Река сожалений

      «Обними за меня Вэй Ина,» — крепко прижимая к своей груди, сдавлено прошептала куда-то в макушку Вэнь Цин. — «И не держи на меня зла, А-Лин…»       Лин не смогла возразить, всё её возмущение увязло в не свойственной для обычной суровой целительницы Вэнь почти материнской ласки в последней фразе. Девушка смогла только промычать что-то условно согласное, прижимаясь в ответ, впитывая последние мгновения каждой частичкой себя. Все разногласия и мимолётные обиды остались в прошлом, в один миг потеряли свою значимость.       Вэнь Цин глубоко вздохнула, немного сковано проводя сильной мозолистой ладонью по вьющимся волосам Лин и решительно отстранила девушку от себя. Делегация Цзиней у подножия Луаньцзан не будет долго ждать, отведённый на раздумия час почти вышел. Вэнь Цин покинула могильные холмы в высоко поднятой головой и такой же прямой спиной, бесстрашно шагая на встречу смерти. Целительница так и не обернулась, даже когда ветер донёс до неё прощание Лин: «Надеюсь мы ещё встретимся…»       Лин не хватило выдержки произнести фразу целиком. Ком подступил к горлу и она прошептала последние слова прощания совсем неслышно «…в лучшем мире, цзэ-цзэ».       Вэнь Нин так и не решился что-либо сказать на прощание, слишком подавленный недавней вспышкой гнева Старейшины Илин и тяжестью крови случайной жертвы на своих руках. Призрачный генерал молчаливой тенью покинул Луаньцзан, в последний раз обернувшись перед поворотом тропы. Лин всё ещё стояла на гребне холма и покинула свой одиночный пост лишь тогда, когда в небо золотыми точками взмыли на мечах заклинатели Ланьлин Цзинь. До осады Луаньцзан оставалось пять дней.       Лин Хунь сдавленно смеётся, когда ей мерещится в гуле множества голосов такое знакомое жалобное заикание самого грозного из лютых мертвецов: «Г-господин Вэй…» — Замолчите, — закрывая уши руками шепчет тёмная заклинательница яростно мотая головой, словно надоедливые голоса можно вытрясти их головы как следует подёргавшись.       Псина наследника Цзинь смотрит на Лин Хунь как на сумасшедшую и жалобно тявкает, лапой ударяя о невидимую преграду в варварски сделанный пролом в форт. Лин окидывает глупую псину презрительным взглядом, совершенно не впечатлённая собачьим жалостливым осуждение своего поведения.       Солнце лениво ползёт по небу, по земле крадутся удлиняющиеся тени и это ожидание в неизвестности почти невыносимо. Сколько прошло времени, час, два? Лин не понимает проваливаясь в какое-то отупелое оцепенение, утопая в смехе, осуждающем шёпоте, яростных выкриках и бессмысленной болтовне голосов из крепости. Белыми вспышками сквозь галдёж неупокоенных душ, сливающийся в невнятный шум, доносится всё отчётливее раздающийся голос Призрачного генерала.       «Должен найти…»       Лин заторможенно водит головой из стороны в сторону, то ли пытаясь определить источник голоса, то ли просто проверяя насколько хорошо поворачивается голова.       «…отомстить…»       Голос всё ближе. Как сквозь толщу воды тёмная заклинательница различает жалобный треск редкого подлеска где-то слева от того места, где подпирают небо вековые деревья. Чёрными стрелами взлетают в небо потревоженные приближением чего-то опасного и злого птицы. Лин теперь отчётливо ощущает как сгусток боли и нечеловеческой злобы движется к крепости.       «…господин Вэй…»       Пёс-оборотень скулит, испуганным щенком прижимаясь к земле. — Бесполезная псина, — хмыкает Лин Хунь, спокойно дожидаясь явления невиданной нечисти. Мыслей о побеге не возникает.       Пёс коротко тявкает, словно оскорбляясь и скулит совсем уж жалобно на брюхе подползая к прикрытию из человеческих ног.       Звон цепей почти режет слух, когда из-за деревьев является очень потрёпанный окружающим лесом лютый мертвец. Длинные чёрные волосы спутанными змеями намотались на торчащие во все стороны ветки и колючки. Чёрные с алым одежды истёрты от времени и нещадно изодраны в неравной борьбе мертвеца с могучим лесом. Лин больше по памяти угадывает, чем видит в этих тряпках алые узоры вэньского алого солнца и кровавый бамбук — символ так и не поименованной деревни, затерявшейся среди могильных холмов.       Мутные белёсые глаза мертвеца обращены в пустоту. Ни проблеска осмысленности в этом незрячем взгляде. Цепи раскачиваются при каждом дёрганном движении лютого мертвеца, оглашая округу лязгом и скрежетом выдранных из стен вместе с кусками камня железных звеньев.       «…помоги…» — протягивает серую с чёрными венами когтистую руку вперёд Призрачный генерал, издавая невнятный звук отдалённо похожий на сиплую мольбу о помощи.       