Игры судьбы

Такси медленно ехало по улице. Банки, торговые площадки, рекламные агентства, офисы крупнейших компаний… Именно в этом районе сосредоточена деловая и финансовая жизнь города, здесь царит дух больших денег и масштабных сделок. И здесь же сконцентрировано абсолютное большинство небоскребов. В остальных районах их практически нет, по крайней мере, в таком количестве. Разные, классической постройки и современные монстры сплошь из стекла и бетона, они теснятся словно свечи, натыканные в торт долгожителя, уходят макушками в небо. А по улице, с гарнитурами в ушах и стаканом кофе в руке, торопливо снуют мужчины в пиджаках и женщины безупречно офисного вида. Такси затормозило возле высотного бизнес-центра с огромным стеклянным козырьком над входом. Кэролайн прошла через турникеты, показав документы секьюрити, поднялась на лифте. Нужный ей офис занимал несколько этажей, но обнаружить дверь с надписью «Генеральный директор мистер Никлаус Майклсон» удалось довольно быстро. Перед ней девушка остановилась, не решаясь сразу войти. Слишком многое зависело от этого разговора. Слишком многое. Она выдохнула и огляделась. Белые стены, темные полы, репродукции по обе стороны коридора и двери, двери, двери. Обычный офис, ничего особенного. Весь престиж его — в адресе. Снимать офис в деловой части города стоит баснословных денег, зато все сразу знают, как ты крут. Папа объяснил это ей, когда та как-то спросила, почему его офис не здесь, а в обычном районе. «Понимаешь, дочка, — задумчиво сказал он. — У нашей компании такая веками заслуженная репутация, ее и на окраине найдут. Переплачивать за место нет смысла». А еще он говорил: «Деньги любят тишину». Отец был далеко не бедным человеком, но не любил выставлять свою успешность напоказ. Возможно потому, что мой дед тоже был человеком состоятельным. И папа принял семейный бизнес, передающийся от отца к сыну уже несколько поколений. У него всегда были деньги, а Ник добился всего сам и быстро. Поэтому и коллекционирует атрибуты богатства. Офис в самом сердце деловой части города, наверняка самая дорогая машина, которую только нашёл. Жена-актриса. Что ещё входит в список? Личный самолет? Пара яхт в ванной? Рикша для поездок по особняку? Чёрт возьми, это не её дело. Пусть живет, как хочет. Главное, чтобы он не выставил девушку сейчас за дверь. Кэролайн судорожно сглотнула, на секунду крепко зажмурилась, собираясь с духом и… зашла в приёмную. Взгляд быстро впитал обстановку. Всё строго, просто, функционально. Темные, как в коридоре полы, традиционно светлые стены, на одной из которых словно по линеечке висели какие-то документы в узких рамках. Слева — уютная мягкая мебель для посетителей и огромное окно от пола до потолка, за которым открывался потрясающий вид с высоты птичьего полета. Необыкновенный вид, умопомрачительный… — Здравствуйте… — раздался голос справа. Ой… Нашла время виды разглядывать. Девушка сконфуженно повернула голову. Секретарь, приятная женщина чуть за тридцать, одетая с иголочки в неброский офисный костюм, вопросительно улыбалась мне из-за стола. — Здравствуйте. Меня зовут Кэролайн Форбс, — представилась блондинка. Миссис она недолго пробыла, а фамилию свою после развода вернула. — Мне нужно увидеться с мистером Картером. Кэр почему-то была уверена, что она сейчас спросит, назначено ли той. И придётся долго прорываться в заветный кабинет, умоляя и объясняя, кто она вообще такая и какого чёрта явилась. Но секретарь сняла трубку и сообщила: — Мистер Майкслон, к вам мисс Форбс. Немного послушала, положила трубку и кивнула блондинке: — Проходите, пожалуйста. Мистер Майклсон вас примет. Так сразу? Это казалось хорошим знаком. Форбс взялась за ручку, немного помедлила. Она ненавидит занимать деньги. И никогда этого не делала раньше. И сейчас бы не стала, особенно у него, но… — и, решительно дернув ее на себя, шагнула внутрь. Рассматривать кабинет ей и в голову не пришло: взгляд мгновенно и намертво прилип к его хозяину. Он сидел за столом в идеальном костюме и пил колу из банки. Это уж точно не напиток миллионеров. Вот ведь как бывает. Ты создашь свою новую жизнь, оградишь себя мрамором и стеклом, но обычная алюминиевая банка выдаст в тебе мальчишку, который рос в не самом престижном районе. Колу следовало хотя бы налить в стакан. — Здравствуй, Ник, — сказала