***
Когда Хайтани увидел адрес, который прислала ему девушка, то пожалел о том, что не попросил Хаджиме полностью пробить её и прислать ему папку со всей информацией на следующий день. Сомнений не было: пташка была действительно непростой. Даже он не замахивался на приобретение недвижимости недалеко от Гиндзы. Желание узнать, откуда у такой молодой девушки столько денег, становилось нестерпимым до горящего томления в груди. Впрочем, он был абсолютно уверен, что это томление возникло не столько из-за банального любопытства, о котором девушка упоминала в их первую и последнюю встречу, сколько из-за непреодолимого внимания к ней. Присев на капот иномарки, Ран придерживал букет тёмно-бордовых роз и задирал голову, рассматривая элитную многоэтажку. Пытался вспомнить хотя бы одного известного человека с фамилией Кан, но в голову так ничего и не приходило. И он решил бросить эту пытку и спросить у неё самой. Чем дольше Ран стоял, выглядывая её то среди окон, то среди многочисленных дверей, тем больше он сомневался в своей затее, чего раньше с ним не происходило. Всё казалось ему каким-то не таким: букет казался ему нелепым, потому что девушка могла посчитать это жалкой банальностью, чёрный костюм, за который он отдал едва ли не целое состояние для среднего жителя Японии, ему вдруг разонравился, а ресторан, где их должны были обслуживать по высшему разряду, начал казаться ему не таким уж и превосходным. Он чуть ослабил галстук, чтобы без труда глотнуть свежего воздуха. Все сомнения мигом пропали, когда справа послышался протяжный скрип входной двери. Ран повернул голову, затаив дыхание, и незаметно улыбнулся краешками губ. Эйми неуверенно шла к нему небольшими шажками и поправляла длинное чёрное платье в области бёдер — пыталась хоть чем-то занять руки, что мелко подрагивали не то от волнения, не то от вечерней прохлады. Откинув одним движением головы передние пряди волос, завитые в крупные локоны, она остановилась в нескольких сантиметрах от него. — Я могу поправить твой галстук или это так и задумано? — вместо приветствия спросила девушка. — Можешь поправить. — Ран слегка приподнял подбородок для удобства, и руки осторожно потянулись к его шее. — Ты прекрасно выглядишь. — Спасибо, ты тоже. Эйми слегка затянула приятный материал, обвивающийся вокруг шеи, на которой красовалась татуировка, и сделала небольшой шаг назад. Он предвидел его, поэтому ловко схватил её за руку, оставил лёгкий поцелуй на тыльной стороне ладони и медленно передал букет цветов. Смотрели друг на друга неотрывно, словно боялись, что если кто-то из них отведёт взгляд в сторону, то другой непременно исчезнет, оставляя после себя лишь приятные воспоминания и размышления о том, что бы могло у них выйти случись всё иначе. Ни он, ни она не понимали, почему нет того ощущения лёгкости и непринуждённости, а вместо этого где-то под рёбрами засело чувство ожидания и от этого — какого-то сомнения и скованности. Он открыл ей переднюю дверь, внимательно следя за её уже уверенными движениями, быстро обошёл машину, когда она заняла пассажирское место, и сам разместился по левую сторону от неё. Большую часть времени они молчали. И если девушка не показывала своего волнения, сковавшего её, то вот Ран даже и не пытался скрыть своего раздражения. Он, привыкший к лёгкости в общении с представительницами прекрасного пола, сейчас боялся сделать лишнее движение, не находя тому весомых причин. Он часто вздыхал, нервно тарабанил пальцами по рулю, когда приходилось стоять на светофорах, и просто ёрзал на ровном месте. — Что-то не так, — заметил он, не выдерживая. — Я чувствую себя не в своей тарелке. Эйми повернулась в его сторону и скривила губы в подобии улыбки. Она-то уже давно поняла, что именно не так. — Всё так. — Ран фыркнул и кинул в её сторону