***
Наконец все драконьи рыцари были готовы, и элита королевской армии на большой высоте вылетела в сторону моря. Поверхность океана практически не просматривалась, однако увидеть достаточно чётко выделяющиеся чёрные силуэты нескольких кораблей, один из которых заметно превосходил по размерам остальные, для намётанного глаза рыцарей не составляло особого труда. - Всем эскадрильям, приготовится! - Скомандовал в манаком старший офицер - Всеми силами атакуем корабль по левую руку. Заходим с нескольких направлений группами по 25. Необходимо достичь максимальной концентрации нашей мощи. Если сможем уничтожить его, то нанесём врагу непоправимый моральный ущерб. Все поняли? Голоса командиров всех четырёх эскадрилий в унисон произнесли утвердительные фразы. - По моей команде... За Короля!***
- Воздушная тревога, всем зенитным установкам, открыть огонь! Немедленно запросите помощь! Прорываемся под прикрытие флагмана. Последовав команде, две установки автоматических 55-мм орудий Gerät 58 начали один за одним выпускать фугасные снаряды, оснащённые радиовзрывателями, в сторону врага, а сквозь звуки начавшийся стрельбы можно было услышать гул поворотного механизма башен универсального 128-мм калибра.***
Направляя своих виверн, всадники стали резко снижаться к атакуемой цели под углом сорок пять градусов. В этот момент к ним навстречу неожиданно пронеслись несколько огненных стрел. Прогремели взрывы, и несколько рыцарей вместе с вивернами стали падать в море. За первыми разрывами последовали ещё, и ещё, унося с собой всё больше жизней всадников. - Продолжать атаку, во что бы то ни стало прорваться к цели! - проорал в манаком уже раненый осколком офицер. Внезапно раздались взрывы, по силе намного мощнее предыдущих, что забрали с собой ещё с десяток человек. Строй атакующих заметно редел, но рыцари всё равно продолжали нестись вперёд, не обращая внимание на потери.***
- Начать манёвр уклонения! - Атакуют несколькими группами, не можем сопровождать всех сразу! Дистанция до врага стремительно сокращалась, заговорили 37-мм автопушки. Из труб эсминца, набирающего скорость, повалил густой чёрный дым.***
Одна за одной, истерзанные виверны продолжали падать в море, но это лишь злило оставшихся в живых. Вот уже стала чётко различима палуба корабля. Виверны изрядно уменьшившейся в численности первой эскадрильи, приготовившись атаковать, раскрыли пасти, формируя в них огненные шары. За это время ещё несколько из них оказались сбиты. Несколько секунд, и сгустки огня полетели в цель.***
Эсминец сделал резкий разворот в сторону, из-за чего практически все огненные шары прошли мимо. Один, однако, всё же достиг своей цели, врезавшись точно в спаренную зенитную установку. Раздался взрыв детонирующего боекомплекта.***
- Есть! Мы попали в него. Враг горит! Разворачиваемся на второй заход. - воодушевлённо приказал командир эскадрильи, под чьим командованием осталось уже не более сорока процентов от её первоначального состава. Пришло время для атаки второй эскадрильи, заходящей с носа. Однако в последний момент пара 128-мм снарядов разорвалась прямо перед уцелевшими от зенитного огня вивернами, сбросив их истерзанные туши в воду. Судьба атакующих с кормы также оказалась незавидной. В этом секторе корабль имел самую высокую концентрацию зенитных орудий, потому потеряв более десятка виверн, эскадрилья была вынуждена уйти с первоначального курса, отправившись на новый заход. К тому моменту из сотни драконоидов оставалось чуть более половины. Огонь эсминца скашивал виверн одну за одной, в то время как сам корабль, не сбавляя скорости нёсся вперёд. Во втором заходе первая эскадрилья оказалась полностью уничтожена. Конец драконьих рыцарей продолжал приближаться. Через десять минут ожесточённого боя небо озарил шквал огня. Он извещал о том, что кораблю удалось войти в зону ПВО "Макензена". Десятки снарядов одномоментно стали рваться в воздухе, обдавая оставшихся всадников волнами пламени и осколков. Вскоре всё было кончено, в тот день в столицу не вернулся никто. Календарный год 1639, 4 месяц, 20 день. Немецкий аэродром близ Майхарка. Густаф стоял на посту на крайней восточной вышке аэродрома. Слабый прохладный ветерок всё норовил сдуть со светловолосой головы рядового стандартную армейскую кепку, но зато давал приятную прохладу в жаркий денёк, а учитывая, что солдат, по сути, был в пяти метрах над землёй, то на высоте ветер был гораздо более прохладней. Модернизированный