***
Мелла шествовала к кладбищу Кенсал-Грин солнечным майским утром. Несмотря на то, что на улице становилось тепло и, казалось бы, жизнерадостно, в сердце царили лишь пустота и полное изнеможение. Множество волшебников были убиты за несколько месяцев. Убиты также и руками юной Леди Тьмы. Конечно, множество маглов были благополучно спасены из-за неё же. Только вот это никак не успокаивало. Мелла по-прежнему чувствовала себя отвратительно. Её изъедало чувство вины за всё то, что она успела совершить за время, проведённое в обличье дочери Волан-де-Морта. Она даже не хотела вспоминать всё, что ей пришлось пережить. Ещё и Регулус вёл себя странно. Он после того, как узнал, кто скрывается за серебристой маской, стал ещё более настороженным и сторонился своей госпожи. Она же изводила себя догадками о том, какие же «дела» имеются между ним и Волан-де-Мортом. Упрямец-Блэк не собирался сообщать ей об этом самостоятельно, более того, недавно он вернулся домой к матери и отцу. Да и Волан-де-Морт не стремился докладывать о своих планах. Мелла только и слышала, что ему нужен домовой эльф. «Почему он так печётся об этом, когда в Малфой-Мэноре полно этих бедолаг», — задумалась Мелла, разглядывая унылые надгробные камни. Они занимали почти всю площадь зелёной травы, что тянулась к солнечным лучам в желании насытиться весенним светом. Мелла, обходя множество надгробий, уже успела заметить на одном из них имя: Эйлин Принц. Земля на могиле оказалась сырой, не наблюдалось никаких признаков растительности. Цветы были аккуратно уложены поперёк могилы и своеобразно подчёркивали годы жизни матери Северуса. Вплотную к камню была приставлена свеча в стеклянном сосуде. Сейчас, утром, она горела очень тускло и не создавала нужного эффекта, но вечером, когда темнота захватит в свои объятия Лондон, свеча обязательно продолжит выполнять своё предназначение — сообщать о том, как важно помнить. Мелла присела перед надгробием на колени, намереваясь просто побыть в обществе мертвецов. Сначала она планировала прибраться и обустроить могилу, но быстро поняла, что в этом не было необходимости: доктор Блейк уже постарался на славу — очистил поверхность от травы и вернул памяти об Эйлин первозданный вид, использовав весь свой перфекционизм. Мелла задержала своё внимание на язычке пламени, с болью вспоминая, как в этом году, девятого января, такой же огонёк танцевал над маленьким творожным пирожным, что она смогла отыскать на обширной кухне Малфоев. Отыскать свечу тоже не составило особого труда. Мелла тогда поднялась в свою комнату и, не зная, когда прибудут другие желающие получить чёрную метку, бегло загадала желание и потушила огонь. Мелла задула свечу за Северуса, желая только одного — лишь бы он был жив. Ей было жаль, что она не может подарить ему свои заботу и поддержку, лишь бы уверить в том, что всё в жизни не так безнадёжно, как он привык думать. Хотя, говоря по правде, Мелле иногда казалось, будто ей и самой не помешало бы общество того, кто смог бы уверить в этом её саму. Особенно сильно проявилось это ощущение, когда стала пульсировать чёрная метка.***
Регулус был крайне взволнован и взвинчен, надевая пальто и ботинки, собираясь трансгрессировать отнюдь не в Малфой-Мэнор, куда трансгрессировал обычно. Многие месяцы он провёл дома, наведываясь в то место лишь иногда, а именно, когда Волан-де-Морт нуждался в его присутствии. Именно тогда, когда Милэй возглавляла экспедицию по убийству грязнокровок. Утром, поздней весной, возглавил её сам Волан-де-Морт, однако его дочь тоже была при делах. Это было неизменно. И Милэй действительно устранила нескольких маглов и орденовцев. Регулус не знал, какие эмоции при этом её охватывали, но у него самого внутри поселялись тревога и даже раскаяние за все его действия. А также осознание того, что Маргарет была бы очень разочарована. Регулус прислонил руку к грубой ткани джинсов, нащупывая корпус одной очень важной вещи в области кармана. Блэк питал надежды на то, что эта вещь смогла бы возместить всю душевную боль Маргарет. Боль, которую он ей и доставил. Регулуса очень долго тяготила неопределённость. После того, что он узнал. — Кикимер, — обратился Регулус к домовику, стоящему рядом с ним в прихожей, — ты уверен, что этот медальон собьёт их с толку? — Уверен, сэр Регулус, — немного потупив голову, ответил Кикимер. — Этот очень похож на тот медальон, которым дорожил… дорожил… — он всё никак не мог определиться, как же величать Тёмного Лорда сейчас, после всего того, что он сделал. Сам Кикимер не предал его поступку столь глобальное значение — он многое успел повидать, пока служил дома у Блэков, и привык к жестокости в целом. Поклонение Волан-де-Морту было обязательно. И Кикимер сбился с толку, после того как его объект обожания оставил его умирать в пещере. Регулус был сбит с толку точно так же — таким Кикимер его видел впервые. Он испытывал и злость, и сожаление