Свет моих звезд

      Мелла неслась по аэропорту с чемоданом в руке, лихорадочно бросая «извините» каждому англичанину, которого умудрилась задеть за эти короткие десять минут. Она очень волновалась, ведь плохо себе представляла, что делать дальше. Когда Мелла сидела в битком набитом самолете, её охватила безрассудная мысль: а не сделать ли ей в этот раз так, как в её видении выглядела вся ситуация?       Но в голову резко поступала собственная установка: Волан-де-Морт не должен найти её, а значит с Дамблдором посоветоваться стоит. Мелла уже не реагировала на это настолько пылко, как после выпуска из Хогвартса, но где-то внутри всё равно существовал тот самый подростковый протест, который чаще проявляется у этой достопочтенной группы людей, и точно не должен был проявляться в таком размере у «сознательного взрослого человека».       Мелла ещё и страшно переживала из-за Энтони, а заодно и за миссис Смайт, к которой питала раздражение, сейчас отошедшее на второй план. Мелла слишком плохо знала мать Клэрети Тетчетт и была не в состоянии предположить, что делала бы на её месте. Вообще, Мелла, как бы ни старалась, никогда бы не смогла представить себя на месте миссис Тетчетт. Слишком уж у них разные взгляды на полноценную жизнь. Но тем не менее Мелла успела усвоить из разных книг некоторые «устои семьи», один из которых заключался в том, что друг друга нужно поддерживать. С чем миссис Смайт благополучно не справилась, пусть и очень пожалела об этом в будущем.       Для Меллы её принятие казалось вполне благородным, но несправедливым по отношению к себе, то есть в данном случае миссис Тетчетт, поступком.       «Это как простить того, кто тебя бросил, надеясь, что он раскаялся, — подумала Мелла, обегая стоящую впереди высокую женщину, чуть не сбив её с ног. — Но как поступать, когда речь идёт о матери?»       У неё имелось множество протестов против того, чтобы миссис Тетчетт продолжала общаться с матерью после всех её слов и после того, как она и её муж буквально заставили Клэрети покинуть дом. Мелла посчитала, что было бы информативно заглянуть в прошлое, но сейчас, да и в ближайшем будущем у неё не найдётся на это ни времени, ни возможностей.       «А если бы моя мать меня бросила? Как бы поступила я?» — Мелла всё ещё слабо надеялась, что Мередит на самом деле очень любила её и не собиралась оставлять, но давалось ей это с трудом, и отыскать ответ на данный вопрос так и не удалось.       Разумеется, Клэрети уже была взрослой женщиной, способной принимать решения самостоятельно. Вследствие её мягкосердечности, Мелла не сомневалась, что, если бы предоставился случай, миссис Тетчетт простила бы миссис Смайт. А мистер Тетчетт был бы вынужден это сделать, к тому же собственные обиды он отпускал достаточно быстро.       Но отпустить чужие слова о «своей безответственности» для него было очень сложно. Возможно, он очень любил Батильду Бэгшот не только за её материнский вклад в его жизнь, но и за то, что она приняла его жену, практически как родную дочь, чем значительно поддержала тогда оставленную родительским пониманием молодую девушку.       Окончательно запутавшись, Мелла решила заняться организационными вопросами: что она будет делать, если окажется так, что Энтони по каким-то причинам отправил её именно по этому адресу с целью передать Волан-де-Морту? Может, это и было не совсем логично, но повороты событий бывают очень непредсказуемыми.       Мелла честно пыталась идти шагом, но боялась, что где-то позади за ней следует Пожиратель смерти и готовится в любой момент атаковать. Почему-то её одолевали страхи — Мелла хотела быть уверена, что делает всё правильно. Наверное, в ней изначально присутствовало желание иметь контроль над всем происходящим, что сейчас не представлялось возможным.       Мелла имела достаточно сил, чтобы нестись на всех парах прямо к центру Лондона своим ходом, а не с помощью такси. Но посчитала, что поступила бы благоразумнее, если бы села в машину и скрылась таким образом от внешнего мира. Денег оставалось немного, но в данном случае пришлось ими воспользоваться.       