Река сожалений

      Слухи о прибытии заклинательницы прискорбно быстро дошли до госпожи Мо. Вэй Усянь успел только успокоить «заклинательницу» как слуги явились по их души. В потоке чужих эмоций Усянь всё же сумел выловить немаловажные для себя, хоть и весьма печальные новости. Никто до сих пор не знает что случилось со Стигийской тигриной печатью, многие заклинатели до сих пор ищут её на Луаньцзан. Если вспоминать настойчивость клана Цзинь в вопросе владения печатью, то Усянь бы не удивился бы, что Цзинь Гуаншань вместе со своим сыночком Мэн Яо таки добрались до оставшейся половины артефакта.       Мадам Мо ещё со вчерашнего дня была не в духе и явление бродячей заклинательницы не слишком её обрадовало. Женщина долго выспрашивала у Лин Хунь, так представилась «заклинательница», о том как и чем та занималась, у кого училась. Вэй Усянь сильно сомневался, что госпожа Мо смогла бы поймать Лин Хунь на лжи или незнании очевидных для всех заклинателей нюансов. Новая знакомая с совершенно невозмутимым видом мешала вполне реальные и действенные методы борьбы с нечистью с полнейшим бредом, ни разу не упомянув, что она вообще не заклинательница и сражаться с нечистью вообще не собиралась.       Впрочем, никто из присутствующих в главном доме не допускал и мысли, что их могут и не хотеть спасать. Почему-то госпожа Мо была свято уверена, что заклинатели обязаны были решить её проблему и она даже позволила себе нелестно отозваться о нерасторопности кланов заклинателей, которые не спешили ответить на зов о помощи. Очевидно, удовлетворившись разговором, госпожа Мо отослала «заклинательницу» подобно какой-то своей служанке выполнять работу.       Вэй Усяню стоило немалых усилий оставаться тихим и не рассмеяться в голос с того как недовольно закатила глаза Лин Хунь тихо передразнивая госпожу Мо, когда её выставили прочь из главного дома. — И что ты собираешься делать? — поинтересовался у «заклинательницы» Вэй Усянь, почти перестав кривляться и строить из себя сумасшедшего, он успел заметить что более спокойное поведение хорошо воспринимается Лин Хунь. — Понятия не имею, — пожала плечами та.       Казалось её совсем не волновало, что жители деревни производили впечатление людей, которые могут закидать «заклинательницу» камнями если что-то пойдёт не так этой ночью. Она прошла ещё пару шагов после чего резко развернулась, глядя на идущего позади Усяня. Вечерело, на улице люди уже зажигали первые фонари и Вэй Усянь не был уверен в глазах Лин так странно и тревожно отразились уличные огни, или он заметил как заворочалась тёмная энергия пробуждаясь ото сна. Алый отблеск быстро исчез и Старейшина Илина предпочёл думать, что ему показалось и за прошедшее со дня его смерти время среди тёмных заклинателей женщин так и не появилось. Подобное событие стало бы позором для всего мира заклинателей. — Флаг призыва духов! — Эмх… — Вэй Усянь неопределённо хмыкнул, как бы ожидая от женщины дальнейших пояснений.       Усянь прекрасно понимал о чём говорила Лин. Более того, он был тем самым человеком, который изобрёл его и слишком хорошо понимал к каким последствиям может привести неразумное использование флага. Если он попадёт в руки какого-нибудь случайного человека, то этот несчастный будет привлекать всех духов, злобных призраков, ходячих мертвецов или иные темные создания в округе, и вся эта нечисть начнет атаковать беднягу. Конечно, флаг можно было установить и на дом, но в нем обязательно должны были находиться живые люди. И тогда целью нечисти становились все они.       