Наследство

Утром следующего дня измученные люди вновь столпились на шкафуте. Боцман назначил гребцов в шлюпку с верпом. Всезнайка Макарони, который опять оказался рядом, объяснил, что верп – это якорь, который они отвезут на шлюпке подальше за корму. Якорь сбросят, а потом матросы станут вращать шпиль и подтягивать судно к якорю. И, да поможет им Бог, снимут его с мели. Джозеф огляделся, хотя уже тысячу раз видел и корабль и всех этих людей. Как же возможно человеку сдвинуть с места такую громадину? Пока боцман надрывался, отдавая команды, к капитану подошел старший плотник и, вытянувшись за его плечом, зашептал что-то на ухо. Браун побледнел и резко повернулся к нему. – Мистер Янг! – Да сэр? – Остановить подготовку к верпованию. – Но сэр, упустим прилив… – Я сказал остановить! Ждите здесь и ничего не предпринимайте! И он ушел вместе со старшим плотником. «Что происходит?» – забеспокоился Джозеф и тут увидел Колби. – Плохо дело, парень, – тихо сказал тот, не дожидаясь вопроса. – Трещина в корпусе. Если дальше так пойдет, корабль развалится. И тогда нам конец. – Черт возьми, и что же нам делать? Я не умею плавать. Колби рассмеялся. – Тебе бы это не сильно помогло. До берега миль тридцать. Будь ты дельфином, смог бы доплыть. Но тогда б тебе и земля не нужна была. – Как же шлюпки? Мы не можем добраться до берега на них? – Можем. Но не все. У нас четыре шлюпки. А народу почти двести человек. Дай Бог, половина влезет. Нужно будет делать два рейса, но вторая партия может и не дождаться. – Так что, бунта не будет? – не удержался Джозеф. Колби мрачно усмехнулся. – Того, о котором мы сговорились, наверное, нет. Но, как знать, может случиться другой. Все-таки четыре шлюпки и двести человек. Браун вернулся на мостик. Янг выжидающе смотрел на него. Ему не терпелось начать верпование. – Мистер Янг, – начал капитан траурным голосом, глядя поверх голов, куда-то на правый нок блинда-рея. – Пошлите людей на плот. Пусть сбрасывают груз. Боцман стоял с приоткрытым ртом и тупым взглядом смотрел в него. – Мистер Янг, – повторил Браун без раздражения и вообще каких-либо эмоций и все также глядя на блинда-рей. – Выполняйте приказ. – Но, сэр! – Выполняйте, – Браун, наконец, взглянул на него, и Янг попятился, испуганным голосом отдавая распоряжения. Ящики с инструментом некоторое время качались на волнах, а мотыги безропотно шли ко дну. Джозеф провожал взглядом каждую и был за это награжден тумаками боцмана. Наконец плот был свободен. – Мы могли бы сразу бросать его с борта «Лилии», – сказал Билл. – Это было бы куда веселее. Плеск, шум, фонтаны брызг. А не таскать туда-сюда. Он прислонился головой к плечу Джозефа. – Не переживай, наша работа на «Лилии» закончена, – ответил ему Джозеф, глядя, как спускают шлюпки. Отсюда было хорошо видно, что корма значительно просела и без груза. Наверное, от воды, залившейся в трещину. Ему не хотелось думать, что будет дальше. Они посторонились: с «Лилии» спускали рангоутное дерево. – Что это? – спросил Билл у спустившего следом Колби. – Мачта, – буркнул тот. – Зачем? – нахмурился Билл. Джозеф дернул его за рукав. – Чего тут встали? – накинулся на них старший плотник. – Пошли вон! И вновь всех собрали на палубе. Пассажиры стояли за Брауном на корме, матросы и рабочие внизу, на шкафуте. Браун долго молчал, вглядывался в лица внизу, видно было, что он здорово трусит. Боцман снова принял форму рыболовного крючка. Значит, капитан ему все рассказал. – Леди и джентльмены, матросы – начал Браун. – У нас в корпусе трещина, верповать «Лилию» мы теперь не можем. Но и оставаться здесь дальше, тоже. Мы сделали все, что могли. У нас нет иного выхода, кроме как покинуть судно. Офицеры, женщины и дети сядут в шлюпки. Остальным придется воспользоваться плотом. Молчание, последовавшее за этими словами, ободрило его. Но до людей всего лишь еще не дошел смысл его слов. Когда это произошло, толпа взорвалась. – Мы поплывем на плоту? – выкрикнул кто-то. – На этой убогой деревяшке, которую сколотили для ящиков? – поддержал его другой и дальше отдельные слова и выкрики утонули в общем возмущенном гвалте. Джозеф молчал. Он ждал чего-то такого. Он, как и в случае с поркой, еще не понял, нужно ли ему бояться и возмущаться вместе со всеми. Капитан Браун напрасно пытался перекричать толпу. Весь красный, он метался по мостику и размахивал руками. Кто-то сделал шаг вперед. За ним еще и еще. Толпа наступала. Ситуация выходила из-под контроля, и чем больше он паниковал, тем сильнее, видя его слабость, наседала толпа. Грохнул выстрел. Браун вздрогнул и остановился. Крики стихли. Эдвардс деловито передал слуге пистолет и тут же достал из-за пояса другой и наставил его на людей. Моряки и рабочие враждебно глядели на шканцы и молчали. Капитан встал лицом к ним, положил руку на рукоятку своего пистолета, про который до того момента не вспоминал, и сразу стал выглядеть увереннее. Толпа молчала, и Браун некоторое время молчал. И вдруг в этом всеобщем молчании прозвучал