Kinktober

Яркий, улыбающийся, зеленый робот, нарисованный на стене, смотрел на Минхо сверху вниз, когда он склонился над маленькой детской кроваткой. Дети любили робота, но Минхо не мог не чувствовать, что его большие круглые глаза заставляют его выглядеть немного напряженным и слегка обеспокоенным. Может быть, это было связано с ярко-красным лицом Минхо. Он не знал. Он позволил ему сделать свое дело, внимание отвлек звон расстегивающегося ремня Хенджина. Они оба все еще были одеты – Хенджин в своем белом халате врача и слаксах, Минхо в синих брюках медбрата и белой рубашке, на которой были напечатаны разноцветные улыбающиеся автомобили, которые его заставляли носить в клинике. Он знал, что дети видели его хорошим человеком или что-то в этом роде. Тем не менее, он не мог не чувствовать себя таким уязвимым, как если бы он был голым, как будто глаза Хенджина порвали ткань его одежды. Шорох. Напряженный момент, Минхо затаил дыхание в ожидании. Лязг ремня. Затем внезапное, острое жжение в задней части его бедер. Он ахнул, тело дернулось от удивления. Он прислонился лбом к кровати, прикусил губу и зашаркал. Его одежда немного уменьшила воздействие ремня Хенджина, но он все еще чувствовал это. Чувствовал это так хорошо. — Минхо-я, — пропел Хенджин. Он говорил своим голосом педиатра, тем самым, которым он становился друзьями с каждым ребенком, сидевшим в этом самом кабинете, – достаточно светлым, чтобы дети были спокойны, но достаточно твердым, чтобы они чувствовали, что их воспринимают всерьез. — Не пачкай постель. Другие дети лежат на этом. Другие дети. Как будто Минхо тоже был ребенком. Его передние зубы сильнее впились в нижнюю губу, и он закрыл глаза. — Расставь ноги для меня, — приказал Хенджин. Минхо повиновался, опустив ноги на пол, приподняв задницу, как подношение Хенджину. Он приподнял верхнюю часть тела, опершись локтями на кровать, а когда поднял голову, то снова встретился взглядом с зеленым улыбающимся роботом. Он смотрел на него так же маниакально, как и раньше. Рядом с ним его рыжий друг смотрел в сторону, как будто боялся встретиться взглядом с Минхо. Минхо уставился на них обоих. Когда Хенджин нанес следующий удар, Минхо не смог подавить свой крик. Его пальцы вцепились в белую простыню кровати, а спина выгнулась дугой. Он услышал, как Хенджин тихо хихикнул позади него. Затем руки скользнули на его задницу, сжимая. Он издал тихий звук, в то время как Хенджин нащупал его задницу через штаны, на мгновение раздвинув половинки, прежде чем ударить по правой. Затем он стянул штаны Минхо и позволил им обвиться вокруг его лодыжек. Хенджин напевал, звук был таким низким и глубоким, что это звучало почти как рычание, так отличающееся от легкого поддразнивания, которое он использовал, когда заговорил снова: — Считай. Ты можешь сделать это для меня, Минхо-я? Минхо молча кивнул. — Ты теперь большой мальчик. Используй свои слова, — сказал ему Хенджин, и Минхо тихо заскулил от того, как он сформулировывал свои команды. — Да, — пробормотал Ли. — Да, кто? Пальцы Минхо впились в кровать. — Да, доктор, — застенчиво сказал он, прерывая соревнование взглядов между ним и зеленым роботом. Он, вероятно, думал, что победил... Доктор одобрительно хмыкнул и провел своими большими ладонями по ягодицам Минхо, сжимая еще немного. Затем он отстранился и... Еще один удар, теперь более резкий. Это было больно и быстро, Минхо все еще чувствовал, как остатки удара остаются на его плоти. — Один, — выдохнул он, глубоко дыша. Его ноги подкосились, и он снова выпрямил их без приказа Хенджина, готовый к следующему удару. — Хороший мальчик, Минхо-я, — прокомментировал Хенджин, и следующий удар пришелся по заднице Минхо. Боль покалывала его кожу, а под ней маячил призрак грубой силы Хвана. — Два, — выдохнул Минхо, закусив губу. Тем временем он чувствовал, как робот на стене смотрит на него, наблюдая, как он разваливается в руках Хенджина. Это продолжалось и продолжалось, удар за ударом, удар за ударом, пока ноги Минхо не задрожали, а кожа не онемела от уколов боли, бегущей вверх и вниз по бедрам и заднице. Его кожа, должно быть, сейчас так покраснела, в то время как тонкие дорожки слез стекали по его лицу. Он хныкал, но не произнес ни слова протеста, только считал, как велел ему Хенджин. На пятнадцатом ударе его ноги подкосились, и он рухнул на пол, верхняя часть тела соскользнула с кровати. Он ахнул, его руки взметнулись, чтобы схватиться за что-нибудь, за что угодно, но его рука ни за что не зацепилась, и Минхо упал. Он зашипел, когда его чувствительная кожа коснулась чего-либо даже самого незначительного. Прежде чем он смог сесть, ему в плечо был нанесен удар ногой, от которого он, задыхаясь, растянулся на полу. Нога Хенджина толкнула его в бок, прежде чем скользнуть вверх по его телу и толкнуть в щеку. Хенджин потянул его за волосы, поднимая на колени, внезапная боль расцвела на левой щеке Минхо. Когда тот поднял глаза, он увидел Хенджина, возвыщающегося над ним, его глаза были темными и полуприкрытыми. — Ты так хорошо справился, Минхо-я, — похвалил Хенджин, а затем крепко схватил Минхо за руку и поднял его на ноги, грубо наклоняя над кроватью. Он нанес легкий шлепок по его ушибленной коже, и Минхо вскрикнул, дрожа. Затем руки широко раздвинули его бедра, открывая вид на дырочку Минхо, в которую после начали входить скользкие пальцы, от чего тот застонал. Хенджин был лучшим врачом. (Его член заставлял все чувствовать намного, намного лучше.) Позже Хенджин будет приводить Минхо в порядок, осторожно, чтобы ткань его брюк не задела его все еще чувствительную кожу. Помимо ушибленной кожи, Минхо пришлось иметь дело с больной задницей, хромая к машине Хенджина, опираясь на доктора. Однако, прежде чем они ушли, он бросил легкий взгляд на робота на стене, который наблюдал за всем этим.