Kinktober

Дьявол

Джисон – воплощение дьявола. Его крылья такие же чернильно-черные и блестящие, как кожаные ботинки на его ногах, которые он прижимает к щеке Минхо. Его трон сделан из гладкого обсидиана, как и стены его зала, и то, как раскаленный адский огонь отражается в его темных глазах... Минхо опустился перед ним на колени. Они были на возвышении, где стоял трон Джисона, и кожу Минхо покалывало от осознания того, что все в зале могут видеть их, видеть его, высокопоставленного ангела, так охотно падающего на колени перед Джисоном. Но в зале больше никого не было, кроме него, Джисона и обученных Ханом солдат, стоявших с прямыми, как стрелы, спинами и головой, обращенной только вперед, безгранично преданные Джисону, знающие только, как повиноваться, и ничего больше. Они выстроились в шеренги, прижавшись к двум стенам длинного зала, и смотрели только друг на друга, а не на своего короля. Минхо знал, что белоснежные крылья на его спине были резким, ослепительным контрастом с темнотой территории Джисона. Но только с тенью можно увидеть свет, и здесь его крылья были обожаемы и любимы Джисоном так, как они никогда не были любимы на небесах, где у всех были похожие, белоснежные крылья, а Минхо любил внимание. Он предположил, что не возражал бы, если бы солдаты стояли лицом к трону и смотрели, как он целует кожу ботинка Джисона. Он прижался к ботинку щекой, нежно держа его обеими руками. Джисон усмехнулся на это, а затем постучал им по его щеке не так нежно. — Почему бы тебе не заняться этим, прелестный ангелочек? — сказал Джисон, и Минхо закрыл глаза. Он мягко прижался губами к кончику, затем провел поцелуями дорожку вверх, пока не добрался до того места, где она заканчивалась и начинались черные штаны Джисона. Он спустился обратно, на этот раз высунув язык и облизывая, пока не нащупал шнурки. Он обхватил губами один конец и потянул его зубами, заставляя Джисона ворковать. — Хорошенькому ангелу нравятся мои ботинки, — сказал Джисон, в его голосе явно слышалась ухмылка. Минхо кивнул на это, глядя на него сквозь ресницы. — Если тебе это так нравится, то вылижи их дочиста, милый ангел, — скомандовал Джисон. Минхо снова кивнул и, обхватив руками лодыжку парня, приподнял ее, чтобы прижаться губами к подошве. Минхо знал, что эта пара была новой и никогда раньше не использовалась, поэтому ему не нужно было беспокоиться о том, что он будет слизывать грязь. Джисон все равно не позволил бы ему лизать что-то настолько грязное, поэтому он надел новую пару. Только для Минхо. Все это заставило Минхо задуматься, действительно ли это место было адом или раем. Тем не менее, он продолжил покорный акт лизания ботинок Джисона. От этого Минхо стало жарко во всем теле, и он почувствовал, как напрягся в штанах. Он провел языком по каждому выступу подошвы, затем вернулся к кончику, где слегка провел зубами по коже. Глядя на Джисона с весельем в глазах, он приоткрыл губы и поцеловал кожу так, как целовал Джисона – влажно и дико, вращая языком и слюной, стекающей по его щеке. Джисон застонал от этого и прикусил губу. Он потянул Минхо за волосы, отрывая его, прежде чем поднять и посадить к себе на колени, чтобы поцеловать. — Мой озорной маленький ангел, — прорычал он в задыхающийся рот Минхо. — Дразнишь меня. Он сунул большой палец в рот Минхо, и тот послушно начал сосать его. Он почувствовал, как Джисон провел руками по его крыльям, и задрожал, застонав вокруг пальца во рту. — Они бы подрезали мне крылья за это, — прошептал Минхо в рот Джисону, когда они отстранились после очередного поцелуя, полуприкрыв глаза. — Я не позволю им, детка, — заверил его Джисон, проводя рукой по крыльям, и Минхо поверил ему. Здесь он был в безопасности.