* * *
— У вас есть сливки или молоко? — озадачила девушку-разносчицу Лин Хунь. — Могу спросить на кухне… — растерянно проговорила та, на миг теряя заученную доброжелательную улыбку. — Что-то ещё? — Чай, желательно покрепче, мёд и… — Лин Хунь покосилась на свою руку, перебирая пальцами в воздухе. — Мне хватит! — Самое острое мясное блюдо которое у вас есть! — обворожительно улыбнулся зардевшейся девушке Вэй Усянь. — Пресный рис и овощи без специй, будьте так добры. Девушка кивнула, быстро повторив заказ дорогих, хоть и до отвратного ранних гостей, а после скоро скрылась на кухне, по пути смахнув тряпкой с пустого столика крошки. В столь ранний час отчаянно хотелось зевнуть до хруста в челюсти, но не при гостях, особенно таких уважаемых — как самые настоящие заклинатели. — Выходит в Юэяне не только вино хорошее, но и девушки вполне симпатичны, а Лань… — Вэй Ин прикусил язык, вовремя вспомнив что с репутацией Мо Сюаньюя не стоит болтать что нипопадя, если он конечно не хочет дать Лань Ванцзи повод зарубить его мечом. — Второй молодой господин Лань… да… Я хотел сказать именно это! Не сочтите за грубость… — Лань Ванцзи будет достаточно, — не меняя отсранённо-холодного выражения на лице негромко заметил Ванцзи, бросив какой-то странный взгляд на изображающего смущение Усяня. Вэй Усянь смысла этого знака не понял, предпочтя проигнорировать невнятный намёк Ланя. Как бы он ни лицедействовал в обществе мысли больше были заняты подкинутой подругой задачки, а точнее поиском варианта как из этой ситуации выбраться с наименьшими потерями. — Кхм! Выражение лица Ванцзи вроде бы особо не изменилось, если не считать совсем уж заледевшего взгляда, которым он ожёг прикрывшую лицо рукавом Лин Хунь. — Кха… Простите, кха… Простыла что ли? — немного отворачиваясь от собеседников хрипло выдавила Лин между приступами кашля, который безуспешно пыталась подавить как можно скорее. — Вот же ж… И не надо на меня зыркать таким страшным взглядом: во-первых всё равно не напугаешь, а во-вторых мир не крутится вокруг вас, Ханьгуан Цзюнь, мой уж точно! Кхм-кхм… Твою налево… Вэй Усянь вздохнул, отмечая про себя ещё один из возможных симптомов действия проклятия. Не забыть бы только эти все умные мысли записать, а то потом в жизни не разберёшься что за чем следовало. Заказ им долго ждать не пришлось. Пока у местного повара было не так много заказов и всё та же улыбчивая девушка-подавальщица с тонкими косами, собранными лентами в кольца, вскоре порадовала скучаюших в ожидании трапезы заклинателей своим обществом, споро расставляя подносы с тарелками перед дорогими гостями. Лин с сомнением посмотрела на красную от специй еду в тарелке Усяня, молча пододвигая в его сторону кувшин с отыскавшимися сливками. Усянь на это только закатил глаза, подхватывая палочками самый аппетитный кусок мяса с оранжево-красным от перца масляно поблёскивающими боками. Тело Мо Сюаньюя имело прискорбно слабую устойчивость к острой пище, но Вэй Усянь был достаточно упорным, чтобы приучить организм к божественному вкусу острой курочки. Правда пока унять немеющие и одновременно сгорающие до тла рецепторы без послаблений в виде сливок не получалось, но Вэй Усянь только начал этот путь. Лин завороженно рассматривала как густые капли мёда медленно капают в исходящую тонкими белёсыми струйками пара чашку чая по оттенку мало отличимого от мёда. От одного взгляда на эту жидкость у Вэй Усяня сводило скулы от фантомного ощущения невероятной горечи, которая от добавления очень сладкого мёда, становилась ещё ужаснее. Однако, Усянь всё ещё уверен, что эта жуть всё равно будет куда приятнее на вкус чем самодельный чай из хвои, заваренной прямо со смолянистыми веточками и каких-то кислых, но всё же не ядовитых ягод. Лань Ванцзи не знал про хвойный чай, но тоже предпочитал не смотреть в сторону надругательства над нормальным чаем. Лань смотрел исключительно в свою тарелку, опасаясь получить несварение от наблюдения за «кулинарными» извращениями своих спутников. — Люди так не питаются, — когда трапеза была закончена заметил Ванцзи, смерив строгим взглядом тёмную заклинательницу, невозмутимо греющую руки о заварочный чайник. Возможно из уст кого-то кто не