***
Когда заметно помрачневший Северус прошел через камин Амелии, его встретила пара восторженных глаз. В некотором недоумении подойдя к дивану, на котором расположились девочки, он удивился еще больше. Робко протянутых к нему рук было четыре. Две девочки обняли зельевара, абсолютно одинаково прижимаясь к нему. — Я сейчас подойду к вам, хорошо? Только мантию сниму и руки помою, — тихо сказал зельевар. — Ты было права, — грустно улыбнулась Сью. — Жаль, что это понарошку… — Давай тетю спрашивать? — спросила Рие. — Она против будет, я знаю, — вытерла глаза Сью. — Против чего я буду? — подошла к ним женщина. — Тетя Амелия, — прошептала Рие, заранее сжавшись от страха. — А можно, ты будешь нашей мамой? — Но у вас же была мама? — спросила Амелия, пытаясь сдержать слезы. — Это будет нечестно. — Она бы хотела же, чтобы у нас была такая мама, как ты… — прошептала Сью. — Жалко, что ты против… Я же говорила, Рие… — Сьюзан, не спеши. Ты действительно хочешь называть меня… мамой? — спросила женщина. — Если ты согласишься и на Рие… — тихо проговорила девочка. — Рассказывайте, что это сейчас было? — спросил подошедший Северус. — Девочки играют, Сев, — почти прошептала Амелия. — Как будто ты папа, а я мама… Вот только, похоже, не совсем играют… Рие, Сью, я согласна, — решилась она. — Ура! — закричали девочки, но Рие вдруг сильно побледнела и потеряла сознание. — Ой… — Тихо, спокойно, сейчас все будет хорошо, — сказал мужчина, доставая пузырек, выданный в больнице. — Северус, что Сметвик? — спросила женщина. — Я попозже расскажу, ничего хорошего, Амелия, — глухо ответил зельевар. Когда Рие пришла в себя, Сью очень обрадовалась, а потом что-то случилось, и вот они уже полулежат по обе стороны от профессора Снейпа, который читает им увлекательную сказку.***
— Это что? — поинтересовался невыразимец, держа за шкирку крупного кота. — Книззл, сэр, — озвучил очевидный факт молодой сотрудник. — И что это безусловно полезное животное делает в маггловском районе? — Не могу знать, сэр! — Та-а-ак. Сюрприз для миссис Фигг был крайне неприятным. Старая сквибка, обожавшая наблюдать за тем, как Дурсли издеваются над «героиней», совершенно не ожидала, что к ней нагрянут невыразимцы. А вот тот факт, что она не только наблюдала, но и записывала воспоминания, которые потом аккуратно отсылала Дамблдору… Достаточно большая коллекция воспоминаний была обнаружена в пропахшем кошками доме. Факт того, что Дамблдор прекрасно был осведомлен о том, как живется его подопечной, отныне был доказан. Неосторожно сунувший голову в думосброс невыразимец был доставлен в Мунго, больше любопытных не было. — Хм… А как у нас с доступом к непростительным? — А зачем нам непростительные? У меня фамильное есть. — Что делает? — Делает больно. Долго, очень долго. Неснимаемое, — улыбнулся кто-то из толпы стажеров. — Что же, я думаю, мы можем считать это несчастным случаем… — Да, сэр. Мистер и миссис Дурлсь почувствовали боль в чреслах вечером того же дня. За ночь боль только усилилась, и Дурсли отправились к врачу, который, ожидаемо, у них ничего не нашел, порекомендовав обратиться к психиатру. Еще примерно три дня они терпели изматывающую, все усиливающуюся боль, когда, наконец, не выдержали и отправились к психиатру, где злой уже Дурсль сорвался, чуть не разгромил кабинет и был отправлен в лечебницу, как социально опасный индивид. Так как Петунья жаловалась на те же симптомы, то и ее госпитализировали от греха подальше, а врач-психиатр сел писать большую статью о синдроме воображаемой боли.