Дьявольская бабочка

      Мягкий, сладкий, липкий. Одно прикосновение к его бархатной кожуре, и рука Ху Тао покрывается мурашками, а к горлу подступил тошнотворный комок. Глаза слегка пощипывает, а голова полна воспоминаний: о грубых мозолистых руках, что нежно перебирают ее длинные волосы и усаживают на крепкие плечи; кровавых глазах, полных мудрости и старческих морщин вокруг; глубоком родном голосе, что повествует ей о смерти и жизни, о работе и семейном наследии.       Строгие указания похорон, которым она неизменно следует до сих пор, и ласковый звук ее имени, даже если в библиотеке кавардак, а клиент падает в обморок, когда она - озорной малышкой – спит в гробу, прижав игрушку к груди. Когда гробовщики в очередной раз страдали от ее шуток, провожая странным взглядом, а Цици играла в прятки.       Тао.       Она до сих пор не знает, кто подарил ей это имя — дедушка или родители, которых она не помнит. Но помнит, как родные ладони протягивают разрезанный фрукт, что приторным соком наполняет рот.       Ху Тао добавляет яблоки и специи в блюдо, поражая вкусом. Закатники отлично сочетаются с острыми Заоблачными перчиками. Ягоды, яркие, иногда кисловатые и вяжущие; чашечки лотоса, даже фиалковая дыня из далекой Инадзумы и грибы из Сумеру вкуснее и приятнее на языке, чем персик.       Приторный, нежный, бархатный. Ху Тао морщится от этого безвкусного сочетания в одном проклятом фрукте.       Персик.       Ненависть слишком сильное чувство, чтобы вечно держать его внутри, не находя выхода. Но она никогда не могла пересилить себя, покрываясь мурашками от одного только вида плода.       Ху Тао не может сдержать недовольного фырканья, когда Сяо оказывается рядом, держа тот самый фрукт в руках. Пушистый, он щекочет язык и ладони. Ху Тао видит, как губы Сяо еле заметно изгибаются в довольной улыбке, и он легонько облизывает их, показывая кончик языка, привлекая внимание. Но Ху Тао не может отвести взгляд от фрукта в его руке, который он протягивает ей.       Вершины горы Хулао обдуваются ветрами и купаются в солнце. Ху Тао может только гадать, где Сяо успел раздобыть эти фрукты. Скорее всего в Сумеру, до которого было рукой подать, а случае Сяо потратить не более пары секунд. Ху Тао морщится, когда ладонь сжимает мягкий фрукт, оставляя вмятины, и слегка рвет кожуру черными ногтями.       Взгляд Сяо прожигает ее, но Ху Тао не спешит попробовать на вкус. Сладко, липко, противно…       Веточка на шляпе стучит от ветра, пробуждая старые воспоминания и маленькие радости, омытые легким привкусом горечи, где-то глубоко-глубоко внутри.       Голос Сяо словно пробуждает ото сна.       — Что-то не так?       Ху Тао мотает головой и смотрит на яркий фрукт, сок которого течет по руке, пачкает пальцы, и касается металлических колец, которые потом нужно хорошенько отмыть.       — Ху Тао. Если будешь сжимать его так сильно, останется только сок.       — Верно, — молчаливая и необычно задумчивая, она улыбается уголком губ и расслабляет пальцы, но сок предупреждающе скользит по запястью прямо к краям рукавов, а тошнотворный приторный запах заполнил ноздри.       — Что случилось?       — Ничего.       Просто персик.       — Твое лицо говорит обратное.       — Ах, неужели великий защитник Якса умеет читать выражение лица? — голос получился слишком саркастичный, больше, чем ей хотелось бы, и больше чем следовало бы. Стыд лишь на мгновение охватывает ее, обжигает щеки. Это не то, что следует говорить другу, который согласился помочь с заданием. — Прости. Просто… я не люблю персики.       — Почему? — Его лицо спокойное, хотя он должен быть зол.        Ху Тао замирает и легко поправляет шляпу свободной, чистой рукой. Желание скинуть фрукт с вершины горы усиливается, но это пустая трата продуктов и моральных сил. Да и дар прямо из рук Сяо… это настоящее неуважение к Адептам. Но Сяо молчит и подходит ближе, пытаясь поймать ее взгляд.       Увернуться не так легко. Да и скрыться от его бдительных глаз сложнее, чем ей хотелось бы. Сяо слишком внимателен к друзьям. Эта черта поражает и восхищает ее.       — Айя, там явно не хватает остринки! Вот если бы добавить немного чили или сварить.       — Ху Тао.       Она смотрит на него, и в груди болезненно сжимается сердце. Наверное, Сяо что-то видит в ее глазах, что то знакомое и древнее, ведь на миг его лицо искажается, и он начинает хмурится. Ху Тао невыносимо видеть этот взгляд, он напоминает время ее первых похорон, холодные ночи и чужие лица, что видят и жалеют ребенка. Такой взгляд…       — Пожалуйста, Сяо, не смотри так… — она старается не обращать внимание, как горят его глаза и как звучит ее собственный голос. — Просто... он слишком сладкий и мягкий. Вот и все. Ничего больше. Правда.       — Хорошо, — его голос слегка хрипловатый, но Ху Тао не хочет смотреть на него, и отводит взгляд, касается верхушек гор, далекого вида гавани Ли Юэ, парящий Нефритовый дворец, и скользит в направлении склона Уван.       Сяо выпрямляется и делает шаг в ее сторону, перехватывая руку с фруктом. Ху Тао вздрагивает и замирает, когда что-то теплое и влажное скользит по коже за капелькой сока. Она не может пошевелиться, следя за движениями его языка, который мягко касается липких пальцев.       Прикрыв глаза, Сяо крепко держал ее запястье, но хватка была ласковая: Ху Тао в любую секунду могла вырваться без препятствий, но…       Сяо прошел чуть выше, губами касаясь кожи, язык скользил, слизывая сок между пальцами, а все ее тело мгновенного воспылало.       Щеки горели, дыхание сбилось, когда он снизу-вверх взглянул на нее из-под пушистых ресниц. Если бы не положение, Ху Тао смогла бы уловить эмоции в ярких золотых омутах, но Сяо опустил взгляд и поднял ее руку, выпрямляясь.       Забытый фрукт валялся у ног на земле, а язык Сяо скользнул по ее ладони, все так же не встречая сопротивления. Когда он снова взглянул на нее, Ху Тао поняла, что забыла о дыхании. Она могла поклясться, что его губы дернулись в слабой улыбке, а вздох опалил кожу, пуская мурашки по позвоночнику.       Его губы мягко обхватили кончик пальца и Ху Тао дернулась назад, но его хватка крепче обхватила запястье, а язык… скользнул вниз, к кольцу.       — Сяо-       Адепт не дернулся, облизывая каждый палец, пока Ху Тао краснела сильнее и сильнее. Время замедлилось, а дыхание потяжелело.       — Сяо!       Его бровь недовольно дернулась, и Якса снова взглянул на нее. Такой невозмутимый, такой спокойный и… Ху Тао не могла разобрать, что именно блестело в его глазах. Сердце билось в висках, подскочив к горлу.       — Что ты делаешь?       — Вкусно. — Он легко отстранился от ее пальцев, а язык прошелся по нижней губе, вызывая у нее покалывание на кончиках пальцев.       — Что… — ее хриплый голос утонул в свисте ветра, и Сяо снова коснулся языком ее руки, не отрывая взгляд от ее глаз. Его язык проскользнул между пальцами, а внутри что-то дрогнуло, перехватывая дыхание и заставляя колени дрожать, когда губы Сяо коснулись внутренней стороны запястья, слизывая последние сладкие капли.       — Персик вкусный.       Ох? Ху Тао глупо моргала. И как это… понимать?       — Это-       Как бы она не пыталась подобрать нужных слов, все терялось в его взгляде, ярком и сияющем, что пытался задеть самые тайные, глубокие струны души. Щеки пылают, и она неуверенно попыталась во второй раз освободить руку. На мгновение сильнее сжав ее запястье, Сяо недовольно отпустил Ху Тао.       — З-зачем ты…       Сяо отвернулся и хмыкнул что-то под нос.       — Захотелось. Мне… мне нравится персик.       — Почему?       Плечи Сяо дрогнули, и он осторожно взглянул на нее, тщательно подбирая слова. Ху Тао не знала, как расценить этот взгляд, который подавлял любую волю к сопротивлению, подавлял страх и пробуждал что-то внутри, заставляя Ху Тао поежится.       — Просто… нравится, — его голос напряженный, немного тихий, словно он заставил себя сказать эти слова, и уязвимо взглянул на нее. — Простой приятный вкус.       Ху Тао замерла, уставившись на фрукт под ногами. Он не видела лица Сяо, но слышала его уверенный голос.       — И его вкус никогда не поменяется. Сколько бы лет не прошло. Но поменяются обстоятельства. Новое воспоминание, где ты взглянешь на вещи по-другому. — На мгновение он затих. Ху Тао могла только гадать, что заставило его сказать подобное, но не посмела прервать. — Когда-то ты сказала мне то же самое.       Ху Тао кивнула непонятно зачем, а мозг словно отключился. Она повторила их внутри, выжигая в сердце, в корке мозга, посылая импульсы по всему телу.       Легкое, щекочущее, нежное чувство накрыло ее, вызывая улыбку.       — Тогда… давай я в следующий раз принесу тебе персик.       — Хорошо.       — Самый вкусный и сладкий.       Он нашел ее глаза, и Ху Тао заметила, как его щеки стали розовыми. Удивленно моргнув, она хотела что-то сказать, но Сяо отвернулся и сложив руки на груди.       — Глупая, — пробурчал он, но Ху Тао не услышала.       Ее щеки снова покраснели, когда она взглянула на свою руку. Ху Тао еле заставила себя забыть тепло, что разливалось лавой по венам, подавить жар и оставить глубоко внутри это воспоминание. Призрак его прикосновений все еще щекотал кожу, оставляя сладкое послевкусие.       Когда она взглянула на фрукт под ногами, его запах уже не был таким противным.