Худшее наказание

Время текло медленно, даже через чур, что от длительной нахождении в позе лотоса заныла спина. Зажившие раны всё ещё резали и болели, а расшатанная нервная система от вчерашнего панического припадка дала свои плоды. Вэй Ин этой ночью плохо спал, из-за чего глаза едва заметно были красными, едва видны синяки. Впервые в жизни такая истерика случилась, но особо внешне ничего не изменилось, только физическая и ментальная боль никуда не уходила. Одежда осталась окровавленной, даже невозможно было сначала надеть. Нижние темно-серые одеяния были в ужасном состоянии, но чувствует, что их носить он долго не будет. Утренний завтрак для заключённого был очень скромным, но есть надо, хоть ничего не лезло в рот. Резкий скрежет металла прорезал слух, отчего даже зубы начали болеть. Скрипы, резкие и быстрые шаги и грубая хватка за окровавленный воротник. Едва рука чесалась дать отпор. Тащили как скот, больно прищипывая заодно кожу за рефлексное сопротивление. Рывок, и подбородок с щекой встретились с грязным бетонным полом. Удар мигом откликнулось болью по правой части тела. Вэй Усянь тихо прохрипел, сдерживая ноющую и пульсирующую жесть. - Вставай! - раздался приказной, но спокойный по тону голос, на удивление очень приятный для слуха. Видимо, он был кем-то из служащих у высших господ. Вэй Усянь послушно шёл за ним, но вскоре хватка была ослаблена, но он не отпускал его воротник бедных одеяний. Голова была туманна, душа металась туда-сюда, не зная, куда себя деть. "Смятение" - так называли адепты ордена Лань подобное чувства. Хочется тишины, спокойствия, здоровья, но в условии, где сейчас находится Вэй Ин, невозможны для подобных желаний. Обычно болтливый негодник любил трепать языком, пока мозоли не появятся, но страх за своих близких был намного сильнее. Своя жизнь не мила. Коридор, где его вели, обрывается на очень длинной лестнице. Придётся набраться терпения, хотя в Гусу такие же были тропы с лестницами, где приходилось даже вставать на меч, что является в ордене неуважением и нарушением правил приёма во внутрь ордена. Славу Всевышнему, что золотое ядро могло дать силы для подобного испытания. Булыжник, которому возможно несколько сотен лет, тихо трескался под ногами, оставляя мелкие камушки позади. Правая рука адски болела, но Вэй Усянь игнорировал боль, стараясь оставаться серьёзным снаружи, но внутри живым. Пока ощущает боль, не важно душевная или физическая, или фантомная - значит живой. Горделивая сторона этой маленькой, яркой личности сильно помогала в преодолений сказанных оскорбительных слов служащего подобных как Вэнь Чжао. Да, он готов вытерпеть это, несмотря не на что! Он сможет! Эти мысли поднимали мотивацию, хоть и хотелось разреветься от собственных слабостей. Наконец-то они вышли на свет, где их встречали красивые, но мрачные колонны. Под ногами шуршала половица из какого-то камня, чем-то похожий на булыжник. Сопровождающее раннее солнце слепил глаза, успевшие привыкнуть к томной темноте своей обители. Воздух стал более свежим, не родным, но запах гнили из темницы он запомнит, наверное, на всю жизнь, хотя Вэй Усянь всегда говорил, что у него плохая память от покойной матери. Он пытался заговорить, но стало на секунду страшно, поэтому даже не открыл рот. Они