был бы Лань Ванцзи подобное замечание прозвучало бы неумело выраженным грубоватым беспокойством. Но Лань Ванцзи подобное замечание превратил практически в обвинение, которое не могло не напрягать Вэй Ина, особенно после всех открывшихся подробностей. Наивно было бы рассчитывать, что Лань Ванцзи путешествуя с ними бок о бок и видя практически каждую их трапезу не задастся в один момент вопросом как Лин Хунь при таком отсутствующем по большей части харатере питания ветром не носит. Предполагать ночные перекусы и перехваченные где-нибудь втихоря горячие паровые булочки для воспитанного в строгости Ланя было невозможно и Вэй Усянь надеялся на время сбить заклинателя с толку. Он уже хотел вмешаться как заговорила сама Лин. — Ммм… И что же я такое по вашей версии? — Лин совсем не впечатлилась подозрениямия Ванцзи. — Монстр, — без сомнений веско обронил Лань Ванцзи, внимательно отслеживая реакцию обоих тёмных заклинателей. Лин искренне рассмеялась почти что с теплотой глядя на озадаченно нахмурившегося от такой реакции праведного заклинателя. — Ну тогда я вас разочарую, в последний раз, когда проверяла, все ещё была человеком, — глядя прямо в глаза Ванцзи, почти ласково произнесла Лин Хунь кажется вполне искренне улыбаясь, — Не думаю, что с этого утра что-то кардинально поменялось! — а вот теперь в этой нежной улыбке показалось нечто издевательское. — У тебя нет духовных сил, инедия невозможна, — не собирался отступать от своего Лань. — Привычка мало жрать рано или поздно вырабатывается у человека если, какая неожиданность… Не есть! — дёрнула плечом Лин Хунь. — Ханьгуан Цзюнь, что за допрос? Ну подумаешь сестрице Лин особенно сильно нравится где-нибудь в ночи в укромном уголке грызть заныканные с вечера булочки! Это что теперь преступление? Вэй Усянь попытался вмешаться, пока своим упрямством и подозрительностью Лань Ванцзи с грацией умирающего медведя не влез в болезненную для подруги тему. Тем более Лин уже начинала злиться от этого не прекращающегося допроса. Ванцзи упрямо мотнул головой не собираясь так легко отступать. — Допустим понятно с постоялыми дворами, — прищурился Ванцзи, — Как объяснишь дни в дороге? Лин склонила голову к плечу, сталкиваясь опасно сверкнувшим взглядом с требовательным взглядом таких же холодных как и весь облик Ханьгуан Цзюня глаз. Вэй Усянь переводил взгляд с одного участника этого молчаливого противостояния не понимая как лучше ему вмешаться, если они оба слабо реагируют на его присутствие. — А никак, — огрызнулась Лин Хунь вставая из-за стола. — Я не обязана тебе отвечать… То, что брезгующий лишний раз краем подола задевать прохожих Лань Ванцзи без малейших колебаний схватит Лин Хунь за руку чуть ниже локтя, Усянь никак не мог ожидать. Лин с силой стиснула зубы, задавливая болезненное шипение в зародыше, когда заклинатель будто стальными тисками сжал её руку попадая прямо поверх самых неудачно-глубоких символов. Не почувствовать бинты под рукавом Ванцзи не мог, однако прежде чем он заметил бы ещё одну подозрителтную деталь, Лин с мимолётной жестокой усмешкой попыталась выдраться из крепкой хватки, фокусируя внимание заклинателя на себе. — Да что ты ко мне прицепился?! — болезненно надреснутым голосом полным муки, горько воскликнула Лин Хунь, привлекая внимание всё прибывающих людей к их кампании. Вэй Усянь не был до конца уверен играет ли подруга сейчас или нет. Выглядело это настолько правдоподобно, что волосы невольно шевелились, а кулаки чуть ли не буквально начинали чесаться от безрассудного желания врезать Лань Ванцзи прямо по этому словно из белого нефрита выточенному лицу. — Заладил «почему да почему»! А оно тебе действительно надо знать почему?! — ещё раз попытавшись выдернуть руку снова воскликнула Лин Хунь гневно, но голос её дрогнул как от страха. — Что ему надо от девчонки? — спросил кто-то из довольно споро образовавшейся толпы. — Каков наглец, вроде благородный молодо господин, а руки поди распускает! — неодобрительно загудели собравшиеся. Ванцзи вздрогнул, бросив опасливый взгляд на толпу. Пальцы его разжались, Лин поспешно отдёрнула руку отшатываясь в сторону. Играет? Лицо её приняло сначало растерянно-уязвимое выражение, а потом