кэролайн. Только из перехваченного страхом горла вырвался лишь невнятный писк. Она кашлянула и повторила: — Здравствуй, Ник. Или теперь нужно тебя называть мистер Майклсон? — Как угодно, — холодно прозвучало в ответ. — Я занят, — он взглянул на часы от Картье, обхватившие широкое запястье. — У тебя есть пять минут, чтобы изложить цель визита. Так что давай сразу и по существу. Ты ведь не просто так пришла? Конечно, не просто так. Вряд ли бы она заявилась сюда поболтать. Блонди бы предпочла вообще его больше никогда не видеть, и если б не крайние обстоятельства… Холод и легкое презрение, проскользнувшее в его голосе, больно царапнули. И эта боль странным образом приглушила страх. Девушка сглотнула и совершенно спокойно выговорила: — Мне нужны деньги, Клаус, Крупная сумма. И я надеялась, что ты мне поможешь. Сказанное прозвучало так, будто бы она просила у него деньги безвозмездно! — В долг, — торопливо добавила та. — Я обязательно верну. За полтора-два года мне удастся рассчитаться. Может, и раньше, если дела пойдут хорошо… — Сколько? — перебил он. Кэр назвала сумму и напряженно застыла. Никлаус присвистнул и, откинувшись на спинку кресла, молча забарабанил пальцами по столу. Их дробь звучала похоронным маршем в ушах. — Это большие деньги, — наконец сказал он. — Слишком большие. Особенно для официантки. Не думаю, что ты сможешь вернуть их. Ни за два года, ни за три. Он… отказывает? Девушка прикрыла глаза. Казалось, все события последних невероятно тяжелых дней обрушились на ее плечи бетонной плитой, придавили, не давая вздохнуть… — И ты пришла с этим ко мне, к человеку, которого бросила? Выгодно выскочила замуж, стоило мне только уехать? Да уж, выгодно… Сама себе завидую. — Прости, я… ~А что «я»? Что я могу ему сказать? Что не хотела и сопротивлялась до последнего? Расскажу, как мой мир рушился, выбивая почву из-под ног, потому что отец буквально давил на меня? Как сурово со мной разговаривал, объясняя, насколько важен этот брак для него, для семьи, для компании, перед которой у меня, наследницы, тоже есть обязательства? Как мама один раз попросила, пряча глаза: «Ты познакомься с женихом. Он приятный молодой человек. Видимо, ты ему очень нравишься, раз условием для слияния своей и папиной компании он поставил непременный брак с тобой. Вдруг и он тебе понравится?» И больше не вмешивалась, лишь плакала украдкой, разрываясь между мной и отцом. И я сдалась. Сдалась и вышла замуж. Совсем немногие в нашем городе могли противостоять моему отцу. И я точно не из их числа… Да и сам Клаус предпочёл этого не делать — уехал в Новый Орлеан на заработки. Его не было именно тогда, когда он был мне так нужен, чтобы выстоять… — Я виновата перед тобой. Прости. И всё же… я прошу тебя… пожалуйста… Он даже не поднялся из-за стола. Просто выпрямился в кресле. Но почему-то показалось, что он смотрит на меня, стоящую перед ним, сверху вниз. — Мы ведь оба знаем, что ты не сможешь вернуть мне деньги. — Нет! Я… Я буду работать, и… Он не дослушал. — Мы поступим вот как. Я дам тебе эти деньги… Даст… Даст деньги… От нахлынувшего облегчения Кэр пошатнулась, едва устояв на ногах. А он тем временем продолжал: — Дам просто так. Без возврата. Но за это… Девушка подняла голову и наткнулась на холодный взгляд, в котором на миг мелькнуло что-то непонятное, тревожащее. — За это ты поступишь в моё полное распоряжение на десять дней. ~Что?! В глазах потемнело, сердце замерло и оборвалось. Вот она, цена его помощи… От едкой горечи и обиды жгло внутри, разъедало, словно туда плеснули кислотой. Роскошный кабинет поплыл под ногами. Мысли стали вязкими, путаными, все смешалось в один комок. Кэролайн лишь смутно помнила, что говорила она, что говорил он, разъясняя условия этого чудовищного непристойного предложения. Она согласилась. Он уже выписывал чек, но вдруг остановился. Положил ручку, заявив, что не уверен в том, что та правильно все поняла. А что там можно было неправильно понять? — Раздевайся! — лениво раздалось в тишине кабинета. Словно блондинке не достаточно было унижений. Еще и это… Безумно хотелось развернуться, уйти и хлопнуть дверью. Так хлопнуть, чтоб она сорвалась с петель. Но… Когда на одной чаше весов жизнь мамы, а на другой — лишь гордость и чувство собственного достоинства… Выбор очевиден. Кэролайн едва