Лето
Это лето было любимым для Минхо. Его родители наконец-то решили отремонтировать свой дом после многих лет планирования и "что, если". Это был капитальный ремонт, изменивший большую часть дома, так что им пришлось пока остаться на ночь в доме братьев его матери. Его дяди были более чем счастливы, чтобы позволить им остаться на некоторое время, утверждая, что они не видели Минхо так давно – что, честно говоря, было правдой, так как они оставались в Австралии в течение пяти лет по каким-то делам, а в последний раз они видели Минхо, когда он был неуверенным в себе пятнадцатилетним мальчиком. (Ну, Минхо все еще был в некотором роде неуверен в себе, но он уже не был ни маленьким, ни пятнадцатилетним.) Родителям Минхо все еще нужно было работать, поэтому они отсутствовали большую часть дня и возвращались только по вечерам. Его дяди, ну, они работали дома – Чан весь день таскал с собой свой чудовищный ноутбук в любую часть дома, в которой он решил остаться, в то время как Чанбин напевал сырые тексты, моя посуду. Между тем для Минхо это были летние каникулы, так что ему не нужно было идти в университет, и он мог все утро свободно болтаться в бассейне на заднем дворе своих дядей. Чан и Чанбин были младшими братьями, достаточно близкими к возрасту Минхо, чтобы он чувствовал себя комфортно, общаясь с ними. Они были классными, довольно холодными и сексуальными... но это было просто... это просто гормоны Минхо заговорили, да. Честно говоря, Минхо не мог просто позвонить Джисону в это время, когда бы он ни захотел трахнуться. У него было какое-то подобие стыда, и он не думал, что его дяди оценят это, если он просто... позовет друга и трахнется с ним под их крышей. Его лучшему другу это не нравилось, он ныл на него по телефону каждый божий день, но, увы, они были не в том положении, чтобы принимать какие-либо решения прямо сейчас. Однако это не помешало Джисону отправить ему не очень безопасные для работы материалы. Он стоял у кухонного стола, делая себе бутерброд с Веджимайтом Чана, который он никогда раньше не пробовал, когда его телефон загорелся, и уведомление сообщило ему, что его лучший друг только что отправил видеофайл. Уведомление привело его прямо в их чат, как только он разблокировал свой телефон. Губы Минхо поджались, а затем приоткрылись, когда он увидел видео. Это был... о боже, это был толстый, длинный член Джисона, уставившийся прямо на него через экран, красный с жемчугом предэякулята на головке. Затем камера двинулась, и Джисон ухмылялся в нее, прикусив губу, его волосы были растрепаны так, как, как он знал, сводило Минхо с ума. Дыхание Ли стало поверхностным; он облизнул губы, когда язык Джисона высунулся- — Он довольно крутой. Сердце Минхо опасно упало, и он резко обернулся. Чанбин тоже выглядел удивленным, отступив на метр, когда Минхо ахнул на него, широко раскрыв глаза. — Чанбин! — Минхо задохнулся, выключая телефон, чтобы спрятать член Джисона от взгляда его дяди. — Какого черта? — он схватился за сердце. Чанбин просто пожал плечами. Мышцы его рук, казалось, были готовы выскочить из обтягивающей черной рубашки, которая была на нем. Он поставил стакан с водой, который держал в руках, на кухонный островок, прямо рядом с телефоном Минхо. При виде телефона Минхо покраснел. — Кажется, он классный парень. Минхо уставился на него, прежде чем отвести взгляд и вернуться к своему бутерброду. Он немного напрягся, когда почувствовал, что Чанбин придвинулся ближе, вместо того чтобы выйти из кухни. Не то чтобы он чувствовал себя неловко со своим дядей, скорее, ему было неловко из-за того, что дядя застал его наблюдающим за похотливыми проделками Джисона. Это... было не то, что ты хотел бы, чтобы видели твои родственники. — Ты просто собираешься игнорировать это? Чанбин спокойно взял кусок хлеба, совсем не глядя в сторону Минхо, но тому не нужно было, чтобы он смотрел, чтобы понять, что его дядя говорил о его наполовину твердом члене, очевидном в его шортах. — М-м-м, — Минхо яростно покраснел, но спокойно и сдержанно намазал Веджимайт на кусок своего хлеба. Чанбин придвинулся ближе, и его сильная рука обхватила Минхо, но это было не так, Чанбин просто потянулся за контейнером с овощами. Хотя он мог бы просто наклониться и дотянуться до Минхо спереди... — Хотя не похоже, что это исчезнет в ближайшее время, — сказал Чанбин, и то, как его голос стал глубже, было едва слышно, но да. Как, черт возьми, это должно было исчезнуть, когда ты продолжаешь заниматься этим дерьмом? — Минхо хотелось кричать, или шипеть, или плакать. Но его язык заплетался, дыхание перехватывало. — Может быть, хен сможет помочь своему любимому племяннику. Я твой единственный племянник, — мысленно пожаловался Минхо, но Чанбин уже падал перед ним на колени, а Минхо с громким стуком ронял столовый нож на кухонный островок. В конце концов, Минхо так и не попробовал Веджимайт.♡
