Salvation

      В забытом богом месте воняло палённым алкоголем, дешёвым табаком, мочой и кисловатым запахом пота. Глаза цвета лаванды, под которыми залегли огромные тени от усталости и огромного количества бессонных ночей, бегло прошлись по незнакомому помещению и через мгновение прикрылись — смотреть на толстых и волосатых мужиков, приезжих откуда-то издалека, было донельзя противно. На некоторых неухоженных или наглухо отбитых японцев, которые зажимали беззащитных девушек по углам, — тоже.       Будь Ран в другом состоянии — заступился бы за каждую: ему несложно, а видеть благодарные взгляды и ощущать свою силу, вседозволенность и неуязвимость более чем приятно. Однако в этот вечер ему было так паршиво, что он решил послать этих беззащитных куда подальше, руководствуясь принципом: «За благодетелью прямиком в церковь».       Крепкий мужчина лет сорока поставил перед ним небольшую рюмку, наполненную прозрачной жидкостью до краёв, и осмотрел его презрительным взглядом. «Педик», — подумал он, рассматривая его растрёпанные чёрно-фиолетовые волосы; спустился чуть ниже, увидев причудливую татуировку, берущую начало от крепкой груди и продолжающуюся по левой руке, и только убедился в своих догадках. Ран никогда не был дураком и без труда видел в глазах других людей то, что не могли другие. Он слегка приподнял голову, демонстрируя вторую татуировку на шее, и вся надменность и брезгливость чудесным образом испарилась.       Сначала они смотрят на тебя с невиданным доселе высокомерием, а потом, когда открывается вся правда, в их взгляде зарождается животный страх, от которого у обычного человека внутри всё скручивается до невидимых узлов, мешающих нормально существовать.       Он, будучи далеко не ангелом во плоти, видел подобное слишком часто — настолько, что это стало его рутиной, чем-то привычным, незыблемым. Сначала это забавляло, потом раздражало, а в конце просто приелось. Как и всё остальное.       Ран одним ловким движением опрокинул в себя очередной шот с каким-то непонятным пойлом — напоминало абсент — и ощутил неприятную горечь и жжение в области горла. Чуть поморщился, заставляя себя думать, что физический дискомфорт сможет заглушить моральную боль, хоть и знал, что верить в подобное — кредо слабаков.       Тонкие пальцы подцепили из открытой пачки одну сигарету. Через секунду с ярким звоном открылась откидная крышка зажигалки, ещё через одну — он выдохнул горький дым в сторону бармена, который наблюдал за ним теперь уже искоса и с неким страхом. С тем самым, от которого у обычного человека наверняка что-то да ёкнуло бы. Но не у него.       Экран дорогого смартфона ярко вспыхнул — пришло очередное уведомление от Риндо, который явно беспокоился о нём. И ничего удивительного в этом не было. Они всегда были рядом друг с другом, пережили не одно дерьмо, прикрывая спины друг друга, но он никогда не видел своего брата таким взбешённым и подавленным одновременно.       Сообщение было проигнорировано, как и остальные сорок три.       Ран никогда не наблюдал у себя признаки мазохизма, однако почему-то у него возникло желание разблокировать телефон и сделать себе побольнее, открыв то самое видео, на котором его некогда любимая девушка занималась сексом со своим «просто другом». Он с отвращением смотрел на то, как её светлые волосы, которые намотали на кулак, приобретали красивый розоватый оттенок в свете фиолетовой подсветки; смотрел, как на её ягодицах красовались отпечатки мужских ладоней — ровно поверх тех, которые оставил он сам пару недель назад.       Ему казалось, что кроме Риндо он ни к кому не был привязан. Вот только противная полупрозрачная пелена перед глазами, щемящая боль в груди и горькая обида в глубине души говорили об обратном. Он медленно моргнул и почувствовал, как по щеке скатилась одна слеза, которую быстро утёр тыльной стороной ладони, стараясь не подпалить себе волосы тлеющей сигаретой. Сделал глубокий вдох и шумный выдох и понял, что легче не стало.       