не дала ему рассмотреть ее внимательно. Мокрая одежда, прилипшие ко лбу волосы — все указывало на то, что это и есть гибрид. Элайджа с беспокойством подошел к ней. Девочка дышала, ее сердце билось ровно. Она в порядке, за исключением того, что она без сознания. И за исключением того, что ее лицо имело черты вампира. Пара крошечных клыков была едва видна из-под приоткрытых губ.       — Боже, ты совсем ребенок, — пробормотал Элайджа, беря ее на руки.       Больница была единственным местом, где она могла быть в безопасности. Элайджа понятия не имел, как зовут девочку, что именно разбудило вампира, но был уверен, что когда она придет в себя, последствия могут быть катастрофическими. Он передал ее врачам, внушая им, чтобы они сделали все за нее. В искусственном свете больницы ее лицо само вдруг превратилось в человеческое. Ей было не больше 13 лет. Ребенок, которого только что предал собственный отец. Она определенно этого не заслужила. У первородного были срочные дела по зачистке следов Роджера. Во-первых, сообщил в полицию, что машина утонула в озере. Он равнодушно смотрел, как машину вынимают, ведь в ней даже тела Роджера не было. На его предложение обыскать и канал офицеры только махнули рукой. И Элайджа не настоял. Роджер был мертв, когда добрался до него, не его дело, что рыбы его съедят. Заслужил. Он не мог думать ни о чем, кроме маленькой девочки, которая была в больнице. Элайджа понятия не имел, что с ней делать.       Он вернулся в больницу. Врач в холле остановил его, рассказав, как чувствует себя девочка. Раны нет, просто сильный шок. Она проснулась и стала спрашивать об отце. Правды ей еще никто не сказал. Все боялись навредить ей правдой. Затем она заснула. Элайджа был там, когда она проснулась несколько часов спустя. Он вооружился терпением, не зная, какой будет ожидавшая его дискуссия. Он открыл дверь палаты. Медсестра заблокировала взгляд девочки, давая ему несколько секунд на раздумьях.       — Где мой отец? раздался тот же детский голос, что и по телефону. Почему вы мне не отвечаете?       Медсестра обратилась к нему с молчаливой мольбой о помощи. Элайджа шагнул вперед. И тогда он увидел ее при дневном свете, бодрствующей. Когда девочка увидела его, она напряглась, пытаясь отойти подальше на кровати. Ее лазурные глаза были наполнены животным ужасом. Он заметил остатки анти магического браслета на ее руках.       — Здравствуй. Я — Элайджа.       Он сделал шаг ближе, но ее испуг остановил его. Она боялась его, дрожала и смотрела как испуганная зверушка. Он заметил, как девочка дернула правой рукой туда, где медсестра пыталась что-то уколоть.       — Нет, — прошептала она.       — Нам нужно поговорить, — обратился к ней первородный. Это о твоем отце и о тебе.       И глядя в полные страха лазурные глаза, Элайджа понял, что он не бросит ее по той простой причине, что он тоже виновен в случившемся.       Звук споров внизу вырвал его из воспоминаниях. Элайджа тяжело сглотнул. Когда он впервые увидел Атти, в тот день, он принял, возможно, лучшее решение в своей жизни. Он ни разу не пожалел, что стал ей помогать, что защитил, научил быть вампиром. Он поцеловал холодную руку, мысленно моля всех богов о том, чтобы произошло чудо.       В гостиной Кол душил ведьму Беннетт. При других обстоятельствах Элайджа вмешался бы и оттащил его от девушки, которая им помогала. Но не сейчас. Он просто беспомощно слушал их диалог.       — Клянусь, я ничего не делала! Бонни пыталась защищаться. Я даже не знала, что…       — Думаешь, я дурак?! — сердито зарычал Кол. Моя мать мертва! Моя единственная подруга мертва! А ты случайно появилась перед этим?       — Кол, — устало обратился к нему Элайджа, — отпусти ее.       Его брат посмотрел на него в шоке. Элайджа не стал объяснятся. Он посетил свою мать. Эстер еще не проснулась. Ребекка безутешно плакала. К его приходу, она спросила сквозь икоту:       — Если… если Атти проснется, она сможет превратить ее, да? Мать может быть гибридом, как она.       