мимолётный взгляд — знал, что может засмотреться на неё и тем самым отвлечься от дороги. — Ты чувствуешь себя некомфортно потому, что привык или к одноразовому перепихону, или к однотипным свиданиям со своей девушкой. Мне не по себе потому, что я впервые за несколько лет иду на свидание с человеком, с которым уже знакома. И который, к слову, является преступником. — Ты психолог? — Нет, но в своё время я увлекалась психологией. — Оно и видно. Девушка только усмехнулась и похлопала его по руке, покоившейся на коробке передач. — Не волнуйся, мы просто не привыкли ко всему происходящему сейчас. Если нам не понравится находиться вдвоём, то мы всегда можем забыть о существовании друг друга. К тому же что-то мне подсказывает, что пара бокалов вина — и мы станем гораздо ближе, чем были до этого. Услышав последнюю фразу, Ран незаметно вздрогнул и на мгновение прикрыл глаза, чтобы унять разбушевавшиеся мысли, которые неожиданно закрутились только об одном — прекрасно развратном. С ней он действительно хотел стать ближе, вот только в каких именно смыслах — пока не знал.***
Розовато-рыжий отсвет отражался в окнах многоэтажек и делал вечерний Токио ещё краше. Листья растений мерно покачивались от слабого ветерка, который гулял по крыше здания, где в одиночестве сидела Эйми, без особого интереса осматривая город. Её уже водили на подобные свидания: дорогой ресторан на крыше какой-нибудь высотки, после — медленный танец в общем зале уже внутри здания, а в конце — спуск на пару этажей и отличный секс в люксовом номере превосходной гостиницы. «Когда дело доходит до животного желания, мужчины становятся слишком банальными: их интересует только результат, а не процесс», — вспомнила она слова своей покойной матери. Эйми почему-то казалось, что Ран не был из таких парней; казалось, что ему важно именно то чувство азарта, ощущения игры, а не скорый финал, после которого наступает скука. Однако и ей было свойственно ошибаться, ведь сейчас всё шло именно по такому сценарию за исключением одного: в отличие от предыдущих временных пассий, которые не отходили ни на шаг, он посмел оставить её на такое длительное время — прошло около пятнадцати минут с момента, как ему позвонили. И если бы её попросили описать своё состояние двумя словами, то она, без сомнений, ответила бы: униженная и оскорблённая. Ран вернулся к ней спустя ещё пять длительных минут, когда она уже собиралась встать и покинуть заведение. Слегка запыхавшийся, со слабым румянцем на гладких впалых щеках, с неестественно хищным блеском в глазах — выглядел так, будто пробежал кросс или выплёскивал свою ярость на кого-то. Все недовольства решила проглотить, чтобы не попасть под горячую руку — пусть и слабый, но всё же инстинкт самосохранения у неё был. — Прости, возникли некоторые проблемы с десертом. — Вот как. А я уж подумала, что тебя срочно вызвали по работе. Ну знаешь, убить неугодного в соседнем переулке или что-то типа того. Хайтани в ответ на этот выпад только цокнул языком и закатил глаза, стараясь не выражать так явно своё раздражение. Он никогда не думал, что его профессия когда-нибудь сможет стать такой проблемой, потому что считал — все девушки любят плохих парней, даже если не говорят об этом открыто. Во всяком случае, у него с этим открытых вызовов не было, наоборот, одни плюсы и дополнительные привилегии в виде повышенного внимания к своей персоне, неплохих связей и статуса. Эйми слабо улыбнулась, пытаясь сгладить заострённые ею же углы, и отвернулась, продолжая рассматривать красоты Токио. — Любишь красивые виды? — неожиданно спросил Ран и отпил вино из бокала. — Да. Только этот мне уже порядком наскучил. — Отлично. — Девушка приподняла брови в насмешке и повернулась к нему, не понимая его радости. — Тогда место, в которое мы сейчас поедем, должно