Наследство

Джозеф хотел умереть. С каждым днем это желание лишь усиливалось. Все началось не так уж плохо, когда вечером они подошли к левому борту «Лилии». Штурман ловко взлетел по штормовому трапу и скрылся. Когда Джозеф неуклюже, охая и кряхтя и пару раз прищемив себе пальцы о борт корабля добрался, наконец, до верха, на палубе его уже не было, а сам Джозеф поступил в распоряжение беззубого боцмана Дэйва Янга, чем-то похожего на Кнута. Виконт заночевал прямо на палубе под октябрьским небом. Утром боцман смерил его внимательным взглядом и буднично заметил: – Парень, ты весь в крови. Ему принесли миску еды, потрепанные штаны и фуфайку. Джозеф переоделся, и вся его одежда, завязанная узлом в старый суконный кафтан, полетела за борт. Потом скомандовали выход, откуда-то понабежали другие матросы, Джозефу дали в руки веревку и приказали тянуть изо всех сил. Сил у виконта, который в жизни не работал, было немного, умения еще меньше, и боцман Янг только качал головой, глядя на него. Видно падение со второго этажа сказалось на Джозефе сильнее, чем он думал вначале, когда убегал от погони. После обеда ему поплохело, он с трудом передвигался, а когда «Лилия» вышла в Северное море, и началась небольшая качка, попросту слег. Тогда боцман позвал штурмана, тот подошел и носком сапога слегка попинал сэра Джозефа под зад. — Ну и чего вы хотите от меня? — Что мне с ним делать? Он валяется, как мешок с навозом! — Оклемается. — Он ни черта не умеет! — Научится. Вспомните Тима Робинсона, упокой Господь его душу. Пришел к нам таким же хилым неумехой, а через полгода скакал по реям, что твоя мартышка. — Оттуда и навернулся. — На все воля божья, — ответил штурман и повторил, — чего вы от меня хотите? У нас не хватает людей. Я привел вам людей. Но вы снова недовольны. — Людей? Это вы про того разряженного петуха? Или этот мешок с навозом? Какой от них прок? — Учите, — бросил Бертран без раздражения и ушел. — Эй! Парень! — окликнул Джозефа Дэйв Янг. — Кто ты? Чем на суше занимался? — Я виконт, — сквозь полудрему ответил тот. Раздался взрыв смеха. – Да он, кажись, бредит, — сказал кто-то. — А вдруг он чумной-какой? — Да нет же, милорда просто укачало! Снова смех. — Что здесь происходит? — раздался строгий голос, и все остальные голоса сразу смолкли. — Господин капитан! Это новенький. Его вчера притащил штурман. Он какой-то больной. А может и сумасшедший. Может за борт его… — голос боцмана осекся, видно, капитан эту идею не поддержал. — Поднять! Джозефа подхватили под руки и посадили. Он с трудом разомкнул веки, но они упорно закрывались вновь. — Ваше имя и род занятий. Джозефу удалось сосредоточиться на капитане, и он немного приободрился. Тот смотрел без жалости или сочувствия, но презрения и насмешки так же не было в его взгляде. — Меня зовут Джозеф Рейнольдс, виконт. Капитан провел рукой по ухоженной короткой бородке бахромой и переглянулся с боцманом. — Капитан, я здесь случайно! — взмолился Джозеф, сам не зная, о чем он молит. О том ли, чтобы его высадили на берег, как можно скорее, или же о том, чтобы увезли как можно дальше. — Я попал в неприятности. — Какие? Джозеф промолчал. Капитан повернулся к Янгу. — Он подписал бумаги? Тот кивнул. — Как вы себя чувствуете? — Мне очень плохо, капитан. Я упал со второго этажа, я умираю. Вокруг снова раздались смешки. — А ну тихо! — Постарайтесь больше не падать, «виконт». Здесь это дорого вам станет, — сказал капитан. — И попробуйте что-нибудь съесть, вам это кажется невозможным, но увидите, станет легче. Капитан повернулся к боцману. — Унесите его отсюда, чтоб не мешал, и устройте его где-нибудь на корме, на баке слишком сильно качает. Пусть блюет, если хочет, потом сам же и уберет. И пусть новенький, Билл, приглядывает за ним и заставляет есть и пить. — Слушаюсь, господин капитан, — ответил боцман, явно недовольный его решением. От запаха внутри корабля Джозефа немедленно замутило, но когда четверо матросов забросили его в койку, он постепенно начал прикачиваться и даже смог по-настоящему крепко заснуть. Какое-то время спустя его потрясли за плечо. Джозеф открыл глаза и увидел в полумраке бледное худое лицо с острым носом и подбородком. Какой-то мальчишка в старой рубахе, слишком большой для него. Взлохмаченные волосы торчали во все стороны. — Капитан велел тебя покормить, — сказал он. Джозеф сел в койке, и парень швырнул ему на колени миску с едой. Джозеф с отвращением посмотрел на нее. Его мутило даже от запаха еды, не говоря уже о мысли, чтобы положить что-то в рот. Мальчишка будто прочитав его мысли добавил: — Капитан сказал, если наблюешь, сам будешь убирать. Джозеф, как был, с миской на коленях, откинулся в койке. Бледное лицо вновь появилось над ним. Брови озабоченно хмурились. — Сэр Джозеф, что произошло? Вы появились в таком виде…. Черт возьми! Джозеф резко поднялся и ощутил сильное головокружение. Он всмотрелся в лицо мальчишки. «Новенький, Билл». Так сказал капитан. — Макарони! — вырвалось у него. — А ты как здесь? — Меня зовут Уильям. Или мистер Харди, — поджав губы, совершенно как его отец, ответил тот. — В крайнем случае, Билл. — Уильям… Харди, — прошептал Джозеф. Он снова увидел залитый кровью кабинет и тело его хозяина, бледного клерка на пороге и бегство по темным улочкам Лондона. Он застонал, и, закрыв лицо руками, снова опрокинулся в койку. Ему было так плохо, что он почти забыл о своем ужасном положении. Тот человек на лестнице был сквайр Мортимер. Но клерк не видел его, а вот Джозефа видел. Его считают убийцей! Он не сможет вернуться домой — его ждет виселица в Тайберне. Ему придется плыть на корабле в другие страны, где свирепствует лихорадка, кишат ядовитые гады, а ужасные черные дикари не прочь полакомиться мясом белых людей. Хотя вряд ли он достигнет пункта назначения — ведь путь туда пролегает по ненавистному морю, где шторма, берберские пираты, каперы и такая тяжелая работа. Он здесь умрет. Вне всяких сомнений, самое большее через неделю, он умрет.