Во время Аннигиляции солнца Вэй Усянь уничтожил не один надзирательный пункт первыми прототипами флагов, банально пририсовав один лишний символ к изгоняющим духов талисманам, однако у него не стояло цели оставить кого-то в живых и тогда была война. В мире было столько боли и ярости, что создаваемые флагами завихрения тёмной энергии не особо привлекали внимание. В мирное же время, подобное происшествие встревожит многих заклинателей, пуще смерти боящихся возвращения Старейшины Илин в мир, и деревня Мо в скором времени станет интересна многим заклинателям.       Подобное развитие событий совсем не привлекало Вэй Ина, не хватало ещё только встретиться со старыми знакомыми до того как он освободится от удавки контракта с Мо Сюаньюем. Это перед Лин Хунь он может сойти за настоящего Мо Сюаньюя и прикинуться дурачком, а как быть с шиди или Ханьгуан Цзюнем? — Ты про изобретение Старейшины Илин… Разве заклинатели не презирают тёмный путь? — осторожно уточнил Усянь, лихорадочно пытаясь придумать способ как не выдать свою подозрительную осведомлённость относительно флагов и отговорить Лин Хунь от неудачной идеи. — Презирают, — кивнула Лин, — Но это не мешает «благородным» господам-заклинателям пользоваться изобретениями Старейшины Илин! — по тону было очевидно, что для Лин Хунь есть что-то личное в этой теме, слишком уж зло и болезненно прозвучало.       «Только не говори, что я и тебе успел жизнь сломать…» — мысленно взмолился Вэй Усянь. — Ты мне немного напоминаешь одного друга… — вдруг произнесла Лин и Усянь растерянно моргнул, запутавшись в собственных мыслях. — Того заклинателя в белом с морозным мечом? — предположил Усянь, уже начисто забыв имя заклинателя про которого ему рассказывала Лин ранее. — С Сяо Синчэнем мы не были друзьями. — усмехнулась женщина качая головой. — Он был таким идеально праведным, что даже повёрнутые на правилах Лани, по сравнению с ним казались бы недостойными. Впрочем, думаю это не так уж далеко от правды. А мой друг… — Лин вздохнула и окинула Вэй Ина долгим странным взглядом. — Мой друг он… Не носил белого, цвет его одежд чёрный с алым, а меч остался давно позабыт, уступив место флейте. — Ты должно быть шутишь…  — Нет.       Вэй Ин неверяще уставился на женщину. Нет, он и раньше замечал некоторые схожие жесты: привычка греть ладони, прикладывая их к шее во время разговора или молчаливое перебирание пальцами, когда она прикидывала в уме что-то. Да и камушек кулона походил на любимый кулон сестрицы Лин, только сильно побитый временем.       Но если Лин Хунь и его Лин это один и тот же человек… То это ужасно! Лин не должна выглядеть настолько плохо и истощённо. Ей же всего… Вэй Ин не был уверен сколько должно быть сестрице Лин сейчас, но мадам Юй выглядела моложе, а она была ровесницей старика Ланя!       В мыслях Вэй Ина творился полный хаос. Он был бы безумно счастлив встретиться с Лин снова, намного легче жить зная, что где-то в мире живёт человек, который знает и помнит настоящего тебя, а не безумного тёмного заклинателя, которым пугают детей. Однако Вэй Ин не ощущал особой радости, он был растерян и озадачен. Слишком уж неожиданной оказалась мысль, что они могут столкнуться так внезапно и Вэй Ин даже не узнает подругу.       Вэй Усянь покосился на безразлично наблюдающую за его метаниями женщину, прикусывая до крови щеку. До этого мгновения его не посещала мысль, а имеет ли он право показываться Лин на глаза после всего что он натворил?       «Я же бросил её и всех остальных, оставив их жизни на милость заклинателей. И теперь, я надеюсь, что Лин будет рада узнать о моём возвращении?» — Извини, но мне надо разобраться с местной нечистью, пока сюда не заявился какой-нибудь заклинатель. — не став дожидаться результата его размышлений Лин Хунь отправилась в сторону восточного двора дома семьи Мо.

