Будешь моей парой, Малфой?

— Ожидала увидеть семейный портрет во весь рост, кровать с балдахином и канделябры? Гермиона проводит кончиком пальца по мягкой ткани дивана, стоящего в небольшой гостиной, которая совмещена с кухней. Девушка с улыбкой смотрит на него. Малфой отходит в сторону, складывая руки на груди. «Мерлин, Гермиона, прекрати пялиться, тебе ещё предстоит танцевать с ним». Красивый до неприличия. С этим своим беспорядком на голове, который во много раз лучше любой укладки. В обычном чёрном батнике и джинсах. Драко всегда выделялся, дело было даже не в платиновом цвете волос, скорее в манере разговора, в том, как он растягивал гласные, как кривил в презрении губы, что, кстати, выводило многих людей из себя. Даже сейчас, в собственной квартире, он был пятном от красного вина на белой рубашке. Песочные шторы, мягкие подушки на диване, тёплая деревянная кухня. Пятно. Не сходится. Гермиона ещё раз пробежалась по квартире взглядом и наткнулась на часы. Чёрные с прямыми стрелками. Они издавали приятное тиканье. Драко был пунктуален. В отличие от Рона, который… «Мерлин, Гермиона, браво, это последняя стадия, ты уже начала сравнивать его со своим бывшим». В голове возникла те слова, которые Драко написал постскриптум в своём письме с адресом и временем, которое Гермиона получила вчера вечером. Приписка, выведенная аккуратным почерком, гласила: «Просьба не опаздывать». Она часто отчитывала мальчиков за опоздания. Гермиона считала пунктуальность одной из самых положительных черт в людях. — Следует всё обсудить, — проговорил он и указал на круглый стол с двумя стульями серого цвета. — Присядь. Гермиона села. На столе стояла керамическая миска с имбирным печеньем. Она переводит взгляд на парня, желая спросить о том, кто их сделал, когда замечает, что парень подогревает молоко, а после засыпает в него шоколадную смесь. — Грейнджер, я так полагаю, ты хочешь, чтобы я станцевал с тобой на открытии? — Ага. Девушка с интересом подходит ближе, наблюдая за тем, как парень переливает напиток в кружки. Горячий шоколад. Она находит ответ на свой вопрос в аромате пряностей, который решил прочно засесть в стенах кухни. Драко молча отдаёт ей кружку, перемещаясь к книжному стеллажу. Девушка делает небольшой глоток, ощущая на кончике языка знакомую ещё с детства сладость, но почувствовав пряные нотки, она сводит тонкие брови к переносице. Тёплая жидкость согревает, стекая по горлу. Ей нравится. — Ты добавил корицу? — спрашивает, размешивая напиток маленькой ложкой. Он лишь кивает головой, уставившись в пол. — Печенье… — Мама прислала, — резко отвечает, приподнимая голову. «Зачем ты вообще поставил его на стол, придурок? Салазар, твоё печенье ей нахрен не сдалось». Гермиона подходит ближе к нему, приподнимая уголки губ. Попался. — Я не ожидала, что ты будешь прятаться за спиной у собственной матери, — пытается поговорить серьёзным голосом девушка, но смех вырывается самым глупым образом. Драко лишь закатывает глаза, пряча улыбку в стакане с горячим шоколадом. — Готовка помогает справиться с… Последствиями. Гермиона прекрасно знала об этих самых последствиях. От них не спрятаться. Человек может занять себя, тогда они уйдут, но лишь на время, чтобы набравшись сил, запустить самый болезненный дротик в место, прикрытое тонким пластырем. Приготовление печенья или дополнительная работа в министерстве. Неважно. Такая боль забирает надежду и, словно насмехаясь, не даёт двигаться дальше, приклеивая к полу толстым слоем супер-клея. Она бьёт с оттягом, остро, всегда в одно излюбленное место. — Как Нарцисса? Слышала она во Франции, — вдруг сказала девушка, пытаясь поддержать разговор. Гермиона постукивала кончиками пальцев по кружке. Они были не в тех отношениях, чтобы интересоваться делами друг друга, но… Нарцисса помогла Гарри. Гермиона ценила это. Драко перевёл на неё удивлённый взгляд. Он не ожидал, что она заговорит о его матери. — Да, — ответил, прочистив горло. После некоторых раздумий он решился дополнить, — с