В поисках тепла

      Из кухни появился Северус, неся глубокую тарелку с исходящим паром бульоном. Увидев нового человека, Гарриет не сжалась, не взвизгнула, а просто замерла, внимательно наблюдая за зельеваром. Он остановился, посмотрел девочке в глаза, медленно-медленно подошел к ней и присел на корточки.       — Не бойся меня, — негромко сказал Северус глубоким, бархатным голосом. — Я принес тебе покушать, только не спеши, хорошо?       — Да… — прошептала девочка, глядя в глаза профессора. — Только руки не…       — Я тебе помогу, если позволишь, — произнес он и взялся за ложку.       Гарриет сидела, завороженно глядя на зельевара. Она его откуда-то знала и чувствовала, что он хороший. Наверное, это был тот человек из ее мечтаний, и теперь он либо убьет ее, либо… Ну может же случиться чудо? Ей вдруг очень сильно захотелось настоящего чуда, хотя она и понимала, что не заслуживает никакого чуда.       Северус зачерпнул бульон и поднес ложку ко рту девочки, которая посмотрела на него с удивлением и послушно проглотила. Потом еще и еще. Гарриет послушно открывала рот, не спорила, не капризничала, только глаза ее были полны непролитых слез. Северусу казалось, что его действия вызывают удивление, как будто ее никто и никогда не кормил. А как тогда?       — Не думала же ты, что я тебя из миски лакать заставлю? — усмехнулся зельевар.       — Дурсли бы заставили, — прошептала девочка, и Северус чуть не выронил ложку.       — Как долго ты не ела?       — С утра, у меня на завтрак был кусочек бекона и испорченный хлеб, они его в мусорку выкинули, а я нашла.       Услышав такое, Амелия аппарировала с места. Абсолютно озверевшая ведьма отправилась сначала к себе в отдел, а потом с группой своих людей и парочкой невыразимцев — в Хогвартс. Вопросы у ДМП, конечно, появились… Но Дамблдору следовало бежать. Разъяренная ведьма — это не игрушки.       — А до этого ты сколько не ела?       — Ну… — девочка начала загибать пальцы, что-то вспоминая, потом обрадовалась и показала пятерню. — Вот сколько!       — Это долго, — продолжал говорить Северус. — Поэтому сейчас будет только этот супчик, а потом еще покушаем, хорошо?       — Ты меня не будешь убивать? — вдруг спросила Гарриет.       — Нет, малышка, я тебя теперь буду кормить, одевать и защищать, — улыбнулся профессор.       — Сев, я это воспоминание продавать буду — озолочусь, — заметила мадам Помри.       — А любить… — посмотрела девочка ему в глаза с такой бесконечной надеждой. — Ты будешь меня любить?       — Буду, маленькая, — ответил на взгляд Гарриет отлично понявший вопрос Северус.       — Тогда можешь убивать, — прошептала девочка и потянулась руками к зельевару. — Я на все согласна.       — Маленькая ты моя, — осторожно обнял девочку Северус, понимая, что в этот момент у него появилась семья.