тебе понравится. Ран встал со своего места, так и не доев пережаренный стейк, и протянул Эйми руку. Та с едва различимым сомнением вложила свою ладонь в его, и он незамедлительно переплёл их пальцы, словно они уже были единым целым, — такого интимного жеста она не ожидала. Обида отошла на задний план, когда стало ясно — никаких идиотских танцев в общем зале не будет, равно как и номера с отличной звукоизоляцией в отеле. Это вселяло надежду на то, что он всё-таки сможет развлечь её. На этот раз в лифте Хайтани вёл себя куда приятнее, чем в прошлый, когда осмелился потянуться к ней за поцелуем, несмотря на все обещания не приставать. Он не давил на неё, не загонял в угол, словно маленького беззащитного зверька, но был рядом — настолько, что их плечи соприкасались. Только в этот раз не было ощущения дискомфорта — лишь тягучая истома. Если по пути в ресторан нервничал Ран, то теперь, когда они ехали в неизвестном направлении, настал черёд Эйми. Она не волновалась о том, что её могли куда-то увезти, изнасиловать или убить — для экстренных ситуаций у неё всегда были средства самозащиты в сумочке, да и он не выглядел как маньяк, — но всё же чувствовала себя немного странно, можно даже сказать, неудовлетворённой. Она отвернулась в сторону окна и тихо вздохнула. — Как ты себя чувствуешь? — Нормально. Ран, разумеется, в это не поверил, но и настаивать на честных ответах не стал. И Эйми была благодарна ему за это, но не за то, что он накрыл её руку своей, вновь переплетая их пальцы. Всё её тело непроизвольно напряглось, а по коже пробежались мурашки, когда он большим пальцем погладил тыльную сторону ладони. Она бегло осмотрела его и не заметила ни капли смущения на симпатичном лице — спокойствие и ледяное равнодушие украшало его. Когда решил посмотреть он, то заметил её волнение, которое без труда определил благодаря закусанной нижней губе и необыкновенному, жгучему взгляду. Сжал ладонь сильнее, чтобы успокоить, дать понять — не посмеет обидеть. На пару минут ему пришлось отпустить её руку, чтобы сделать несколько поворотов и выехать на почти пустующую трассу, ведущую за город. Ран был удивлён: даже в подростковые года, когда он только-только начал познавать понятие платонической любви и не мог зайти дальше секундных объятий и случайных касаний, ему не удавалось почувствовать нечто подобное. Сейчас он действительно напоминал себе мальчишку, который встретил свою первую любовь. Хотя что-то подсказывало ему, что это именно она есть, если всё сложится так, как надо. А как известно, первая любовь — последняя. — Я всё хотел спросить тебя кое о чём, — начал он, — откуда у тебя жильё в таком районе? — Дурак! Не пристало спрашивать подобное у девушки, — упрекнула его Эйми. — Но я, так уж и быть, закрою на это глаза. Квартира досталась от покойного отца, у которого была своя строительная компания. Его недавно убили по заказу. Возможно, кто-то из твоих коллег или ты сам. — Твоя фамилия не мелькала, поэтому точно не мы. — У меня фамилия матери. Его звали Исаму Хамада. Ран на минуту задумался, а после тяжело сглотнул и свёл брови к переносице, вспоминая такого. Майки действительно не так давно поступило выгодное предложение от конкурентов Исаму убрать мешающуюся пешку, которое он принял. Но хуже этого факта мог быть только другой — исполнителем был Риндо. Эйми заметила, как кровь отхлынула от его лица, как он сжал руль до боли и белизны в костяшках. Догадаться было не трудно. — Всякая правда рано или поздно всплывает, разница лишь в наносимом уроне от неё, да? — Она согласно кивнула и слегка склонила голову, любуясь его хищным профилем. — Твои догадки верны, потому что твоего отца и правда убил член «Бонтена». Имя называть я не буду. А если ты вдруг решилась записать этот разговор, то наше свидание закончится очень