шли примерно двадцать минут, пока резко не пнули подростка через открывшуюся дверь. Реакция Вэй Усяня молниеносная - сразу левая рука подловила своё же ослабившее тело, заметно снижая риски на получения каких-то незначительных синяков, ведь падать на непонятный камень намного больнее. Кричащий, словно глухарь, режущий слух, смех заставил плечи и ноги до свода мышц напрячься. Стук изящных сапог для господ медленно приближался. Подросток поднял свои слегка красные глаза с долей неприязни, чтобы посмотреть на того, кто сделал его почти калекой. Тёмно-болотно-карие глаза, которые были непривычно узкими. Хотя внешность не была столь привлекательна как у Вэй Ина или у Цзян Чена, но его омерзительные и извращённые идеи жестоки, от которых мурашки идут по коже. Отвратительная несправедливость пожирала врождённую доброту души Вэй Ина. Он считал, что это нечестно, особенно после случая с пещерой, в котором он едва выжил, когда сражался с черепахой-Губительницей. И бредовая идея этого индюка забрать всю заслуженную славу исключительно себе и угрожать его семье, только сильнее чернела душа яростью и чувством скорей мести. - Здравствуй, путана Вэй Ин, - начал Вэнь Чжао, обращаясь сразу по имени по рождению. - рука не болит? - Оторви и проверь, если ты интересуешься. - спокойно, с накопленным чувством чёрного юмора ответил Вэй Усянь во отместку за его ненормальную женщину. Он сел прямо, поднимая руку перед собой и поклонился. Конечно, ненависть ненавистью, но сохранить свою жизнь и жизнь своих близких - его долг. Самоунижение? Нет, честь. Вэнь Чжао чуть ухмыльнулся, голос его раздавался эхом по длинному коридору. Наверное, он оценил его подкол, хотя обычно он всегда терял голову, срывая свой голос на Вэй Усяня. - Видимо, хоть вырвав тебе все зубы и оторвав конечности, будешь всегда своими бесполезными шутками бросаться. - недовольства в тоне достаточно, чтобы Вэй Ин заткнулся. - А теперь слушай, если ты хочешь, чтобы твоя любимая канава с лотосами и его жителями осталась невредимой, то ты должен выполнять всё, что я скажу. Или ты своими глазами увидишь, как я буду их внутренности разбрасывать по твоей обители. Эти слова подвергли Вэй Усяня в шок, хотелось сорваться и убить его, без сожалей, без раздумий. Едва приподнявшись, сдерживая свою импульсивную и справедливую сторону, адепт Ордена Юньмен Цзян прошептал хриплым голосом: - Только посмей... Их тронуть... Вэнь Чжао не любитель слушать "бесполезные" угрозы, его реакция не долго ждала, чтобы лицо негодника вновь украшал след от удара сапогом. Но взгляд ненавистных грозовых глаз оставался таким же гордым и несломленным. Второй сын главы ордена Цишань Вэнь проиграл в "гляделки", покрываясь мурашками от холода в глазах "сына слуги". - Вэнь Чжулю, проводи его! Не спускать глаз с него! Если будет сопротивляться, угрожать или поднимает руку, - он знакомо коварно улыбнулся. - ты знаешь, что делать. Этот "разговор" завершился лучше, чем Вэй Ин предполагал. Ведь теперь Вэнь Чжао мог бы вообще от него живого места не оставить. Что-то его сдерживает, но он сам не мог понять что именно. Вэй Ин не решает снова думать о нём, сейчас начинается самое неприятное — "экскурсия". На его взор попадались разные домов и лачуг, но больше привлекали внимание