Мелла поймала первое попавшееся такси, забросила чемодан и села в салон. Шофёры часто отличались излишней общительностью, а Мелле сейчас это было совершенно не нужно. Ей очень плохо удавалось контролировать эмоции, но она с облегчением замечала, что получалось у неё это всё лучше и лучше. Мелла также с ненавистью замечала у себя подростковые «замашки», от которых мечтала избавиться. Она всегда пыталась казаться крепче и сильнее, но внутри часто творился сущий беспорядок. Мелла, обязуясь брать себя в руки, была вынуждена разбирать его. Её искренне восхищали хладнокровие и собранность доктора Блейка, к которому она сейчас и спешила. Точнее, Мелла полагалась на честность Энтони, поэтому хотела думать, что спешила она именно к нему, а не к кому-нибудь ещё.       Энтони… Да, многое он изменил. Мелла металась от состояния недоверия к нему до состояний сострадания и оправдания. Он ей даже импонировал в каком-то смысле в плане невозмутимости ко всем подлянкам жизни. И Мелла боялась, что Волан-де-Морт разыщет Энтони, и тот поплатится за свою ложь.       Мелла наконец выбралась из такси и побежала по освещённой уличными фонарями улице. Время было пять утра, но они всё ещё выполняли свою ежедневную работу.       Мелла в одной из улочек нашла взглядом жилой дом, на котором значилась цифра восемь. Он напомнил ей дом Северуса в Паучьем тупике, только этот был новее и не походил на заброшенную конструкцию.       Мелла потащила чемодан на пятый этаж, самоотверженно задрав подбородок: она уже будто привыкла, что некому было помочь. Вчерашнее джентльменство Энтони стало исключением.       Мелла, вся запыхавшаяся и готовая к любым испытаниям, расположила чемодан у двери одной из квартир, собираясь подумать ещё раз. Если сейчас ей откроет не крёстный Маргарет, а сам Лорд Волан-де-Морт? Тогда лучше заранее достать палочку. Мелла сейчас же это сделала, воинственно опустив брови. Она не может стоять в коридоре долгое время.       Мелла поднесла палец к звонку и дотронулась до него, преисполняясь решимостью и стремлением к действиям. Раздался короткий и режущий слух звук, и он отдался в висках, что так часто гудели от гнетущей усталости.       Прошло секунд пятнадцать. Мелла выставила палочку перед собой, мысленно перебирая около двадцати вариантов заклинаний. Послышались резвые шаги, передвигающиеся взад-вперёд по комнатам где-то внутри пространства за дверью.       Мелла сделала шаг назад, чтобы успеть убежать, если не получится выстоять в бою с тёмными силами. Но так или иначе в груди пылала уверенность, жгучая уверенность, которая при надобности будет направлена на собственную защиту.       Мелла только сейчас, кажется, осознала, находясь в таком тревожном ожидании, что только она властна над действиями, пусть Дамблдор и заявлял обратное, говоря, что нужно было остепениться ради всеобщей безопасности. Мелла поступила по своему мнению великодушно для подобного ей темперамента, ведь не хотела никому навредить. Вот и пришлось слушать Дамблдора.       Но сейчас ничто её не обезопасит — Мелла стояла в пустом, пугающем коридоре без надежды получить помощь.       Шаги стали приближаться. Прозвучал один, затем второй, затем третий…       Замок начал открываться. Мелла отошла ещё немного назад, выпрямила руку и набрала в лёгкие побольше воздуха.       Дверь отворилась окончательно. Перед Меллой предстал худощавого телосложения мужчина, облачённый в тёмную ночную рубашку. Он так же, как и она, держал в руке волшебную палочку, и их зрительная борьба продолжалась ещё около минуты, пока они оба осознавали, кто именно стоит перед каждым.       Доктор Блейк опустил палочку первым. Мелла повторила за ним, разглядывая его так, словно видит впервые: обычно тщательно уложенные назад светло-каштановые волосы сейчас были всего лишь наскоро расчёсаны, что было крайне необычно для него. Стоило признать, такая его причёска шла ему даже больше. А то, что он вышел к кому-то в ночной рубашке, даже не стоило комментариев.       — Мелла? — уточнил доктор Блейк с еле слышимым поражением. Она неуверенно кивнула.       — Я понимаю, что сейчас очень рано, но… Я попала в одну нехорошую ситуацию и хотела бы попросить остаться здесь на некоторое время. Если вам удобно, конечно же, — Мелла с иронией усмехнулась: — Я думала, что обязательно встречу здесь Пожирателя смерти, а не вас. Значит, тому, кому я доверилась, я доверилась неслучайно.       Доктор Блейк, обдумывая всё, что произошло сейчас, медленно кивнул.       — Я тоже рассчитывал встретить за дверью не вас, а кого-то поопаснее. В наше время быть острожным — самое верное решение. Проходите. Только сначала вытрите ноги о коврик.       Мелла исполнила его просьбу, ступила за порог квартиры и сразу удивилась, потому что та выглядела ещё меньше и ещё более пусто, чем её жильё в Нью-Йорке. Мелла почему-то представляла себе, что живёт Эрнест в каком-то другом, наполненном определённой аурой, месте, соотносящимся с его характером. Но здесь отсутствовали какой-либо уют, чувство дома и привязанности к нему.       Мелла, вероятно, выглядела слишком сосредоточенной и задумчивой, потому что Эрнест обратил на это внимание:       — Что вас так удивило?       — Меня, на самом деле, многое удивило, — честно призналась Мелла, решив, что раз её спросили, то можно и сказать об этом. — Например то, что вы не обвиняете меня в том, что я разбудила вас в такую рань.       — Я бы и так подорвался на работу через час. Для меня это несущественная разница.       Мелла ещё раз оглядела его с головы до ног. Эрнест догадался, о чём она подумала:       — Мне не хватило времени переодеться. Вы бы тоже вряд ли это сделали, когда существует вероятность того, что за вашей дверью может находиться убийца.       — Но тем не менее вы причесались.       — Это, наверное, уже привычка. Она не заняла у меня много времени.       — Странно, — заключила Мелла после небольшой паузы. Эрнест бросил быстрый взгляд в кухню и кивнул в её сторону, приглашая зайти туда. Девушка поставила чемодан около входной двери и степенно проследовала к стеклянному столику, стоящему в помещении впереди.       Сам Эрнест зашёл к себе в комнату и вышел оттуда уже в представительном деловом костюме. Мелла немного расслабилась, хотя ей до сих пор было жутко неудобно — так спонтанно наведываться к кому-то, оказывается, не так уж просто.       Доктор Блейк, неожиданно нервно поправляя причёску, зашёл в кухню за ней. Мелла поняла, что он не привык, чтобы кто-то видел его в подобном образе. Но Эрнест не захотел уделять внешнему виду столь трепетное внимание, какое уделял в повседневной жизни.       — Присядьте, — пригласил доктор, указывая на стул рядом. Мелле села, продолжая с вопросом разглядывать его: серые глаза переливались в лучах восходящего солнца достаточно завораживающе и усердно пытались выпытать у неё все её тайны и скрытные размышления. Собственно, Эрнест пользовался своей проницательностью нестандартным способом: он неведомым образом заставлял своего собеседника выложить всю правду такой, какая она есть. Однако в случае с Меллой это было затруднительно, ведь она уже усвоила, что говорить можно, что нежелательно, а что не стоит вовсе.       Эрнест, пользуясь статусом хозяина, налил своей гостье крепкий кофе. Не то чтобы это был именно тот напиток, в котором она сейчас нуждалась, но зато он прибавлял энергии и заставлял сохранять внутри собранность и осмысленность.       — Ну, рассказывайте, что вас волнует.       — Волнует? — переспросила Мелла, держа в руках чашку.       — Не каждый раз мне в пять утра звонят девушки с волшебной палочкой наготове, притом изрядно скрывающие свою растерянность. Я, конечно, видел и более необычные вещи, но согласитесь, такое ваше появление достойно внимания.       Мелла вновь ощутила себя виноватой, вследствие того, что вторглась в чужое личное пространство.       — Я не растеряна, — она отпила кофе. Доктор Блейк присел на стул напротив, уставившись на её переносицу. Мелла почувствовала, будто ей очень умело манипулируют.       — Ваше появление обескуражило бы меня меньше, если бы перед этим вы не пропали на несколько месяцев. Позвольте спросить — почему?       Мелла похолодела изнутри от этого голоса, что так прямо спрашивал её о вещах, которые она хранила в секрете.       — Не могу сказать. Маргарет и её семье лучше не знать об этом. Вообще, им лучше не знать о том, что я к вам приходила.       Эрнест расположил подбородок на ладони, приподняв брови, будто сомневаясь, стоит ли её слушать.       — Маргарет была очень расстроена. Сейчас ей и так приходится многое выносить.       — Что с ней происходит сейчас?       