плохо. Девушка громко ахнула и прикрыла рот ладонью, изображая на своём лице ужас. И он на долю секунды поверил в это, пока не услышал тихий смех. — Мне всё равно, Ран. В какой-то степени я даже благодарна твоему коллеге за то, что он избавил мир от одного циничного и эгоистичного чудовища. Однако меня сильнее начал смущать тот факт, что ты находишься… где находишься. Ран свернул на грунтовую дорогу, высматривая место, которое было для него одним из самых родных. Спустя несколько минут он разглядел небольшую небольшую возвышенность, за которой следовал обрыв, и небольшую скамеечку, и затормозил, глуша машину. Даже не выходя из неё, можно было разглядеть несколько районов Токио, что горели яркими огнями на фоне тёмного неба. Эйми затаила дыхание, осматриваясь вокруг, и слабо улыбнулась — это место ей нравилось своей простотой куда больше, чем тот роскошный ресторан. — Когда ты сказала, что ресторан — это слишком банально, то я решил обзавестись запасным вариантом и показать всю серьёзность своих намерений. Это моё уединённое место, в котором я люблю побыть в одиночестве, подумать, отдохнуть от суеты вокруг. Эйми откинула голову на сидение и посмотрела на него с восхищением за то, что он не побоялся немного открыться ей, и с благодарностью за то, что он не побоялся сказать ей правду о том, кто причастен к смерти отца. И в её мире, где каждый второй лгал или являлся законченным лицемером, подобное поведение было редкостью. — Кстати говоря, меня тоже начал смущать один факт. — Он резко наклонился к ней, замирая в нескольких жалких сантиметрах от её лица. — Меня смущает и настораживает то, что ты так спокойно отреагировала на мои слова об убийстве твоего отца. Я в случайности не верю, милая. Уж не мести ли ты ищешь? Её взгляд вдруг сменился на опечаленный и отчуждённый, а лицо стало ожесточённым. И он понял, что зашёл на запретную территорию. — За такую паскуду не будет мстить даже его любимый сынок, которому он, прости за выражение, дул в жопу. Я его ненавидела и даже сейчас, после его кончины, продолжаю ненавидеть всей душой. Поэтому можешь спать спокойно, Ран, убивать я тебя точно не стану. Ран едва заметно кивнул и мысленно выдохнул от облегчения — пронесло. По себе знал, что подобная настойчивость и затрагивание больных тем, — а он был уверен, что тема её родителей была действительно не из приятных, — когда ты только-только знакомишься с человеком, отталкивает. Он уже заметил перемены в её настроении: не было прежней игривости и расслабленности, а серые глаза, которые напомнили ему в их первую встречу пасмурное небо в серый дождливый день, стали слегка влажными. Парень приподнял её подбородок, медленно огладил щеку большим пальцем, всматриваясь в глубину глаз, и приблизился ещё на сантиметр. Эйми не отдалилась, но и не двинулась ему навстречу, не решаясь пойти на поводу у своих желаний, которые овладели ею когда они ехали по главным улицам города. В салоне повисла чарующая атмосфера, а напряжение между ними возросло за считанные секунды. Он решил попытать своё счастье именно в этот момент. Его рука скользнула чуть дальше и легла на затылок, пальцы запутались в удивительно мягких волосах цвета воронова крыла. Он одним движением сократил расстояние между их лицами и коснулся губами её — осторожно, не напирая, чтобы позволить ей прочувствовать момент. Эйми поддалась не сразу, желая лишний раз поддразнить его, но всё же ответила на порыв. — А говорила, что целуешься только после третьего свидания, — прошептал он ей в губы. — Несносная лгунья. — Вообще-то, ты первый меня поцеловал… — Ты была не против. Эйми приоткрыла рот, чтобы ответить очередной колкостью на его истину, но Ран снова поцеловал её — уже гораздо смелее. И улыбнулся, когда она снова ответила взаимностью вместо того, чтобы оттолкнуть