сдерживала злые слёзы, мучительно долго расстегивая каждую пуговичку на блузке. Они поддавались неохотно, выкручивались из дрожащих пальцев. Наконец последняя выскользнула из петли, девушка повела плечами, и тонкая ткань соскользнула, повиснув на кончиках пальцев. Она поискала глазами, куда бы пристроить блузку, и небрежно швырнула ее на гостевое кресло. Потянулась к молнии на юбке и, не выдержав, отвернулась. Казалось, в огромное, от пола до потолка окно, такое же, как в приемной, уставились тысячи глаз из окрестных небоскребов. Хотя здание, где находился офис Ника, значительно возвышалось над остальными. И подсматривать в его окна могли только птицы. Но один взгляд все-таки был. И девушка чувствовала его спиной, словно прикосновение горячих ладоней к коже. Медленно стащив юбку, она бросила ее к блузке и вопросительно покосилась через плечо. Неужели этого ему будет недостаточно? — Дальше, — каким-то чужим, хриплым голосом скомандовал он. Дрожащими руками блонди расстегнула застёжку бюстгальтера и словно со стороны наблюдала, как кружевная ткань упала на ковёр. — Повернись. Ей и в голову не пришло ослушаться. Прикрыв грудь скрещенными руками, она повернулась. И вздрогнула, напоровшись на пристальный странный взгляд. Руки сами собой опустились. И то ли под этим взглядом, остановившемся на голой груди, то ли потому что в кабинете было прохладно, соски напряглись и заныли, предательски вытянулись столбиками. Щеки полыхнули румянцем, ладони дернулись, чтоб прикрыться, и… обессиленно повисли. Какая уж теперь разница? Она всё равно не сможет спрятаться. За десять дней он и рассмотрит, и потрогает везде, где пожелает. И не только потрогает! Девушка со злостью потянула чулок, поставив некрасивую затяжку, от которой тут же брызнули стрелки. — Достаточно. Так ты выглядишь ещё развратнее. Краска бросилась ей в лицо, залила шею, грудь, прокатилась жаром по коже. Свет ламп на потолке стал вдруг резким, безжалостно ярким, слишком откровенным. От стыда хотелось провалиться сквозь землю. Безумная, невозможная ситуация. Никогда еще она не раздевалась перед мужчинами. Даже перед мужем. А чтоб еще вот так, днем, в чужом офисе, в кабинете с окном во всю стену, когда за тонкой стеной сидит секретарь… Какой ужас… Он встал из-за стола, обошёл Кэр сзади. Одна его рука легла ей на шею — плотно, жёстко. Казалось, ещё чуть сильнее — и она бы не смогла дышать. А вторая обхватила талию. Он крепко прижал блонди к себе, спина вдавилась в прохладную ткань дорогого костюма. Такую прохладную, что кожа мгновенно покрылась мурашками, а сердце испуганно дернулось и забилось, как у воробья. В голове заметались панические мысли. ~Стоп! Спокойно! Форбс не девочка, выдержит. Все выдержит. По опыту своего короткого замужества знает: надо просто немного потерпеть. Отвлечься на что-нибудь, зажмуриться и потерпеть. Тогда не так остро чувствуешь, как по телу шарят чужие холодные руки, а между ног вбивается чужая плоть, разрывая внутренности. Мужу быстро надоело развлекаться с «фригидной сучкой», и он вернулся к своим любовницам. Может, и этому наскучит раньше, чем через десять дней… Кэролайн сглотнула, ощущая, как при этом горло толкнулось в сжимающую его ладонь, закрыла глаза и расслабилась. Будь что будет. — Итак. Повторим, чтоб ты лучше усвоила. От контраста между ледяным механическим голосом и горячим дыханием, что шевелило волосы возле уха, скользило по щеке и по шее, стало щекотно в позвоночнике. А его руки… Они вовсе не были холодными, наоборот… Там, где они касались, кожу покалывало теплом. Ладонь с нажимом проехалась вверх, по животу, еще выше, проскользнула по ложбинке между грудями и… замерла, вызвав непонятное ощущение какой-то незавершенности. — Ты будешь подчиняться беспрекословно. Он обхватил рукой грудь, потер подушечкой большого пальца сосок, отчего внутри сладко вспыхнуло, а по телу растеклась странная слабость. Девушка застыла, пораженная не столько бесстыдством его прикосновений, сколько своей реакцией на них. Непонятной, необъяснимой. Его рука вновь двинулась вниз, сминая кожу. Надавила на живот, проехалась вдоль резинки трусиков… — Малейшее неповиновение — и наш контракт расторгается. Ты поняла? — Да… Кэролайн почти задыхалась. От злости, обиды и стыда. От растерянности перед тем непонятным, что творилось с её