Эрнест принялся составлять хронологию событий:       — После выпуска из Хогвартса и после того, как вы, собственно, исчезли, Маргарет и Регулус стали жить вместе. Она так и не смогла определиться, куда же ей идти, и устроилась в Министерство, о чём сейчас жалеет. Да и с Регулусом у них не всё складывается так, как Маргарет того ожидала. К тому же… — доктор Блейк выдержал паузу. — Близнецы Пруэтты умерли буквально на днях в больнице. Маргарет ещё не знает об этом, но её отец в курсе. Пока я ещё не выбрал момент, как бы сказать ей. Но похороны скоро состоятся.       Мелла не была знакома с Фабианом так, как была знакома Маргарет, да и о Гидеоне она знала не так много подробностей, сколько она. Но так или иначе ей стало настолько жаль Мег, что она даже зарылась в волосы пальцами и прикрыла веки, выдерживая траур таким образом.       — К сожалению, оказать ей поддержку сейчас — я не в силах, — выдала Мелла негромко. Больше всего ей нравилось то, что для Эрнеста было достаточно одной фразы о том, что сказать большее она просто не имеет права. Он это услышал и не настаивал на раскрытии: не было никаких последующих «Почему?» и «В чём дело?».       Ожидала ли Мелла, что близнецы отправятся в мир иной в своём юном возрасте? Нет, она рассчитывала, что они станут образцовыми дядями для своих племянников и что они продолжат дарить своей сестре Молли новые и новые напоминания о том, насколько тепло и радостно звучит слово «семья».       — Миссис Уизли совсем скоро родит, — произнёс Эрнест, как бы надеясь, что появление ребенка на этот свет затмит страдания горюющей по своим братьям сестры.       — Возможно, это несвоевременно. Пора сейчас очень опасная, — ответила Мелла, которая решила, что миссис Уизли всегда желала обладать большой семьёй, но что не всегда представляет собой правильные мечты. Ведь плюс ко всему Молли и Артур были достаточно бедны, а обеспечить детям достойную жизнь — дело крайне важное и серьёзное.       К Мелле на почве этих размышлений вернулись воспоминания о вчерашнем «форс-мажоре», и она осторожно поинтересовалась:       — Вы знали миссис Смайт, доктор Блейк?       — По рассказам, — тут же ответил он. — Аристид говорил о ней когда-то. Он никогда не позволял себе отзываться о женщинах плохо, но она была исключением. Хотя я был его единственным слушателем на эту тему — при Клэрети он посчитал неправильным высказываться в негативных тонах о её родной матери. Я за него волновался, после того как Аристид объявил, что станет отцом в раннем возрасте. Я спросил, что он собирается делать, и очень хорошо запомнил то, что получил в ответ, — Эрнест даже всплеснул руками, что не сочеталось с его сдержанностью: — «Неужели ты ещё сомневаешься, что моя мать воспитала меня достаточно порядочным человеком, который скорее умрёт сам, чем бросит девушку в таком положении?».       Мелла слабо улыбнулась, ведь такая реакция была вполне ожидаема.       — Кстати говоря об Энтони… Он оказался в достаточно бедственном положении, и я считаю, что вы, как наиболее нейтральная во всём семейном конфликте личность, могли бы как-то помочь ему и его бабушке. Знаете, — Мелла видела по посерьезневшему лицу Эрнеста, что испытывает он противоречивые эмоции относительно последнего заявления. — Я, возможно, очень чёрствая и бесчувственная, но я не думаю, что это правильно, ведь миссис Смайт когда-то было всё равно на мнение и эмоции своей дочери, она была против своего внука, а Энтони решил, что на старости лет его бабушка стала обладать «привилегиями», покрывающими её поступки, и потому не относится к этому равнодушно, — Мелла вновь принялась изучать каждое движение, что исходило от её слушателя: — Интересно, как состоялась их первая встреча, и о чём они говорили. Это всё уточнить я не успела. Но я никогда не простила бы, к примеру, Мариам Бриджер или Джеймса Поттера, даже если бы они приползли ко мне на коленях. Слишком много плохого я от них обоих вынесла. Люди не меняются. Только надевают маски при необходимости. Ну или взрослеют, что тоже не гарантия.       Эрнест покачал головой, устремившись взглядом в свои сведённые пальцы.       — Вы, как и я, не умеете отпускать прошлое. А это плохо в первую очередь для вас.       — Я пытаюсь. Мне кажется, что прощать стоит где-то в душе, чтобы жить стало легче, но больше не впускать неподходящих людей в свою жизнь. Они, если вдруг одумаются, должны осознавать, что каждая ошибка чего-то да стоит. Но Энтони, вероятно, так спокойнее, наверное, у него было чистосердечное стремление помочь миссис Смайт, — Мелла испытующе посмотрела на Эрнеста, который совершенно спокойно выслушивал все её речи. Она даже недоумевала, откуда у него такие стальные нервы. — Вас не напрягает, что я так много говорю? Дело в том, что я заявилась сюда так внезапно и…       — Нет, не напрягает. Я знаю, что вам необходимо выговориться, для этого я вас и пригласил на кухню. Меня всегда учили говорить очень мало, а слушать очень много. Таким образом ты знаешь о человеке всё, а о тебе он не знает ровным счётом ничего. Аристид так же, как и вы, постоянно беспокоится, не слишком ли он увлекается разговором, — он задумался. — Я подумаю, как могу помочь Энтони.       Мелла очень изумилась тому, насколько он и его друг разные люди с совершенно разными желаниями и интересами. Мистер Тетчетт по-настоящему любил находиться в центре внимания и узнавать новых людей, а доктор Блейк любил выслушивать других и жить в своих особых реалиях, где всё чётко и организованно.       Мелла и не заметила, как принялась говорить. Она рассуждала на все темы, что только собрались у неё в голове за те несколько месяцев, когда ей было не с кем обсудить хоть что-то. Мелла высказывала свои переживания насчёт Энтони, насчёт того, как ей хотелось бы встретиться с Маргарет, а ближе к концу даже затронула свою подростковую симпатию к Римусу. Доктор Блейк деловито кивал, вовлекшись в её монолог.       — …В молодости люди делают больше всего ошибок, и при этом многие утверждают, будто это лучшая пора жизни, — негодовала Мелла. — Ведь с моей стороны это было рано, ведь я не умела осознавать всю ценность, вероятно, мне просто было интересно, а это так безответственно. Многие пятнадцатилетние девочки встречаются только потому, что им интересно, каково это.       — Несомненно, — согласился Эрнест, — но позже они взрослеют.       Мелла буквально изливала ему душу: всё, что её волновало, разумеется всё, кроме того, что сообщать было нельзя, он услышал. Мелла уже давно не находилась в обществе того, с кем ей было так комфортно и свободно, пусть она и опасалась, что вся её открытость будет направлена против неё самой.       — Вы не встречали Северуса? — вырвалось вдруг у Меллы, и она поджала губы. Тяжело было вспоминать одно только его имя, что уж говорить о том, чтобы произносить его вслух. Эрнест опустил подбородок и заметно погрустнел.       — Его нет даже дома, в Паучьем тупике. Маргарет пыталась его разыскать.       Теперь стало тяжело вдвойне. Мелла нервно размяла костяшки пальцев, глубоко вздохнула и уже представила себе, как Северус лежит где-то, облитый кровью, и уже давно не дышащий. Как его некому похоронить и некому с ним попрощаться. Разумеется, такие мысли образовались от жуткой тревоги, потому и устремлялись в крайности. Ведь мыслить иначе в нынешней обстановке по всей Британии было почти невозможно.       Мелла исчерпала все свои силы, ей казалось, будто она выложила перед Эрнестом всё, что только можно. Новых идей на обсуждение не находилось, да и не нашлось бы, ведь известие о таинственном исчезновении Северуса вогнало Меллу в состояние обеспокоенности.       — Вас в честь писателя назвали? — негромко спросила она, когда так и не придумала, о чём еще порассуждать. Эрнест улыбнулся: с теплотой и ностальгией, но в то же время с мимолётной грустью.       — Вы всё пытаетесь вывести меня на беседу обо мне, — он усмехнулся. — Да, скорее всего. Мои родители познакомились в библиотеке, когда «делили» книгу «Райский сад» Эрнеста Хемингуэя. Они решили прочесть её вместе, ведь так и не определились, кому же она достанется. Вот так и завязалось их общение. Должен признать, мои родители были очень холодными и сдержанными людьми, воспитывающие меня в достаточной строгости. Они очень не любили, когда с моей драгоценной причёской творилось «непонятно что», в присутствии их гостей мне не разрешали и слова вставить, объясняя, что мне стоит у них учиться, а не высказывать своё детское никому не угодное мнение. Возможно, подобные ограничения очень повлияли на мой так называемый характер.       Мелла теперь уже не знала, что сложнее: не иметь родителей вообще, или же иметь, но непонимающих и задвигающих «я» своего ребенка на последний план. Она решила подумать об этом, после того как сходит к Дамблдору.       Эрнест взглянул на часы и подорвался со своего места. Сейчас было уже шесть утра, а значит ему пора было нестись на работу в Мунго.       — Мне пора. Вы можете сходить в душ, если вам нужно.       Мелла, которую достаточно удивило такое расположение доктора, прошла за ним в прихожую, осматривая мебель и интерьер. В совершенстве маленькая, съёмная квартира.       — Я здесь обычно только ночую, да и то не всегда, — прочитал Эрнест её размышления, видимо, по её глазам. — Мне не нужны хоромы.       Мелла догадывалась, собственно, почему — работа его успокаивала и позволяла забыть о смерти Эйлин. И к тому же прививала ему чувство полезности другим людям.       Доктор Блейк через десять минут, вежливо попрощавшись с нежданной гостьей, выбежал за дверь, словно опоздание на работу было равносильно смерти. Критерий «работа» также показывал все отличия между двумя друзьями: отец Маргарет работал в Министерстве ради обеспечения семьи, но очень не любил это дело из-за всего его «бездушия», а Эрнест, наоборот, считал работу смыслом дальнейшего существования.       Мелла даже осмелилась принять душ в чужом доме. Ей ощутимо полегчало, ведь так не хватало того, чтобы её кто-то понял и выслушал. Всё это время различные горести были заточены в голове и даже не пытались отыскать выход. Совершенно некому было их услышать, но сегодня удача всё же улыбнулась волшебнице.       Мелла вскоре была готова рваться навстречу новым приключениям: к Хогвартсу, к кабинету Дамблдора. Она строила предположения, как же он отреагирует на её спонтанный приезд: Дамблдор успешно закалился за последние годы, повидав немалое, и вряд ли одарит её неодобрением. По крайней мере, Мелла на это искренне надеялась.       Поначалу она собиралась не упустить шанс и поступить так, как считает нужным. Но Мелла старалась обдумывать каждое своё действие, и проконсультироваться с Дамблдором бы точно не помешало. К тому же у него наверняка имелись запасные планы.       Мелла кивнула самой себе, когда посчитала, что готова. Она вылетела из квартиры Эрнеста, предвкушая ещё множество новых перемен.       Ноги сами понесли её по ступеням, всё ниже и ниже. А дальше всё происходило так, будто время замедлилось, и в воздухе возникла странная тягучая плёнка: Мелла услышала шаги снова, где-то невдалеке, где-то на совсем маленьком расстоянии.       Она остановилась. Глупо было заводиться с пол-оборота и готовиться к обороне из-за чужого присутствия: в конце концов в Лондоне живёт около восьми миллионов человек, кто угодно мог сейчас идти навстречу.       Мелла увидела некто высокого и облачённого в тёмный плащ и капюшон. Уже тогда ей стала подсказывать интуиция, что что-то здесь определённо не так. Мелла развернулась в противоположную сторону. Даже если незнакомец, идущий по лестнице, непричастен к Волан-де-Морту, осторожность сыграет только на руку.       Шаги продолжали слышаться позади, грозно отражаясь от стен. Мелла бежала выше, не слыша кроме них и собственного пульса больше ничего. Она уже приготовилась трансгрессировать куда-нибудь, но краем глаза успела заметить, как ей в спину врезался золотистый луч. Куча мыслей пронеслись в голове разом, только толку в них не было всё равно.       Все ощущения заглушила боль от ободранных коленей и локтей, когда Мелла упала на каменные ступени. Она потянулась в карман за палочкой, но очередное заклинание снова дезориентировало: парализовала судорога при тщетной попытке подняться.       Мелла не переставала пытаться, но заклинания сковали её руки и ноги, да и всё тело в целом. Дышать становилось всё более затруднительно, а лоб покрылся испариной.       Она не помнила уже ничего. Только как кто-то резко поднял её за плечи и встряхнул несколько раз. Мелла ничего не видела перед собой, лестничные пролёты расплывались перед глазами.       Она не могла даже пошевелиться. Заклинания продолжили ополчаться на неё разноцветным фейерверком. Послышался глухой звук — это палочка выпала из кармана.       Мелла, собрав в себе последние силы, рванула вперёд. Она упала на камень во второй раз, только уже не чувствуя кровоточащих ссадин.       Казалось, что всё погрязло в закромах подсознания. Многие вопросы испарились, но один гремел в страшном, казалось, предсмертном молчании: «Что будет дальше?»       Как часто люди задаются этим вопросом. И как часто этот вопрос возникает совершенно не из положительных предчувствий.