Ран показал бармену знак «peace» и через минуту перед ним оказалось ещё два шота, которые могли или добить его окончательно, или же, наоборот, помочь отпустить произошедшую ситуацию хотя бы на одну ночь. В этот раз он закашлялся, потому что горло жгло нещадно, а в этой дыре явно не знали о существовании лайма или нормальной газировки, которая смогла бы перебить горький вкус абсента. Голова немного закружилась, а в теле почувствовалась приятная расслабленность, словно с него сняли самый тяжелый груз. Возможно, отчасти так и было.       Он спрятал лицо в сгибе локтя, наплевав на пепел, падающий прямо на деревянную поверхность барной стойки. Желал спрятать свою боль от окружающих, не понимая главного — всем всё равно на какого-то парня, который упивался своими страданиями по своей бывшей девушке. Перед глазами мелькал её навязчивый образ, как она примеряла в дорогом бутике розовые и белые платья, крутясь вокруг своей оси, как мило в тот момент щебетала о том, что хотела бы выйти за него замуж и построить крепкую семью. И фантомный аромат её цветочных духов забрался ему в ноздри, из-за чего он сильнее зарылся лицом в локоть.       Так бы, наверное, и продолжал страдать из-за измены, если бы призрачное благоухание сирени и лаванды не сменилось чем-то резким. Справа от его головы приземлилась женская сумочка — это он понял по тому, как зазвенели цепи на ней, — а после аромат духов от Yves Saint Laurent стал ярче.       — Уважаемый, это точно Роппонги? Я думала, что в этом районе есть нормальные клубы, а не подобные декорации для фильмов про ковбоев. Что это за салун?       Ран резко повернул голову в сторону наглой девушки, которая посмела кинуть камень в сторону его района. Молодая особа лет двадцати трёх обращалась вовсе не к нему, а к бармену, который тоже оторопел от такого звонкого голоса и прямолинейного заявления. Он затушил истлевшую сигарету и отвернулся от неё, не желая уделить ей и толики внимания.       Хайтани слушал небольшую перепалку между таинственной незнакомкой и барменом вполуха, поэтому единственное, что он понял, — ассортимент алкоголя ей явно не понравился, поэтому мужчина был послан в далёкое путешествие вместе со своим скудным выбором. В ответ ей прилетело предложение покинуть заведение и найти местечко получше, раз она не являлась фанаткой Дикого Запада.       — Не могли бы Вы одолжить мне зажигалку? — спросила девушка, обращаясь уже к нему. Ран флегматично приподнял брови и протянул в её сторону руку с огоньком. — Я что, похожа на шлюху?       Он осмотрел её сверху-вниз и отметил про себя, что незнакомка была хороша собой. Чёрные локоны волнами струились по её выпрямленной спине, короткое чёрное платье на тонких бретельках идеально выделяло осиную талию и подчёркивало стройные ноги, на которых красовались новенькие туфли от Versace в тон платью. Но почему-то ему показалось, что она была неимоверно глупой.       — Если только на элитную. — Уголок её губ, покрытых тёмно-бордовой помадой, дёрнулся в полуулыбке — шутку она оценила. — Оставь свои тупые стереотипы о том, что мужчина даёт прикуривать только шлюхам, для каких-нибудь школьников, которые страдают ерундой и стараются задеть своих сверстников.       — Как скажешь, серьёзный мальчик.       Ран этот выпад оставил без ответа, предпочитая рассматривать двух мужчин, которые разыгрывали вторую или третью партию в сёги. Спустя несколько минут ему это надоело, и он уставился прямо перед собой, рассматривая разноцветные бутылки. И складывалась благоприятная обстановка для душевных страданий, вот только резкий аромат духов никуда не пропадал, возвращая его в суровую реальность и удерживая в ней до победного конца.       — Чёрт возьми, да ей никакие уколы красоты и филлеры не нужны для точёных скул — у неё получается отличный вакуум во время отсоса.       