об упущенном времени, которое он потратил ради Волан-де-Морта, и даже чувствовал, что предал грязнокровку-Тетчетт напрасно! Кикимер был против того, чтобы Регулус элементарно общался с ней, и поначалу был настроен враждебно. Но младший сын Блэков всегда был очень дружелюбен с ним и частенько демонстрировал то уважение, которое, как правило, большинство магов не считали нужным демонстрировать по отношению к домовым эльфам. И Кикимер мало-помалу опустил свою ненависть, учтя доброжелательность Регулуса к нему. О Тетчетт Кикимер вообще ничего не знал кроме того, что она охмурила его хозяина и являлась нечистокровной волшебницей. Однажды Регулус даже порывался привести её на знакомство с родителями, но домовик успел его отговорить. И правильно сделал — Вальбурге Блэк не нужно было её видеть, чтобы предаться страшной ненависти. Она даже почти выжгла имя младшего сына из семейного древа Блэков, но Кикимер применил весь свой невеликий дар убеждения, чтобы уговорить Вальбургу повременить с этим — мол, мальчик ещё не определился и, скорее всего, скоро возьмётся за голову и бросит грязнокровку на произвол судьбы. Недавно, когда Регулус вернулся домой с меткой, Вальбурга снова воспрянула духом: «— Я рада, Регулус, что ты перестал общаться с недоношенным грязнокровым отродьем. Я уже готовилась в тебе разочароваться». Тогда Регулус был, наверное, способен даже убить собственную мать. Но, как и обычно, промолчал. — …Не будем усложнять себе жизнь, — оборвал Кикимера Регулус, предавшийся глубоким раздумьям и поспешил вырваться из некоего транса. — Я хотел попросить тебя кое о чём, — он перешёл на шёпот. — Я знаю, что ты, как домовик, можешь трансгрессировать в любое место. Сможешь ли ты позже передать Милэй одну вещь и попросить её, чтобы по возможности эта вещь оказалась у Маргарет? — Регулус тут же стал отвечать на вопросы, которые могли бы возникнуть, чтобы сэкономить время. — Понимаешь, я не знаю, где Маргарет, и не знаю, куда тебе следовало бы трансгрессировать. Единственная, кто может нам помочь — её подруга. Думаю, ничего страшного не случится, если она эту вещь увидит. Даже если Милэй верить нельзя, она не сумеет причинить Маргарет вреда посредством этой вещи. Если верить ей можно, Милэй передаст вещь тому, кому надо. — С-сэр, — Кикимер поморщился. — Если Милэй верить всё же нельзя, значит, я буду вынужден забрать эту вещь обратно? — Да, — кивнул Регулус. В его движениях прослеживалась судорога. — Я благодарен тебе за то, что ты хочешь мне помочь. Ты ведь… был против Маргарет. Кикимер сначала хмыкнул, а затем слабо-слабо улыбнулся. Улыбка смогла скрасить внешнее уродство эльфа. Да, он был всё таким же костлявым и сгорбленным, с огромным крючковатым носом и большими обвислыми ушами, морщинистым и бледным, но улыбка, так или иначе, каким-то образом поселила в больших глазах неуловимый блеск. Ради Регулуса, того, кто всегда, в отличие от всех остальных Блэков, был с ним вежлив и обходителен, он мог совершить некоторые поступки, противоречащие его принципам. — Вы не хотели бы сообщить Милэй о том, что вы назвали «крестраж»? — Нет, — мотнул головой Регулус, желая уже побыстрее вырасти в глазах Маргарет. — Ничего страшного не случится, если она увидит вещь, предназначенную для Маргарет. Это ясно. Но, если Милэй поддерживает своего отца, ей не стоит знать о том, что один из крестражей найден. Вдруг она знает о них? — Как же вы раскрыли секрет бессмертия… Тёмного Лорда? — поинтересовался Кикимер. Регулус пожал плечами. — Если бы не ты, я бы ничего не раскрыл. Но только я услышал о том, что происходило с вами обоими в пещере, я стал проявлять любопытство. К счастью, в доме Блэков есть библиотека, где я что-то да отыскал. Не знаю, сколько этих крестражей существует, но знаю одно — пока нам известно, где, по крайней мере, один из них, мы обязаны его уничтожить. — Сэр, вы готовы передать Милэй личную вещь, несмотря на недоверие и опасения, потому что… потому что вы думаете… — Кикимер догадывался о его мыслях, но произнести свои догадки вслух у него не хватало решимости. Регулус резко повернулся к нему и тихо вздохнул. Брови его опустились, глаза немного потускнели и заволоклись непонятной дымкой. — Я думаю, что могу оттуда не вернуться, — прогремел его голос по коридору. Регулус вздохнул снова в готовности к любым испытаниям. — Я хочу, чтобы Маргарет знала. Вот и всё. Не нужны особенные подробности. Пусть только знает, что я попытался сделать хоть что-то, лишь бы помочь… Победить Тёмного Лорда. Не говори никому о том, что будет происходить в пещере. Матери я точно не собираюсь ничего доказывать — Хорошо, сэр, — Кикимер ссутулился и содрогнулся, вспоминая все те испытания, что выпали на его долю совсем недавно. Он протянул хозяину руку, видя, что где-то внутри Регулус еле держится, чтобы не сдаться и не вернуться к образу жизни, которым жил последние месяцы. Но желание Регулуса возвыситься