Упавшая вниз сигарета

У Вакасы что-то ломается внутри, когда он видит Шиничиро сонного и зевающего. Ломается это что-то так резко и с таким звуком, что кажется, будто даже сам Сано слышал этот звук. Но он не слышал, слава Богу, сидящему на небе. Вакаса сам бы хотел не слышать этого звука, не ощущать причинно-следственные. Думать, что всё как прежде. Всё так и есть. Горячая кружка кофе прижимается к губам, напоминая застывшему в своих мыслях Имауши, что пора просыпаться. И он просыпается, забыв о странности, которая только что его посетила. О странности, которая смешается со сном и горьким кофе на завтрак. –Что на завтрак? – зевает, утыкаясь в свою ладонь. Так уютно, так по-домашнему. Так привычно. –Кофе? –И всё? – театрально обиженные нотки в голосе чуть различимы, они осыпаются сладким снегом, что быстро тает в тепле кухни. Их новой совместной кухни. Давно новой совместной кухни. Пора привыкнуть к этому. Как пора привыкнуть и к заспанному Шиничиро с его растрёпанными волосами. Но не привыкается пока. –Ты хочешь отравиться моим бутербродом? – так же деланно удивлённо спрашивает в ответ Имауши. – Не проснулся ещё? –Спать бы обратно, – снова зевает. – Но надо кормить таких неумёх, как ты завтраком, а то позже придётся иметь дело с всякими уставшими кофеиновыми Вакасами. Из гортани вырывается сдавленный смешок. И уголки губ чуть подрагивают тепло, без ядрёности, как это обычно бывает. И всё-таки странно по-обыденному это. Даже странным уже перестаёт казаться. Шиничиро подходит своими тихими ступнями к плите, спиной к Вакасе. Открывает вид на эту спину с чуть видными мышцами. Шиничиро включает газ, зажигает плиту. Достаёт сковородку и масло. Привычный домашний Шиничиро. Привычные движения. Привычный запах омлета, тепла кухни. Привычно и уже ни капли не странно видеть, как кто-то готовит тебе еду сам, просто потому что. Хоть и не обязан. – Работаешь сегодня? – спрашивает, чуть обернувшись с улыбкой на лице. – Нет, – так же чуть улыбается в ответ. – Офигенно тогда. Сходим в кино? Что. Что.. Серьёзно? Чёртово сердце делает крутой кульбит, замирая и начиная быстро-быстро звучать. Оно заходится в диком танце то ли радости, то ли недоверия. Может он всё ещё спит? А это всего лишь дурацкий сон. Сон, в котором Вакаса пиздецки радуется обычному будничному предложению. Которому и радоваться не нужно. Но всё равно в висках пульсирует, а в горле пересыхает. Как бы не пропасть во всём этом раз и навсегда, чтобы суметь вернуться в привычно серый мир, который вот уже два года, как не серый. Как бы не задохнутся в этом чувстве, что внутри заполняет лёгкие, обнимая аккуратно сердце. Не задыхается, беря себя в руки, прячась за привычным. – На свидание приглашаешь? – ухмыляется шуточно, но в надежде совсем не на шутку. – Только, если ты так хочешь, — Вакаса пропал в этих словах. Пропал, и обратно, кажется, больше не собирается. Поздно. И не слышать бы этих слов, чтобы резко не осознать, что хочет. Хочет сходить на чёртово свидание с этим чёртовым Шиничиро. И так это хочется резко стало необходимо. Резко ледяной водой накатывает простое, живущее уже очень давно (два блятских года?) осознание, которое пряталось, иногда показываясь. И пряталось оно бы там дальше ещё столько же (блятскую бесконечность), но нет. Вакаса влюбился? Влюбился в Шиничиро? В Шиничиро, с которым он вот уже два года снимает эту квартиру? Поверить и принять до сих пор не может. Как долго он будет осозновать это, и удивляться? Какую долгую бесконечность? – Хочу, – вылетает само. И хочется утопить себя в своём же кофе. Какого хрена он творит?! Какого хрена с ним творит Шиничиро?! И как сам Имауши умудрился споткнутся на ровном месте? Чёртово осознание собственной влюблённости вернись откуда пришло и не высовывайся. – Вот и отлично, – кажется весёлые глаза напротив восприняли его, Вакасы, слова как шутку. Привычный ничего не значащий флирт. Будто сейчас Вакаса, как всегда, обыденно шутит, или как безразлично пробегает глазами по угрюмым стопкам бумаг у себя за столом. Или как он привычно чуть приобнимет Шиничиро при встрече. Вот только на этот раз это не шутка и не обыденность, а это пиздецки резкая (в очередной раз) накрывшая собой правда. Но похер. – Тогда бронирую нам билеты на полседьмого? – Бранируй. Вакаса сможет смириться с этим и вести себя так же, как и все эти два года. Сознание всего лишь мысль, которая больно ударила под дых. Всего лишь мысль, и ничего более. Закурить бы.