телом. Да что с ней сегодня? Хорошо бы, черт возьми, вспомнить, что рядом с ней не тот мальчишка, а совершенно незнакомый мужчина. Чужой, холодный мужчина, который всего лишь хочет взять реванш за нанесенную когда-то обиду. И его жестокость блонди уже испытала, и еще испытает не раз. — Я буду брать тебя, когда захочу, где захочу и как захочу, — бесстрастный голос бился в уши, а горячие, чуть шершавые пальцы скользили вдоль резинки трусиков, туда и обратно, туда и обратно, отзываясь слабостью в коленках… — И если ты хоть раз проявишь явное неудовольствие по этому поводу — наш контракт расторгается. Ты поняла? — Да, — с отчаянием выдохнула та и сжала пальцы в кулаки так сильно, что ногти впились в ладони. ~Надо немедленно прийти в себя! Мужская горячая ладонь скользнула между ног, девушка вздрогнула, инстинктивно стиснув бедра. Пальцы задвигались, прямо сквозь тонкое кружево потирая, надавливая, сминая нежную плоть. По телу прокатилась волна жара, дыхание перехватило. Непривычные ощущения, острые, пряные, кружили голову, из горла рвался животный стон. Стон, который блондинка сдерживала, до крови прикусив щеку. Он сдвинул трусики в сторону, и теперь его пальцы скользили по голой разгоряченной плоти, раздвигая влажные складочки, теребили налитый кровью бугорок, дразняще кружили и слегка погружались внутрь лона. Выныривали и вновь погружались… От того, что творили эти пальцы, от непристойности самой ситуации, в которой она оказалась, и чёрт ещё знает от чего низ живота запульсировал, наливаясь колючим жаром, и эта пульсация поднималась все выше, заставляя закусывать губы, чтоб совсем не потерять голову. Внезапно руки исчезли. Обе. Спины коснулся прохладный воздух. Он прекратил? Девушка судорожно сглотнула, с трудом приходя в себя. Что это было, а? Тело странно ломило, болезненно ныло в животе. Такое ощущение, что по ней танк проехал. Но недодавил до конца. Ясность сознания медленно возвращалась, а вместе с ней возвращалась и память. Как-то особенно четко представилась улыбчивая девушка-секретарь в приемной, прямо вот за той стенкой. Очень надеясь, тут толстые стены. Еще больше надеялась, секретарь не слышала того, что здесь говорилось и происходило. Стыд накатил удушливой волной, в который раз захотелось провалиться сквозь землю. Кэролайн осторожно повернула голову. Клаус уже сидел за столом и что-то писал. Видимо, чек. Ну не разочаровался же он так вот сразу? — Одевайся. Получив команду, блондинка с облегчением нацепила бюстгальтер, нырнула в юбку. Натянула блузку, моментально застегнув ее на все пуговицы. Никогда еще она не одевалась так быстро. — Завтра ты возьмёшь отпуск на своей работе. Или уволишься — мне плевать. К полудню ты должна быть по этому адресу, — он протянул ей листок с парой строчек, написанных убористым почерком. — С собой можешь ничего не брать: всё необходимое я приобрету сам. Это понятно? — Понятно, но… — кивнула та и, вдохнув поглубже, с отчаянием выпалила: — Моя мама… она болеет. Я не могу оставить её одну. Он открыл ящик стола и достал оттуда несколько купюр. — Наймёшь сиделку. Этого должно хватить. — Но что я ей скажу? — беспомощно пробормотала девушка, глядя на купюры так, словно они могли её ужалить. — Придумаешь что-нибудь, — отрезал он, заполнил чек и вложил его в конверт. — Например, что уезжаешь в другой город договориться о кредите. Он помолчал, а потом добавил: — Ты сможешь звонить. Не более одного звонка в день. У тебя все? Как я уже говорил, у меня не слишком много времени. ~В самом деле? Но его хватило на то, чтобы раздеть меня, облапать и… — Впрочем, говорить вслух ничего подобного она не стала. Пока деньги не в кармане, не стоит дергать тигра за усы. — А чек? — тихо напомнила Кэр. — Чек получишь, когда выполнишь свою часть контракта. А пока он полежит здесь, — он покачал конвертом, кинул его в ящик стола, который сразу задвинул. — И какие у меня гарантии… — Гарантии? — перебил он, насмешливо приподняв брови. — А никаких гарантий. Только мое слово, но ему можно верить… «В отличие от твоего!» не прозвучало, но явно повисло в воздухе. — Хорошо, — выдавила голубоглазая блондинка. Схватила сумку и направилась к выходу. На пороге нерешительно потопталась, распахнула дверь, на всякий случай быстро проскочила мимо секретаря, на ходу попрощавшись, и вылетела в коридор.