Машиненкарабин 45-ого года поставленный на предохранитель, практически идеально лежал в руках, придавая лёгкую уверенность, которая лишь дополняла ту самую, впитанную из газет, школы и детских радиопередач в детстве, словно с молоком матушки, уверенность в превосходстве и величие арийской расы. Той расы, частью которой он имел великую честь быть. Не сказать, чтобы Густаф всюду и везде кичился этим, словно какой-то недалёкий фанатик. Просто он молча гордился и делал то, что от него требовал командир. Отец Густафа всегда говорил, что одно маленькое дело всегда будет ценнее ста слов. Вот он и служил молча своему Фатерлянду. С тех пор, как Рейх перенесло в этот мир и оторвало от всех колонии и союзников, много чего случилось. В первое раннее утро в этом мире их часть подняли по тревоге и отправили в центр Мюнхена для предотвращения возможных беспорядков и волнений. Никто из них тогда не понимал, что происходит. Думали, американцы с канадцами объявили войну, а оно вот как оказалось. Кто бы мог подумать… Через несколько месяцев после переноса и разведки ближайших к Рейху континентов были установлены контакты с местными цивилизациями. Густаф, сам того не ожидая, попал в число тех, кого направляли в качестве ограниченного войскового контингента на ближайший остров, гордо именуемый континентом. Вот здесь началась интересная история. Среди жителей этой страны были не только люди, но и совершенно другие расы. Наполовину человек, наполовину животное, а также ходили слухи о неких местных альвах, как в древних мифах. Длинные уши, худое тело, прекрасные женщины… Густаф не назвал бы себя бабником, ведь он был человеком верующим и целомудренным. Свадьба его пока не прельщала, но посмотреть на местных альв, особенно их женщин, крайне хотелось. Контакты с местными были полностью запрещены указом сверху даже для обер-лейтенатов, не говоря уже про рядовой состав. К местным «зверочеловекам» отношение у подавляющего числа людей было, мягко сказать, не самым положительным. Пропаганда партии, что сказать. Да что скрывать – сам Густаф относился к этой помеси человека и какой-нибудь псины не самым благожелательным образом. И что только их породило? Эволюция? Маловероятно. Эксперименты какого-то древнего психа? Возможно. То, о чём даже думать противно? Думать противно, но вряд ли. Хотя, Густаф признавался сам себе, что он не принимает слова официальной пропаганды всегда за чистую монету. Фюрер и Геббельс всё время говорят о величии и уникальности арийской расы, об азиатских ордах и унтерменшах… Но при этом эти самые люди называют венгров и китайцев одними из лучших друзей Германии. Но чем же эти самые китайцы или венгры, которые ведь финно-угры, отличаются от других азиатов? Почему их нужно уважать, а других убивать? Нет, Густаф прекрасно понимал, что это чистая политика, но всё-таки. Решив отбросить в сторону свои мысли, пока его богатое воображение не нарисовало какую-то премерзкую картинку, он повернулся в сторону ангаров с авиатехникой. На огромной забетонированной площадке перед десятком огромных, сверкающих стальным блеском, словно спины серых дельфинов в море, авиационных и складских ангаров стояли ровными рядами десяток Me.262 в своей истребительной модификации и больше двух десятков Ju-288. Если вглядеться чуть вдаль, то на самом краю, у дальнего крайнего ангара стояли довольно устаревшие, но всё-таки столь необычно выглядящие, четвёрка винтовых Dornier Do 335. Как он знал по публикациям в журналах про авиацию Германии, эти двухмоторные тяжелые истребители, может, и выглядели необычно, но имели некоторые крайне впечатляющие достоинства даже по сравнению с Ме.262. 335-ых активно использовали в Китае, правда, в небольших количествах, и произвели их всего около двухсот машин. Густаф не знал, что они тут делали, но гадать не решил. Не его это было дело. Между техникой, будто муравьи на столе с просыпанным пару часов назад сахаром, сновали механики и прочий обслуживающий персонал. Недалеко же расположились топливозаправщики, от которых к самолётам протянулись, словно чёрные змеи, шланги для заправки. Несколько техников в это время копались во внутренностях авиационных двигателей, подготавливая крылатых гигантов к вылету. У подбрюший самолётов стояли тележки с бомбами. Недалеко от своих машин, кто на ящиках, а кто просто на земле, сидели пилоты и члены экипажей. Они были явно навеселе: кто-то курил, кто-то переговаривался со своими