***

      Когда в приемном покое Мунго появилась глава ДМП, волоча за собой за длинную белую бороду нечто, похожее на одновременно на свинью, нюхлера и гиппогрифа, все несколько удивились. Собравшиеся в толпу медиведьмы потыкали пальчиком застенчиво хрюкнувшее… существо. Но тут появился Гиппократ Сметвик и разогнал всех по рабочим местам. Амелия Боунс кивнула и воспользовалась порт-ключом.       Существо, при детальном рассмотрении оказавшееся Альбусом Дамблдором, было препровождено в отделение пострадавших от проклятий. Судя по первичному осмотру, Альбуса приложили чем-то фамильным, потому прогноз был неопределенным. А Дамблдор лежал в палате, проклиная предателя Фоукса, который вылетел в окно с диким криком, как только мадам Боунс шагнула из камина.       Альбус Персиваль Вульфрик Брайан Дамблдор, в отличие от того же Грюма, не был постоянно готов к нападению, поэтому приветственный ушиб мошонки от главы ДМП стал для него неприятным сюрпризом. Ну а потом бешеная фурия таскала за бороду старого, уважаемого волшебника, напоследок приложив чем-то незнакомым, зато от души. И вот теперь он в Мунго, что несколько расстраивало планы Великого Светлого Волшебника.       Когда в приемном покое появился Северус Снейп, нежно прижимая к себе какую-то очень худенькую девочку и глядя вокруг взглядом голодного дракона, на него отреагировали уже спокойнее, никто даже в обморок не упал. Северус кивнул ведьмам и быстро прошел прямо к целителю Сметвику. Вслед за ним направилась неизвестно откуда взявшаяся медиведьма Хогвартса.       — Здравствуйте, Гиппократ, позвольте представить вам мисс Поттер, — поздоровался Северус, не отпуская, впрочем, вцепившегося в него ребенка.       — Какая-то она у вас маленькая, — проговорил целитель.       — Гиппи, — сказала мадам Помфри. — Ты ее продиагностируй, только Сева мне не убей.       — Сколько раз просил не называть меня Гиппи? — спросил Гиппократ, накладывая заклинания на девочку. — Мистер Снейп, вы не могли бы посадить девочку на кушетку?       — Я никуда не пропаду, — начал объяснять Северус. — Тебе нужно просто посидеть, потому что целителю надо заняться тобой, а не нами двумя, понимаешь?       — Поппи, что происходит? — напрягся целитель.       — Я тебе потом покажу в думосбросе, ты не отвлекайся.       — А ты точно не исчезнешь? — спросила девочка.       — Я теперь никуда никогда не исчезну, — ответил Северус.       — Тогда хорошо, тогда я согласна, — прошептала Гарриет.       Северус очень осторожно посадил девочку на кушетку. Он обращался с ребенком, как с чем-то неимоверно хрупким, как будто она была его собственной дочерью, и Гиппократ это отметил. Девочка чуть поерзала, сидеть ей было явно неудобно, но она ничего не сказала, а просто замерла.       Получая отклик от диагностических чар, целитель почувствовал, что звереет. Медленно, но неотвратимо. Будучи вполне флегматичным по природе своей, он понимал, что тот, кто сотворил такое с ребенком, должен быть проклят, как и весь род его. Присев так, чтобы его глаза были на одном уровне с глазами девочки, целитель Сметвик попытался наладить контакт.       — Как тебя зовут, милая?       — Уродка, — прошептала Гарриет.       — Как?! — подумав, что ослышался, переспросил целитель.       — Уродка, — тихо повторила девочка, целитель оглянулся на мадам Помфри, но та лишь кивнула.       — Кто тебя бил? — так же тихо спросил Гиппократ.       — Опекун…       Кто был опекуном девочки, Гиппократ знал. Да что там Гиппократ, весь магический мир знал. И вот этот вот… опекун… сделал с ребенком такое?! Да за это…       — Гиппи, потом убивать пойдешь, скажи нам, что с ребенком и как быстро ее можно поставить на ноги?       — Про гематомы, переломы, травмы не рассказывать?       — Нет, это мы уже видели, да и ты можешь посмотреть, если не боишься.       — Знаешь, Поппи, боюсь, что если я это увижу, то Альбуса не спасут. Значит так, у девочки ревматизм, как она его умудрилась заиметь — я не знаю. Но у нее поражены все крупные суставы, суставы ног уже несколько деформированы, но, кроме того, поражено сердце.       — Что ты предлагаешь?       — Можно удалить кости и вырастить заново, но это будет больно.       — Дальше.       — Сначала надо победить сам ревматизм и только потом последствия. Девочке исключительно постельный режим десять дней, потом приведете ко мне и будем думать дальше. Вот вам рецепт, поить через «не хочу».       — Это понятно, целитель.       — Тогда до встречи через десять дней.       Когда посетители отправились обратно, Гиппократ Сметвик вдохнул, выдохнул и пошел в палату, где лежал Дамблдор. «Ты у меня, бычий выползень, с Лонгботтомами лежать будешь, как раз для тебя компания», — думал озверевший целитель.