на него набежала тень и страх при «поддержке» толпы сменился «праведным гневом». Вэй Усянь выдохнул. Ну точно играет! — Я…Я…А знаешь что, благородный господин-заклинатель? Вот ты допытывался почему, ну так теперь не жалуйся, коли я тебе отвечу! — Лин сделала небольшой шаг вперёд, обвинительно ткнув пальцем в замершего на месте Ванцзи. — Да, правильно! — Пусть не зазнаётся! Толпе много не надо, чтобы поверить в игру. Однако, всё же привычная к уличному лицедейству Лин Хунь довольно неплохо разыгрывала сцену оскорблённой девицы. Да она и не воспринималась со сторона на свой возраст, из-за болезненной худобы с бледностью её легко можно было спутать с девчонкой, что в глазах людей только добавляло игре правдоподобности. — Тебе хорошо, богатый господин-заклинатель, никто ни пьяным, ни трезвым к тебе не сунется, даже косо посмотреть остерегутся! А мне что делать? У меня нет твоих мистических способностей и меча волшебного тоже нет! Как мне себя защитить? — Лин шмыгнула носом и рукой будто случайно сбила чёлку практически на глаза, низко опуская голову, шумное придыхание, затягивающаяся пауза. Кто-то особо впечатлительный ахнул. Многие уже додумали сами, что же такого ужасного могло случиться с «бедной девочкой», но специально для не особо одарённых фантазией и Лань Ванцзи Лин срывающимся голосом глухо продолжила. — Только если не привлекать внимание, никто не… Никто не попытается как они… — Лин Хунь обнимает себя за плечи, — А как не привлекать внимание если не повезло родиться не самой страшненькой? Не лицо же себе уродовать… Только быть худющей как покойница и бледной как смерть. Только если не есть, да и так куда проще жить… — бескровные губы трогает вымученная улыбка, — Не так страшно если не получилось хорошо заработать! И тут «бедная девочка» словно впервые осознаёт какое большое внимание привлекла к своим постыдным проблемам. Лин бросает сдавленое «извините» и едва ли не выбегает из помещения, оставляя помрачневшего Лань Ванцзи наедине с впечатлениями взбудораженной толпы. Догнать подругу Вэй Усяню удаётся только на улице. Лин плещет себе в лицо водой из бочки, по долгу зависая над мутным отражением в полнующейся воде. Волосы слиплись в тёмные, почти чёрные пряди-стебельки от воды. — Меня теперь трясёт и малость знобит от этого выступления, — не слишком деликатно выжимая намокшие пряди сквозь нервные смешки делится подруга. — Но ты не думай, меня никто не трогал… Не смогли, — мрачно усмехнулась Лин, шлёпая раскрытой ладонью по воде. — Я догадывался, — кивнул Вэй Усянь, — Тебе не придётся больше одной защищать себя, я постараюсь быть рядом.21
6 февраля 2022 г. в 22:32
Невозможно нежные и плавные переливы оттенков на небе от красновато-розового оттенка цветов дикой сливы до карамельно-золотистого цвета душистого мёда не вызывают облегчения после тяжёлой, как посмертие грешника ночи. В этом золотисто-розовом свете нового дня окружающий мир кажется чище и приветливее, чем можно подумать после насыщенного синего бархата ночи с жемчужной вышивкой узоров из созвездий далёких звёзд. Ночь тянулась мучительно долго, но занимающийся день будет ещё дольше.
Лин долго созерцает то как в косых золотистых лучах неспешно кружатся белые песчинки пыли, маленькими жёлтыми звёздочками вспыхивая на границе тени и света. Она смотрит за тем как вспыхивают и гаснут жёлтые звёздочки, но толком не видит ни света, ни тени, ни сами эти пылинки. Перед внутренним взором, прозрачнее бликов на воде, вспыхивают и гаснут разбивающиеся на части витражные панно, собранные из осколков поглощённых душ. Разноцветные осколки с тихим плеском падают в мутную воду, растворяясь в ней легче карамели тающей над жарким огнём.
Скованное печатью проклятие холодным комком свернулось там, где у светлых заклинателей располагается золотое ядро, а у Лин была пустота. Удивительное дело у неё ничего не болит и собственные кости не впиваются в сухую плоть с тонкой прослойкой жира, неподъемной тяжестью вдавливая тело в жёсткий матрас. Слабые от долгого бездействия пальцы сжимаются в кулак. Слабый укус боли от кожи отревоженной движением мышц предплечья плотно обмотанного чистыми тряпицами, добавляет происходящему правдоподобности.