Андромедой. — Они… — Да, они… общаются, — сказал он, подобрав нужное слово. Драко провёл пальцами по корешкам многочисленных книг. Он приподнял уголок губ, останавливаясь на одном. — Андромеда всё пытается заинтересовать меня маггловской литературой, — проговаривает, вытаскивая выбранную книгу. Гермиона замечает, что его серые глаза теплеют. Это зрелище странным образом отдаётся где-то внутри умиротворяющим бальзамом. Драко проводит пальцем по обложке, привлекая её внимание. Гермиона замирает с поднятой рукой при виде знакомой книги. Её сердце делает кульбит. — Золушка? — спрашивает, прикасаясь к книге. Знакомое чувство разливается в груди, приятно покалывая на кончиках пальцев. Гермиона берёт книгу из его рук, оглаживая золотое тиснение, расположенное по всему периметру небесно-голубого картона. Прикасается к потрёпанным уголкам. Она переводит взгляд на название, расположенное в центре. «Золушка». — Андромеда сказала, что она довольно популярна у детей, — говорит Драко, разглядывая девушку. «Она даже не пытается скрыть этот глупый детский восторг, который так неестественно противоречит вечно нахмуренным бровям». Драко прикасается губами к кружке, пытаясь скрыть внезапно появившуюся эмоцию, заметную лишь в лёгком изгибе губ. «Привычка, оставшаяся ещё со школы». — Ты читала её? Гермиона сжимает кружку до белых костяшек. Она поднимает свой взгляд, кажется, задержав дыхание. Драко глотает вязкую слюну вставшую посреди горла остывшем киселем. Он смотрит прямо ей в глаза. Салазар, красивая до неприличия. К двадцати пяти годам внешность Гермионы осталась прежней. Лохматые кудри, похожие на гриву бесстрашного льва, которые в школьные годы так нелепо высовывались шапочкой из-под форменного красно-золотого шарфа. Тонкие брови и длинные ресницы, а её глаза… Казалось, они могли заменить солнце в самый дождливый сентябрьский день, ведь были такими ясными. На совместных занятиях, будто бы случайно находя её сидящей за первой партой рядом со своими тупоголовыми друзьями, он тайно завидовал храбрости, доброте и упрямству, так явно горящими в ореховых глазах. Салазар, как же он хотел провести по её щеке кончиком пальца и соединить веснушки в созвездия, а после погладить большим пальцем кожу рядом с костяшками, там, где частенько оставались чернильные пятна, которые имели запах кислого миндаля. — Да, моя мама читала мне её перед сном. — Мне жаль, — выдаёт Драко неожиданно даже для самого себя. Эти слова должны были остаться неозвученными, но всё внутри так сильно воспротивилось молчать, желая стереть с её милого личика печаль, что парень просто не смог не выдавить из себя жалкое «мне жаль». Салазар, будто пластырь на перелом. От одной лишь мысли о том, что Нарцисса может забыть его и все связанные с ним вещи, вдоль позвоночника шли премерзкие мурашки. Гермиона сжимает губы в тонкую полоску, опуская взгляд в пол. Драко ещё несколько секунд смотрит на её каштановую макушку, после чего ставит кружку на пустующую полку стеллажа с громким стуком и прочищает горло. — На открытие поставят тот же вальс, который был и в прошлом, и в позапрошлом году, — говорит парень, выходя в центр гостиной, туда, где лежал лишь сероватый ковёр. — Помнишь что-нибудь? Гермиона неуверенно кивает. Драко сжимает губы, прикрывая глаза. — Ладно, иди ко мне, — проговаривает парень, протягивая раскрытую ладонь. Гермиона резко поднимает голову, приоткрывая рот. От этого его низкого голоса и протянутой ладони, с такой белоснежно-молочной кожей и красивыми пальцами, вкупе с этой глупой фразой, было слишком легко усомниться в трезвости своего разума. И слуха. — Что? —Грейнджер, не тупи, — проговорил с фирменной ленцой в голосе, закатывая глаза, — просто подойти ко мне ближе. Мы не сможем танцевать, если ты будешь стоять от меня в десяти футах. «Верно. Ты его пригласила, Гермиона, поэтому, пожалуйста, не будь идиоткой». Гермиона подходит к нему ближе. Малфой ожидающе смотрит на неё. Она медленно вкладывает свою руку в его. Неожиданно. Тёплая. Она чувствует то, что он приподнимает