товарищами, а кто-то вообще играл в карты. В общем, как понял Густаф, пилоты настраивались на хороший и лёгкий полёт. Густафа в небо не тянуло. Планы его заключилась в том, чтобы после армии пойти в мирную профессию. В частности, адвокатом, а, если не выйдёт, уехать в сельскую местность где-нибудь в Моравии. Дальше семья, своё хозяйство, стабильность и неплохая жизнь... Густаф погрузился в мысли о будущем. Спустя час… 288-ые Юнкерсы уже прогревали моторы. Пилоты выстраивали своих коней в ровный порядок из двух чётких рядов по 12 самолётов в каждом. Чуть поодаль, в самом конце ряда встали те самые Дорньеры. Видимо, прикрытие. Взвыли Юнкерсы, и с легкостью ночного хищника первая пара двинулась вперёд. За ними другая, третья и так далее. Хищники, что в обличии людей, что в обличии бездушных машин, почуяли кровь. Всё инстинкты взвыли и они рвались туда… Куда их послало командование… Туда, где скоро прольётся кровь, взвоет в предсмертной агонии тысяча, словно один, и где смерть с небес принесёт разорение и адское пламя. От серой взлётно-посадочной полосы оторвалась первая пара, а за ней и следующие. Замыкали это шествие двухмоторные 335-ки. Словно соколы, они пристроились по бокам от 24-х бомбардировщиков и быстро набирали высоту, стараясь встать так, чтобы прекрасно видеть всё вокруг. Самолёты строились такими привычными, такими угрожающими четвёрками и быстро набирали высоту, улетая туда, за горизонт. Люди на земле провожали их долгими взглядами, пока те окончательно не скрылись на востоке. Где-то в небе над Лурией. Эскадрилья бомбардировщиков пока что мирно пролетала над бескрайними равнинами Родениуса под охраной четырёх тяжелых истребителей. Четвёрка Дорньеров на значительно большей высоте относительно Юнкерсов, подобно безмолвным стражам, стерегла своих грузных и не самых поворотливых подопечных. Пилоты этих удивительных машины были готовы при первой опасности броситься в атаку с целью скинуть посмевшего напасть наглеца вниз, нашпиговав его свинцом и вольфрамом. Внизу, между крупными, но довольно редкими облаками плыла поверхность: поля, реки, дороги, маленькие с такой высоты поселения местных. Эти деревни не были целью эскадрильи - они шли за рыбой гораздо крупнее. Серо-зелёные машины с характерными крестами на крыльях и фюзеляже должны были бомбить самый крупный город местного варварского государства. Если верить отчётам авиаразведки экипажа модернизированного Ju-86P с десяти тысяч метров, то город был самым крупным на ближайшие две тысячи километров и по самым скромным оценкам с двумя сотнями тысяч жителей. Любой понимал, что 24 Юнкерсов не хватит, чтобы стереть город с лица этого мира, но чтобы сильно разрушить - вполне. Тем временем шестёрка ромбиков, несущих смерть в своих чревах, летела уже несколько часов, а до цели оставалось совсем немного. Ведущий командирский самолёт уже мог заметить на самом горизонте очертания одинокой горы у бескрайнего синего моря справа от ведущего, где-то среди которого должны были скрываться немецкие корабли. Водная гладь, подобно осколкам разбитого зеркала, отражала лучи яркого, родного для местных, но ещё чужого для немцев, солнца, создавая красивый мерцающий блеск. Но пилотам эскадрильи было на все эти красоты это по большому счёту плевать. За свою жизнь они видели и не такое. Машины тем временем всё приближались и приближались к своей цели. И с каждой минутой острое зрение лётчиков люфтваффе могло распознать всё больше подробностей этого города. Издалека можно было подумать, что город торчит из самой горы, но на самом деле он был просто построен на ней. Вокруг города стояли три мощных крепостных стены, которые тем самым создавали мощную линию обороны в три линии. В низине и у подножья располагались, по всей видимости, жилые и торговые кварталы. Недалеко был и порт. На самой же вершине горы стоял, излучая некую атмосферу величия и гордости, крупный замок с кучей каменных башен. Через город, подобно венам и капиллярам в организме живого существа, проходили дороги и одинокая речка. Люди с телегами запряженные лошадьми или другой местной живностью были подобны эритроцитам и другим клеткам, плавающим в кровотоке человека. Город жил своей спокойной жизнью, будто обычный человек, кои и населяли его, но никто не догадывался, что спокойствию и относительному после недавних событий порядку осталось существовать здесь считанные минуты, ибо ангелы смерти уже давно были не за горами… Они были прямо