в глазах Маргарет стояло превыше всего другого. До этого он, разумеется, догадывался о том, что в Малфой-Мэноре проводится множество пыток, но тогда принимал это, как должное, пытаясь уверить самого себя в том, что те волшебники заслуживали этого из-за своих опрометчивых поступков и мнений. Регулус взял Кикимера за руку, и их обоих охватили чары трансгрессии. Они закружили их в тёмных водоворотах, которые, искрясь и переливаясь, перенесли эти двоих в то место, в которое они по личным причинам стремились попасть. Регулус открыл глаза и огляделся, чувствуя холод, окутавший его со всех сторон. В кромешном мраке он заметил, как блестят неизвестные осколки, из которых и состоял островок, где находились сейчас Блэк и домовой эльф. — Я трансгрессировал вас дальше, сэр, чем мы оказались тогда с Тёмным Лордом. Регулус кивнул, осматриваясь. Островок располагался посередине небольшого мутного озера, над которым витал плотный туман, только больше усложняющий видимость. Регулус повернулся к Кикимеру, возрождающему в памяти всё то, что здесь происходило. — Чаша наверху, сэр. Тёмный Лорд заставил меня выпить зелье оттуда, — исполнительно сказал он и, охая и кряхтя, полез по островку вверх. Регулус кивнул и полез за ним. Крупные осколки камней и стекла сильно давили, даже когда на ногах имелись ботинки. Ладони были исполосованы царапинами. Но Регулус продолжал ползти наверх, охваченный неким азартом и чувством долга. Он наконец взобрался на вершину. Сделать это было отнюдь не просто: составляющие островка то и дело обваливались, будто хотели преградить Регулусу путь к чаше. Он почувствовал себя на высоте самого мира, пока скрытого от него тьмой и туманом. Вскоре, как он думал, обстановка должна была измениться, и пещера рано или поздно подпустит к себе свет, озаряя воодушевляющие пейзажи… Но ошибался и, мало того, знал об этом. Регулус слышал, как билось сердце, ощущал, как вспотели ладони… Он почему-то предчувствовал то, что может умереть. И ничто не было способно сделать его кончину более болезненной и трагичной, чем знание о том, что Маргарет несчастна. Регулусу было жаль именно из-за этого — он лишь хотел, чтобы Маргарет жила полноценно и более-менее беззаботно. А не страдала из-за того, что тот, кого она любит — предатель. Кикимер уже ожидал Регулуса у чаши. Она была прозрачной и по форме напоминала большую ракушку, покрытую перламутром. Регулус заглянул в чашу, увидев прозрачное зелье. На дне лежал огранённый янтарный камень, на котором был еле-еле заметен силуэт змеи. По дну чаши тянулась золотая цепочка. — Это он, сэр, — проскрежетал Кикимер, с ожиданием глядя на хозяина, боясь даже представить, как тот будет выпивать зелье. Потому что домовик и сам прошёл это совсем недавно и помнил все те боли, что его сковали, стоило ему отхлебнуть отвратительную жидкость. Кикимер прокашлялся и несколько сбивчиво спросил: — Может всё же… э-э-э… передумаете? Я могу выпить зелье снова… — Нет, Кикимер, — оборвал его Регулус, переполненный слепой решительностью. — Я должен это сделать, — он достал из кармана поддельный медальон и протянул его домовику. — Тебе нужно всего лишь заменить. Кикимер подавленно кивнул, прижав большие уши ближе к голове. Он тоже чувствовал, что Регулусу угрожала опасность. Регулус пошарил руками возле чаши и, отчаявшись, подсветил пространство вокруг палочкой. Стало немного спокойнее на душе. Пещера оказалась округлой. Островок окружал каменистый берег — валуны были острые и угрожающе глядели прямо на Регулуса, словно безмолвием и внешней небрежностью рассчитывали убедить его покинуть это одинокое место. Регулус не нашёл никакой ёмкости, которую можно было использовать в качестве чашки. Пришлось воспользоваться особенным способом — сложить ладони «лодочкой» и зачерпнуть зелье ими. Пальцы словно обожгло, но Регулус, превозмогая дрожь, поднёс ладони к губам и принялся пить всё до последней капли. Горло обожгло тоже — Регулуса настиг неудержимый порыв прочистить его. Он зашёлся хриплым кашлем, и с каждым глотком этот кашель только усиливался. Регулус, несмотря на это, снова зачерпнул зелье и продолжил жадно пить, будто надеялся, что это поможет прекратить кашель. Но становилось только хуже. Регулус тяжело облокотился о бортики чаши и часто задышал, пока приостановившись. Голова загудела от боли, колени стали подкашиваться. Регулус присел на корточки и приложился лбом к холодной чаше, ведь по всему телу разошёлся беспощадный жар. Кикимер быстро подошёл к Блэку и придержал его за локоть, пытаясь поставить на ноги. — Сэр, давайте выйдем?.. — Нет… — прохрипел Регулус, схватившись за бортики чаши и подтянувшись, снова заглядываясь на отвратительное зелье. Он пил и пил. Руки уже свело судорогой, но Регулус не был намерен останавливаться. Выпить зелье он должен был до конца. Если бы не на что было опереться, Регулус уже давно бы упал. Его даже стали посещать галлюцинации: он