У Лин невольно округляются глаза от столь невероятного зрелища. Разве орден Ланьлин Цзинь не сжёг в присутствии остальных орденов последних Вэней из главной ветви, а прах развеял по ветру? Не могло же оказаться так, что развеянный по ветру пепел вновь собрался в лютого мертвеца и сейчас распугивает своей подавляющей аурой всю живность в округе. Или всё же могло? — Вэнь Нин, это и правда ты?! — только произнеся вопрос в слух Лин понимает насколько глупо это звучит, что сейчас кроме хриплого вздоха ей ответит Призрачный генерал.       Лин всегда немного опасалась Призрачного генерала, с самой их первой встречи. Сложно забыть как легко это слабое на вид тело растерзало надзирателей в том злощастном ущелье. Ещё более незабываемой была их вторая встреча, когда по трагичной случайности Четвёртый дядюшка задел один из сдерживающих талисманов и Призрачный генерал вырвался из пещеры Фумо.       Лютый мертвец очень сильный и быстрый, намного быстрее обычного человека, однако белые незрячие глаза мертвеца действительно слепы при ярком дневном свете. К счастью, в тот день над могильными холмами сияло ослепительное жаркое солнце и пока не вернувшему разум Вэнь Нину приходилось ориентироваться только на ощущение живых людей рядом. Близкое скопление большого количества людей должно было быть непреодолимым соблазном обычного мертвеца, но Призрачный генерал никогда не был обычным. Он рычал и бросался на одну маленькую и очень удачливую добычу, которая мельтешила поблизости неимоверно раздражая.       Каменистые склоны Луаньцзан были сущим наказанием для безопасного спуска если не знаешь где может обнажиться коварная насыпь или если не помнишь, когда из-за поворота выскочит каменный зуб или ямка. Лин видела и примерно помнила самые коварные места жилой части могильных холмов, выгадывая драгоценные мгновения, чтобы не попасть на острые когти лишь пуще ярившегося мертвеца.       Их догонялки не могли длиться вечно и не ведающий усталости Призрачный генерал был в опасной близости от катастрофически быстро теряющей силы жертвы. Лин пришлось рискнуть, намерено поскальзываясь на особо шатком камне, в последний момент разминувшись с несущимся на неё лютым. Земля и небо беспорядочно менялись местами, пока падение Лин не остановили какие-то особо живучие кусты, принявшие её в свои жесткие объятия.       Она отбила себе по ощущениям примерно всё, была исцарапана с ног до головы, чудом не разбила голову и вообще походила на потрёпанное лесное чудище, чем на человека, но столкновение с яростью совершенно не контролирующего себя Призрачного генерала пережила с куда меньшими потерями, чем можно было ожидать.       Лин всё ещё опасается той мощи и ярости, что сейчас буквально плещется через край, но всё же шагает на встречу замершему мертвецу, готовая в любой момент шарахнуться в сторону. Призрачный генерал почти не двигается жалобно хрипя, пока тёмная заклинательница осторожно приближается.       Лин Хунь обращается ко всему доступному опыту своей не весёлой жизни, на пробу пытаясь дотянуться до души Вэнь Нина.       «Госпожа Лин?» — она теперь слышит его как никогда ясно и та радость и безумная надежда в этом восклицании режет не хуже ножа.       Лин хочет спросить как ей помочь, но Призрачный генерал яростно взревел взмахивая руками. Тёмная заклинательница едва успевает уклониться от взметнувшейся тяжеленной цепи, через обрывающуюся связь с духом Вэнь Нина долетает его полный боли крик. Сердце бьётся как сумасшедшее, растягивая почти до бесконечности мгновение, прежде чем обезумевший лютый оглашает воплем округу и бросается на источник своей боли. — Прости! — взвизгивает Лин бросаясь под прикрытие деревьев.       Лес одинаково мешает и заклинательнице и мертвецу. Лин Хунь продирается наугад, стараясь не слишком отдаляться от форта на вершине хребта Синьлу. В отдалении воет пёс-оборотень, но этот звук заглушает треск ломаемых веток и кустарников. Низкие сосновые ветки цепляются за волосы, нещадно дёргая легко путающиеся в них пряди.       Овраг с мелкой речушкой на дне появляется неожиданно. Лин не успевает среагировать, осознавая себя в коротком полёте прямиком на дно неглубокого оврага. Удар выбивает воздух из лёгких. Судорожные попытки вдохнуть заливаются в беспорядочно сокращающуюся глотку водой с привкусом гниющей хвои и глины. Паника топит не хуже удавки с камнем на шее. Легкие горят, словно их раздирает на части.       Что-то тяжело падает в воду совсем близко. Грубый рывок и Лин выбрасывает на дно оврага, в глазах темнеет. Заклинательнице кажется, что она умрёт раньше чем сможет перестать задыхаться исторгая из себя речную воду. Воздух обжигает, но сама возможность дышать вызывает такое облегчение, что последние сил покидают Лин Хунь.       «Всё… добегалась…» — думает Лин, сквозь завесу из спутанных мокрых волос глядя на вылезшего из воды Призрачного генерала.