и доказать свою правоту. В наказание она без промедлений прикусила его нижнюю губу и тут же зализала небольшую ранку. Он, удивлённый подобной наглостью, не сразу заметил, как её руки нырнули ему под пиджак, стягивая его с плеч. Это слегка отрезвило, но ненужный кусок ткани он всё-таки снял и отбросил на заднее сидение. Ран понимал, к чему всё это шло, и не мог сопротивляться приятному вожделению — сказывалось отсутствие секса на протяжении почти трёх месяцев. Но и уподобляться животному ему не хотелось, поэтому он усилием воли заставил себя отстраниться первым и прикрыть глаза, чтобы не видеть её красные губы, что так и манили, и глаза, в которых танцевали огни страсти и такого же, как и у него, желания. Вот только навязчивый образ всё равно всплывал перед ним и шептал: «Она здесь, рядом с тобой, только протяни руку». — Наверное, на этом нам следует остановиться, потому что если продолжим — я пойду до конца. Он и сам не поверил в то, что сказал нечто подобное. Обычно даже не задумывался об этом, предпочитая брать своё не силой, но прямым напором, от которого девушки таяли и уже не выражали ярого сопротивления. Эйми тоже ему не поверила и, взвесив все «за» и «против», решила, что они — два взрослых человека — могут выражать свои желания прямо и без страха исполнять их. Поэтому, слегка задрав полы длинного платья и придерживая его одной рукой, она осторожно, чтобы не удариться, перебралась к нему на колени. Чёрный шёлк разлился по всему водительскому сиденью. Ран распахнул глаза, с удивлением осмотрел её и рукой откинул спинку кресла назад. Она ослабила его галстук, чувствуя, как его ладони заскользили по талии, изредка сжимая её, и начала судорожно расстёгивать пуговицы. Пальцы плохо слушались свою хозяйку, Ран без труда заметил это и сам расстегнул оставшиеся. Рубашка распахнулась, и ей не удалось сдержать тихого вздоха удивления — на всей левой половине торса красовалась интересная витиеватая татуировка. Она прикоснулась к ней холодными пальцами и почувствовала, как его живот напрягся. Ран не торопил девушку, позволяя рассмотреть её вдоль и поперёк. Но когда его руки проскользнули под приятную ткань, когда они коснулись обнажённой кожи бёдер, Эйми будто бы отмерла и всё поняла без каких-либо слов — осторожно легла на него и начала медленно покачивать бёдрами, создавая трение о его выпуклость в области паха. Его хватка усилилась так, что она уже сейчас понимала — останутся следы. И чтобы немного остудить его пыл, она склонилась к шее под его вздох, наполненный неудовлетворением, и слегка прикусила тонкую кожицу рядом с татуировкой, а после начала оставлять мокрые следы везде, докуда могла дотянуться. Он всё понял, но закрыть глаза на вторую наглость с её стороны не мог, а потому просто переместил руки выше, обхватил ладонями ягодицы и начал направлять её так, как нравилось им обоим: резче и быстрее. Хайтани потянулся рукой к пиджаку, чтобы достать презерватив, и понял, что Эйми зря времени не теряла, а ловко — особенно если сравнивать с тем, как дрожали её руки раньше, — расстёгивала ремень. В её голове тут же всплыли извращённые картинки того, чтобы он смог сделать с ней этим самым ремнём, и щёки тут же вспыхнули розовым румянцем. Он на это, казалось, не обратил никакого внимания. Взгляд приковывался к платью, которое скрывало от него красоту женского тела. — Не хочешь снять его? — Я потом его не надену. Ран тяжело вздохнул и просто приподнял подол платья. Взгляд сразу же зацепился за чёрное кружево и худые ноги, которые были широко раздвинуты, — непроизвольно облизнул пересохшие губы и склонил голову набок. И пока девушка разбиралась с раздражающей серебристой фольгой, его руки осторожно подцепили нижнее бельё. Послышался треск ткани и её возмущённый вздох. — Они бы только мешались, — быстро