огромные поля, украшенные плитками с узором солнца, по бокам этих плиток украшал изящный мрамор. Но эти поля были предназначены для собраний войск и перекличек. Восходящие лестницы и вход во обитель "Императора" этих земель. Не сказать, что Цишань Вэнь был не красив в плане архитектуры, но злобная аура поражала мозг. Всё ещё" было не по себе, даже страшно. Дрожь в ногах не унималась, хотелось жутко, необратимо, скорее домой. — Не стой! Идём. — Вэнь Чжулю хоть и выглядел достаточно грозно и опасно, но голос был глубоким, спокойным, но в одно время таким командным. В отличие от Вэнь Чжао, "Сжигающий ядра" не намеревался особо вредить ему. Может так ему только казалось? Взгляд чужих, не присущих для Вэней глаз проходил сквозь Вэй Усяня. Будем честны, Вэй Ину страшно. Больше боится, что одна его ошибка - Вэнь Чжао уничтожит Пристань Лотоса. Хоть временный мир обеспечит им безопасность на некоторое время, но не отменяет факт, что его родной орден, где он рос и жил, превращается в клан рабов. Страшно представить. - Молодой Господин Вэнь, можно спросить? - его голос слегка дрогнул, когда обратился к "экскурсоводу". Вэнь Чжулю кивнул. - Что мне надо делать после? - Вам выдадут сборник правил Ордена и правил поведения для вашего статуса, где будут указаны меры наказания за нарушения. - мерно ответил на его вопрос служащий Вэнь Чжао. - Не думайте, что тут хорошо относятся к таким как вы, если хотите остаться в живых и не позорить свой родной орден. "Наверное под словом "позорить" он имеет в виду сожжение моего дома. Я не могу этого допустить. Я очень много заплатил за их мир, надо просто выдержать, просто существовать. Мне ни в коем разе нельзя погибать. Только не здесь." Эти адовые мысли преследовали его всю дорогу. Ему рассказали, где ему можно находиться, где нельзя. Во сколько вставать и во сколько надо быть у резиденции, где его будет поджидать его мучитель Вэнь Чжао. Конечно, Вэй Ин всё ещё заклинатель - ему будут позволять тренироваться со всеми военными. И также он себе обещал, что научится фехтовать левой, не ведущей рукой. Спустя некоторое время, его вернули в "комнату", где ждала новая порция бинтов, каких-то мазей и обезболивающего отвара. Циновку поменяли и ещё с утра выдали одежду, как у адептов ордена Вэнь. Обычная хлопковая ткань. Нижние белые одеяния слегка просвечивали, слегка жестковатые, завязки были длинными, что было по универсальным размерам талии. Вполне удобны и не стесняют движения. Дальше идут белые верхние: широкие рукава с эмблемой солнца, вышитая разными оттенками красного, тонкими шерстяными нитями, а ткань более плотная, двуслойная, холщовая снаружи, но внутри мягкая и приятная. Ханьфу его встречал без рукав, как у остальных адептов, слегка блестящая, но имела грубую поверхность ткани, хорошо, что это надевается только сверху после всех слоёв одежды. Пояс из окрашенной красной кожи не был похож на его, с которым он легко мог справиться. Завязывать пояса ордена Вэнь - теперь проблематичное дело. Одной рукой вряд ли получится затянуть и закрепить его. Сколько бы Вэй Ин не хотел, но придётся переступать через врождённую гордость и попросить помощи, что он сам делал крайне редко. Благовония со странным сажённым запахом муската успокаивал. Наступила полная тишина.