Грудь Чанбина была сильной и крепкой, прижимаясь к спине Минхо, как крепостная стена, удерживающая младшего в безопасности в своих объятиях, когда они лежали, растянувшись на кровати. Две крепкие руки держали его голые бедра в тисках широко открытыми для мини-камеры, которая была спрятана среди книг Чанбина на его книжной полке, такая крошечная, что ее почти не было видно, за исключением маленькой красной точки, говорящей им, что Чан наблюдает. Минхо дрожал в объятиях Чанбина, пальцы играли с его нижней губой, когда он тихо стонал с каждым толчком вибратора внутри него. Он откинул голову назад и прислонил ее к плечу Чанбина, и его дядя усмехнулся, горячее дыхание коснулось кожи шеи Минхо, где Со покрывал жгучими, влажными поцелуями. На Минхо не было ничего, кроме одной из огромных толстовок Чана. Это совсем не скрывало его, или то, как дрожали его ноги, или то, как смазка капала из его дырочки и делала кожу его задницы блестящей от влаги. Это только делало его еще грязнее, по крайней мере, так тихо прошептал Чанбин ему на ухо: — Ты выглядишь таким грязным, — сказал его дядя. — Я уверен, что Чан-хен наслаждается видом. Конечно, они не знали, что Чан делал или говорил в тот момент. Все, что знал Минхо, это то, что он наблюдал, где бы он ни был, и это было все, что Чанбин мог ему сказать. Минхо ахнул, ресницы затрепетали, а спина выгнулась, когда Чанбин усилил вибрацию на один уровень. Его пальцы на ногах подогнулись, и он еще больше откинул голову назад. Чанбин уткнулся носом в обнаженную часть его шеи, вдыхая его запах, прежде чем мягко прикусить. — Что бы сказала твоя мама, если бы увидела тебя в таком состоянии, а? — зарычал Чанбин в его кожу, руки еще больше раздвинули ноги Минхо. Эта поза заставляла Ли чувствовать себя таким уязвимым, таким незащищенным, заставляла его хотеть свернуться калачиком и в то же время открыться шире. Мысль о Чане, наблюдающем, как он разваливается на части в руках Чанбина, жадно блуждающем глазами по раскрасневшейся коже Минхо, его взгляд темный и напряженный, когда его член дёргается при виде мокрого от слез Минхо... Это заставило Ли задрожать сильнее, и его стенки сжались вокруг вибратора. — Ее драгоценный, послушный сын такой распутный для нас, — Чанбин усмехнулся. Ей бы даже в голову не пришло. Внезапно входная дверь открылась. Минхо и Чанбин вскинули головы, уставившись на запертую дверь спальни Чанбина, прислушиваясь к любому шуму. Был ли Чан уже здесь? Послышался тяжёлый стук, как будто на пол уронили сумку, а после – голоса. У Минхо упало сердце. Его родители. Чанбин, должно быть, подумал о том же, потому что он молча выключил вибратор. Минхо хотелось плакать от потери удовольствия – он уже чувствовал, как достигает этого сладкого кайфа, – но он должен был молчать, поэтому ничего не сказал. Даже после нескольких недель этого, жарких прикосновений и голодных поцелуев между ними тремя, они никогда не были так близки к тому, чтобы быть пойманными. Это заставило сердце Минхо бешено забиться в груди, ледяное ощущение покалывало кожу. Он ожидал, что Чанбин вытащит из него вибратор, скажет ему одеться и привести себя в порядок, поспешно расставит все по своим местам. Минхо не ожидал, что Чанбин снова погрузит в него три пальца, как только уберет вибратор. Он не ожидал, что его дядя сразу же вонзит их в быстром, грубом темпе, из-за чего смазка хлюпала слишком громко для Минхо. Неожиданность застала младшего врасплох, и тихий, внезапный стон сорвался с его губ, прежде чем он успел прикрыть рот руками. Его бедра рефлекторно попытались сомкнуться, но Чанбин использовал свои собственные ноги, чтобы зацепиться за них и закрепить их, держа их раздвинутыми. Минхо выгнул спину, задыхаясь в ладони, когда его простату непрерывно атаковывали. За дверью он слышал шарканье, когда его родители ходили по гостиной. Тревога поднялась в его внутренностях, порожденная неправильностью того, что они делали, опасностью быть пойманными. Но по какой-то гребаной причине беспокойство смешалось с удовольствием и только усилило его, и он задыхался, отчаянно пытаясь сдержать свои звуки. — Тебе недостаточно того, что за тобой наблюдает Чани-хен? — тихо прорычал Чанбин прямо ему в ухо. Рука обхватила член Минхо и, не теряя времени, бешено начала дрочить в такт пальцам внутри парня. — Ты хочешь, чтобы твои родители пришли и увидели, как тебя трахают мои пальцы? При этих словах Минхо прикусил костяшки пальцев и крепко зажмурился, в уголках его глаз выступили слезы, когда он кончил. Его желудок напрягся, удовольствие сжало его внутренности до такой степени, что стало слишком сильным. Чанбин выдохнул, не прекращая движения пальцев, пока Минхо не задрожал, его рука впилась в руку Со в знак мольбы остановиться. Чанбин держал его, дыша почти так же тяжело, как и он, гладил по волосам, пока его дрожь не утихла и дыхание немного не выровнялось. Он вытер его так быстро, как только мог, помогая ему снова влезть в спортивные штаны. — Ты выйдешь первым и поприветствуешь своих родителей, — сказал Чанбин на полпути в ванную. — Сначала я позабочусь об этом. Член Чанбина все еще натягивал его шорты, и Минхо ничего так не хотелось, как встать на колени и выдоить его досуха. Но ему нужно было идти. Чанбин, казалось, прочел его мысли, ободряюще улыбаясь Минхо. — Не волнуйся. У нас есть остаток лета.