видел перед собой Маргарет, как она, нежно улыбающаяся и счастливая, кладёт на его плечо руку. — Я так горжусь тобой, Регулус, — звенит её голос, словно маленький колокольчик. — И очень люблю тебя, слышишь, Рег? Это стало невозможным. У Регулуса даже начали идти слёзы, которые только больше заставляли его задыхаться. Нужно было срочно выпить воды. — Кикимер… — уже практически полностью севшим голосом воззвал к нему Регулус, согнувшийся в три погибели. Он уже готовился вскрикнуть из последних сил: «Воды!», но захлебнулся самим воздухом. Регулус уже ничего не видел, в мозгу поселился лишь какой-то шум, что вскоре погнал его в неизвестном направлении. Регулус развернул носки ботинок в сторону озера, вниз по склону. Он уже даже не видел, где находилось озеро, просто помнил, что оно внизу. Регулус решил, что вода является ключом к его спасению — главной проблемой всё ещё являлась удушающая сухость в горле. Осколки камней и стекла стали валиться вниз. Регулус упал, предварительно замахав руками, и проехался спиной по спуску. Сквозь прикрытые веки глаза уловили неяркий блеск. — С-сэр! — с растерянностью и будто бы прощально донеслось откуда-то сверху. Регулус ощутил, что он свалился теперь уже на колени и оказался у подножия островка. Где-то рядом переливалось озеро. Регулус беспомощно вытянул руки, но, не отыскав ими того, что он искал, стал неуклюже ползти вперёд, не разбирая окрестности. Для него был важен лишь так называемый источник жизни, что мог, вероятно, спасти его. Регулус наконец-то почувствовал, как пальцы стала обволакивать ледяная вода. Его это даже обнадёжило. В сознании словно начала проявляться ясность. Регулус наклонился, снова сложил ладони и поднёс их к губам, наслаждаясь глотком свежести и на минуту перестав задыхаться. Звуки до сих пор погрязали в забвении, но теперь хотя бы чувствовался ритм сердца, бившегося с бешеной скоростью. Регулус успокоился на несколько мгновений, пусть ему и было ужасно плохо. Вода была отвратительной: она состояла главным образом из непонятной слизи и крупиц песка, а также отдавала металлическим привкусом. Но Регулус испытывал такую жажду, что и заметил это не сразу. Только Регулус стал осознавать, что происходит, как с мертвенным страхом почувствовал, как кто-то схватил его за запястья. И не одна рука. Рук было как минимум четыре. Регулус только и слышал сдавленные крики Кикимера. А следующие три минуты Блэк вёл отчаянное, но крайне бесперспективное сражение с очень странными существами, вылезшими из водных глубин. Тварей он не мог разглядеть, но почему-то точно знал, что их не меньше сотни — они хватали Регулуса за волосы и шею, за щиколотки и голени, и, как бы он не вырывался, всё было безрезультатно — существа хотели утащить его на дно и задушить, в желании добиться того исхода, какого не смогло добиться зелье в чаше. Регулус очень упорно сопротивлялся, несмотря на помутнение рассудка, несмотря на слабость, что разлилась по телу. Несмотря ни на что. Но инферналы одержали над ним победу. Когда Регулус, полностью обессиленный и истощённый, уже полз по склону вверх, его схватили за ноги. В последний раз. Цепкие, неживые пальцы заставили сопротивляющегося Регулуса погрузиться в озеро. Волосы были сухими в последний раз. Стоило только макушке очутиться ниже водной глади, как Регулус, покрывшийся мурашками от холода, понял, что это, скорее всего, конец. Сколько бы он не рвался к свободе, твари тянули его вниз. К смерти. Регулус уже не мог дышать. В глазах темнело от витающего вокруг мороза и недостатка кислорода. Его уже почти утопили. Регулус ещё раз дёрнулся, приоткрыв рот. Внутрь попала вода. И уже не стал отрицать того, что ему действительно суждено умереть. Перед тем, как Регулус Арктурус Блэк погрузился в бездонную пропасть гибели, лишённую просвета и возможности выбраться, он успел подумать лишь об одном, уже стремительно теряя сознание: «Прости меня, Мег. Надеюсь, ты будешь счастлива». И Регулус ушёл навсегда.***
Маргарет, находясь в кресле в гостиной Артура и Молли Уизли, со всей усидчивостью и ответственностью читала главу «Проклятия». Толстенная, старая книга была очень тяжёлой: если бы Маргарет не проживала сейчас в «Норе», ей пришлось бы очень постараться, чтобы дотащить книгу до того пункта назначения, до которого она намеревалась. Маргарет пробыла в квартире Эрнеста не более двух недель: после, не желая больше мешать ему, она перебралась в дом, где уже звучали несколько детских голосов. Казалось бы, ещё совсем недавно родился Билл… Но в данный момент из двойных колыбелек доносилось тихое сопение — это были новорождённые близнецы — Фред и Джордж Уизли. Первые буквы их имён возрождали воспоминания о близнецах-Пруэттах. Молли была очень рада, что она сможет увековечить память о братьях в детях. Маргарет в последнее время было в тяжесть думать о детях и обо всём, что связано с ними — сразу почему-то вспоминался Регулус. Мег