на пороге. Наблюдатели на смотровых вышках, едва заметив сбрасывающих высоту немецкие самолёты, тут же доложили по манакомам туда, куда следует. С земли стали подниматься виверны, неся на своих спинах лучших всадников королевства Лурия. В случае нападения на столицу эти войны должны были уничтожить любого, кто встанет у них на пути. Изначально их было больше, но большую часть трагически погибла после атаки на неприятельские корабли, оставив только эту полусотню лучших всадников, готовых отдать всё во имя спасения своей страны. И вот сейчас они смело неслись навстречу странным железным монстрам этого неведомого врага без какого-то либо страха. Численное превосходство было два к одному в пользу всадников и последние верили в свою победу. Если бы они только знали, что их ждёт… Виверны, летящие навстречу немецкой эскадрилье, быстро сокращали дистанцию. Экипажи бомбардировщиков же уже давно заметили толпу летящих в их сторону ящеров с явно недобрыми целями. По радиоэфиру прошла команда. - Враг близко. Больше нескольких десятков. Летят со стороны цели, с северо-востока. Стрелкам немедленно привести пулемёты в порядок. К бою. Стрелки, расположившиеся в кабине, немедленно бросились к приборам дистанционного управления спаренными установками 13-мм пулемётов Mg-131 и одиночной установкой Mg-151/20, задача которых была в том, чтобы вести огонь по воздушным целям в нижней полусфере относительно самого бомбардировщика. Спустя менее двух минут почти на всех двадцати четырёх самолетах уже зашевелились орудийные башенки, нацелив свои орудия на стаю врагов. Тем временем две пары Дорньеров решили, что пришла пора действовать. Подобно коршунам, четыре машины камнем ушли вниз, на высокой скорости летя прямо на виверн. За десяток секунд сократив дистанцию до нужного уровня, истребители открыли огонь из курсовых автопушек. Пилоты просто вжали гашетку до упора и не прекращали огонь по противнику из суммарно двух 20-мм и трёх 30-мм орудий. И чем ближе они становились, тем точнее и смертоноснее становился огонь. 335-ые смело прошли прямо через поредевшей строй всадников, разбив его, и на высокой скорости начали синхронный манёвр для второго захода. К земле же понеслись изорванные пулями останки шестерых виверн и их всадников. На самих лурийцев это произвело эффект внезапной отрезвляющей пощечины, но не покалебило их уверенности. Быстро собравшись в прежний порядок, они продолжили свой путь к бомбардировщикам. Холодные стволы пулемётов не спускали с них своего взгляда, держа на прицеле. Дорньеры же вернулись и начали свою вторую молниеносную атаку. Несколько всадников отделились от основного строя и пошли в контратаку, но мгновенно были срезаны первой очередью пары тяжелых истребителей, после чего те перенесли огонь на остальных ящеров, сбив ещё несколько и уйдя на третий заход на высокой скорости. Всадники не прекращали свой полёт смерти, продолжая идти на Юнкерсы. И те наконец сказали своё слово. Десятки спаренных пулемётов вместе с автопушками открыли огонь по вивернам, сбивая их одну за другой. Дорньеры же совершили третий заход, словно тёмные жнецы, отправили скошенных людей и их зверей на встречу с землёй. Но, несмотря на столь плотный огонь, пара виверн смогла прорваться и пустить огненные шары в сторону самолётов, которые, впрочем, за исключением одного прошли мимо, однако этот единственный шар, по несчастливой случайности, угодил прямо в двигатель бомбардировщика, после чего тот загорелся. Самолёт начал снижение, уходя в сторону моря. Об этом по радиосвязи тут же было передано на корабли, дабы с тех отправили спасательные команды. Последние враги тут же были скошены перекрестным огнём ближайших бомбардировщиков и те, как и предыдущие до них, упали с небес кусками мёртвого мяса. Дорньеры тем временем пошли в четвёртый заход, но уже без стрельбы, а лишь проверяя небо и подтверждая воздушную победу, после чего занимая старое положение выше остальной эскадрильи. Единственная преграда между бомбардировщиками и городом была сметена. Теперь, пришла очередь нести смерть тем, кто ползает на земле. - Заходим на цель. Приступить к выполнению плана. Цели свои знаете. Разлёт. За Фатерлянд! В эфире прозвучал голос командира, и бомбардировщики разбились на три группы: четыре робма по четыре Юнкерса с 250 килограммовыми бомбами, ромб Юнкерсов с 1800 килограммовыми бомбами и ещё треугольник, по причине потери одного самолёта, Юнкерсов с 250 килограммовыми