Предатели!

Вэй Ин вздрогнул. Его пробила дрожь. Чуть задышал быстрее, потому что это это был не крик откуда-то, не кто-то кричал, не чей-то посторонний голос. Это был его очень громкий голос, который теперь пугало больше, чем само состояние.

***

Вэй Ин, наконец успокоившись, обработал свою руку. Но вид руки оставлял в сознании стрёмный опечаток. Огрубевшие края рванной кожи, кровавое засохшее месиво, которое кусками торчало под повязкой. любое неаккуратное движение вызывало волну жгучей и ноющей боли. У парня текли слёзы от пережитого, от вида его руки без повязок и бинтов, от нарастающего отчаяния. Он был один. Страшно. Одиноко. Холодно. "Лань Чжань..." Холодный, отстранённый, правильный, воспитанный, чистый, благородный - так его описывал прилагательными Вэй Усянь. В Облачных Глубинах он первый, с кем он познакомился из адептов клана Лань. Изящные черты лица, аристократическая бледность, аккуратный нос, благородный цвет глаз, бледные и слегка пухлые губы без эмоции - словно нефритовая кукла, которую страшно испачкать пылинкой. Такое было первое впечатление, когда поздно ночью, после отбоя колокола, встретился с ним. Но эта "нефритовая кукла" оказалась слишком холодной и жестокой. Вэй Ин тогда совсем не знал правил его ордена, только о соблюдении режима подъёма и отбоя и тишины слышал. - В Облачных Глубинах запрещён алкоголь. Это страшное преступление - он помнил холодный и без различных эмоции голос Лань Чжаня, когда им обоим было 15 лет. В его голосе скрывался бархатность и мягкость, странно это не заметить. Вэй Ин был заинтересован: "Каков он без холодной "маски"?" Драка случилась, потом срывал урок у Лань Циженя - родного дяди Лань Чжаня, а далее длинный, мучительный, но очень забавный месяц переписываний правил и редкие срывы Лань Чжаня, когда невольно поддавался на провокацию со стороны наказанного. "Убожество.", "Крайнее убожество.", "Вэй Ин!", "Бесстыдник!", "Мгм.", "Прочь.", "..." - такие слова он чаще всего слышал от безупречного и непорочного человека, Второго Господина Лань. Его гнев и его голос вызывал у Вэй Усяня улыбку, дразня сильнее, пока тот не выгонит его. Эти прекрасные дни он вспоминал с счастливой улыбкой. Хоть они виделись больше недели назад, да и не в тех условиях, в которых хотелось бы очутиться. За их неделю заточения в пещере со древним зловещей черепахой-Губительницей, Вэй Ин впервые увидел, как его маска была разбита, точнее сколота. Он никогда не видел за все эти дни столько эмоции - гнев, отчаяние, грусть (до слёз), волнение и страх. Под такими условиями воспитания такого яркого человека скрывают под льдом, который едва можно расколоть. Вэй Ин плохо помнил последние дни их совместного выживания, но мелодию, о которой он просил, будучи замутнённым жаром, он хорошо запомнил. Только не запомнил названия. Заклинатель пытался вспомнить, но вышло безрезультатно. Он даже не заметил, что всплывшая в голове мелодия Лань Ванцзи уже эхом раздавалась по коридорам. Плохая звукоизоляция только придавала глубину этой песни. Так от неё грустно, тепло и спокойно, но он ощущал в ней ещё какое-то особенное и непонятное чувство. В сердце скрипнула ностальгия. "Неужели я начал скучать по этой каменной зануде?" Эта ночь выдалась бессонной. Лекарства, выданные Вэнь Цин, хорошо помогали к заживлении той жести на правой руке. Теперь осталось натренировать левую руку к письму и физической силе. Точно! "Письмо!" Оставаясь в нижних одеждах, он резко встал и подошёл к решёткам, где на полу, за свободой, стояла тень человека. Вэй Усянь боязливо постучал по решётке, мгновенно привлекая внимание стоящего человека. - Молодой Господин Вэнь, разрешите спросить, - неловко начал Вэй Усянь. - могу ли я отправить письмо в Пристань Лотоса? Это мне очень необходимо! Пожалуйста! Некрепкий телосложением парнишка подошёл к решётке, взглянув на него уставшими тёмными, так казалось Вэй Ину из-за света, глазами. Он выглядел как обычный адепт своего ордена, хоть очень, на взгляд, казался робким и совсем слабым. - И-извините, Г-господин Вэй...- его речь была чрезмерно неуверенной, будто боялся чего-то. Будто его пугали правила или люди, проживающие здесь. Этот адепт видел Вэй Усяня ещё на соревновании по стрельбе из лука, как он великолепно и точно стрелял по живым мишеням. И вправду говорят, что старший ученик ордена Цзян одарён шестью искусствами. С ним никто не мог сравниться, если только Второй Нефрит из сожженного ордена Гусу Лань. - В течение месяца в-вы не сможете отправить письма за пределы э-этого здания... Прошу прощения... За такие... - он запнулся. - Неудобства. Этот голос Вэй Усяню казался знакомым. - Не стоит переживать, спасибо. - Вэй отошёл от решётки и прижался к стене, медленно сползая вниз, на колени. Стало сразу не по себе, и понятно, что целый месяц не сможет связаться с братом, с шицзе, с Цзянь Фенмянем. Даже не сможет связаться с другими орденами. Даже связаться с Лань Чжанем... Вэй Ин дал своим мыслям разнестись по всей нервной системе, вызывая лихорадку в сердце, где кровоточила глубокая рана. Его не отпускало то чувство, то самое отвратительное чувство.

"Ты разве им нужен?"

