Как полюбить мизантропию

— Итэр, ты идёшь гулять? Уже все собрались.       Звонкий голос Чайльда вывел Итэра из размышлений, из-за чего тот, вздрогнув, ударился головой о дверцу шкафчика и недовольно прошипел, потерев рядом с виском. — Ох… Нет, теперь в этот день недели я занят. — Эй, будь поаккуратнее! И позволь поинтересоваться, что же забирает твоё свободное время? — Да на дополнительные по химии пошёл. Хочу подтянуть прошлогодний материал.       Тарталья присвистнул, заметно удивившись. Когда Итэр, взяв учебник и толстую тетрадку с нижней полки своего шкафчика, поднялся с корточек, закинул за спину упавшую на плечо длинную косу и хотел было уже пойти к нужному ему кабинету, высокий парень впечатал свою руку в стену рядом с головой блондина, из-за чего у того чуть ли не подкосились ноги, но юноша хорошо удержал себя. — Что-то ты слишком резко и сильно увлёкся химией, а именно после прихода Альбедо. Простое совпадение? Сомневаюсь. Хочешь произвести на него хорошее впечатление, словно ты — белый и пушистый одуванчик? Повёлся на смазливое личико? Подлизываешься?       Не желая ничего подобного слышать, Итэр, пробубнив фразу: «Лучше бы ты держал язык за зубами», одним движением оттолкнул от себя одноклассника и побежал к лестнице, чтобы подняться на другой этаж, в то время как рыжик провожал его взглядом, полным недопонимания.       Было рано отвечать Чайльду, так как даже Итэр не знал правильный ответ на его вопрос. Вернее, мог предполагать, даже не опровергал его, но всё-таки боялся признать его существование и уж тем более его безошибочность.       Итэр быстро поднялся на второй этаж. Подойдя к нужному кабинету, старшеклассник целую минуту стоял, собирался с силами, чего-то боялся. Мимо проходили люди и не обращали на него никакого внимания. Шум не смолкал позади него, а он не шевельнулся с места. Но, уверив себя, что ничего страшного нет и не будет, блондин приоткрыл дверь. — Можно войти?       Его глаза с золотистой радужкой осматривали педагога, сидящего за столом и что-то пишущего на бумагах. Сам химик же, услышав, что к нему зашли, отвлёкся от своего дела, перевёл взгляд на Итэра и кивнул. — Проходи и садись.       Блондин зашёл внутрь, закрыл за собой дверь, по обыкновению сел за ближайшую к учителю свободную парту и всё подготовил, после чего преподаватель отложил ненужное и сосредоточил внимание на единственном человеке, который пришёл на дополнительные занятия. — Выходит, ты не понимаешь какую-то из новых тем и решил это подтянуть?       Юноша неловко усмехнулся. Ему было немного непривычно, но крайне приятно, что теперь внимание Альбедо не приходится делить с одноклассниками. — Нет, я всё понимаю. Мне просто нужно подтянуть прошлогодний материал. — Но у тебя всё хорошо с оценками… Никаких долгов и проблем. Ну, как скажешь. Значит, подтянем пару тем из программы прошлого года.       Светловолосый начал с ним заниматься и всё разъяснять, а Итэр записывал чуть ли не каждое слово. Ещё несколько недель назад он и подумать не мог, что так увлечётся, казалось бы, самым нудным и сложным предметом на свете. Но, видимо, времена меняются, как и люди.       Хоть и парень с косой пытался быть сосредоточен, иногда он уходил в какие-то мечты и мысли о том, как бы он хотел сейчас поцеловать того, кто сейчас был лишь с ним. Хорошо, что люди не читают мысли, иначе бы он просто сгорел со стыда.       Первое занятие наедине с учителем прошло спокойно, незаметно, хотя за это время Итэр многому успел научиться. Вернее, повторить много материала, который когда-то наплевательски пропускал мимо ушей. Однако потом подростка накрыли совсем другие мысли…       Эти идеальные черты лица: остренький нос, голубые глаза, глубже бездонного океана, длинные ресницы, аккуратные скулы — всё это заводило, просто опьяняло рассудок, поэтому, когда дополнительный урок подбирался к концу, парень не мог сконцентрироваться на словах учителя, а потом у него и вовсе закружилась голова: лёгкий, почти неощутимый аромат парфюма, спокойный голос и тихий, редкий скрежет мела о доску смешались в единую какофонию, доводящую до смущения, чуть ли не потери сознания или даже пульса. — Итэр. — А?       Ученик, опомнившись, встряхнул головой и посмотрел на Альбедо, который сел напротив него и протянул стакан воды. — Ты весь покраснел, глаза закрывались. Выпей. — Ох, спасибо…       Юноша доверчиво принял стакан и сделал пару глотков. Прохладная жидкость быстро разлилась по телу, освежая, и совсем скоро Итэр пришёл в себя. — Простите, не знаю, что на меня нашло… — Наверное, ты устал, потому что привык к занятиям с классом, а тут всё внимание к тебе. Может, на сегодня закончим? Остальное разберём в следующий раз. — Альбедо, я мог бы ещё позаниматься… — Не стоит. Лучше иди домой, отдохни.       