Хайтани повернул голову в её сторону и вопросительно выгнул бровь. Она же в ответ взглядом показала на его телефон, на котором всё ещё шло домашнее порно.       — Очень некрасиво заглядывать в чужой телефон. — Ран достал вторую сигарету и закурил. — Неужели родители не научили хорошим манерам?       — Ой, давай не будем строить из себя великих и святых. Во мне проснулся обыкновенный человеческий интерес, который присущ каждому, я его утолила и ничего плохого в этом не вижу… И если уж начали говорить о манерах, то думаю, что Вам, — девушка специально выделила это слово, выдохнув в его сторону дым, — не следовало запускать видео со столь интересным содержанием в многолюдном месте и оставлять телефон включённым. Ты бы его ещё на проекторе запустил, а потом сказал людям не смотреть, потому что это неэтично.       Парень приподнял руки на уровне головы, показывая, что сдаётся, и слегка повернулся всем телом в её сторону — к беседе она его расположила.       — Хайтани Ран, — представился парень, протянув в её сторону ладонь.       — Эйми Кан. — Она слегка сжала его руку и хмыкнула, когда он оставил на тыльной стороне ладони лёгкий поцелуй. — Отлично, а то я как раз забыла антисептик дома.       Впервые за последние дни Ран улыбнулся.       — И что же ты забыла в этой «декорации для фильмов про ковбоев»?       — Ничего особенного. Меня просто кинули, вот я со злости и поехала отрываться в центр развлечений — Роппонги. Правда, по словам моих подружек, он должен был быть более оживленным и крутым, а не таким… — позади неё раздались истошные вопли радости того, кто выиграл партию в бильярд. У выхода кого-то начало рвать. — Гадюшник.       — Это далеко не самое лучшее заведение здесь, потому что оно находится в бедных кварталах. Ты немного не доехала до элитных клубов и реально крутых тусовок.       Цепляться за слова про то, что её кинули, Ран не стал. И без этого всё было понятно: она оказалась в бедном квартале, одетая в модную одежду и пахнущая дорогим духами, — бедняжка просто понял, что не потянет такую красоту. А вот он смог бы.       — А ты, я так понимаю, страдаешь и пытаешься склеить в этом заведении своё разбитое сердце. Изменила?       Он сдержанно кивнул, ощущая, как что-то внутри него неприятно сжалось. Стало некомфортно, а в голове будто бы замигала красная лампочка, предупреждающая о том, что сейчас со стороны Эйми пойдут попытки нарушить его личные границы. Знал он подобный тип девушек, которые пытались копнуть поглубже, чтобы потешить своё самолюбие и почувствовать себя той самой — необходимой, важной, незаменимой.       С такими личностями у него разговор был короткий: одно предупреждение и одна угроза, если не дошло с первого раза. Вот только Эйми выглядела как самая настоящая сучка, которую ни первое, ни второе не возьмёт. По крайней мере с первого раза так точно.       — И чего ты тогда грустишь? — Ран свёл брови к переносице и приоткрыл рот, не понимая ход её мыслей. — Ты же, вроде бы, радоваться должен. Ну, мусор выкинул сам себя и…       — Мы были вместе пять лет, и я её любил, — перебил он.       Эйми затушила сигарету и посмотрела на него с каким-то пониманием. Хайтани сразу догадался, что она была на его месте и, возможно, не один раз.       — А может ты просто не можешь смириться с тем фактом, что такому богатому красавчику изменили?       Эти слова стали для него сильным ударом. Они впивались в его кожу невидимыми шипами, отдаваясь болью во всём теле. И самое ужасное — они были правдивы. Ран никогда не был примером хорошего человека и идеального парня, поэтому понимал, что этим отношениям осталось совсем немного до трагического конца. Он уже и сам начал выискивать идеальный момент для того, чтобы поставить точку.       Но тот факт, что это сделали за него, да ещё и таким образом, являлся особым унижением для него, которое даже при всём желании он бы простить не смог.       — И смысл твоих псевдослёз, если тебя огорчает лишь тот факт, что отношения закончились, когда изменили тебе, а не тогда, когда этого захотел ты? — Парень сжал руки в кулаки, и она приняла это за немое предупреждение, поэтому продолжила уже мягче: — ты должен радоваться тому, что от тебя ушёл ненадёжный человек. И хорошо, что она изменила тебе сейчас, а не тогда, когда вы, например, завели бы семью. Так что прекращай эти сантименты, тебе не идёт.       Хайтани согласно кивнул головой, понимая, что в её словах был смысл. Он вновь посмотрел на неё, но уже под другим углом — не как на типичную представительницу прекрасного пола, у которой в голове гулял ветер и мысли о том, как заполучить себе под каблук красивого и богатого парня, а как на девушку с определённым опытом и витиеватым жизненным путём позади.       Ран даже не стал скрывать своего загоревшегося интереса к её персоне, а она делала вид, что не замечает этого. И делала это специально, чтобы начать интересную игру, в которой будут или двое победивших, или двое проигравших. Он не знал её названия, но слепо доверился новой знакомой, переступая через невидимую линию.       Эйми кинула в его сторону слабую улыбку, словно подачку, лишь бы он только перестал распускать сопли и отвернулась в противоположную сторону. Её небольшая цель — привлечь внимание — была успешно выполнена.       Какое-то время они сидели молча, но ровно до тех пор, пока перед девушкой не оказался грузный мужчина. На его странной мятой рубашке виднелись большие пятна пота, а от него самого несло пивом и дешёвым табаком. Тёмные маленькие глазки бестактно рассматривали её, а губы расплылись в широкой улыбке, как только он перестал раздевать её взглядом. Она в ответ на это отвратительное поведение только сдержанно улыбнулась — из чистой вежливости.       — Что же столь прекрасное создание забыло в этом падшем месте? — пробасил он, надеясь, что слащавые слова помогут ему зацепить её.       — Извините, я не знакомлюсь.       Мужчина хотел продолжить настаивать на своём, но отчего-то замолк, смотря ей за спину. Эйми резко обернулась назад, чтобы понять, что же такого сделал Ран, но увидела лишь мутноватый взгляд, который в ту же секунду опустился с мужчины на неё, и расслабленную улыбку. И от такого вида внутри что-то противно дрогнуло — слишком привлекательно он выглядел. А может, это случилось из-за того, что она увидела татуировку на его шее, которая мелькала по новостям в телевизоре слишком часто. Каждая новость, связанная с этим странным рисунком, была скверной.       Внутреннее чутьё твердило ей как можно скорее уходить из этого места, а девушка привыкла доверять ему — ещё ни разу не подводило. Ловко соскользнув со стула, девушка аккуратно поправила задравшееся платье, взяла сумочку и, отсалютовав Рану двумя пальцами, попыталась пройти мимо него. Неудачно: он успел мягко обхватить её запястье, останавливая.       — Всё нормально? Почему так резко решила уйти?       В его глазах — чистое непонимание, а в её — хорошо замаскированная тревога и первобытный страх за свою жизнь.       — Я всегда ухожу после первой попытки подкатить ко мне, — ответила она и пожала плечами, пытаясь сделать вид непринуждённости.       — Ненавижу, когда мне врут.       Эйми на мгновение растерялась, замечая, как глаза парня потемнели на несколько тонов, а губы сжались в одну тонкую полоску. Казалось, что напряжение между ними возросло до невообразимых размеров — настолько, что его можно было разрезать раскалённым ножом. Вот только так рисковать совсем не хотелось.       — Я стараюсь не связываться с плохими парнями.       — Я тебя не обижу.       Девушка приподняла его подбородок двумя пальцами, открывая доступ к шее, обхватила её одной рукой и положила большой палец на татуировку, клеймо, говорящее о том, что себе он не принадлежит. Кадык нервно дёрнулся, а его взгляд стал ещё более мутным. Теперь в его глазах не было печали — только странное желание узнать её поближе и отголоски похоти.       — Отвези меня домой. — Она еле заметно покачала головой, понимая, к чему он клонил, но все её подозрения развеялись, после его слов: — я не буду приставать к тебе и уж тем более спать с тобой. В конце-то концов, я же должен ещё пострадать от предательства, верно?       Эйми ухмыльнулась и согласно кивнула. Для себя уже решила, что эта короткая поездка ничего не будет значить: он забудет про неё на следующее утро, когда проспится, а она — через неделю, когда в очередной раз решит пойти на свидание с парнем, которого найдёт на сайте знакомств. Поэтому без каких-либо сомнений она помогла ему встать на ноги, напоминая, чтобы он взял свой телефон и расплатился с барменом. Телефон взял, а вот платить не стал — владелец бара и без этого задолжал ему крупную сумму.       К своему удивлению, Ран шёл ровно, но противное головокружение, которое обычно в момент эмоционального перенапряжения радовало его, и клубок из спутанных мыслей раздражал. Ему хотелось посмотреть вокруг трезвым, ясным взглядом; и он даже пожалел, что решил напиться.       Прохладный поток воздуха немного отрезвил парня, в голове немного прояснилось и думать стало немного легче. Мимо него прошло несколько шумных компаний подростков, отправляющихся искать ночные приключения, и он невольно вспомнил свою молодость, когда и сам пропадал днями и ночами в неизвестных местах, чтобы повысить уровень адреналина в крови, которую потом пришлось проливать в различных подворотнях во время драк. Он почувствовал, как его правое предплечье обхватила чья-то рука, и медленно повернул голову, встречаясь с вопросительным взглядом. Только сейчас заметил, что глаза у Эйми были серыми, как пасмурное небо в дождливый день.       Эйми рукой указала на дорогую иномарку, припаркованную через дорогу от бара, и повела его за собой, когда поняла, что ясности в его действиях не будет ещё ближайшие несколько часов. Он — любитель держать всё под своим контролем — был не против подобного, но только в качестве исключения в такую необычную ночь.       В машине между ними повисла неловкая тишина, которая изредка нарушалась приятным голосом, оповещающим, когда и где нужно свернуть, и редкими вопросами со стороны Рана. В основном он интересовался тем, чем она занималась; вопросы про личную жизнь решил оставить до более подходящего случая. Ответы получал сдержанные, можно даже сказать, сухие. И оба с досадой понимали — его место работы хорошо подпортило идеально складывающуюся картину.       — Как твоя бывшая реагировала на то, что ты преступник? — спросила вдруг девушка.       — Когда начали встречаться, то жутко радовалась, потому что я был самым крутым парнем в Роппонги вместе со своим братом, потом начала закатывать скандалы из-за моего отсутствия, а в конце просто смирилась. Жив, здоров, деньги есть — уже хорошо.       Эйми ничего не ответила, а Ран вдруг повернулся в её сторону, показывая расплывающуюся улыбку на лице. Тот факт, что она задумалась и спросила об этом, уже обнадёживал.       Когда машина остановилась у нужного здания, Хайтани попросил проводить его прямо до квартиры под предлогом того, что ключей у него нет, а брат мог куда-то уехать. Она посмотрела на него как на последнего идиота, но всё-таки согласилась — Ран не был похож на маньяка, который смог бы взять её против воли, да и для опасных случаев у неё всегда лежал перцовый баллончик и несколько комплектов ключей.       Он, являясь истинным джентльменом, пропустил её в лифт первой. Девушка сразу же прислонилась спиной к холодной поверхности зеркала, наблюдая за его действиями из-под опущенных ресниц, и почувствовала, как по коже пробежались мурашки: то ли от прохлады, то ли от интимной атмосферы. Указательный палец нажал на цифру «30», и лифт тронулся.       