- Я им нужен? - он невольно повторил себе вслух вопрос. В душе противоречило. Голова говорит: "Твой орден, эта женщина согласилась на эти условия. Как ты можешь всё ещё волноваться о месте, к которому ты больше не принадлежишь? Ты теперь лишь очередная мелкая пешка Вэнь Жоханя!", а сердце - обратное, что неважно насколько тебя ненавидят, но орден Юньмен Цзян остаётся его домом, где он вырос, который он обязан своей жизнью. Эти противоречивые чувства будто воевали в его теле, терзали его душу. Выданный Вэнь Чжулю только один сборник правил для слуг лежал на его циновке. Делать было нечего, остаётся только запомнить "некоторые" правила, а особенно те, которые имели тяжкие последствия. "Только месяц, Вэй Усянь, только месяц, и ты сможешь отправить письмо." - так успокаивал себя Вэй Усянь. Тот аккуратно лёг на циновку, загибаясь зигзагом. Кандалы сняла Вэнь Цин, когда та осматривала Вэй Ина. Хорошо, что не стали обратно прицеплять кандалы, всё равно сбежать не получится, по крайнее мере, в ближайшее время. Устроившись поудобнее, взял сборник и начал его изучать. "Правило 1. "Выполнять все поручения от старших господ." Наказание: "по мере сложности поручения. От предупреждений до казни без суда." Вэй Ин нахмурился, уже хотелось бросить это занятие, но тогда он точно труп. Сколько бы смерти он не боялся, но ему страшно умирать, особенно мучаясь от возможных извращённых пыток. Ему страшно, что предстоит пройти, будучи слугой. Он дальше исследовал эту книжку, удивляясь, как адепты могут так быть безжалостны к людям, которые готовы делать всё, чтобы сохранить свою жизнь. А кто-то так живёт всю жизнь. Спустя несколько часов за Вэй Усянем никто не пришёл, значит можно спокойно снять удушающий пояс и отложить слегка тяжёлую ханьфу. Убрав с тела лишний груз, он заметил, что ему занесли обычный меч в ножнах, но так и не попробовал провести поток духовной энергии в теле. Оставаясь только в нижних одеждах, он прихватил меч и сделал выплеск ци, однако не почувствовал её выхода из потока тела. Сделав ещё выпады с мечом, рассекающий воздух, он понял, что его духовные силы запечатаны. Он чувствует лёгкие потоки внутри, но будто не мог их контролировать, "вылить" их в меч. Тяжело вздохнув, он продолжал фехтовать, несмотря на ту тупую и жгучую боль в руке, а спина знатно ссадила после того наказания от Юй Цзыюаня. Рука дрожала, но верно держала меч. Вэй Ин вспоминал все свои приёмы, чтобы не терять форму, признавая, что левой рукой ему придётся отрабатывать приёмы снова. Рука косила направление меча, что крайне раздражало и расстраивало Вэй Усяня. Остановившись, он опустил меч, низко склонил голову. Он снова чувствовал, что он теперь казался не меньше, чем низкоуровневым заклинателем, хоть и имел мощное ядро. Отчаяние, гнев, беспомощность, бессилие переполняли его, что отразилось на лице в гримасе неподдельных и горьких слёз. Ему необходимо выпустить свои эмоции наружу, а иначе они разорвут все его внутренности и его сознание. Теперь боль на теле стала выраженной, которая вот-вот сожжёт всю волю тела, сделав её неподатливой и больной. "Ты не должен сдаваться!"

"Ты бестолковый!"

"Ты сможешь преодолеть эти рамки!"

"От тебя никакой пользы!"

"Ты сможешь защитить Пристань Лотоса!"

"Ты не сможешь защитить Пристань Лотоса!"

"Хватит!" - хотел закричать Вэй Усянь, но голос будто пропал, что тот не мог издать и звука. Резко в груди стало не хватать воздуха, а меч, на ослабевших руках, рухнул на прогнивший напольный булыжник. Хватившись рукой за грудь, он прижался лбом об стену, хоть отвратительный запах мозолил нос. Он пытался уравновесить дыхание, но только лишнее головокружение чуть не заставило Вэй Усяня столкнуться с соседней стеной. "Почему так всё обернулось? Где я допустил оплошность? Я смогу вернуться домой, если я едва могу нормально держать меч, а про полноценное фехтование, стрельбу из лука и полноценные заклинания и занятие флейтой - я должен забыть? Что же делать?" Эти мысли помогли немного успокоиться и снова восстановить дыхание, а боли уйти. Оставалось после подобного только пустота, но надо взять в себя руки и продолжить тренироваться. Он снова взял меч и рассёк воздух, повторяя вновь все комбинации, снова провал. Меч выскользнул из рук. Вэй Усянь со скрежетом в зубах снова взял меч, и снова предмет оказался на этом полу глухим эхом. Тень в коридоре каждый раз вздрагивала, когда меч касался пола.