* * *

      Зазубренный край каменного кулона слишком глубоко рассекает плоть. Кровь быстро собирается в крупные капли рубиновыми брызгами рассыпаясь по листу. Лин шипит и морщится, размашисто выводя символы собственной кровью. Она не уверена так ли хорошо начертаны письмена, но сейчас главное успеть закончить все флаги до того как город окончательно утонет в зловещих тенях и крови.       «Прольётся кровь… Скоро» — нетерпеливо урчат обретающие силу голоса, они очень голодны, они всегда голодны и ненасытны.       «Моя уже льётся…» — бездумно соглашается с голосами Лин, ей совершенно всё равно насколько аккуратно пройдёт нынешняя охота на нечисть.       Изначально она вообще не планировала исполнять приказы госпожи Мо. Ничто не мешало Лин просто развернуться и уйти, она не обязана спасать людей. Люди вообще не заслуживают спасения, особенно такие как эта госпожа Мо — маленькие люди, ослеплённые своим мелким всемогуществом. Однако слишком много эмоциональных встрясок произошло за один день и вновь разгоревшееся из тлеющих углей памяти адское пламя, нужно было срочно чем-то загасить.       Какой-нибудь блаженный даос или не менее просветлённый заклинатель, предложил бы долгие-долгие медитации для усмирения сердца и духа. Впрочем, Сяо Синчэнь примерно это ей и предлагал, когда стал замечать как резко и зло реагирует его случайная попутчица на досадные мелочи. Наивный даочжан Сяо, он искренне верил что все люди хорошие и стремился помочь всем и каждому, совершенно не замечая как эти «хорошие» люди то и дело стремятся им воспользоваться: его безграничной добротой и тем что его моральные приступы настолько высоки и нерушимы, что он не будет устраивать скандал из-за откровенно загнивающей репы, «случайно» попавшей к нему в корзинку. Конечно, ведь зрячие продавцы никак не могли заметить эту незначительную мелочь!       Почему-то Лин особенно злило именно мошенничество торговцев продуктами, хотя она сама находилась в крайне сложных отношениях с едой примерно… Всегда. Вэнь Цин на неё ругалась, что она скоро на живой скелет похожа станет и её будет ветром носить вместе с опавшими листьями. Лин кивала, кое-как для успокоения целительницы впихивала в себя что-то съедобное, а потом старалась как можно дольше не попадаться вечно занятой Вэнь Цин на глаза, чтобы та вновь не вспомнила про её странности. Благо у целительницы обычно не находилось много свободного времени, чтобы лишний раз заморачиваться из-за не стоящих её бесценного времени вещей.       А Сяо Синчэню и в голову не приходило лезть не в своё дело. Лин для него не была другом или кем-то вроде названной младшей сестры, чтобы у него возникало навязчивое желание удушать нежеланной заботой. Даочжану самому не помешал бы человек, который мог защитить его от жестокого мира и людей с жёсткими сердцами. Лин не хотела быть для практически святого заклинателя злобным сторожевым псом, да и она не так уж и была нужна этому человеку.       Они были и оставались незнакомцами, чьи пути столкнулись и некоторое время пролегали довольно близко, но так и не пересеклись, в итоге разойдясь окончательно. Тёмная заклинательница лишь с облегчением вздохнула, распрощавшись навсегда с Сяо Синчэнем. Ей больше не было нужды изображать человека, которым она уже давно перестала быть, выдавливать из себя нормальные человеческие эмоции и не нужно было мучительно подбирать слова в обременительных диалогах, где вместо правды она произносила безопасную для себя ложь.       Это не было дружбой, хотя чем больше Лин ходила по миру, тем чаще ей казалось, что те отношения которые она называла дружбой вообще ей не являлись. Она не умела дружить как другие, нормальные люди вокруг. Особо заморачиваться что тогда её связывало с Вэй Ином тёмная заклинательница не стала, всё равно узнать взгляд другой стороны она не сможет, даже обратившись к самым страшным и запретным техникам тёмного пути.       Сердце стучало как сумасшедшее, отсчитывая мгновения до того как все страхи, боль и злость уйдут, оставив внутри лишь глухую пустоту. Снова мир вокруг станет серым и неинтересным и можно будет как-то существовать дальше, не вспоминая ни про глупое признание непонятно в чём перед деревенским дурачком, ни про глюки медленно пожираемого безумием сознания.       «Один… два… три… Сейчас!» — почти промурлыкали на распев искажённые хриплые голоса теней утопая в безумном восторге, когда с последним отблеском заката Лин замкнула своеобразную цепочку из нескольких флагов-мишеней.       Тонкие струйки тёмной энергии потянулись в центр образованной артефактами фигуры. Заклинательница поудобнее перехватила утащенную с огорода какого-то крестьянина мотыгу. Её охота на нечисть не будет столь красивой и похожей на смертоносный танец, но какая к демонам разница, всё равно у этого действа не должно быть зрителей и ей не перед кем красоваться. Хотя рисоваться перед кем-либо на ночной охоте может только нежелающий жить идиот.       «На что ты надеялась, дура? Что он тебе скажет: Здравствуй, радость, я вернулся?! Хах, совсем рехнулась… Вэй Ин называл тебя мелкой врединой и занудой, а чаще всего никак не называл. Чего тебя звать? Ты же как преданная псина всегда на виду крутилась, идиотка! Так чего же ты сбежала поджав хвост, в итоге? А?!» — почему-то в этих вопросах звучали отчётливые интонации «дорогой» матушки и Вэнь Цин.       Лин не любила ночные охоты. Норовящие оторвать кусок пожирнее мертвецы, грязь и ошмётки зловонной плоти от волос и одежды потом замучаешься отмывать. Но сейчас хотелось просто метаться обезумевшим диким зверем проламывая гнилые черепа так же легко как разбивается переспевший арбуз от одного неудачного столкновения. Восточный двор был тёмен, луну скрыли тучи, но Лин прекрасно видела и слышала своих противников, прекрасно ориентируясь куда целятся оскаленные зубы и скрюченные когти.