встревоженный голос Билла Харди. – Капитан! Капитан! Как же штурман? Он заперт в трюме! Браун с изумлением уставился на него, кто-то в задних рядах горько засмеялся. – Выпустите его, – бросил капитан Янгу. – Матросы и рабочие! Как я уже говорил, у нас нет другого выхода. Поверьте, вы не будете брошены на произвол судьбы. Мы все будем связаны: и шлюпки и плот. И все будем, фигурально выражаясь, в одной лодке. Бог не оставит нас, а мы не оставим вас. У нас нет времени на споры, нужно торопиться. Вновь послышался возрастающий ропот. – Тихо! – рявкнул боцман, поднимаясь к Брауну. Он уже вернулся из трюма. Бертран, пошатываясь и щурясь на солнце, шел за ним. Он был грязный и бледный и дурно пах. Джозеф почувствовал это даже на расстоянии. Стэн Колби поднял руку. – Что, мистер Колби? – Я бы хотел остаться здесь, сэр. Если можно. – Хорошо. Кто-нибудь еще? Джозеф огляделся и увидел еще с десяток рук. – Что ж, как вам угодно. Браун подал руку мисс Эдвардс и повел ее к трапу. Среди матросов бродило глухое ворчание, но открыто протестовать больше никто не посмел. Софи поднялась на трап и бросила на Бертрана неуверенный взгляд. Браун что-то тихо сказал ей. Она кивнула, подобрала юбки и шагнула за планшир. Капитан помог ей спуститься. Это стало сигналом для остальных. Пассажиры на юте засуетились и, обгоняя и толкая друг друга, стали спускаться. Напоследок спустили и несколько объемистых сумок с багажом Эдвардсов. – Для вещичек, значится, место у них есть, – сказал Колби, – а для нас, стало быть, нет. Даже негров посадили в шлюпки. Ну конечно, они же стоят денег. Что парень, не хочешь остаться? Джозеф не задумывался о такой возможности. – Не советую, сэр Жозеф! Это верная смерть. К ним подошел Бертран. – Если все пойдет как нужно, мы вскоре доберемся до берега. Ну а «Лилия» рано или поздно пойдет ко дну. Не передумали, Колби? – Нет, сэр. Вы уж простите, но не доверяю я этому нашему «капитану», мать его каракатица. На все воля Господа. Как знать, может наша «Лилия» продержится до прибытия подмоги. Вы ведь отправите за нами помощь? Джозеф посмотрел вниз. Плантатор с женой, Софи, слуги и другие пассажиры уже расселись. Заняли свои места и матросы на веслах. Браун забрал в шлюпки почти всех матросов своей вахты. Если бы не история с кольцом, Джозеф тоже мог быть среди них. – Штурман! – стоя на трапе, позвал Браун. – Мы отправляемся! Идемте! Бертран покачал головой. – Нет, капитан. Я отправлюсь на плоту. Браун удивленно поднял бровь. – Вот как. И почему же? – Кто-то должен позаботиться об этих людях. Я знаю, что другого выхода нет, и все же я не хочу участвовать в… этом. К первой брови капитана присоединилась вторая. Так, с задранными к самым волосам бровями, Браун смотрел на штурмана некоторое время. – Как вам будет угодно, сэр, – сказал он холодно и даже, как показалось Джозефу, с обидой. – Ну, так и где же наш плот? – бодро поинтересовался Бертран. – Хм. Господи, какое чудовище. Колби, вы не могли соорудить ничего получше? Неудивительно, что вы остаетесь. – Простите, сэр. Но мы его строили для груза, а не для столь взыскательных пассажиров. Бертран спустился на плот, прошел с одного края на другой и велел принести несколько пустых бочек. – Штурман, поторопитесь! – крикнул ему Браун. – Терпение, сэр, – ответил Бертран, даже не повернувшись. – Если мы погрузимся на этот плот в таком виде, то окажемся по пояс в воде. – Если не поторопитесь, окажетесь в ней с головой. Штурман подошел к борту и погладил крашеные синей и желтой краской доски. – Потерпи, девочка. Подержись еще чуть-чуть, – тихо сказал он. На то, чтобы спустить и укрепить бочки под плотом, ушло не меньше часа. После этого все вернулись на борт. Штурман собрал всех. Может быть он хотел что-то сказать или дать последние указания, но в этом момент «Лилия» заскрипела, ее нос начал медленно подниматься. – Скорее! – крикнул Браун. В спешке спустили несколько ящиков с провизией и бочки с водой. – Что ж, джентльмены, настало и наше время, – сказал штурман и сделал приглашающий жест рукой. – Прошу на борт! Толпа рабочих и матросов тут же пришла в движение. Только Бертран неподвижно стоял со скрещенными руками, будто опора моста в центре потока. Джозеф медлил. Колби толкнул его в спину. – Мистер Колби! – у Джозефа защемило в груди. – Вы должны отправиться с нами! – Нет, виконт, я останусь, а вы идите. Идите и приведите помощь. – Почему вы не хотите уйти с нами? – Я слишком стар для этого. Для того, что вас ждет. Я уж лучше здесь. Здесь спокойнее. Я ведь утонуть не могу! – он с бравадой похлопал себя по карману куртки. – Прощайте, Колби! – Бертран протянул руку. – Бог даст, мы еще увидимся. Колби сморщился и промолчал. Все, кто хотел уйти, уже сидели на плоту. Остались лишь штурман и Джозеф. Бертран толкал его к трапу. – Идите, идите, сэр Жозеф. Я следом за вами. Он спустился, приложил обе ладони к борту, как будто хотел оттолкнуться, а потом поднял голову и скомандовал: – Мистер Колби, отдать швартовы!