Вставать и куда-то снова идти совершенно не хочется. Вместо этого, хорошо бы оказаться в полной темноте и больше никогда не открывать глаза, вечно утопая в этом состоянии оцепенелого спокойствия. Но с тем как розовый с золотым на небосводе выцветает в молочно-голубой постепенно просыпается ненадолго задремавший постоялый двор. Многие из тех, кто тут проездом поднимаются чуть свет, торопясь выйти в дорогу до наступления самой душной и жаркой части дня, когда раскалившийся воздух почти обжигает нос при каждом слишком глубоком и шумном вдохе.
Пять часов утра давно уж минуло, но за бамбуковой ширмой с разрисованными бумажными вставками было тихо. Время неумолимо приближалось к семи часам. Им давно пора было вставать, Лань Ванцзи уж точно давно на ногах и в любой другой день до этого Лин Хунь сама бы уже давно сползла с кровати и сейчас бы умытая и причёсанная пыталась добудиться Вэй Ина честными способами, а может и вылила бы уже воду из графина устав от этого бесконечного «ну ещё чуть-чуть».
Сегодня Лин вообще не видит смысла лично для себя что-то делать, куда-то двигаться. Она слишком вымотанна морально, хотя физически она ощущает себя как никогда хорошо. Забавно, что даже при получении просто коллосального количества энергии от поглощённых душ, Лин Хунь ощущает себя какой-то безвольной и бесполезной массой. Впрочем такая ситуация происходит каждый раз, когда тёмная заклинательница прибегает к использованию поглощения. Вроде бы наоборот она должна носиться как под хвост ужаленная и чувствовать себя живее всех живых, чуть ли не голову терять от переполняющей силы, но Лин не хочется делать ровным счётом ничего.
— Ну и ночка! — раздаётся из-за ширмы и Лин слышит как Вэй Усянь садится на кровати, потирая лицо. — Не помню ни как заснул, ни в какой момент проснулся! Пол ночи наверное в потолок пялился, пытаясь переварить произошедшее.
Лин утыкается лицом в подушку, прикрывая глаза. Губы слегка подрагивают от мимолётного приступа странного обегчения, что не она одна промаялась эту ночь не в силах забыться в липкой пустоте сна без сновидений.
— Лин, ты там как, нормально?
— Отстань… — почти не размыкая губ, бормочет заклинательница в подушку, плотнее заворачиваясь в одеяло, она медленно начинала подмерзать.
За ширмой что-то падает. Смеётся и сдавленно ойкает Вэй Усянь, старающийся совладать сразу с несколькими делами одновременно. Лин не особо вслушивается в эту возню, почти убаюканная привычным устренним трёпом ни о чём, когда в начавшую затягивать пустоту сна ворвался негромкий голос.
— Вставай! — растягивая звуки на распев протягивает голос совсем рядом.
Лин сильно дёргается, рывком садясь на кровати. Она совершенно не понимает почему так сильно бьётся сердце, а не успевающий за телом мозг медленно отходит о минутной паники.
— Тише... ты чего так дёргаешься? — обалдевший от такой реакции не меньше самой Лин, произносит Вэй Усянь.
— Понятия не имею…
— Так… ты встаёшь? — с какой-то детской непосредственностью игнорируя возможный неправильный подтескт ситуации, уточняет Усянь.
Лин с некоторым сожалением рассматривает непривычное юное лицо Мо Сюаньюя. Нет, конечно мальчишка обладал вполне миловидными чертами лица, с типично лисьей красотой Пионов и как же странно смотрелась привычная мимика на непривычном лице. Эти чуть вздёрнутые к вискам внешние уголки глаз и ещё по детски округлые щёки придавали практически любой явно выраженной эмоции какой-то скрытый оттенок, словно юная лисичка решила поиграть с глупым зайчиком.
Стягивающие предплечья цепочки кровавых символов, оставляли Лин Хунь один на один больше с внешним, чем с внутренним содержимым. Долго смотреть на это вечно улыбающееся так, словно пытающееся флиртовать, чудо без смеха было невозможно.
— Не хочу, — морща нос протянула Лин, самым наглым образом вешаясь Вэй Ину на плечи.
— Я тебя не унесу, — с улыбкой замечает Вэй Ин, поглаживая хвостик растрепавшейся косы.
— Я похожа на мешок картошки?
— Весите вы одинаково.
— Ну спасибо! Ладно-ладно, встаю я!