зажигательными бомбами. Первая группа должна была бомбить город. Встав в порядок дуги и, дождавшись нужного момента, самолёты начали сброс своей ноши. Та, в свою очередь, с воем понеслась вниз. Жители города прекрасно видели тех, кто теперь правил в небе. Они не знали, что сейчас будет и не бежали от смерти, а как завороженные смотрели вверх на странных железных зверей. Понимали свою судьбу лишь солдаты и маги на городских стенах, но увы, они не могли ничего сделать - враг был слишком высоко, а потому им оставалось лишь присоединиться к общему безмолвному ожиданию. Через несколько секунд все они узнали, что к ним в дом пришла война со своими верными спутниками – смертью, ужасом, огнём и разрушением. По огромному городу разнеслись звуки страшного грохота, а в небо взмыли клубы дыма вперемешку с кусками зданий и остатками людей. Те, кто попытался бежать от первых разрывов бомб, не успевали часто даже развернуться, как их убивала следующая сброшенная с самолётов бомба. По городу фактически прошли четыре ровные гряды взрывов и огня, мгновенно ровняя целые кварталы деревянных или каменных зданий с землёй и убив тысячи человек в первую минуту. 160 бомб, сброшенныйх на город, превратили в руины не менее его трети. Начались пожары. Ошмётки зданий и человеческих трупов теперь усеивали то место, где огнём и железом показали жителям Нового Мира лишь толику истинной мощи новой, закалённой во множестве войн жестокой нации. Четвёрка Юнкерсов с особо тяжёлыми бомбами избрала своей целью замок на самой вершине горы. Дождавшись момента, экипажи сбросили свой тяжёлый груз и полетели дальше. Восемь бомб, каждая из которых несла в себе не менее тонны взрывчатки в тротиловом эквиваленте, с рёвом прошли небольшое расстояние и, проломив перекрытия, практически все угодили четко в центральный замок. Восемь сильнейших взрывов слились в один, который некоторые свидетели могли сравнить с гневом самих богов. В этот момент, казалось, содрогнуться от вибрации даже сама гора. Замок же, спроектированный лучшими инженерами и способный выдержать самые тяжёлые и продолжительные осады, был совершенно не готов к тому, с чем ему предстояло столкнуться. Древние башни и стены сложились, словно карточный домик, а центральная цитадель, на которую пришлось прямое попадание, просто разлетелась кирпичами во все стороны. Те, кто не погиб сразу от взрыва или ударной волны, погибли от осколков, рвущих людей, словно пули станковых пулемётов или попали под завалы. Практически вся верхушка Лурии оказалась уничтоженной в одно мгновение. Тройка же с зажигательными бомбами понеслась к порту, где те, кто видел ад, сотворенный чужаками в столице, принялись за спасение своих жизней путем бегства. Впрочем, времени, как и шансов у них было очень мало. Оказавшись над целью, группа сбросила зажигательные бомбы на головы несчастных. Двадцать четыре концентрированные огненные смерти, достигнув земли, взорвались, заполнив всё вокруг пылающим загущённым бензином. Испепеляющее пламя, подобно волне, сносило всё на своём пути и, подобно такой противоположенной ему воде, проникало в каждый закуток, в каждый поворот, а каждую щелочку, убивая всех. Те, кто не погиб в огне, умрут мучительной смертью от ожогов или под завалами загоревшихся деревянных конструкций. Сам же порт вспыхнул, как стог сухого сена. Все деревянные постройки, если не обрушились, превратились в ярко горящие факелы. Ближайшие корабли, стоящие у причалов, также получили своё. Адское пламя перекинулось и на них, всячески стараясь убить команды, которые, поняв свои перспективны, стали бросаться за борт, в море. За всем этим, подобно безмолвным стражам и судьям, наблюдали Do-335. Кружа, словно птицы-падальщики, они просто смотрели на ад, творящийся внизу. В этих взглядах не было ни капли жалости, сострадания или сочувствия. Просто пустой, безэмоциональный и холодный взгляд тех, кто видел подобные, а может и ещё более ужасные картины не в первый раз. - Собираемся в отмеченной точке. Задача выполнена. Возвращаемся на базу. Сбросив свой груз, бомбардировщики спокойно собрались в прежний боевой порядок. Совершив разворотный полукруг над разрушенным городом, как будто осматривая свою работу, эскадрилья повернула назад. Позади них привычно выше замыкали две пары 335-ых, следуя за ангелами смерти с небес безмолвной охраной. Вслед им шли только треск огня, стоны и крики умирающих и горький плач тех, кто сегодня узрел истинный ужас.