***

Ночь выдалась снова бессонной, усталость стала более ясной, но бодрящие таблетки от Вэнь Цин помогали справиться с подобным. Время подходило к завтраку, пот покрывал всё лицо, а тело мелко дрожало от изнурительных тренировок своего хозяина. Охранник проводил его к бочке с водой, где Вэй Усянь поспешно умылся, поглядывая на своё искажённое отражение в воде. Лицо приобрело бледный оттенок, а глаза стали тусклее, но всё ещё в них искрились блики от свечей. Синяки под глазами стали чуть заметнее, что показывали, сколько этот заклинатель не смыкал глаз. Он смочил ткань, чем-то похожее на меховое полотенце, протер своё тело от пота. Выполнив все нужды, вернулся в место своего "житья", где его ждал завтрак "заключённого". Скудная порция рисовой каши с посыпанной измельчённой, пресной зелени. Несладкий, горький чай, который лучше бы разбавили с водой, чтобы во рту не горчило. Мяса, конечно, не дождёшься, всё-таки он слуга. Такое ощущение, будто ел остатки еды, а чай казался старым, который передержали около двух дней. Вэй Ин терпел и ел это, не обращал внимания на вкус и цвет, запах. Неприятно. Затем за ним пришли люди, это были обычные адепты, чуть старше его, но несовершеннолетние. Заметив, проблему у человека, который оказался без одной руки, один из адептов предложил помощь затянуть пояс. - Позволь помочь затянуть пояс, а то небрежный вид слуги оттолкнёт Младшего Господина Вэнь. - Вэй Усянь с облегчением вздохнул и принял помощь. Надев ханьфу, поправил все неровные складки, адепт помогал, хорошо затянув ему пояс. Но через мгновение пояс начал до боли давить. - Ай-яй! Не слишком сильно, а то сейчас задохнусь. - Вэй Усянь словно оказался в тисках, которые не позволяли не вдохнуть, не выдохнуть. Послышался смех другого адепта, но пояс ослабили, так как это ещё начало. Наконец, покончив с поясом, адепт со спины толкнул его к выходу. - Иди! Не оглядывайся, тут ничего для тебя нет. - второй адепт хмыкнул, попутно толкая заклинателя к лестнице, торопливая его. Вэй Ин промолчал, стараясь не съязвить этому наглому отбросу. А адепт Вэнь, который ему "помог", с отстранённым видом смотрел на него, словно что-то задумал. "Правильно, здесь не найдёшь друзей, каждый может оказаться заклятым врагом, даже могут убить и никто глазом не моргнёт." Поднимаясь по лестнице, он оказался в коридоре, где прогревало солнце, мягко расположив свои лучи на полы. Свежий воздух чистил лёгкие от запаха гнили и сырости. Стало невыносимо легко, но в то же время тяжело. Но всё равно нужно теперь думать, что именно сказать. Это только начало. Начало всего.