Элайджа не хотел говорить ей, что вопрос сформулирован правильно. Если. Также есть шанс, что Атти проснется, но также есть вероятность, что эта смерть необратима. Атти была почти вампиром, у нее было скорость, сила, жажда крови, даже клыки. Да, у нее не было внушения, и она была жива, но она была вампиром. А когда вампиры умирают, они умирают навсегда, их нельзя воскресить только потому, что в них есть вампирская кровь. Однако Атти не обычный вампир, она похожа на первородных вампиров, без родословной, не превращенная кем-то другим. Конечно, она может проснуться.       Вернувшись в свою комнату, Элайджа снова сел на стул. Он зарылся руками в волосы, желая закричать от ярости. Его мать мертва. Атти мертва. И он не смог защитить ни одну из них. Две самые важные женщины в его жизни умерли одновременно, их жизни были связаны. Он не защитил их. Это его вина. Он не защитил их достаточно хорошо.       Что-то упало на кровать. Элайджа в замешательстве огляделся. На кровати лежал лист бумаги, сложенный вчетверо. Он открыл его, не думая. Это было сообщение.       Считай это наказанием за кражу того, что никогда не было твоим. Советую перестать играть в благородного защитника. Дело не в девушке, дело во мне и в тебе. Ты взял то, что принадлежало мне, я взял твою мать. Глаз за глаз. Твой приговор подписан, Элайджа Майклсон.       Он цинично улыбнулся. Безумный Беннет и здесь вмешался. Как он убил его мать? Ничего. Элайджа найдет его даже на краю земли. Он накажет его и заставит платить за каждый шаг против его семьи. У него двойная мотивация.       — Просто проснись, хорошо? — прошептал он девушки. И после этого я никого не подпущу к тебе. Я убью любого, кто посмеет прикоснуться к тебе, я устраню любую опасность для нашей семьи. Но ты мне нужна для этого. Вернись ко мне.

****

      Было только темно. Атти брела в темноте, не в силах разглядеть свой путь. Ее крик был напрасным. Он мог только прогнать тишину. Она боялась этой темноты. Было так холодно в нем. Девушка попыталась создать сферу света, но ничего не вышло. У нее не было магии. Как сильно она боялась этой темноты. Вдалеке появился свет. Атти медленно подошла к нему, не зная, чему верить. Если свет был спасением, то оно будет и вратами возвращения. Куда вернуться? Она не знала, но чувствовала, что должна куда-то вернуться. Может дома? Почему дома? Элайджа дома, напомнила она себе. Да, дома есть Элайджа, Ребекка, Кол, Эстер и Клаус. Есть также Джереми и Бонни. Дом — это те, кого она любит, и те, кого она ненавидит. Ей нужно вернуться домой, потому что у нее там незаконченные дела. Она все ближе и ближе подходила к свету.       Свет на самом деле был огненным шаром. Зачарованная, Атти уставилась на постоянно горящий красный шар. Рядом со сферой было тепло и светло, было видно все вокруг. Атти была в странном саду. Цветы были ей незнакомы, не было слышно ни одной птицы, но чувствовалась жизнь. Атти следила за цветами, пытаясь определить их вид. Она вспомнила свои уроки с Эстер. Эстер… Ее сердце болезненно сжалось. Она думала, что может доверять ей. Она ошиблась?       — Я не думала, что мы когда-нибудь встретимся снова. Перед ней была Долли, одетая в те же зеленые джинсы, что и в последний раз, когда она ее увидела. Однако у ее бывшей учительницы были пятна крови, как напоминание о том, что она была убита.       — Где я? — осторожно спросила Атти.       — В том мире… Ты мертва, — расслабленно объявила Долли. Поздравляю! Ты умерла и создала свой первый гибрид. Эстер умерла вместе с тобой. А теперь позволь спросить, за что ты боролась все эти годы, если все равно умерла?       В следующий момент женщина упала на землю. Атти почувствовала, как внутри себя нарастает гнев. Девушка схватила ее за шею, душив:       — Почему бы тебе не пойти к черту, Долли? в ярости она была готова задушить ее до смерти. Ты думала, что я настолько глупа? — прошипела сквозь зубы девушка. Какой другой мир? Я жива! Другой мир не может встретиться меня тобой! Той, кто пыталась меня убить!        — Спроси свой разум, — засмеялась она. Я Долли? Или, может быть, Уилл? появился ведьмак. Или, может быть, Роджер Гордон? оказалось что она душит своего отца.       Атти отпрянула в шоке. Нет, этого не может быть. Она огляделась, сфера света осталась, но уже не красная, а белая. Быстро проанализировала то, что видела и слышала. Это просто галлюцинация. В тот же момент рядом с ним появилась еще одна фигура. Перед ней были Элайджа и ее отец. Она глубоко вздохнула, заставляя себя игнорировать такой любимый голос, который говорил таким холодным тоном каким он никогда не разговаривал с ней раньше. Отец говорил что-то об ошибках, Атти его практически не слушала. Она мертва, это точно. И вот в ней происходит та самая битва, предсказанная Глорией и Колом. Ведьма и вампир пытаются захватить власть. Они не согласятся на второе место.       — Может быть, я сожалею, что позаботился о тебе. Ты не можешь поверить, что я сделал это так просто, не так ли? Ты такая сильная и делаешь все, что я тебе говорю. Идеальный гибрид, идеальная игрушка. Если бы ты только знала, как сильно ты меня бесила своими истериками, бессмысленными вопросами и глупой детской любовью. Ребенок, который так и не вырос.       — Иди к черту, — прервала его Атти. Ты плод моего разума. Настоящий Элайджа любит меня и всегда будет любить.       — Ты недостойна жить! это ее отец кричал сердито. Ты — эксперимент, которому никогда не суждено было быть! Я сделал ошибку, и ты ошибка! Ты убила свою мать, я умер из-за тебя, Долли убили из-за тебя, ее ковен, другие ведьмы. Ты разрушаешь все, к чему прикасаешься. Абсолютно все. Ты монстр!       — Папа, сделай мне одолжение, — раздраженно попросила его Атти. Замолчи. Ты мертв, прими эту мысль и исчезни из моей галлюцинации.       Это был уже не Элайджа, это была шатенка с голубыми глазами. Ее мать на фотографиях.       — Я думала, ты будешь хорошей, я думала, что ты будешь моей дочерью, но ты убила меня. Ты виновата в моей смерти. Я сожалею о своем решении иметь тебя.       Атти старалась не смотреть на нее. Бой, который она контролирует. Сделала глубокий вдох и сосредоточилась на исчезающей сфере. Она коснулась ее одной рукой, потом обеими.       — Я знаю, что я гибрид, — пробормотала она себе под нос. И я знаю, что я ведьма и вампир, вампир и ведьма. Я контролирую, я контролирую тебя. И я должна проснуться.       Мать, которая представляла вампира, и отец, который был символом ее ведьмой. Атти закрыла глаза, продолжая сосредотачиваться на жжении в груди. Она ведет здесь. Она решает, что хорошо, а что нет. Она гибрид, который сегодня станет полноценным. Она не должна позволять себе быть поглощенной этими кошмарами, этими словами. Это просто галлюцинация. След ее травм.       — Ты недостойна жить… — послышался голос ее отца.       — Я не должна была тебя рожать… — воображаемый голос ее матери.       — Я должна проснуться, — повторила Атти. Я должна вернуться!       Она почувствовала, как ее магия снова появилась под ее пальцами. Это лучше. Да, это намного лучше. Магия питала белую сферу, которая вспыхнула с новой силой. Атти заставила себя изменить лицо. Тут же появились клыки, царапая губы. Магия и физическая сила. Ведьма и вампир. И шар в ее руках взрывается.       Вдох, выдох и боль в груди. Она никогда не чувствовала ничего подобного. Было так больно. Клыки царапали ей губы, а в горле появилось чувство голода. Вокруг слышались какие-то голоса, казалось, она их знал, они были так близко.       — Прошло почти 12 часов! А мама до сих пор не проснулась!       — Заткнись!       Кто-то почти что взял ее на руки и изменил ее положение. Кто-то гладил ее волосы. Она схватилась за эти руки, чтобы сбежать из темноты.       — Ты жива, ты жива…       И она открыла глаза. Она была в своей комнате. Больше не было темноты, не было больше меняющихся фигур. Просто Элайджа обнимал ее, гладил по волосам и смотрел на нее красными глазами. Кол стоял рядом с ним.       — Ты проснулась!       Жива, поняла Атти. Она жива. Она с облегчением улыбнулась, кристально чистым смехом смеясь. Она жива, и все это было только в ее уме. Она превратилась в полноценный гибрид.       — Тебе нужна кровь, — словно напомнил себе Элайджа, отстраняя ее от себя.       — Эстер. Что с Эстер? — спросила Атти.       Кол исчез из комнаты. Атти смотрела на окружающий мир, краски были ярче, прикосновение ладоней Элайджи к ее обнаженным плечам тревожило ее еще больше, а запах мяты беспощадно ударял по ней. У нее нет времени, разберется позже со всем новым в себе.       — Мама еще не проснулась, — сообщил ей Элайджа.       — Она проснется, — с улыбкой заверила его Атти. Уверяю тебя, она проснется и станет гибридом. Моим первым гибридом.       Кол появился со стаканом крови. Он передал ей его с объяснением, которое показалось странным для первородного, пытающегося казаться равнодушным ко всем.       — Я взял его у горничной. Свежая кровь.       Взяла стакан. Она посмотрела на Элайджу, не в силах представить себе сценарий, в котором умерла бы навсегда. Нет, она там, где ей нужно быть. Ей здесь есть ради чего жить. И она не умрет. Она не умрет ни при каких обстоятельствах. Она будет жива и счастлива. Атти поднесла стакан к губам. Первый глоток был словно землетрясением в ней. Это было похоже на лед посреди лета или на лаву в горах, а потом огонь внутри погас так же внезапно. Атти залпом выпила стакан.       — Как ты себя чувствуешь?       Она задумалась над вопросом Элайджи. Атти снова превратила свое лицо в человеческое. Как она? Она еще не знает. Ушел жар внутри от магии. Но магия есть. Она больше не слышит биение своего сердца. Она мертва, повторила себе Атти. Она мертва навсегда. Она стала полноценным вампиром, что означает, что она технически бессмертна. И ей навсегда будет 17 лет. Все в порядке, она поняла. Все в порядке. Это небольшая плата по сравнению с жизнью.       — Мама! это был голос Ребекки.       Эстер проснулась, Атти услышала, как она говорит. И она знала, что ей следует делать. Она исчезла в ту же секунду. Нашла Ребекку и Эстер в спальне. Женщина едва говорила хрипло. При виде девушки Эстер вздохнула с облегчением. Атти поприветствовала Ребекку с безмятежной улыбкой. Первородная крепко обняла ее. Затем Атти посмотрела на первородную ведьму. Не прошло и двух секунд, как в комнате появились все три брата.       — Ты жива, — обратился Клаус к ней. Превратишь до конца маму?       — Это зависит от ее желания, — ответила Атти. Вы готовы стать гибридом, Эстер, первым гибридом, который я создала?       Эстер взглянула на своих детей, а затем пристально посмотрела на Атти. И только взглянув ей в глаза, Атти понял, что да. Эстер готова.       — Я не оставлю вас, — сказала Эстер. Я больше никогда не покину вас.       Атти взяла стакан со стола. Она укусила запястье, получая странное удовольствие от укуса, и кровь капала в стакан. Протянула его открытым жестом. Эстер взяла кровь и быстро выпила. Ее лицо стало вампирским, что в первую очередь напугало Эстер.       — Мы переживем это вместе, — сказала Атти бывшей первородной ведьме, уже своему гибриду. Обещаю вам.       — Теперь — Клаус видя, что у всех все хорошо, он снова стал Клаусом — кто-то объяснит мне почему ты, мама, умерла и почему ты умерла вместе с ней, он имел в виду уже Атти.       Атти позволила Эстер все объяснить. Она понимала, что женщина имеет исключительное право просить прощения на глазах у своих детей. Она также понимал, что им нужно много говорить. Девушка бесшумно исчезла. Она нашла убежище на заднем дворе. Вдохнула свежий воздух, уже не было ни холод, ни жара. Она не чувствовала температуры. Ей хотелось пить, и ей хотелось взорвать что-нибудь в воздух. Атти криво улыбнулась. Она умерла и воскресла. Она могла застрять в своем разуме навсегда, но этому не суждено было сбыться. Она не застряла, она сбежала оттуда, потому что больше не верила словам, которые причиняли ей боль. Она знала, что она должна жить. И вот она жива, дома.       — Почему ты мне не сказала?       Она знала, о чем говорил Элайджа, о связи между ней и Эстер.       — Я тоже узнала… вчера? Да, я думаю, что это уже вчера. Как много времени я была…       — Мертва? Элайджа был рядом с ней, она смотрела ему в глаза. Почти 12 часов. Если ты посмеешь умереть еще раз, — грозил он тихим голосом, — я найду волшебную башню, где запру тебя, пока не исчезнет всякая опасность в нашей жизни.       — Я не умру. Я даю тебе слово, что буду жить. Мы будем жить.       Элайджа не ответил. Он вдруг обнял ее, крепко притянув к себе, прижав к своей груди.       — Элайджа, я полноценный гибрид, — обратился к нему Атти, бормоча в его груди.       — И?       — И жажда, магия будет сильнее. Насильственные порывы. Я не совсем уверена, что я та же Атти, которая уснула рядом с тобой прошлой ночью.       — Та же, — прошептал первородный. И даже если ты уже не та, я все равно тебя люблю. И я буду любить тебя такой, какой ты есть, гибридом, негибридом.       Солнце садилось вдали, заканчивая день смерти Атти и обещая, что завтра он появится, чтобы осветить ее первый день в качестве полноценного гибрида.