помнила, как, будучи шестнадцатилетней, по уши влюблённой студенткой, представляла себе, что она и Регулус через несколько лет и сами подарят миру новую жизнь. Но подобных намерений в такое время не было и в помине. К тому же Маргарет всерьёз озаботилась своей карьерой. И к тому же… Регулус канул в небытие. Она за него волновалась. Любая мысль о его смерти или мучениях навевала подлинные сочувствие и скорбь. Маргарет уже почти год посещала особые курсы и с триумфом осознавала, что что-то у неё да получается. Например, недавно она консультировалась с Эрнестом насчёт того, какие именно средства он использовал, чтобы уменьшить уровень воздействия непереносимости волшебства на мага. И Маргарет стала очень много писать о том, как по её мнению можно избавиться от болезни насовсем. Маргарет пыталась создавать заклинания и искать компоненты для зелья — несколько попыток были провальными, и Маргарет уже начала разочаровываться, но в последний раз всё же смогла найти нечто подходящее. Она тут же записала некоторые мысли, чтобы позже воплотить их в магическую энергию. Учиться всем тонкостям было нелегко: Маргарет казалось, будто она во второй раз поступила в Хогвартс — так много нового она смогла узнать. Маргарет уже почти научилась сращивать кости — Эрнест предупреждал, что научиться этому невозможно за небольшой промежуток времени, но Мег долгие три месяца старалась применить теорию на практике, и, в конце концов, это дало результат. Дали результат и практики, которые, правда, проводились пока не в Мунго, а в штабе Ордена Феникса. Маргарет предавалась настоящей гордости, когда ей удавалось кого-то спасти — несколько месяцев назад, например, она смогла помочь Марлин Маккинон, которая находилась на грани жизни и смерти. Дамблдор сначала был против, говорил, что Маргарет в этой стране не место и почти выпроводил её в Америку, но та оказалась упрямее: Мег удалось уговорить его принять её в Орден Феникса и опробовать свои навыки. Всё теперь не казалось безнадёжным. Маргарет уже не блуждала в тумане и не тратила жизнь на работу в Министерстве — она чувствовала, что ей стало легче за последние месяцы, но осадок, оставшийся после всего пережитого, сходить не спешил. Пока было тяжело отпустить прошлое. Молли неслышно прошла в гостиную и, увидев, что Маргарет явно напряжена, улыбнулась. Гостья «Норы» хмурилась и нервно покусывала губы, изрядно пытаясь выучить порядок действий и стараясь сосредоточиться. — Сложно? — поинтересовалась Молли, подходя к колыбельке и глядя на мирно спящих близнецов. Маргарет задумчиво кивнула, ненадолго отрываясь от чтения: — Да, немного. Но разбираюсь я уже гораздо лучше. — Ещё бы, — ответила Молли, осторожно переложив Джорджа повыше на подушку. — Ты же смогла спасти нескольких орденовцев тогда, в мае. Думаю, ты продвинулась за год обучения. Маргарет пожала плечами. — Если бы не Эрнест, который постоянно на первых парах помогал мне, вряд ли я бы что-то сделала. Всё же Лили тогда сильно пострадала, и, если бы дело ограничивалось только курсами, я не смогла бы поднять её на ноги. Маргарет немного нахмурилась, вспоминая, как Мелла возненавидела Лили на шестом и седьмом курсах. Сейчас эта вражда перестала быть столь яркой: Маргарет, в отличие от подруги, относилась к Лили гораздо спокойнее, зато с сосуществованием рядом с Джеймсом ей пришлось мириться довольно долго. Но общим опасностям удалось мало-помалу сплотить школьных врагов. — Тебе повезло с крёстным, — ответила миссис Уизли, поворачиваясь к ней и добродушно улыбаясь. Маргарет кивнула, в усталости вытягивая ноги и будто бы разминаясь: слишком надолго она засиделась за книгой. — Да, я очень его люблю, — ответила Мег после паузы, замечая, что не очень-то настроена на разговор. Хотелось уделить внимание вещам, к которым она особенно пристрастилась за несколько месяцев и которые доставляли ей непонятное удовольствие. Но уделить внимание не особо получилось: совсем скоро в гостиной всплыл голубой шарик, из которого послышался обеспокоенный голос Дамблдора: — Маргарет, благодаря некоторым связям я узнал, что на дом Долгопупсов готовится нападение. Нам можешь понадобиться ты. Мы должны устранить как можно больше Пожирателей смерти. В предыдущие разы ты не участвовала в подобных вылазках и только позже трансгрессировала на место событий, но сейчас мне нужно как можно больше орденовцев. Френку и Алисии нужна помощь, не думаю, что Пожиратели смерти пощадят их. Ты не помешала бы нам, как будущий колдомедик. Шарик исчез. Маргарет тяжело вздохнула, приложив ко лбу пальцы. Её несколько тяготил факт, что ей нужно будет бороться с Пожирателями, но обнадёживало то, что она имеет возможность оказаться кому-то полезной. Маргарет стала понимать, почему некоторым людям поистине важно ощущать себя нужными. Для кого-то смысл жизни из этого и состоял. Маргарет решила зайти за сумкой в свою комнату, чтобы подготовиться к борьбе