Ран медленно обошёл её, останавливаясь по левое плечо от неё, и устало прислонился головой к зеркалу, прикрывая на несколько секунд глаза. Он уже совсем перестал что-либо соображать и мечтал лишь о том, чтобы поскорее лечь в тёплую постель и забыться долгим и крепким сном: хотелось выкинуть из головы последние события и сохранить в памяти исключительно этот вечер. В реальности его удерживали только звон, когда лифт проезжал мимо определённого этажа, и те самые резковатые духи. Приоткрыв глаза, чтобы окончательно не уснуть, он увидел, что Эйми мягко улыбалась ему, явно умиляясь, и слабо трясла его за руку, на которой красовалась татуировка.       Что двигало им в следующий момент, Ран так и не понял.       Обхватив её талию одной рукой, он резко подался вперёд, ощущая острое желание коснуться её губ своими. Желание так и осталось несбывшимся: Эйми удерживала его подбородок одной рукой, пока вторая покоилась на плече — и держала его на расстоянии, и не отпускала. Он вопросительно выгнул брови и попытался ещё раз поцеловать её. Снова неудача.       — Целуюсь только после третьего свидания, — спокойно сказала она, но Ран увидел в серых глазах искорки веселья.       Лифт остановился, и Эйми ловко вывернулась из капкана его рук, вылетая в шикарный холл. Она даже на мгновение растерялась, остановившись у первой попавшейся двери, но быстро взяла себя в руки, когда возле неё оказался Ран. Он нажал на кнопку звонка, удерживая её, казалось, бесконечно долго, и ей на секунду стало не по себе — вдруг перепутал квартиры. Однако вся неловкость пропала, когда дверь открылась, а в проёме показался сонный парень в зелёном мешковатом спортивном костюме. Она сразу поняла — это тот самый брат. Они были слишком похожи и схожая татуировка на шее говорила о том, что они попали по адресу.       Парень сначала посмотрел на незнакомку, а потом на довольного брата. Он видел не гнев, не печаль, не разочарование, как это было утром, а именно расслабленную улыбку, будто Ран наконец-то понял, что избавился от тяжёлого бремени и можно смело шагать в новую жизнь, которая так привлекательно манила своей свободой.       — Это Эйми. — Ран положил ладонь ей на спину и подтолкнул её чуть ближе к себе. — Эйми, это Риндо — мой брат.       Девушка скривила губы в подобии улыбки и кивнула Риндо в знак приветствия. Он этот жест проигнорировал, всё ещё не понимая, что вообще происходит.       — Мы познакомились с ней в одном баре на окраине Роппонги. Она объяснила мне кое-что очень важное: я зол из-за того, что мне, Королю Роппонги и просто прекрасному парню, изменили, а не потому, что наши отношения закончились.       — То есть ты разгромил половину квартиры только потому, что было задето твоё самолюбие? Завтра собираешь свои вещи и сваливаешь отсюда к чертям собачьим. — Ран заливисто засмеялся, откидывая голову назад. — Ладно, проходите.       Эйми вздрогнула, когда поняла, что зовут и её, и сделала два шага назад, чтобы вызвать лифт.       — Я всего лишь подвезла его до дома, не более.       Хайтани-старший только кивнул, не смея давить и принуждать её к чему-либо.       — Я позвоню тебе, чтобы позвать на три свидания и получить свой поцелуй.       — Буду ждать, — едва не пропела она. — Только позвони, когда окончательно забудешь бывшую и сменишь место работы, ладно?       Риндо удивлённо присвистнул и кинул насмешливый взгляд в сторону брата, который, к удивлению, не выглядел обиженным или уязвлённым. Наоборот, он увидел в нём давно потухший азарт и интерес. Ран склонил голову набок, внимательно наблюдая за тем, как двери лифта закрылись, не позволяя в последний раз рассмотреть девушку.       Эйми выдохнула и облегчённо, и с досадой, потому что номерами телефонов они так и не обменялись. Ран же надеялся на то, что она назвала своё настоящее имя, а не придуманное: ведь так будет гораздо легче найти её, когда он всё-таки забудет ту, которая предала его.