***

- Братец Чжао, что-то ты не весел. По Ван Линцзяо соскучился? - Высокий и на вид мудрый адепт ордена Вэнь показался в коридоре покоев Вэнь Чжао во дворце Безночного города. Вэнь Сюй - старший сын главы ордена Вэнь Жоханя. Считался красивым и мудрым заклинателем, который мастерки владел техникой владения магией своего ордена. Хоть по красоте он был намного лучше своего младшего брата, но партнёра по тропе совершенствования не имел. Он слышал, что в их обители принесли одного из воспитанника Цзян Фэнмяня. - Да, соскучился! И ещё должны привести одну слугу, который тебе понравится. - Вэнь Чжао с непоколебимой улыбкой взглянул на брата, который немного сдержанно улыбнулся. - Ты о Вэй Усяне, старшего ученика Цзяня? - Именно так! - О... - протянул Вэй Сюй, но резко воскликнул. - А! Вспомнил! - Что? - настроил уши Вэнь Чжао. - Я же слышал, что Вэй Усянь, когда учился три года назад в Облачных Глубинах, переписывал правила сожжённого ордена из-за того, что пронёс алкоголь, доставив Второму Нефриту Лань неприятности. Естественно, такой безбашенный адепт, как Вэй Усянь никто не сможет перевоспитать, как говорится: лучше увидеть лицо, чем услышать имя. Вэнь Чжао посмеялся. - Хорошо, хорошо. - согласился младший брат. - Увидишь, что из него выйдет очередной послушный слуга-путана. - Интересно увидеть. В голове Вэнь Чжао возникла очень недурная идея. Ухмыльнувшись краем губ, увидал, как двое адептов толкают Вэй Усяня по лестнице, где ожидали его Вэнь Чжао с Вэй Сюем. Старший Господин Вэнь удивился красоте этого адепта. И слухи оказались верны, что Вэй Усянь считался одним из красивейших юношей этого времени. Правда, от заметной для глаз постигшая его бессонница делала лицо парня унылым и болезненным. Ханьфу, пояс и одежды хорошо на нём смотрелись, будто судьбой предназначено, чтобы ему всё шло к лицу. - Приветствую Наследника Вэнь Сюя и Господина Вэнь Чжао. - Это он? - тихо спросил старший. - Мн. - кивнул Вэнь Чжао. Вэй Усянь сел на колени и единственной рукой приклонился, опуская голову, выражая неприязненное уважение, чрезмерное порицание и презрение. Ему чрезмерно трудно было сдерживаться, но сделать против правил ничего не мог. Оставалось лишь подыгрывать в послушную собачку и придумать, как выбраться отсюда. - Встань! - приказал высоким тоном Вэнь Чжао. Вэй Усянь покорно поднялся и посмотрел своим тусклым и непробиваемым взором на него. Встреча темных глаз произошла. - Вэй Усянь, вот тебе первый приказ. Я очень великодушно отношусь к новичкам, особенно тебе. Итак, перепиши правила Цишань Вэнь за двенадцать шичэнь* - ухмылка не сползала с лица. - Ты прекрасно знаешь первое правило слуги, и если ты ослушаешься меня, то получишь наказание. И я весьма удивлён, что подобие тебя станет слушаться. *12 шичэнь - 24 часа Вэй Ин сдержано посмотрел на своего "господина" и, поклонившись, ответил: "Понял." Вэнь Сюй понимал, что его брат пытался вывести Вэй Усяня из себя, чтобы тот навлёк на себя беды. Но, кажется, он его недооценил: Вэй Усянь оставался крепким орешком, хоть и заметно у него сжались пальцы на руке. Стоп! Руке? Наследник ордена только сейчас заметил, что второй руки у господина Вэя нет. Это заводило в некий тупик. - Вэнь Чжао! - позвал строго Вэй Сюй, подходя к слуге, отчего Вэй Ин немного выступил назад, едва не задев сзади стоящих адептов. - Что? Что-то не устраивает? - скрестив руки на груди, отвернулся в сторону от Вэнь Сюя. - Почему у него отсутствует рука? Что ты с ним сделал? - Вэнь Сюя пугало состояние юноши. Ещё молодой, а такая потеря конечности ограничивает полностью заклинателя. Особенно ведущей руки. - Да не я это! Это идея Ван Линцзяо, в обмен на мирную жизнь в этом Юньмене, решили отсечь ему руку за грубые оскорбления в её и в мой адрес. И это сделала сама жена Главы Ордена Цзян. Не думал, что так произойдёт, но поделом, заслужил! Теперь, видишь, как миленький стоит, сидит, слушает. Чем больше Вэй Ин слушал подобные слова, тем больше хотелось убить Вэнь Чжао, или же разреветься от глубокой обиды. Его немного потряхивало, а слёзы держались стойко, не проливаясь. Вэнь Сюй это заметил и своими рубиновыми, как у отца, глазами пытался его утешить. - Тебе, что? Жаль? - По крайней мере, это слишком жестоко. - Он чуть меня не убил! - заорал на него Вэнь Чжао. От крика Вэй Усяня затрясло, ему стало не на шутку страшно. Дёрнувшись, слеза предательски покатилась. Он сожалел о своих действиях, ему было больно от несправедливости, которая поглощала его всё и больше, превращаясь в ненависть. И теперь ему придётся левой рукой писать этот злокачественный сборник правил. И это только начало.