сказал он, откидывая ткань назад, к пиджаку. Девушка кинула в его сторону уничтожительный взгляд, но ничего не ответила: слова были излишни. Ран приподнял бёдра, стаскивая штаны и бельё до колен, и прикрыл на мгновение глаза, когда Эйми раскатала латекс по всей длине и медленно опустилась на него. Оба не сдержали вздоха удовольствия. Она не спешила, а он не напирал, позволяя привыкнуть к ощущению заполненности, и оставлял лёгкие поцелуи на плечах, ключицах, изредка — на шее, если открывала к ней доступ. Лишь когда секунды медленно перетекли в минуты, Эйми начала двигаться — сначала неторопливо и несмело, но спустя несколько фрикций — более резво. В одно мгновение в салоне стало невероятно душно. Её кожа сделалась такой разгорячённой, что можно было бы забеспокоиться о состоянии здоровья. Но сейчас она была более чем здорова, разве что возникло кратковременное помутнение рассудка. Ведь смотреть на Рана, чьи лавандовые глаза были мутными из-за возбуждения, на коже которого красовались алые следы от её губной помады, было одним удовольствием, сродни тому, что распространялось по всему телу, от приятного трения между ног. Эйми опёрлась руками на его грудь и стала двигаться быстрее, закидывая голову назад. Ран же вновь скользнул под ткань платья и прошёлся ладонями по женскому стану; хотел дальше, к груди, но тугая резинка под сердцем не позволяла, преграждала путь. От бессилия сжал руки и только наблюдал за тем, как она быстро приподнималась над ним и с тихим шлепком опускалась обратно. Низ живота приятно потянуло, и он попытался толкнуться бёдрами ей навстречу. Послышался первый стон, совсем тихий. Он толкнулся ещё раз и с её губ слетел уже вскрик. — Боги… — выдохнула она, когда своими движениями он довёл её до края и позволил шагнуть за его пределы. Эйми прижалась всем телом к Рану, когда её руки дрогнули, и пожалела о том, что всё-таки не послушала его и не сняла платье — ей хотелось почувствовать его горячую кожу, прильнуть к ней. Сил на то, чтобы и дальше двигаться в том же темпе, у неё не хватило, поэтому завершающие толчки делал он. Она же только опаляла его ухо своим горячим дыханием, когда сдерживать стоны становилось невозможно, и слушала тихие вздохи, слетающие уже с его губ. Шумное дыхание эхом распространялось по всему салону машины. Ран тяжело сглотнул, погладил взмокшую от пота спину Эйми, уткнувшуюся носом ему в шею, и свободной рукой нажал кнопочку у ручки двери. Запотевшее заднее окошко немного приоткрылось, впуская внутрь прохладный свежий воздух. Лежали так долго, пока он вдруг не вспомнил, зачем изначально сюда привёз её. — Десерт… Я забыл про десерт, что лежит на заднем сиденье. — Не знаю, лично я свой уже получила — лежит подо мной и вертится как уж на сковородке. — Ран усмехнулся и оставил поцелуй у неё на макушке. — Сейчас съедим, не зря же ты оставил меня на двадцать минут из-за него. И учти, Хайтани, если он будет отвратительным, то я выкину тебя из твоей же машины и уеду отсюда одна. — Обидчивая. — Скорее, злопамятная. Ран не стал спорить, а Эйми не стала развивать эту тему. Слегка приподнявшись, она обхватила его подбородок пальцами и медленно поцеловала его — отвечал лениво, но чувственно. Отстранившись, он вдруг загадочно улыбнулся, стирая размазавшуюся помаду вокруг её губ, а после спросил: — Я переночую у тебя? Девушка напряглась и неосознанно сжала его плечо, смотря в лавандовые глаза с растерянностью. — Две сильные личности не могут построить нормальные отношения, — прошептала она. — Это бред. Если они способны идти на компромиссы, то могут. Люди вообще всё могут, Эйми. Ну так что? — Ладно, можешь переночевать у меня. Ран оставил лёгкий поцелуй у неё на лбу, прижал её к своей груди и растянул губы в победной улыбке. Не зря он пересилил себя и всё-таки позвонил ей.