Блондин с длинной косой допил содержимое стакана, быстренько подхватил тетрадь, учебник и ручку, попрощавшись и поблагодарив преподавателя за уделённое время и помощь, вышел из кабинета с чувством смущения и угрызения совести: Альбедо старался, а тот чуть ли не отключился. Стыдно.       А потом Итэр понял: химик не выходил из кабинета, кулера там нет, есть только стакан с водой, который по обыкновению стоит на учительском столе рядом с компьютером. Неужели он отдал свой стакан? Это же… можно считать бесконтактным поцелуем, так ведь? Отогнав эти мысли прочь, подросток встряхнул головой и поспешно вышел из школы, вдохнув побольше свежего воздуха.       Воздух дал немного прийти в себя. Всё-таки можно было уже не сомневаться в своих чувствах: каждый сантиметр, каждый дюйм тела учителя химии был идеален и просто очарователен, и Итэр бы хотел, чтобы всё это было лишь его. Чтобы никто больше не смог смотреть на эти шелковистые светлые волосы, в эти небесно-голубые очи и наблюдать за каждым его движением. Безусловно, это любовь. Самая первая, а значит, самая искренняя и сильная.       Но, конечно, это всё несёт за собой неминуемые последствия. Роман между учеником и учителем запрещён, как бы сильно не хотелось это признавать. Хотя, может, можно как-то незаметно попробовать встречаться с ним, но рано или поздно тайное становится явным. Да и чувства вряд ли взаимны, может, он уже нашёл человека своей жизни. Как же сложно любить.       Итэр направился к себе домой, не переставая думать об этом. И как ходить на дополнительные занятия, да и просто находиться рядом с Альбедо, когда испытываешь подобное? Чёрт. Похоже, он серьёзно влип.       С каждым уроком химии что-то внутри Итэра загоралось всё сильнее, сводя его с ума: теперь не только на дополнительных, но и на основных занятиях ему было трудно сосредоточиться, он очень часто засматривался на Альбедо, вместо того, чтобы решать какую-то задачу, однако конспекты он вёл всё так же старательно и внимательно слушал каждое слово, наслаждаясь его сладким звучанием.       А совсем скоро у него и вовсе вошло в привычку к каждому уроку химии наливать себе прохладной воды из кулера. Такого он никогда не делал, но этот предмет был исключением. На нём пересыхало горло, кружилась голова, а иногда и вовсе парень еле-еле хватался за ускользающие от него ниточки сознания. Вот, до чего его доводили уроки с Альбедо — до эйфории, грозившей вот-вот обернуться чем-то плохим.       За какие-то там десять минут дополнительного занятия Итэр уже в третий раз ловил себя на мысли, что его рука тянется к Альбедо. Ему хотелось запустить свои пальцы в мягкие локоны светлых волос, пробежаться по скулам… коснуться губ. Никогда он подумать не мог, что какой-то человек станет его наркотиком… нет, его тянуло даже сильнее, чем могло бы быть.       Альбедо замечал, как рука юноши водила по столу, но потом возвращалась обратно, и вздыхал. Отвлекается…       Иногда приходилось повторять фразу или слегка повышать голос, но ни в коем случае не кричать, он даже едва ли выходил за рамки своего спокойного тона. — Альбедо, извините… Я очень часто отвлекаюсь. Если заметите, то скажите мне, хорошо?.. — Итэр, я понимаю, ты устаёшь, и иногда можешь углубляться в свои мысли. Хорошо, я скажу.       Альбедо не сильно злился на своего ученика за то, что тот отвлекается, вернее сказать, он не злился на него совсем; уж сложно это делать само по себе, так ещё и на одного из лучших учеников.       «Скорее всего, просто переутомился», — думает светловолосый, пока смотрит на него. Всем иногда сложно, особенно в старших классах. Нужно просто осознавать и принимать это.       ***       Итэр, в одну из самых обычных бессонных ночей, наконец доделал домашнее задание по всем предметам, которое было трудным и объёмным, облегчённо выдохнул и рухнул на мягкую постель, которая так его ждала и по которой он так скучал, после чего погрузился в мысли.       Влюблённые девочки часто думают о предмете своего обожания, это всем давно известно. Это не прошло стороной и подростка: все его мысли были заняты учителем химии, как обычно. Он в голове представлял сцену их возможного, хоть и всё-таки не особо, прекрасного поцелуя. Он рассчитывал в голове каждую деталь этого момента, то, где это может произойти, при каких обстоятельствах, как голубоглазый будет его нежно и умело целовать. Конечно, всё это смущало, он краснел от своих же мыслей и зарывался лицом в подушку. Ему нужно как-то признаться… хоть как-то. Пусть с запинками, дрожью и совершенной импровизацией — он должен сказать самые важные слова объекту своего обожания. Как бы сложно это ни было.