и её возможным жертвам. Всё же, как будущему колдомедику, ей был необходим какой-никакой набор для первой помощи. Зайдя в маленькую комнатку на первом этаже «Норы», Маргарет внезапно вздрогнула, а затем улыбнулась. Пусть улыбка и была доброжелательной, она была нетерпеливой и беглой, ведь Маргарет чувствовала, что опаздывать нельзя. Улыбка была вызвана тем, что на её застеленной кровати свободно развалился Билл, читающий книгу о финансовой грамотности в магическом мире. — Привет, — бросил Билл с улыбкой, прожёвывая пряник и переворачивая страницу. Маргарет расположила на поясе руки и спросила: — Молодой человек, у вас нет собственной постели? — Я думал, что ты захочешь рассказать мне о том, как проходит твоё обучение… Я устал тебя ждать, вот и всё. Маргарет улыбнулась снова и ринулась к ящику, доставая оттуда пузырьки с настойкой Бадьяна и различные заживляющие мази. Конечно, этим нельзя было обеспечить полное исцеление, но можно было оттянуть момент смерти и впоследствии оказать уже более профессиональное лечение. — Не могу. Мне нужно спешить, — Маргарет подошла ближе, бросив взгляд на крайне серьёзное для семилетнего ребёнка чтиво. — Как я вижу, кто-то готовится стать великим финансистом? Билл лишь хмыкнул, однако беззлобно. Он даже немного зарделся. — Всё может быть. Маргарет, полностью собравшись на опасную вылазку, осмотрелась. Ей хотелось запечатлеть в памяти те локации, которые она успела искренне полюбить. Она уже хотела было трансгрессировать, как Билл поднялся с кровати и прошагал к своей подруге, то и дело забавно шмыгая носом. Он воздел маленькие ручонки к ней, и Маргарет мягко обняла рыжего мальчика, похлопав его по плечу. Всё-таки она успела привязаться к маленькому Уизли. — Всё, я опаздываю, Билл. Поговорим потом, ладно? Он нехотя отстранился и с разворота плюхнулся обратно на кровать вниз лицом. Билл часто требовал к себе много внимания. — Ладно, — немного недовольно буркнул он, протянул руку и опять схватился за свою научную книгу, тема которой так точно определяла его будущее. Маргарет опять улыбнулась, но уже напоследок. И трансгрессировала к месту событий.***
Мелла уже окончательно смирилась с тем, что участи стать убийцей ей не избежать. Более того, она уже стала убийцей, и простить себя за это было невозможно. Мелле, как ни странно, хотелось, чтобы хоть кто-то узнал об этом. Чтобы она наконец-то выговорилась кому-то. Сейчас она шла в противоположную от Малфой-Мэнора сторону, возглавляя Пожирателей смерти. Истинные лица половины из них она знала, но другая половина оставалась по-прежнему скрыта от её осведомлённости. И это тяготило. Мелла уже не питала иллюзий на то, что ей кто-то доверяет. Всё порой было слишком неоднозначно. Волан-де-Морт готовил покушение на Долгопупсов — Мелла не думала, что они успели чем-то насолить ему. Скорее всего, дело было в том, что он исполнял свои планы насчёт избавления от членов Ордена Феникса. Мелла воздела руку к серому пасмурному небу. У неё было такое ощущение, будто только оно с ней искренне и только оно её понимает, расстилаясь наверху так, словно приглашает в свои объятия. Прохладные, но самые бескорыстные объятия. Она трансгрессировала, призывая приспешников следовать за ней. На сердце было тяжело.***
Пожиратели очутились около домика в деревне магов. Они все предугадывали, что произойдёт, ведь Орден Феникса «по счастливой случайности» настигал их всякий раз, стоило тёмной стороне попытаться воплотить свои планы в жизнь. Тайна «счастливой случайности» существовала лишь в Мелле, которая, как только у неё появлялась возможность, сообщала Дамблдору о планах Волан-де-Морта. Мелла вздохнула и сжала кулаки, сосредоточившись на цели. Она знала, что именно совсем скоро начнётся. Маргарет нервно сглотнула, когда услышала, что дверь внизу распахнулась. Джеймс заметил её напряжение и усмехнулся, однако в этой усмешке не существовало никакого злорадства: он и сам пребывал в напряжённом ожидании. — Мег, не волнуйся. В первый раз тебя вряд ли кто-то прикончит. Маргарет была сейчас совершенно не настроена шутить. Она очень боялась одной вещи, отличной от смерти, и одновременно жаждала, чтобы эта вещь не обошла её стороной. Конечно, эти два чувства были прямо противоположны, но Маргарет, часто думающая об этом, постепенно сгладила между ними абстрактную грань. — Я не волнуюсь, — соврала Маргарет, поправляя сумку на плече. — Я просто… Просто задумалась. — О чём? — ухмыльнулся Джеймс. Маргарет, по-прежнему считая, что он мог быть серьёзнее, промолчала, осознавая, что не готова делиться с кем бы то ни было переживаниями. — Неважно, — негромко ответила она, по-настоящему предавшись опасениям вновь. — Нужно сосредоточиться, Джеймс. — Ладно. Мы с Лили постараемся быть рядом, а ты постарайся спасти тех, кто в этом нуждается. Маргарет кивнула и уже увидела человека в маске, наставляющего на неё палочку. Пришла пора отблагодарить крёстного за то время, когда его умения помогали Маргарет упражняться в ЗОТИ.***