уголки губ, неожиданно крепко сжимая её ладонь. Гермиона втягивает воздух, прикрывая глаза. «Мерлин». Слишком странным образом на неё подействовал запах его парфюма. Что-то морозное, как первый снег на рдеющих щеках, но в тоже время хвойное, как еловые ветви в Запретном лесу. На такой запах хочется оборачиваться, пытаясь уловить в воздухе потухший шлейф. Его хочется вдыхать каждую секунду, пряча лицо в ямке между шеей и плечом. Секундный порыв. Грейнджер поднимает голову и заглядывает в его глаза. Они… Вблизи являлись полной противоположностью того, что она себе представляла. Прозрачные, словно чистый хрусталь, такие странно глубокие. Она была уверена, в них мерцали именно звёзды, да, такие, словно бриллиантовая крошка. Не иначе. Гермиона видела в них свой маленький силуэт. Она положила вторую руку на его плечо. Драко же сжал её талию через плотную ткань кремового свитера. В тот момент, когда он сократил расстояние между ними, её мир внезапно сократился до этой комнаты, не существовало войны, обид, ошибок и страхов. Просто щекочущее ощущение тепла где-то под грудью. Глаза в глаза. Серые и карие. Драко сделал раскидистый шаг назад, потянув за собой Гермиону. От неожиданности она сжала его плечо. Шаг в сторону. — Сначала без музыки разберём основные движения, — проговорил он, продолжая шагать под собственный тихий счёт. — Довольно легко, да? Почему ты… улыбаешься? Раз-два-три… раз-два-три… — Не знаю, — честно ответила, пытаясь не засмеяться. Драко приподнял уголок губы. — Просто так… странно, не считаешь? После некоторых раздумий он понимающе кивнул. Они танцевали ещё около часа, добиваясь того, чтобы Гермиона перестала путаться в собственных ногах, а он перестал закатывать глаза и цокать языком, когда она не попадала в музыку. — Следует разобрать более мелкие детали в следующий раз. Гермиона сжала губы. — Да ладно, ты же не думала, что я действительно отпущу тебя? «Вообще-то я расчитывала на это». Они сделали ещё несколько шагов, кажется, прижавшись друг к другу ближе. Кажется… — Ай! — воскликнув, Гермиона присела на пол и схватилась за лодыжку, кажется, она споткнулась об собственную ногу, а в попытке не упасть, врезалась в ножку дивана. — Чёрт, Гермиона, — промямлил он, опускаясь на колени. — Дай посмотрю. Он произнёс её имя, кажется, неосознанно, так легко, будто делал это в сотый раз. Гермиона пыталась найти место удара, закатав штанину плотных брюк, но, услышав его, замерла на месте. Сердце невольно дёрнулось в груди. Она подняла голову, дабы рассмотреть в его глазах… Что? «Что ты хочешь рассмотреть в его глазах, Гермиона?» Драко застыл, будто тоненькая свеча, потерявшая тепло. Звёзды в его глазах потеряли свет, им пришлось отдать своё место снежинкам, которые в свою очередь решили покрыть ледяной корочкой серую радужку глаз. Гермиона внутренне похолодела. Именно такими они и должны были оставаться. Полностью изо льда. Но… В какой-то момент Гермиона смогла поймать ту самую мимолётную эмоцию в его взгляде за тоненькую, практически невидимую ниточку. Страх. Такой откровенный, что стало страшно. Страшно, потому что когда такие ледяные люди выглядят настолько потерянно, невольно задумываешься о том, что только они одни могут выносить что-то настолько ужасающее. Гермиона осторожно прикоснулась к его левому предплечью. Всего лишь кончиками пальцев. — Не трогай! — рявкнул он, хватая и отдёргивая её кисть. На секунду, перед тем как он поднялся, Гермиона увидела на его лице злость. Пугающую злость. Она протёрла запястье, поднимаясь. Драко отошёл к окну, засовывая руки в карманы джинсов. Гермиона, всё ещё находясь в ступоре, изучающе водила взглядом по его профилю. Нахмуренные брови и плотно сжатая челюсть. Левое предплечье. Осознание впилось острыми дротиками. Тёмная метка. — Тебе лучше уйти, — проговорил с неподдельным холодом в голосе, не оборачиваясь. «Прошу, уйди». Гермиона, окинув взглядом довольно уютную квартиру, поправила небольшую серебряную цепочку и глубоко вздохнула, а после развернулась и ушла.