* * *

      Вэй Ину было неспокойно. С каждым часом это беспокойство нарастало, пока расхаживать внутри лачуги Мо Сюаньюя стало и вовсе невыносимо. Кем бы ни была «госпожа-заклинательница», его Лин или просто случайно встретившейся женщиной, ему совсем не нравилось просто отсиживаться в безопасной части дома. Заступница Гуаньинь, у Лин Хунь не было ни заклинательского меча, ни достаточного количества необходимых навыков, чтобы в одиночку управиться с тем, что могут притянуть флаги.       «Аргх! Соберись Вэй Усянь, ты же беспощадный Старейшина Илин, а не ничего неумеющий и всего боящийся малолетний адепт Ланьлин Цзинь!» — стукнул себя по лбу Вэй Усянь, сильнее размазывая и так практически полностью осыпавшийся грим.       Схватив со столика наспех выстроганную из ближайшей ветки бамбука флейту Вэй Усянь устремился к восточному павильону. Сама охота выглядела хоть и странно, но Лин Хунь не выглядела человеком, которого вот-вот сожрут. Усяню ещё не доводилось видеть как забивают мертвецов орудием крестьян, впрочем ночь была настолько тёмной что ориентироваться приходилось больше на слух и ощущение буйствующей тёмной энергии вокруг.       Тревожное ощущение неотвратимо надвигающихся неприятностей лишь усиливалось. К середине ночи Усянь выбрался на крышу срывая ближайший флаг, а затем ещё один и так пока от первоначального их количества не осталась половина. Ненадолго выглянувшая луна высветила письмена на бумаге и Вэй Ин мог только похвалить себя за то, что начал вовремя уничтожать флаги. На флагах была вторая вариация их написания, самая мощная и неуправляемая. Подобными письменами Вэй Ин пользовался при расчистке могильных холмов от нечисти, скармливая непомерное количество тёмной энергии ненасытной Печати.       Вэй Усянь так и не смог разобраться где он тогда перемудрил: с написанием или магической фигурой. Но после неопределённого количества времени возникала одна и та же проблема: практически неуправляемый вихрь тёмной энергии, которую у него в первый раз едва удалось усмирить имея под рукой вечно голодную печать, Призрачного генерала и Чэньцин. При повторной проверке как так получилось Усянь чудом избежал участи, постигшей его при уничтожении Печати несколько лет спустя.       Конечно, здесь не Луаньцзан пропитанная тёмной энергией с верху до низу, но и Лин Хунь не Старейшина Илин, чтобы справиться с уже начавшим формироваться смерчем. Вэй Усянь с беспокойством глянул вниз, во двор, где постепенно начали заканчиваться порождения тёмной энергии. Движения Лин замедлились и она всё чаще стала оступаться, поскальзываясь на липкой чёрной крови мертвецов. Она уставала, теряя так необходимую для собственной безопасности скорость.       «Надеюсь в общем шуме будет не слишком заметно моё вмешательство,» — приложив к губам убогое подобие гордой Чэньцин, подумал Усянь, обращаясь к выжженной в памяти мелодии, которая приводила в ужас переживших атаку армии мертвецов Вэньских псов.       Толком необработанная флейта истошно взвизгнула, резанув по слуху. Пальцы Мо Сюаньюя с трудом гнулись в знакомых, но недостижимых для нынешнего тела позициях. Боевые мелодии Чэньцин многие называли ужасным воем, но её крики и слёзы имели свою красоту. Дешёвая замена же вопила и стенала, казалось проклиная весь мир и звучало это настолько ужасно, что Вэй Усянь опасался как бы у него кровь из ушей не пошла.       Флейта надрывалась, силясь передать волю нового хозяина мертвецам. Голос её взлетел ввысь и оборвался под напором сотрясшего всё пространства звука. Знаменитая «Песнь истребления» клана Лань не была лишена возвышенной мелодичности и холодности горных источников Облачных глубин, но здесь в удушливом мареве тёмной энергии этот звук больше напоминал свист хлыста, разрезающего воздух.       Не дожидаясь второго аккорда Вэй Ин кубарем скатился с крыши и схватив замершую в прострации Лин Хунь за руку опрометью бросился в противоположную от источника звука сторону. Ещё одну встречу со старым знакомым Вэй Усянь опасался попросту не пережить.