Мелла раскидывалась заклинаниями направо и налево, не применяя особенной силы, ведь ранить или тем более убивать кого-то ей жутко не хотелось. И с этим она боролась весь год, лишь бы не вызывать подозрений у Пожирателей смерти. Что тоже далеко не всегда получалось успешно. — Импедимента! — вскрикнула Мелла, целясь в Сириуса. Тот отразил атаку, и Мелла была вынуждена отскочить назад, чтобы не попасть в свою же ловушку. Её стали забрасывать десятками заклинаний со всех сторон. Пусть Пожиратели смерти и защищали свою госпожу, они и сами попадали под обстрел. Рядом возникли и Долгопупсы, ради которых и затеялось всё это мероприятие. Коротковолосая девушка, по-видимому, миссис Долгопупс, сражалась довольно неплохо. Мелла изо всех сил старалась, чтобы её нападения прошли мимо, но для этого ей пришлось действовать в несколько раз быстрее. Мелла преследовала лишь одну цель: проверить, что же творится на втором этаже. Оттуда тоже слышались крики и звуки разбитого стекла. Повсюду рушилась мебель. Мелла бы с удовольствием вышла на улицу. Вещи вокруг только дезориентировали и мешали уклоняться от заклинаний. Она еле-еле смогла сбежать на второй этаж. Приходилось бороться даже на ходу. На втором этаже, признаться, обстановка складывалась не лучшим образом: вокруг были тела и раненные. Мелла готова была уже присесть рядом со страдающим орденовцем, как услышала… Крик. И не просто посторонний крик, а крик крайне знакомый… Мелла чуть палочку из рук не выронила. Дыхание участилось, голова стала идти кругом, а в глазах начало темнеть. Мелла готова была поспорить на собственную жизнь, что этот крик принадлежал Маргарет Тетчетт. О, сколько эмоций разом её посетило… Мелла была и зла, и страшно боялась за подругу и… Чувствовала сильную вину, вину за всё то, что было ей сделано, но что было на самом деле неизбежно… И ноги сами понесли её в сторону комнаты, находящейся в самом конце второго этажа. Откуда, так режущий душу, крик раздался ещё раз. Мелла не знала, правильно ли она поступает. Она просто следовала какому-то внутреннему долгу. И тут Мелла, на ватных ногах подбежавшая к двери, откуда слышались поражающие сознание звуки, услышала и чужой голос: — Говори, грязнокровка, где этот предатель! А иначе он умрёт в таких мучениях, что тебе и не снились! — Хватит!.. После новый крик Маргарет стал ещё более истеричным, а звонкий голос срывающимся. Мелла увидела Джеймса Поттера, несущегося к комнате и уже начинающего произносить заклинание, дабы убрать «препятствие» со своего пути. Мелла резко развернулась и отбросила Джеймса заклинанием подальше от эпицентра событий. Ещё его не хватало здесь. Мелла, переведя дыхание, потянула за ручку двери, готовясь убить Беллатрису прямо сейчас. Она спешила, спешила так, будто куда-то опаздывала, будто знала, что ожидает мисс Тетчетт… Дверь чуть не слетела с петель. Мелла едва не упала в обморок, видя, что Маргарет, полностью обессилевшая и истекающая кровью, захлёбывается в слезах и собственной горечи, лёжа на полу. Слышать, как Маргарет плачет, было невыносимо. Видеть, что Беллатриса почти убила её, было ещё более невыносимо. — Что, не хочешь новую порцию Круцио? — расхохоталась Лестрейндж без капельки сочувствия. — Таких, как ты, только и нужно, что пытать до мольбы о смерти! Твой паршивый братик тоже вкусит все те плоды, что он сам и посеял! Маргарет задыхалась частыми всхлипами, как никогда беспомощно глядя вверх, на свою мученицу. Мелла на мгновение остолбенела, чувствуя, как силы постепенно её покидают. Маргарет, подруга, которая всегда была с ней и всегда искренне за неё волновалась; Маргарет, дарившая родственникам свою любовь; Маргарет, познакомившая Меллу с домом, полным света и радости… умирала. — Пожалуйста… — пролепетала Маргарет, поджимая под себя ноги и пытаясь выровнять дыхание. Слова постепенно её покидали, как и ясность зрения… — Что, пожалуйста?! Поздно, дорогая, поздн… — Лестрейндж! — заорала Мелла так, что у неё самой заложило уши. Беллатриса с непониманием и с поистине испепеляющим взглядом поглядела на Леди Тьмы. Мелла продолжила сквозь зубы, молясь о том, чтобы её не пробило на эмоции при так ненавистной ей ведьме. — А ну, вон отсюда, Лестрейндж! Тебе напомнить, какая задача перед тобой стояла?! — Беллатриса попыталась открыть рот, но Мелла продолжила, обретая совершенное бесстрашие. — Я не думаю, что пытки! Ты не… — Мелла тут же запнулась и спохватилась, продолжая мысль, что поддерживала самые угнетающие чувства. — Я её убью! Это моя задача! — Послушай меня, госпожа! — начала сквозь зубы Беллатриса, одёргивая руку с палочкой от Маргарет и направляя её на Меллу, охваченную вселенским гневом и… отчаянием. — Если тебе и удаётся завоёвывать доверие Повелителя, то моё… И Мелла не выдержала. Она, приложив всю силу, бросила в Лестрейндж заклинание, сбивая её с толку. Между ними обеими завязалась борьба, а Маргарет угасала и угасала… Мелла в кои-то веки добилась того, чтобы Беллатриса поменялась с ней местами: теперь та стояла в дверном проёме, посылая в сторону соперницы самые сложные, хранившиеся в её арсенале, заклинания. — Депульсо! — вскрикнула Мелла, и Беллатриса наконец-то вылетела из комнаты, задевая собой тумбы и светильники. Мелла, кое-как отдышавшись, подлетела к двери и закрыла её заклинанием собственного производства. Действовало оно обычно безукоризненно. В комнате лежали ещё два мёртвых волшебника. Маргарет, сбивчиво дыша, свернулась на полу, а руки уже теряли силу. Она не могла дотянуться до сумки, что валялась вместе с палочкой в углу комнаты. Беллатриса хорошо постаралась, дабы обезоружить несчастную Мег. Мелла, чуть ли не спотыкаясь, быстро подошла к подруге, дыхание которой становилось всё более ровным… Маргарет, мучившаяся от боли, устало и прощально подняла на Меллу обычно искрящиеся жизнью светло-голубые глаза, передавшиеся ей от отца. В них горели предсмертные огоньки. Мелла, с трудом сдерживаясь от того, чтобы не разреветься, присела рядом, зажав на шее подруги рану. Маргарет с маленьким удивлением посмотрела на Пожирателя смерти перед ней. Маленьким, потому что на большее уже не была способна. Мелла зажмурилась, сдерживая слёзы, и взмахнула палочкой. Чёртова маска сползла с побледневшего лица. Пока Маргарет молчала, испытывая шок, который был для неё ещё более губительным, Мелла подползла к её сумке и стала перебирать флакончики с Бадьяном. Милэй, вознеся над Маргарет руку, стала щедро выливать на раны зелье. Весь свет вокруг померк. Все звуки умерли, все, кроме одного: дрожащего голоса Маргарет: — М-Мелла… Мелла, я так рада тебя видеть… — она слабо-слабо улыбнулась, а щёки, испачканные пылью и кровью, продолжили покрываться мокрыми дорожками. Маргарет всхлипнула. — Помолчи. Пожалуйста, помолчи, — ответила Мелла, бегло вытерев нос тыльной стороной ладони. — Я должна спасти тебя. Маргарет с настоящей любовью глядела на неё. И даже перед смертью эту любовь нельзя было вытравить из глаз, столь ослепительных и родных. — Н-не выйдет… Это лишь первая помощь, а у меня уже не хватает воздуха… — Не говори ерунды, — Мелла, стараясь мысленно повлиять на такое скорое биение сердца, начала лить уже третий пузырёк Бадьяна. Маргарет уже не слушала. Она лишь дарила Мелле последнюю, самую душераздирающую улыбку. Улыбку, становившуюся с каждой секундой всё более грустной, но счастливой… — Я так переживала… А ты жива… — Маргарет всхлипнула ещё раз, а кожа её стала холодеть. — Я знала, Мел, что ты… Потомок… Знала с самого начала… Мне так жаль тебя… — Мег закашлялась, и Мелла приложила палец к своим губам, призывая её помолчать. А где-то извне слышались крики, уже потерявшие значимость. У Меллы в голове роилось бы множество вопросов, если бы не состояние Маргарет. Милэй и так смогла бы спросить Дамблдора обо всех интересующих её вещах. Сейчас это не было важно. — Регулус, надеюсь, жив тоже?.. Мелла сжала губы до боли. Она этого не знала. Но прочитала некоторые записи, что оставил Регулус, который исчез уже довольно давно. Ответ на самом деле не был загадкой. — Насчёт Регулуса… — Мелла и сама задыхалась. От всей безнадёжности, безысходности, собственной бесполезности… — Я не знаю. Но… Мег, он написал, что сделал нечто, что может помочь в борьбе с Волан-де-Мортом. И, вероятно, рискнул жизнью. — Если это так… — Маргарет уже немного хрипела, и этот хрип беспощадно заполонял её лёгкие. — Мы с ним встретимся… — она взглянула в потолок. — Я горжусь им… Мелла мотнула головой, отказываясь принимать действительность. — Нет, не встретитесь. Ты будешь жить… Слышишь, ты будешь жить! Маргарет лишь добавила в улыбку снисходительности, постепенно теряя способность функционировать. — Возьми меня за руку, ладно? И… Не грусти. Мелла не собиралась останавливаться, но одной рукой сжала ладонь подруги, а другой продолжила лить в раны Бадьян. Тщетно. Ладонь уже похолодела. — Никто не должен… грустить, ты понимаешь?.. Скажи как-нибудь всем моим родственникам и Эрнесту, что… Я счастлива, — Маргарет через силу растянула губы в улыбке. В последний раз. — Пусть папа не прекращает рисовать, ладно?.. А Энтони пусть улыбается, как и раньше… А мама… Пусть мама будет так же любить печь… Ну а Эрн… — Маргарет запнулась, но всё же судорожно закончила: — Пусть продолжает быть хорошим другом… Она дёрнула уголками губ и прикрыла веки. Мелла была на грани нервного срыва. — Будь счастлива, Мел, хорошо?.. — шепнула Маргарет и, прерывисто вздохнув в последний раз, ушла. Навсегда. Вслед за Регулусом Блэком, где уже ничто их не разлучит. — Маргарет… Маргарет! Мелла ещё долго продолжала лить раствор на открытые раны. Пока не сдалась. И, начиная медленно сходить с ума от горя, закричала в последний раз, смешав в своём неистовом крике все страдания мира: — Маргарет!..